Главный критерий оценки - «болезненность» проекта.

Мы сделали ряд методических оговорок, которые достаточно очевидны и еще никак не связаны с выводом. Они лишь расчистили площадку для рассуждений. Теперь можно предложить главный критерий, согласно которому мы расположим в ряд ведущих политиков того времени по степени их приближенности к образу «палач». Под «ведущими» мы будем понимать политиков, выражающих тот или иной проект жизнеустройства после выхода из хаоса революции.

Поскольку основной причиной гибели людей была революционная разруха, - слом государственности и систем жизнеобеспечения - то менее всех будет палачом тот политик, чей проект вызывает наименее сильное сопротивление общества. Значит, при утверждении этого проекта прольется менее всего крови. Мечтать о том, чтобы из революции можно было выйти без подавления какой-то части общества - наивная утопия. Трагедия любой революции в том и состоит, что противоречия в ходе ее обостряются настолько, что обратно пути нет и согласия достигнуть очень трудно - особенно если уже пролилась кровь. У нас гражданская война кончилась, когда Россия «кровью умылась».

Для нашего главного вопроса достаточно сравнить два главных проекта, задающих России разные (и расходящиеся!) цивилизационные пути. Один проект - партии кадетов и более левых либеральных партий, предполагающий построение в России государства западного типа с рыночной экономикой. Этот проект воплощал сначала Керенский, а потом Деникин и Колчак. Были в нем и радикалы (Корнилов), так что однажды большевикам пришлось защищать от него умеренного Керенского - такое бывает в политике. К этому проекту присоединилась часть эсеров (Чернов, Савинков). Это - Февраль, «белые».

Другой проект - советский, его воплощал Ленин. Это - Октябрь, «красные». Советский проект также был неоднороден: вначале его поддерживали левые эсеры, временами анархисты (Махно), внутри большевизма было несколько течений, борьба между которыми разгорелась после смерти Ленина и кончилась 1937-м годом.

И белый, и красный проект Россия сравнила не в теории, не по книгам, а на опыте, через тысячи больших и малых дел. Сначала, с февраля по октябрь 1917 г., сравнение проходило в мирных условиях сосуществования Временного правительства и Советов. Это соревнование проект Керенского проиграл вчистую. Новая государственность по типу либерального Запада не сложилась, а ее зачатки авторитета не завоевали и 25 октября без боя сдали власть Советам.

Однако под давлением и при активном участии Запада блок кадетов и эсеров попытался военным путем вернуть власть и продолжить свой проект[317]. С середины 1918 г. сравнение обоих проектов происходило в форме гражданской войны. За ней наблюдала вся Россия, и это был второй этап «пробы на зуб». Военное соревнование, как известно, белые также проиграли вчистую.

Этот факт мы должны себе объяснить и его затвердить, иначе дальше не продвинемся. Белые унаследовали остатки государственного аппарата, имели полную поддержку имущих классов России и большую поддержку (включая военную интервенцию) Запада. Поначалу у них был такой огромный перевес над красными, что они овладели практически всей территорией России за исключением маленького пятачка в центре. Почему же они начали утрачивать эти территории и отступать перед Красной армией, обутой в лапти?

Ответ известен, но его у нас из головы вытеснили при промывании мозгов. А он таков. Образно говоря, красные победили потому, что крестьяне им сплели миллион лаптей. А белым не сплели, и им пришлось просить ботинки и обмотки у англичан. Белая армия действовала в России как завоеватели, и ее продвижение сопровождалось восстаниями (по словам историка белых А.Зайцева, издавшего в 1934 г. в Париже большую книгу, вслед за белыми шла «волна восставших низов»). По выражению западных историков, в России тогда возникло «межклассовое единство низов», которые отвергли проект белых. Отвергли в целом, а не по мелочам и не из-за жестокостей и казней[318].

Ненависть низов (в основном крестьянства) и верхушки белых была взаимной и принимала почти расовый характер. Об этом пишет в своих воспоминаниях «Очерки русской смуты» А.Деникин. Замечательно ярко это выразил в своих записках «Окаянные дни» И.Бунин - эта книга дышит дикой ненавистью к «русскому простонародью». Ее обязательно надо прочесть тем, кто заинтересованы в нашей теме. Полезно почитать и письма адмирала Колчака, где он называет русских так: «дикий (и лишенный подобия) неспособный выйти из психологии рабов народ». Этой ненависти к простонародью не было и в помине у красных, которых видели крестьяне - у Чапаева или Щорса. Они были «той же расы».

В гражданской войне любая армия снабжается тем, что удается отнять у крестьян. Главное, что нужно для армии, это люди, лошади и хлеб. Конечно, крестьяне не отдавали все это своей охотой ни белым, ни красным. Исход войны определялся тем, как много сил приходилось тратить на то, чтобы все это получить. Это и есть важнейший для нас эксперимент. Красным крестьяне сопротивлялись намного слабее, чем белым, (некоторые историки даже оценивают эту разницу количественно, по числу рекрутов: в 5 раз слабее). Под конец все силы у белых уходили на борьбу за самообеспечение - и война закончилась[319].

Надо четко высказать и иметь в виду важную вещь: несмотря на все глупости и злодейства «местных» большевиков, развязанная против них гражданская война резко изменила отношение к ленинскому «проекту» в принципе. Даже в период максимальных успехов белых М.М.Пришвин, сам в то время убежденный антикоммунист, писал: «Сейчас все кричат против коммунистов, но по существу против монахов, а сам монастырь-коммуна в святости своей признается и почти всеми буржуями».

Это писал человек, мечтавший о победе белых. А вот что читаем у крестьянского поэта Николая Клюева:

Ваши черные белогвардейцы умрут

За оплевание Красного Бога.

За то, что гвоздиные раны России

Они посыпают толченым стеклом.

Таким образом, проект белых, даже если бы им в первые месяцы удалось задушить советскую власть, означал бы длительную тлеющую, со вспышками, гражданскую войну. Он был отвергнут крестьянами - сословием, которое составляло 85% населения России. А крестьяне в то время и умели, и обладали возможностями для сопротивления длительного и упорного. Рано или поздно, но они «сожрали» бы белых, как за два месяца сожрали Колчака в Сибири без всякой Красной армии. Но до этого Россия была бы обескровлена несравненно больше, чем при организованном устранении белых Красной армией. Из опыта вытекает, что проект Ленина был спасительным, а в проекте белых, доведись ему на время победить, Россия обрела бы палача.

Мы сегодня можем повторить за Есениным слова, что он написал в 1924 г.: «Мы многое еще не сознаем, / Питомцы ленинской победы». Кто это «мы»? Кто оказался «питомцами»? Все, кто вернулся к мирной жизни и воссоединился в народ - включая бывших белых. Именно «ленинская победа» создала такую возможность. Поэтому его проект - спасительный.

Мы это и сегодня плохо сознаем - но сознание начинает нам входить через взрывы домов в Буйнакске и Москве. Тридцать лет до Ленина в России гремели взрывы и выстрелы (по подсчетам некоторых историков, от рук террористов до 1917 г. погибло 17 тыс. человек). Короткий исторический период - когда воплотился «проект Ленина» - мы жили спокойно и безопасно. И не сознавали этого, думали, что это - естественное состояние. Сегодня, когда этот проект мы позволили пресечь, взрывы загремели снова.