Отношения РСФСР и ДВР с Китаем

После образования ДВР 6 апреля 1920 г. советское правительство пыталось наладить отношения с Китаем, используя ДВР как буфер. Для этого по согласованию с НКИД РСФСР в июне 1920 г. в Китай была послана из столицы ДВР Верхнеудинска (Улан-Удэ) дипломатическая миссия во главе с И.Л.Юриным. Юрин предложил установить консульские отношения между Китаем и ДВР, заключить торговый договор и решить проблему КВЖД. Однако миссия Юрина в Пекине была принята только в качестве торговой делегации. При этом де-факто прямые трансграничные отношения РСФСР и ДВР с Китаем развивались достаточно успешно. 27 мая 1920 г. было подписано соглашение о пограничной торговле между советскими властями Туркестана и местным правительством китайской провинции Синьцзян, которое, в частности, позволяло частям Красной армии преследовать отряды "белых" на территории Синьцзяна при содействии местных властей. В марте 1921 г. аналогичное соглашение было подписано между властями ДВР и китайской приграничной провинции Цицикар.

Параллельно Китай явочным порядком ликвидировал права и привилегии России на китайской территории. Права экстерриториальности и консульской юрисдикции российских граждан были отменены, а российские концессии в Тяньцзине и Ханькоу перешли под китайское управление "до установления законной власти в России". В 1920 г. Китай также ужесточил свои позиции по отношению к КВЖД - состав правления дороги был изменен таким образом, что китайские представители впервые получили в нем большинство. Опираясь на него, китайская сторона стала преобразовывать КВЖД в чисто коммерческое предприятие, согласно букве контракта 1896 г., и приступило к ликвидации имевшихся ранее политических полномочий администрации дороги.

Единственной причиной, которая удерживала пекинское правительство от национализации КВЖД, была недвусмысленная позиция западных держав, которые заранее предупредили Пекин о непризнании такого решения, поскольку оно создало бы прецедент в отношении всей иностранной собственности в Китае. К концу 1920 г. Китай освоил весь объем возможностей, возникших в связи с ликвидацией привилегий царской России, от которых отказалось советское правительство. Тем не менее, Пекин продолжал игнорировать усилия Москвы установить с Китаем дипломатические отношения.

Проблема Монголии

Остро стояла в отношениях России и ДВР с Китаем проблема Монголии. Российские интересы в Монголии традиционно были значительными. Международный статус Монголии определялся Кяхтинским соглашением между Россией и Китаем от 7 июня 1915 г., которое обеспечивало Внешней Монголии в составе Китая широкую автономию. Россия признавала сюзеренитет Китая в отношении Монголии, но любые затрагивающие Россию вопросы политического и территориального характера предпочитала решать на трехсторонней основе при участии монгольской стороны. После крушения Российской империи соотношение сил в Монголии нарушилось. Номинально верховным владыкой Монголии считался глава ее ламаистской церкви богдо-гогэн.

Резкое ослабление влияния России после октябрьского переворота 1917 г. в Петрограде создало в Монголии некоторый политический вакуум, который попытался восполнить при поддержке Японии атаман Семенов. После гибели адмирала Колчака он объявил себя его преемником на восточных окраинах России и, перейдя в монгольские пределы с российской территории, создал там свою базу с претензией на формирование собственного "правительства".

Осенью 1919 г., когда Красная армия приблизилась к границам Монголии, Пекин попытался укрепить свои позиции и ликвидировал монгольскую автономию, лишив власти богдо-гогэна. В ответ на это в 1920 г. Москва ужесточила свою политику в монгольском вопросе и стала выступать за полную независимость Монголии от Китая. Хотя такая политика наносила ущерб российско-китайским отношениям, Москва считала, что ликвидация влияния Семенова и стоящей за ним Японии в Монголии компенсирует эту напряженность.

Тем временем внутри Монголии происходили перемены. Отколовшийся от атамана Семенова бывший командующий конно-азиатской дивизией его формирований генерал-лейтенант барон Р.Ф.Унгерн фон Штенберг осенью 1920 г. занял Ургу (Улан-Батор) и убедил богдо-гогэна повторно провозгласить себя правителем Монголии. Успешно решив эту задачу, Унгерн фактически возглавил в 1921 г. монгольскую исполнительную власть в качестве военного диктатора. По его настоянию Монголия провозгласила свою полную независимость. Не удовлетворяясь достигнутым, в том же году барон Унгерн предпринял попытку военной экспедиции на территорию ДВР в Забайкалье, но были разбит Красной армией. После гибели Унгерна сложились благоприятные условия для похода советских формирований на Ургу. Вместе с частями Красной армии в походе участвовали немногочисленные местные монгольские революционеры из Монгольской народно-революционной партии, которые фактически и захватили власть в стране после взятия ее столицы и создали в июле 1921 г. так называемое народное правительство. Новый режим формально не упразднял прерогатив богдо-гогэна, хотя последний по-прежнему фактически не имел никакой власти.

Дружественное отношение нового руководства и монгольского населения к Красной армии, а также пассивность китайского правительства в монгольском вопросе позволили советским вооруженным силам беспрепятственно оставаться в Монголии неопределенно долго. Монголия фактически превратилась в сферу влияния Советской России. Такое положение дел было закреплено в июле 1921 г. официальной просьбой монгольского правительства не выводить части Красной армии из Монголии. Таким образом, в Монголии большевики смогли полностью реализовать установку Коминтерна на оказание поддержки национально-революционному движению на Востоке. Тем не менее, юридически Советская Россия продолжала признавать Монголию частью Китая и не устанавливала дипломатических отношений с МНР.