EIN SCHRITT VORWÄRTS, ZWEI SCHRITTE RÜCKWÄRTS 11 страница

Рабочий класс, как будто остававшийся долго в стороне от буржуазного оппозици­онного движения, поднял свой голос. С головокружительной быстротой догнали широ­кие рабочие массы своих передовых товарищей, сознательных социал-демократов. Пе­тербургское рабочее движение шло за эти дни поистине семимильными шагами. Эко­номические требования сменяются политическими. Стачка становится всеобщей и при­водит к неслыханно колоссальной демонстрации; престиж царского имени рушится на­всегда. Начинается восстание. Сила против силы. Кипит уличный бой, воздвигаются баррикады, трещат залпы и грохочут пушки. Льются ручьи крови, разгорается граждан­ская война за свободу. К пролетариату Петербурга готовы примкнуть Москва и Юг, Кавказ и Польша. Лозунгом рабочих стало: смерть или свобода!

Сегодняшний и завтрашний день решат многое. Каждый час меняет положение. Те­леграф приносит захватывающие дух известия, и всякие слова кажутся теперь слабыми по сравнению с переживаемыми событиями. Каждый должен быть готов исполнить свой долг революционера и социал-демократа.

Да здравствует революция!

Да здравствует восставший пролетариат!

«Вперед» № 3, Печатается по тексту

24 (11) января 1905 г. газеты «Вперед»

РАБОЧАЯ И БУРЖУАЗНАЯ ДЕМОКРАТИЯ

Вопрос об отношении социал-демократии или рабочей демократии к демократии буржуазной есть старый и в то же время вечно новый вопрос. Он стар, ибо выдвинут с тех самых пор, как возникла социал-демократия. Его теоретические основы выяснены еще в самых ранних произведениях марксистской литературы, в «Коммунистическом манифесте» и в «Капитале». Он вечно нов, ибо каждый шаг в развитии каждой капита­листической страны дает особое, оригинальное сочетание различных оттенков буржу­азной демократии и различных течений в социалистическом движении.

И у нас в России этот старый вопрос сделался особенно новым в настоящее время. Чтобы отчетливее выяснить себе теперешнюю постановку, мы начнем с небольшой ис­торической справки. Старое русское революционное народничество стояло на утопиче­ской, полуанархической точке зрения. Мужика-общинника считали готовым социали­стом. За либерализмом образованного русского общества ясно видели вожделения рус­ской буржуазии. Борьба за политическую свободу отрицалась, как борьба за учрежде­ния, выгодные буржуазии. Народовольцы сделали шаг вперед, перейдя к политической борьбе, но связать ее с социализмом им не удалось. Ярко социалистическая постановка вопроса была даже затемнена, когда падающую веру в социалистичность нашей общи­ны стали подновлять теориями в духе г-на В. В. о неклассовом, небуржуазном характе­ре русской демократической интеллигенции.

180__________________________ В. И. ЛЕНИН

Этим положено было начало тому, что народничество, прежде безусловно отрицавшее буржуазный либерализм, стало постепенно сливаться с этим последним в одно либе­рально-народническое направление. Буржуазно-демократическая сущность русского интеллигентского движения, начиная от самого умеренного, культурнического, и кон­чая самым крайним, революционно-террористическим, стала выясняться все более и более, одновременно с появлением и развитием пролетарской идеологии (социал-демократии) и массового рабочего движения. Но рост этого последнего сопровождался расколом среди социал-демократов. Ясно обнаружилось революционное и оппортуни­стическое крыло социал-демократии, выражавшие первое — пролетарские, второе —

о ι

интеллигентские тенденции нашего движения. Легальный марксизм скоро на деле оказался «отражением марксизма в буржуазной литературе»⁸² и через бернштейниан­ский оппортунизм дошел прямиком до либерализма. «Экономисты» в социал-демократии, с одной стороны, увлекались полуанархической концепцией чисто рабоче­го движения, считали поддержку буржуазной оппозиции социалистами изменой клас­совой точке зрения, заявляли, что буржуазная демократия в России есть фантом . С другой стороны, «экономисты» другого оттенка, увлекаясь тем же чисто рабочим дви­жением, упрекали революционных социал-демократов в игнорировании той общест­венной борьбы с самодержавием, которую ведут наши либералы, земцы, культурники . Старая «Искра» показывала элементы буржуазной демократии в России еще тогда, когда многие не видели их. Она требовала поддержки этой демократии пролетариатом (см. № 2 «Искры» о поддержке студенческого движения , № 8 о нелегальном земском съезде, № 16 о либеральных предводителях дворянства ,

См. рабочедельскую брошюру «Два съезда» (стр. 32), направленную против «Искры».

См. «Отдельное приложение к «Рабочей Мысли»», сентябрь 1899 г. *** См. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 301—396. Ред. *"* См. Сочинения, 5 изд., том 6, стр. 264—270. Ред.

_______________________ РАБОЧАЯ И БУРЖУАЗНАЯ ДЕМОКРАТИЯ_____________________ 181

№ 18 о брожении в земстве и др.)· Она отмечала постоянно классовый, буржуазный характер либерального и радикального движения и говорила по адресу виляющих ос­вобожденцев: «Пора бы понять ту нехитрую истину, что действительная (а не словес­ная) совместность борьбы с общим врагом обеспечивается не политиканством, не тем, что покойный Степняк однажды назвал самоурезываньем и самозапрятываньем, не ус­ловной ложью дипломатического взаимопризнанья, а фактическим участием в борьбе, фактическим единством борьбы. Когда у немецких соц.-дем. борьба против военно-полицейской и феодально-клерикальной реакции действительно становилась общей с борьбой какой-либо настоящей партии, опирающейся на известный класс народа (напр., либеральную буржуазию), тогда совместность действия устанавливалась без фразерства о взаимопризнании» (№ 26) .

Эта постановка вопроса старой «Искрой» вплотную подводит нас к теперешним спорам об отношении социал-демократов к либералам. Как известно, начались эти спо­ры со второго съезда, вынесшего две резолюции, соответствующие точке зрения боль­шинства (резолюция Плеханова) и меньшинства (резолюция Старовера). Первая резо­люция точно указывает классовый характер либерализма, как движения буржуазии, и выдвигает на первый план задачу выяснять пролетариату антиреволюционный и проти-вопролетарский характер главного либерального направления (освобожденства). При­знавая необходимость поддержки пролетариатом буржуазной демократии, эта резолю­ция не впадает в политиканское взаимопризнанье, а в духе старой «Искры» сводит дело к совместности в борьбе: «поскольку буржуазия является революционной или только

См. Сочинения, 5 изд., том С, стр. 349—358. Ред.

Пользуюсь случаем, чтобы выразить мою искреннюю признательность Староверу и Плеханову, ко­торые начали чрезвычайно полезную работу раскрытия авторов неподписанных статей старой «Искры». Будем надеяться, что они доведут эту работу до копна — материал получится в высшей степени харак­терный для оценки поворота новой «Искры» к рабочедельству. См. Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 42. Ред.

182__________________________ В. И. ЛЕНИН

оппозиционной в своей борьбе с царизмом», постольку соц.-демократы «должны под­держивать» ее.

Наоборот, резолюция Старовера не дает классового анализа либерализма и демокра­тизма. Она полна добрых намерений, она сочиняет условия соглашения возможно бо­лее высокие и хорошие, но, к сожалению, — фиктивные, словесные: либералы или де­мократы должны заявить то-то, не выставлять требований таких-то, сделать своим ло­зунгом то-то. Как будто бы история буржуазной демократии везде и всюду не предос­терегала рабочих от веры в заявления, требования и лозунги! Как будто бы история не показывала нам сотни примеров, когда буржуазные демократы выступали с лозунгами не только полной свободы, но и равенства, с лозунгами социализма, не переставая от этого быть буржуазными демократами и внося этим еще больше «затемнения» созна­ния пролетариата! Интеллигентское крыло социал-демократии хочет бороться против этого затемнения предъявлением условий буржуазным демократам о незатемнении. Пролетарское крыло борется анализом классового содержания демократизма. Интелли­гентское крыло гонится за словесными условиями соглашений. Пролетарское — требу­ет фактической совместности борьбы. Интеллигентское крыло сочиняет мерку хоро­шей, доброй и заслуживающей соглашения с нею буржуазии. Пролетарское никакой доброты от буржуазии не ожидает, а поддерживает всякую, хотя бы и самую худую буржуазию — постольку, поскольку она на деле борется против царизма. Интелли­гентское крыло сбивается на точку зрения торгашества: если встанете на сторону соци­ал-демократов, а не соц.-революционеров, тогда мы согласны войти в соглашение про­тив общего врага, а то так нет. Пролетарское крыло стоит на точке зрения целесообраз­ности: мы вас поддерживаем исключительно в зависимости от того, можем ли мы лов­чее нанести хоть какой-нибудь удар нашему врагу.

Все недостатки резолюции Старовера выступили воочию при первом же ее сопри­косновении с действительностью. Таким соприкосновением явился знамени-

_______________________ РАБОЧАЯ И БУРЖУАЗНАЯ ДЕМОКРАТИЯ_____________________ 183

тый план редакции новой «Искры», план «высшего типа мобилизации», в связи с прин­ципиальными рассуждениями № 77 (передовица: «Демократия на распутьи») и № 78 (фельетон Старовера). О плане была уже речь в брошюре Ленина, а на рассуждениях придется остановиться здесь.

Основной мыслью (или, вернее, основным недомыслием) указанных рассуждений новой «Искры» является различение между земцами и буржуазной демократией. Это различение проходит красной нитью через обе статьи, причем внимательный читатель видит, что вместо термина буржуазная демократия и наряду с ним употребляются, как равнозначащие, термины: демократия, радикальная интеллигенция (sic!), нарождаю­щаяся демократия, интеллигентная демократия. Это различение возводится новой «Ис­крой», со свойственною ей скромностью, в великое открытие, в оригинальную концеп­цию, «которой не дано было уразуметь» бедному Ленину. Это различение прямо свя­зывается с тем новым методом борьбы, о котором мы так много наслышаны и от Троц­кого и от редакции «Искры» непосредственно, — именно: земский либерализм, дес­кать, «годен разве на то, чтобы его бичевали скорпионами», а интеллигентная демокра­тия годна на соглашения с нами. Демократия должна действовать самостоятельно в ка­честве самостоятельной силы. «Российский либерализм, от которого отнята его исто­рически необходимая часть, его движущий нерв (слушайте!), его буржуазно-демократическая половина, годен разве на то, чтобы его бичевали скорпионами». В ле­нинской концепции «русского либерализма не было места таким общественным эле­ментам, на которые социал-демократия могла бы оказать когда бы то ни было (!) свое воздействие в качестве авангарда демократии».

Такова новая теория. Как и все новые теории теперешней «Искры», она представляет из себя сплошную путаницу. Во-первых, неосновательна и смешна претензия на при­оритет в открытии интеллигентной демократии. Во-вторых, неверно различение зем­ского

184__________________________ В. И. ЛЕНИН

либерализма и буржуазной демократии. В-третьих, несостоятельно мнение, что интел­лигенция может стать самостоятельной силой. В-четвертых, несправедливо утвержде­ние, что земский либерализм (без «буржуазно-демократической» половины) годен лишь для бичевания и т. д. Разберем все эти пункты.

Ленин будто бы игнорировал нарождение интеллигентной демократии и третьего элемента.

Открываем «Зарю» № 2—3. Берем то самое «Внутреннее обозрение», которое цити­руется в фельетоне Старовера. Читаем заголовок отдела третьего: «Третий элемент» . Перелистываем этот отдел и читаем о «росте числа и влияния служащих в земстве вра­чей, техников и т. п.», читаем о «непокорном экономическом развитии, вызывающем потребность в интеллигентах, число которых все возрастает», о «неизбежности кон­фликтов этих интеллигентов с бюрократией и с управскими воротилами», о «прямо эпидемическом характере этих конфликтов в последнее время», о «непримиримости самодержавия с интересами интеллигенции вообще», читаем прямой призыв этих эле­ментов «под знамя» социал-демократии...

Не правда ли, хорошо? Новооткрытая интеллигентная демократия и необходимость ее призыва под знамя социал-демократии «открыты» зловредным Лениным три года тому назад!

Конечно, тогда не было еще открыто противопоставление земцев и буржуазной де­мократии. Но это противопоставление так же умно, как если бы мы сказали: Москов­ская губерния и территория Российской империи. Земцы-цензовики и предводители дворянства суть демократы, поскольку они выступают против самодержавия и крепо­стничества. Их демократизм ограничен, узок и непоследователен, как ограничен, узок и непоследователен в разных степенях весь и всякий буржуазный демократизм. Передо­вица № 77 «Искры» анализирует наш либерализм, деля его на группы: 1) крепостники-помещики; 2) либералы-помещики; 3) ин-

* См. Сочинения, 5 изд., том 5, стр. 327—335. Ред.

_______________________ РАБОЧАЯ И БУРЖУАЗНАЯ ДЕМОКРАТИЯ_____________________ 185

теллигенция либеральная, стоящая за цензовую конституцию, и 4) крайняя левая — де­мократическая интеллигенция. Этот анализ — неполный и путаный, ибо интеллигент­ские деления смешиваются с делением разных классов и групп, интересы которых вы­ражает интеллигенция. Кроме интересов широкого слоя помещиков, русский буржуаз­ный демократизм отражает интересы массы торговцев и промышленников, преимуще­ственно средних и мелких, а также (что особенно важно) массы хозяев и хозяйчиков среди крестьянства. Игнорирование этого наиболее широкого слоя русской буржуазной демократии есть первый пробел в анализе «Искры». Второй пробел есть забвение того, что русская демократическая интеллигенция не случайно, а необходимо распадается, по своей политической позиции, на три русла: освобожденское, социалистско-революционное и социал-демократическое. Все эти направления имеют за собой длин­ную историю и каждое выражает (с возможной в самодержавном государстве опреде­ленностью) точку зрения умеренных и революционных идеологов буржуазной демо­кратии и точку зрения пролетариата. Нет ничего курьезнее, как невинное пожелание новой «Искры»: «демократия должна действовать в качестве самостоятельной силы», причем тут же рядом демократия отождествляется с радикальной интеллигенцией! Но­вая «Искра» позабыла, что радикальная интеллигенция, или интеллигентная демокра­тия, ставшая «самостоятельной силой», это и есть наша «партия социалистов-революционеров»! Иной «крайней левой» у нашей демократической интеллигенции не могло и быть. Но само собой разумеется, что о самостоятельной силе такой интелли­генции можно говорить только в ироническом или только в бомбистском смысле слова. Стоять на почве буржуазной демократии и двигаться влево от «Освобождения», значит двигаться к социалистам-революционерам и никуда более.

Наконец, еще менее выдерживает критику последнее новое открытие новой «Ис­кры», именно, что «либерализм без буржуазно-демократической половины» годен раз­ве на то, чтобы его бичевали скорпионами, что

186__________________________ В. И. ЛЕНИН

«идею гегемонии разумнее выбросить за борт», если не к кому обращаться, кроме зем­цев. Всякий либерализм годен на то, чтобы социал-демократия поддерживала его ровно постольку, поскольку он на деле выступает борцом против самодержавия. Именно эта поддержка единственным последовательным до конца демократом, т. е. пролетариатом, всех непоследовательных (т. е. буржуазных) демократов и осуществляет идею гегемо­нии. Только мелкобуржуазное, торгашеское понимание гегемонии видит суть ее в со­глашении, во взаимопризнании, в словесных условиях. С пролетарской точки зрения гегемония в войне принадлежит тому, кто борется всех энергичнее, кто пользуется вся­ким поводом для нанесения удара врагу, у кого слово не расходится с делом, кто явля­ется поэтому идейным вождем демократии, критикующим всякую половинчатость . Глубоко ошибается новая «Искра», думая, что половинчатость есть моральное, а не по­литико-экономическое свойство буржуазной демократии, думая, что можно и должно подыскать такую мерку половинчатости, до которой либерализм заслуживает лишь скорпионов, за которой он заслуживает соглашения. Это именно значит «заранее опре­делять меру допустимой подлости». В самом деле, вдумайтесь в следующие слова: ста­вить условием соглашения с оппозиционными группами признание ими всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права, значит «преподносить им неотрази­мый реактив своего требования, лакмусову бумажку демократизма, и класть на весы их политического расчета всю ценность пролетарского содействия» (№ 78). Как красиво это написано! и как хочется сказать автору этих красивых слов, Староверу: друг мой, Аркадий Николаевич, не говори красиво! Г-н Струве одним почерком пера отразил не­отразимый реактив Старовера, когда написал в программе «Союза

Примечание для проницательного новоискровца. Нам скажут, вероятно, что энергичная борьба про­летариата без всяких условий поведет к утилизации плодов победы буржуазией. Мы ответим вопросом: какая возможна гарантия исполнения условий пролетариата кроме самостоятельной силы пролетариата?

_______________________ РАБОЧАЯ И БУРЖУАЗНАЯ ДЕМОКРАТИЯ_____________________ 187

освобождения» всеобщее избирательное право. И тот же самый Струве на деле уже не раз доказал нам, что все эти программы для либералов — простая бумажка, не лакму-сова, а обыкновенная бумажка, ибо буржуазному демократу ничего не стоит сегодня написать одно, а завтра другое. Этим свойством отличаются даже многие переходящие к социал-демократии буржуазные интеллигенты. Вся история европейского и русского либерализма показывает сотни примеров расхождения слова с делом, и именно поэтому наивно стремление Старовера придумать неотразимые бумажные реактивы. Это наив­ное стремление приводит Старовера и к той великой идее, что поддерживать несоглас­ных на всеобщее избирательное право буржуа в их борьбе с царизмом — значит «сво­дить на нет идею всеобщего избирательного права»! Может быть, Старовер напишет нам еще один красивый фельетон, доказывая, что, поддерживая монархистов в их борьбе с самодержавием, мы сводим на нет «идею» республики? В том-то и беда, что мысль Старовера беспомощно вертится в рамках условий, лозунгов, требований, заяв­лений и упускает из виду единственный реальный критерий: степень фактического уча­стия в борьбе. От этого на практике неизбежно получается подкрашивание радикальной интеллигенции, с которой объявляется возможным «соглашение». Интеллигенция, в насмешку над марксизмом, объявляется «движущим нервом» (а не краснобайствую­щим слугой?) либерализма. Французские и итальянские радикалы награждаются звани­ем

Еще маленький образчик прозы нашего Аркадия Николаевича: «Всякий тот, кому за последние годы приходилось следить за общественной жизнью России, не мог, без сомнения, не заметить усиленной де­мократической тяги к обнаженной от всех идеологических наслоений, от всяких пережитков историче­ского прошлого, к неподкрашенной идее конституционной свободы. Эта тяга была в своем роде реализа­цией долгого процесса молекулярных изменений в среде демократии, ее овидиевых превращений, запол­нявших своей калейдоскопической пестротой внимание и интерес целого ряда сменявшихся поколений на протяжении двух десятилетий». Жаль, что это неверно, ибо идея свободы не обнажается, а именно подкрашивается идеализмом у новейших философов буржуазной демократии (Булгаков, Бердяев, Новго­родцев и пр. См. «Проблемы идеализма» и «Новый Путь»⁸³). Жаль также, что через все калейдоскопиче­ски пестрые овидиевы превращения Старовера, Троцкого и Мартова проходит обнаженная тяга к фразе.

188__________________________ В. И. ЛЕНИН

людей, коим чужды антидемократические или антипролетарские требования, хотя вся­кий знает, что эти радикалы бесчисленное количество раз изменяли своим программам и затемняли сознание пролетариата, хотя в том же номере (№ 78) «Искры» на следую­щей (7-ой) странице вы можете прочитать, как монархисты и республиканцы в Италии оказались «заодно в борьбе с социализмом». Резолюция саратовских интеллигентов (санитарного общества) о необходимости участия представителей всего народа в зако­нодательстве объявляется «действительным голосом (!!) демократии» (№77). Практи­ческий план участия пролетариев в земской кампании сопровождается советом «всту­пить в некоторое соглашение с представителями левого крыла оппозиционной буржуа­зии» (знаменитое соглашение о непроизведении панического страха). На вопрос Лени­на, куда девались пресловутые староверовские условия соглашений, редакция новой «Искры» отвечала:

«Эти условия должны быть всегда в памяти членов партии, и последние, зная, на каких условиях пар­тия только и согласна формально вступить в политические соглашения с демократической партией, мо­рально обязаны и при частных соглашениях, о которых идет речь в письме, строго различать между на­дежными представителями буржуазной оппозиции — действительными демократами, и либеральными пенкоснимателями» .

Со ступеньки на ступеньку. Наряду с партийным соглашением (единственно допус­тимым, по резолюции Старовера) явились частные соглашения в отдельных городах. Наряду с формальными соглашениями явились моральные. Словесное признание «ус­ловий» и их «моральной» обязательности оказалось дающим звание «надежного» и «действительного демократа», хотя всякий ребенок понимает, что десятки и сотни зем­ских говорунов сделают любые словесные заявления, уверят

См. второе редакционное «Письмо к партийным организациям», тоже изданное конспиративно («только для членов партии»), хотя ничего конспиративного в нем нет. Чрезвычайно поучительно срав­нить этот ответ всей редакции с «конспиративной» брошюрой Плеханова: «О нашей тактике по отноше­нию к борьбе либеральной буржуазии с царизмом» (Женева. 1905. Письмо к Центральному Комитету. Только для членов партии). Мы надеемся вернуться к обоим этим произведениям.

_______________________ РАБОЧАЯ И БУРЖУАЗНАЯ ДЕМОКРАТИЯ_____________________ 189

даже честным словом радикала, что они социалисты, лишь бы успокоить социал-демократов.

Нет, пролетариат не пойдет на эту игру с лозунгами, заявлениями и соглашениями. Пролетариат никогда не забудет, что надежными демократами не могут быть буржуаз­ные демократы. Пролетариат будет поддерживать буржуазную демократию не на осно­вании сделок с ней о непроизведении панического страха, не на основании веры в ее надежность, а поддерживать тогда и постольку, когда и поскольку она на деле борется с самодержавием. Такая поддержка необходима в интересах достижения самостоятель­ных социально-революционных целей пролетариата.

«Вперед» № 3, Печатается по рукописи

24 (11) января 1905 г.

ОТ НАРОДНИЧЕСТВА К МАРКСИЗМУ СТАТЬЯ ПЕРВАЯ

На днях одна легальная газета выразила мнение, что теперь не время указывать на «противоречия» интересов различных классов, выступающих против самодержавия. Мнение это не ново. Мы встречаем его на страницах «Освобождения» и «Революцион­ной России», конечно, с теми или иными оговорками. Естественно, что такой взгляд господствует среди представителей буржуазной демократии. Что касается социал-демократов, то среди них не может быть двух мнений по этому вопросу. Совместная борьба пролетариата и буржуазии против самодержавия не должна и не может заста­вить пролетариат позабыть о враждебной противоположности его интересов и интере­сов имущих классов. А выяснение этой противоположности необходимо требует выяс­нения глубоких различий между воззрениями различных направлений. Из этого никак не следует, разумеется, что мы должны отказываться от тех временных соглашений со сторонниками других направлений, которые второй съезд нашей партии признал до­пустимыми для социал-демократов, и с социалистами-революционерами и с либерала­ми.

Социал-демократы считают социалистов-революционеров представителями крайней левой фракции нашей буржуазной демократии. Социалисты-революционеры негодуют на это и видят в таком мнении не что иное, как скверное стремление унизить противни­ка и заподозрить чистоту его намерений и добросовестность.

________________________ ОТ НАРОДНИЧЕСТВА К МАРКСИЗМУ_______________________ 191

На самом же деле такое мнение не имеет ничего общего ни с каким заподозриванием, будучи лишь марксистской характеристикой классового происхождения и классового характера воззрений социалистов-революционеров. Чем яснее и определеннее излагают свои воззрения социалисты-революционеры, тем более подтверждается марксистская характеристика их воззрений. Громадный интерес представляет, в этом отношении, проект программы партии социалистов-революционеров, напечатанный в № 46 «Рев. России».

Проект представляет из себя значительный шаг вперед не только в отношении большей ясности изложения принципов. Прогресс сказывается и в содержании прин­ципов, прогресс от народничества к марксизму, от демократизма к социализму. Плоды нашей критики, направленной против соц.-рев., налицо: критика заставила их с особен­ной силой подчеркнуть свои социалистические благие намерения и свои общие с мар­ксизмом воззрения. Тем ярче выступают черты старых, народнических, расплывчато-демократических воззрений. Тому, кто упрекнул бы нас в противоречии (с одной сто­роны, признание социалистических благих намерений социалистов-революционеров, с другой стороны, характеристика их социальной природы как буржуазно-демократической), мы напомним, что еще в «Коммунистическом манифесте» анализи­рованы были образчики социализма не только мелкобуржуазного, но и буржуазного. Благие намерения быть социалистом не исключают буржуазно-демократической сущ­ности.

Три основные черты миросозерцания социалистов-революционеров выступают пред нами при ознакомлении с проектом. Во-первых, теоретические поправки к марксизму. Во-вторых, пережиток народничества во взглядах на трудовое крестьянство и аграрный вопрос. В-третьих, такой же пережиток народнических мнений о небуржуазном будто бы характере предстоящей России революции.

Я сказал: поправок к марксизму. Именно так. Весь основной ход идей, весь остов программы свидетельствует о победе марксизма над народничеством. Это

192__________________________ В. И. ЛЕНИН

последнее все еще живет (при помощи вспрыскиваний ревизионизма самой последней моды), но лишь в виде частичных «исправлений» марксизма. Возьмите главную обще­теоретическую поправку: теорию благоприятного и неблагоприятного отношения меж­ду положительными и отрицательными сторонами капитализма. Эта поправка, по­скольку она не сводится к одной путанице, есть внесение в марксизм старого русского субъективизма. Признание «творческой» исторической работы капитализма, обобщест­вляющего труд и создающего «социальную силу», способную преобразовать общество, силу пролетариата, такое признание есть разрыв с народничеством и переход к мар­ксизму. В основу теории социализма кладется объективное развитие экономики и клас­сового деления. Поправка: «в некоторых отраслях промышленности, в особенности же земледелии, и в целых странах» отношение положительных и отрицательных сторон капитализма «становится (вот даже как!) все менее и менее благоприятным». Это — повторение Герца и Давида, Ник. —она и В. В. со всей его теорией об особых «судьбах капитализма в России». Отсталость России вообще и русского земледелия в особенно­сти выступает уже не как отсталость капитализма, а как самобытность, оправдываю­щая отсталые теории. Наряду с материалистическим пониманием истории проглядыва­ет стародавний взгляд на интеллигенцию, которая будто бы в состоянии выбирать бо­лее или менее благоприятные пути для отечества и стать внеклассовым судьей капита­лизма, а не выразителем класса, который порождается как раз в силу разрушения ста­рых форм жизни капитализмом. Чисто по-народнически упускается из виду тот факт, что капиталистическая эксплуатация в России приобретает особенно отвратительные формы вследствие переживания отношений докапиталистических.

Еще яснее народническая теория выступает в рассуждениях о крестьянстве. Во всем проекте употребляются без различия слова: трудящиеся, эксплуатируемые, рабочий класс, трудовая масса, класс эксплуатируемых, классы эксплуатируемых. Если бы ав­торы подумали

________________________ ОТ НАРОДНИЧЕСТВА К МАРКСИЗМУ_______________________ 193

хоть над этим последним, нечаянно сорвавшимся у них выражением (классы), то они поняли бы, что трудятся и подвергаются эксплуатации при капитализме не только про­летарии, но и мелкие буржуа. Про наших социалистов-революционеров приходится сказать то же, что было сказано про легальных народников: им предстояла честь от­крыть невиданный в мире капитализм без мелкой буржуазии. Они говорят о трудовом крестьянстве, закрывая глаза на тот доказанный, изученный, подсчитанный, описан­ный, разжеванный факт, что среди этого трудового крестьянства сейчас уже безусловно преобладает у нас крестьянская буржуазия, что зажиточное крестьянство, несомненно имея право на звание трудящегося, тем не менее не обходится без найма работничков и держит в своих руках уже теперь больше половины производительных сил крестьянст­ва.

Прекурьезна, с этой точки зрения, та задача, которую ставит себе партия социали­стов-революционеров в программе-минимум: «использовать, в интересах социализма и борьбы против буржуазно-собственнических начал, как общинные, так и вообще тру­довые воззрения, традиции и формы жизни русского крестьянства, и в особенности взгляд на землю, как на общее достояние всех трудящихся». Эта задача кажется, на первый взгляд, совершенно безвредным, чисто академическим повторением давно оп­ровергнутых и теорией и жизнью общинных утопий. Но на самом деле перед нами сто­ит тут насущный политический вопрос, решение которого русская революция обещает дать в ближайшем будущем: кто кого использует? революционная ли интеллигенция, мнящая себя социалистической, использует в интересах борьбы с буржуазно-собственническими началами трудовые воззрения крестьянства? или буржуазно-собственническое и в то же время трудовое крестьянство использует социалистическую фразеологию революционно-демократической интеллигенции в интересах борьбы про­тив социализма?