Легенды о сотворении мира и происхождении тибетского народа

По некоторым тибетским преданиям, мир появился из яйца:

Из пяти элементов

Было создано одно большое яйцо,

Из скорлупы яйца появились белые скалы Лха,

Из внутренних вод яйца — Белое Дунгцо,

Первоначальное озеро, окружающее красный желток.

В промежуточных, разбросанных частях яйца

Риг-друг, шесть основных перемен объединились

Во всех тех, кто разумны.

Из желтка яйца получилось восемнадцать яиц.

Эти восемнадцать яиц в середине, каждое в отдельности,

Выделились как Первоначальные яйца. {14}

Пять элементов (земля, вода, огонь, дерево, металл) могли по­явиться под китайским влиянием — как объяснение того, откуда взялось само Мировое яйцо. Акт творения — это распадение яйца на три сферы: скорлупу, промежуточную и желток. Желток ассо­циируется с красным цветом и огнем. Промежуточная сфера — это белок, Белое Первоначальное озеро (Дунгцо). Куски скорлупы — Белые скалы Лха, покрытые ледниками горы. Белое в Первона­чальном Белом озере символизировало идею происхождения и по­явления людей. «Первый миф космологический, о космическом яйце как первоначальном источнике творения, в то время как вто­рой миф — это отдельный миф о происхождении людей, или ти­бетских племен, из первоначального яйца с 18 индивидуальными желтками» [Нааrh, 1969, р. 256-257].

В первоначальном яйце пять органов чувств

И первоначальные члены тела развились,

И появилось долгожданное и чудесное прекрасное существо

По имени Эмон Гъялпо.

«Эмон — Первоначальное и Совершенное существо, с телом, обладающим чувствами. Это Эмон разбил скорлупу яйца, из кото­рого были извлечены человеческие существа. Один из потомков Эмона, Оде Гунгьял, имел супругами четырех богинь — Лхамо, Ньянмо, Мумо и Лу. Три первые родили ему по девять сыновей. Последняя — Лу, божество подземного мира, родила восемь сыно­вей, от которых и произошли тибетцы и их шесть основных пле­мен» [ibid., р. 259].

По другой версии, отражающей традицию верований бон, из инертных элементов сами собой образовались два яйца, белое и черное. Из белого яйца произошел добрый отец, из черного яйца — злой. Первый жил в свете, второй — во тьме, от первого произошло добро, от второго — зло, смерть и злые демоны. Первый учил, как преодолевать зло, исходившее от второго [Тucci, 1955, р. 201-202]. По версии, уже навеянной буддизмом, «среди трех ты­сяч частей этого мира появилась пена, производимая ветром над великим океаном... некий Одсэлгьи Лха (Божество Ясного Света) умер и был рожден там, как люди. Они были по природе Одсэл (ясный свет) и жили на небе, питались пищей радости и счастья и достигали неизмеримой продолжительности жизни» [Нааrt, 1969, р. 266-267].

По другой легенде, которая объясняет происхождение не ми­ра, а только тибетского народа, тибетцы происходят от обезьяны {15} и божества подземного мира и вод Лу. Эта легенда известна в ее поздней буддийской обработке: «Когда-то давно, в то необычайное время, когда был Тибет и не было тибетцев, божественные бодхисаттвы Манджушри, Авалокитешвара и Ваджрапани сошлись вместе, чтобы выяснить, как продвигается великое дело спасения от стра­даний всех живых существ. Манджушри вспомнил о пустынной стране к северу от Гималаев, которую следовало бы заселить людь­ми и сделать в будущем главным оплотом великого учения Шакья-муни. Но где взять людей? Жители родины Шакьямуни не смогут жить в стране высоких, суровых гор и глубоких долин. И сказал Манджушри: „В Тибете нет людей, но есть демоны мужского и женского рода. От демонов рождаются только демоны. Если кто-то из нас станет обезьяной-самцом и будет жить с горной ведьмой, то это положит начало заселению Тибета". И вот милосердный и со­страдательный Авалокитешвара, который был покровителем пус­тынной и незаселенной людьми Страны снегов, стал обезьяной-самцом по имени Даг Ринпо (Мужчина — Чудовище ущелья) и на­чал жить с горной ведьмой, которую звали Даг Ринмо (Женщина — Чудовище ущелья), у них было три сына и три дочери, от которых и произошли жители Тибета» [Кычанов, Савицкий, 1975, с. 199].

По другому варианту легенды, не сам Авалокитешвара принял облик обезьяны-самца, а послал в Тибет своего ученика-обезьяну. Обезьяна-самец, поселенная в Тибете для созерцания, стала царем обитавших там обезьян. Царь обезьян был красавцем, и в него влюбилась демоница гор и скал Лу — слово «лу» значит «кричать», «стонать», «жаловаться» — так сказано о демонице, которая пред­ложила царю обезьян себя в жены. Будучи монахом, царь обезьян долго не соглашался, но демоница, одержимая страстью, стояла на своем:

О обезьяний царь!

услышь меня, молю,

По силе злой судьбы

Я бес, но я люблю...

И, страстью сожжена,

Теперь к тебе стремлюсь,

Со мной не ляжешь ты,

Я с демоном сольюсь —

По десять тысяч душ

Мы будем убивать,

Мы будем жрать тела,

И будем кровь лизать,

И породим детей,

Жестоких., словно мы, {16}

Они войдут в Тибет,

И в царстве снежной тьмы

У этих бесов злых

Возникнут города,

И души всех людей

Пожрут они тогда!

Напуганный такой страстью, царь обезьян обратился к учите­лю. Авалокитешвара сказал: «Будь мужем горной ведьмы!» Одну за другой горная ведьма родила шесть обезьян. Через три года их потомки от браков с самками других обезьян так сильно размно­жились, что поели все плоды вокруг и стали голодать. Летом они страдали от дождей и солнца, зимой от снега и ветра. У них не было ни пищи, ни одежды. Царь обезьян обратился за помощью к Авалокитешваре:

И вот сижу в грязи

Средь сонмища детей,

Исполнен ядом плод,

Возникший из страстей...

Источник доброты!

Ты должен научить,

Что надо делать мне,

Чтоб дети стали жить?

«Авалокитешвара бросил на землю Тибета зерна ячменя и пше­ницы. Богатый урожай спас обезьян от голодной смерти. Их число росло, у них постепенно отпали хвосты, они лишились теплой шерсти на теле и стали мерзнуть. Это побудило их сделать себе одежды из листьев деревьев. Прошло какое-то время, и обезьяны стали людьми» [Кузнецов, 1968, с. 28-30^[2]]. Среди буддистов была в ходу версия о происхождении тибетцев из Индии, родины буд­дизма. В эпосе «Махабхарата» рассказывается о борьбе двух кла­нов — Кауравов и Пандавов. Рупати, один из полководцев враж­дующих сторон, потерпел поражение и с остатками своего войска бежал в Тибет. Потомками этих беглецов, согласно указанной вер­сии, и являются тибетцы.

По некоторым тибетским преданиям, территория Тибетского нагорья первоначально была одним большим озером. Возможно, это одно из многих воспоминаний самых разных народов о Всемирном {17} потопе. Озеро постепенно усыхало, ныне от него остались лишь многочисленные озера. Страна заросла можжевеловым лесом, эти леса и заселили потомки обезьян из вышеизложенной леген­ды, предки тибетцев. Территорию Тибета они осваивали в борьбе с огромным демоном, хозяином тибетской земли. Демона постоян­но следовало угощать, что и делали предки тибетцев, по поздним версиям, двигаясь концентрическими кругами от центра, г. Лхасы, в котором постройкой храма Джокан было прежде всего укрощено злое сердце демона. Как и многие народы, тибетцы считали свою страну центром окружающего мира. «Если взять в рассуждение, что протекающие по этим (окружающим Тибет) странам реки по большей части получают свое начало в Тибете, то он есть середина» [География Тибета, 1895, с. 3].

В Восточном Тибете, где нередки землетрясения, бытует легенда о том, что Тибет покоится на гигантской рыбе по имени Ньядинба-ба. Голова рыбы находится как раз под Восточным Тибетом. Иногда рыба устает держать землю Тибета, шевелится, вертит головой, это и вызывает землетрясения [Овчинников, 1957, с. 16].

Происхождение тибетцев

Именно Тибетское нагорье стало местом формирова­ния тибетского народа и своеобразной тибетской цивилизации. Как мы показали ранее, археологическое обследование установило, что Тибетское нагорье было заселено человеком еще с эпохи палео­лита. Археологи полагают, что тибетская народность сложилась из насельников тех неолитических культур и культур эпохи бронзы и начала железного века, которые уже обнаружены и, безусловно, будут еще обнаружены на территории Тибета. Вместе с тем спе­циалисты не сбрасывают со счетов возможных пришельцев на Ти­бетское нагорье с северо-востока и с запада.

Пришельцами с северо-востока были цяны, и достаточно долго историки Тибета полагали, что заселение Тибетского нагорья и сло­жение тибетской народности связано прежде всего с цянами как предками ряда тибето-бирманских народов.

Цяны известны по крайней мере с середины II тыс. до н.э. как соседи древнекитайского государства Шан-Инь (1716-1122 гг. до н.э.). Они заселяли территории к северу и северо-востоку от Тибетского нагорья. В шан-инъских надписях на костях цяны упоминаются до­вольно часто как объект нападений иньцев и как народ, совершав­ший нападения на Шан-Инь. Цяны платили дань иньцам, из числа {18} цянов в Шан-Инь было много рабов. Цянов в Шан-Инь приноси­ли в жертву при совершении человеческих жертвоприношений, с ними торговали, закупая у них скот и шерсть. Цянская знать роднилась со знатью Шан-Инь. Один из знатных кланов древнего Китая — Цзян традиционно считается цянского происхождения [Куликов, 2001, с. 38-41].

Китайские источники подчеркивают, что цяны являлись по пре­имуществу скотоводами. Полагают, что именно цяны могли быть насельниками культуры Цзицзя, с ними связывают могильник Сыва близ г. Линьтао [Воробьев, Итс, 1954, с. 454,455].

В конце I тыс. до н.э. сложился союз цянских племен, именую­щийся в китайских источниках западноцянским (си цян). Судя по китайским описаниям, западные цяны бьши кочевниками-скотово­дами. Источник отмечает, что счет родства у западных цянов велся как по отцовской, так и по материнской линиям, что рассматрива­лось как переходный этап от матриархата к патриархату. Д.Е. Кули­ков, который считает древних цянов эпохи Шан-Инь и западных цянов двумя разными этносами, понимает под западными цянами времен династии Хань (II в. до н.э. — II в. н.э.) «многочисленные ветви кочевых тибетцев», происходивших от смешения в V в. до н.э. местных цинхайских племен и мигрантов из Северо-Западного Ки­тая [Куликов, 2001, с. 50]. Бьши ли западные цяны тибетцами-кочевниками, это еще большой вопрос, хотя именно китайская традиция увязывает и происхождение тибетцев, и заселение Тибет­ского нагорья с уходом части западных цянов на Тибетское плато.

Древнюю тибетскую демонологию, которую пока трудно со­вместить с неолитическими стоянками Тибета, современный тибет­ский историк с Тайваня Даньчжу Аньбэнь связывает с названия­ми древних тибетских родов и племен, сменой их господства над предками древних тибетцев. Источник под названием «Пир муд­рецов» называет десять таких периодов смены господства, десятым периодом было время, когда правителями бьши девять братьев, злых духов. Объектом их господства бьши восемнадцать племен Дундэ [Даньчжу Аньбэнь, 1998, с. 3]. Обезьяну и ведьму Лу из ле­генды о происхождении тибетского народа Даньчжу Аньбэнъ счи­тает наименованиями двух мощных древнетибетских кланов, со­стоявших между собой в брачных отношениях. От этих двух кланов произошли другие 4 клана, соответственно 12, 25 и 40 малых владе­ний. А после этого наступила эра господства цэнпо. Как пола­гает Даньчжу Аньбэнь, Тибет был заселен уже 50 тыс. лет назад и цяны, часть которых в V в. пришла на территорию Тибетского{19} нагорья, никак не могли быть предками тибетцев. Он идет дальше, и, по его заключению, не тибетцы произошли от цянов, а цяны произошли от тибетцев. Хотя древние насельники Тибетского пла­то могли и покидать его, все-таки в свете современных знаний про­исхождение цянов от предков тибетцев представляется мало­вероятным. Население Тибета возникло автохтонно, но никто не отрицает принадлежность тибетского языка к тибето-бирманской группе, входящей в более обширную семью языков синетических. К периоду развитого неолита предки многих тибето-бирманских по языковой принадлежности народов, известные как цяны (в дан­ном случае мы исключаем насельников Тибетского нагорья, хотя, вероятно, и неоправданно), были южными и юго-восточными сосе­дями предков китайцев, в частности иньцев. Зона контактов была обширной, об этом свидетельствуют иньские гадательные надписи, цянское происхождение известного в древней истории Китая клана Цзян, указания на возможное цянское происхождение чжоусцев. Цянское население в широком смысле этого слова опоясывало Ти­бетское нагорье с северо-запада, северо-востока и востока. Этот цянский «пояс» под давлением предков китайцев сжимался вслед­ствие прямого военного нажима и ассимиляции. Цянский «пояс» мог принимать пришельцев из Тибета, но столь же допустимо, что часть цянов уходила на территорию Тибетского нагорья, смеши­ваясь там с местным населением, хотя в китайских письменных источниках это зафиксировано, и то не очень четко, лишь для кон­ца IV — начала V в. н.э.

В целом же на рубеже I тыс. до н.э. — I тыс. н.э. картина расселе­ния народов в этой части Азии была такова: Маньчжурия-Монго­лия — народы алтайской языковой семьи, предки тюрков, монго­лов, тунгусо-манъчжуров; долины рек Вэй и Хуанхэ — предки ки­тайцев, возможно до долины р. Янцзы. Долина р. Янцзы и области к югу от нее — предки вьетов и тайских народов. Тибетское нагорье и прилегающие к нему области — предки тибето-бирманских на­родов. По китайскому побережью Тихого океана — аустронезийцы, в западных районах пров. Ганьсу и на территории пров. Синь-цзян — индоевропейцы. Именно таким этот мир стал входить в на­чальную китайскую писаную историю.

О древних контактах цянско-тибетской периферии с Тибетским нагорьем свидетельствует наличие в линии предков легенды о «де­вяти братьях», представление о птице-мироустроителе, связь нача­ла тибетской государственности с тотемом птицы. Мы уже упоми­нали, что в «Пире мудрецов» говорится о периоде правления девяти {20} братьев. В другом источнике, «Дебтер марбо» («Красные анна­лы»), сообщается, что после эпохи обезьян наступила эпоха «девяти братьев» Масаег, в числе которых были шесть злых духов, дракон, небесное божество Лха и божество дерева Му. У основоположника первой тибетской Ярлунской династии также была родня по жен­ской линии, состоявшая из девяти сыновей голодных демонов. Дат­ский тибетолог Эрик Хаар считает версию происхождения дина­стии Ярлун от «девяти братьев» тайной, побочной, а не ге­неральной. У одной матери было девять сыновей. Один из них, младший, по имени Шугпа («Могучий»), имел признаки водопла­вающей птицы, его спросили: «Кто ты, откуда пришел и куда идешь?» Он ответил: «Я иду из страны Пово и направляюсь в Бод». «У тебя выдающиеся способности и сила?» — спросили люди Бод. Он ответил: «Благодаря большим способностям, силе и чудесно­му появлению на свет люди моей страны зовут меня Шугпа!» Люди Бод посадили его на трон и сделали дже, правителем. Это был основатель династии Ярлун — Ньяти-цэнпо [Haart, 1969, р. 217-225].

Еще по одной версии, было девять братьев, из которых один — Тхеу (Тхе, Те) Бран — «Подобный демону». Тхе — это три класса божеств Белого Неба, Промежуточной сферы Бар-тхе-ка-бо и Чер­ной земли. Есть еще «женская» версия девятки. Некая богиня породила девять яиц, из девяти яиц вышли девять богинь, их по­томком была прародительница божества Цан. Эта прародительни­ца снесла яйцо, из этого яйца и пошли правители Тибета цэнпо. Предание о девяти братьях было известно и у родственных народов за пределами Тибета. В тангутских (Си Ся) источниках упоминают­ся «девять братьев Белых Высот», девять братьев известны из мифо­логии ицзу, пуми, наси и др. Потомками «девяти братьев Белых Высот» считали себя правители средневековой династии Пагмодупа.

«Девять братьев», возможно, цянская мифологическая струя, которая могла проникнуть на Тибетское нагорье с цянской эмигра­цией, хотя и совсем необязательно. Таким образом, полагая, что ти­бетская народность сложилась автохтонно на Тибетском нагорье, участие в ее формировании цянского компонента вряд ли следует отрицать. Считать цянов выходцами с Тибетского нагорья в рез­кой формулировке Даньчжу Аньбэня — «не тибетцы произошли от цянов, а цяны произошли от тибетцев» [Даньчжу Аньбэн, 1998, с. 16] — тоже пока преждевременно. {21}

Ярлунская династия

Тибетская цивилизация зародилась в юго-восточной части Тибетского нагорья как земледельческая. Ярлунской она названа по месту своего появления. Ярлун — речные долины к югу от р. Цанпо. Реки, образующие эти долины, имеют северный сток у г. Цзетан, находящегося к юго-востоку от Лхасы. По пре­даниям, это место происхождения тибетцев, здесь спарились обезьяна (Авалокитешвара) и демоница Лу. Две главные речные долины образовали реки Ярмо (Ярлун) и Дарпо. Эти реки сливают­ся неподалеку от замка Юмбулаган. Этот древний замок был рези­денцией клана Ча (Птицы). Линия клана Ча прервалась и, возмож­но, перешла к Ньяти-цэнпо, который появился в Ярлуне из области Конпо.

Клан Ча был связан с Небом (Нам), В древнейшие времена, по поверьям тибетцев, мир делился на небо (Нам), землю (Бар, Са), на которой жили «поедатели мяса», и подземный мир (Ог), в кото­ром обитали рыбы (Нья). Этим трем сферам соответствовали боже­ства Лха, Цан и Лу.

Правитель — основатель династии — был сыном Лха, он спус­тился на землю, чтобы стать правителем людей. По подсчетам ти­бетских историков, первый правитель, его имя Ньяти-цэнпо, поя­вился в 95 г. до н.э. Традиция насчитывает 42 правителя этой дина­стии, от Ньяти-цэнпо до Ландармы, т.е. она правила Тибетом с 95 г. до н.э. до 846 г. н.э. Современные китайские авторы всю линию го­сударей Тибета именуют династией Тубо (Туфа), не подразделяя ее на ярлунскую или послеярлунскую, с воцарения Сонцэн Гампо или его отца Намри Сонцэна.

Приведем список правителей (государей, королей) этой дина­стии:

Семь небесных правителей (с частицей «ти» в имени)

1. Ньяти-цэнпо

2. Мути-цэнпо

3. Динти-цэнпо

4. Соти-цэнпо

5. Мерти-цэнпо

6. Дакти-цэнпо

7. Сибти-цэнпо

Два древних правителя

8. Дигум-цэнпо

9. Шати (Пуде Гунгьял-цэнпо) {22}

Шесть правителей (с частицей «лег» в имени)

10. Эшолег

11. Дешолег

12. Тишолег

13.Гурулег

14. Доншилег

15. Ишолег

Восемь правителей (с частицей «дэ» в имени)

16. Санам Синдэ

17. Дэ Тулнам Шунцэн

18. Сенол Намдэ

19. Сенол Подэ

20. Дэ Ньёлнам

21. ДэНьёлпо

22. Дэ Гьялпо

23. Дэ Тинцзн

Шесть правителей (с частицей «цэн» в имени)

24. Гьялтори Лонцэн

25. Сутицэннам

26. Тида Пунцэн

27. Тидже Тогцэн

28. Лхатотори Ньенцэн

29. Тиньен Сунцэн

30. До Ньендэу

31. Тагри Ньенсиг

32. Намри Сонцэн

Этих вышеназванных правителей называют иногда «доистори­ческими»; считая десять последующих историческими:

33. Сонцэн Гампо

34. Гунсон Гунцэн

35. Мансон Манцэн (650-676)

36. Дуйсон Манцэн (676-704)

37. Тидэ Цугтэн (Меагцом) (704-754)

38. Тисон Дэцэн (755-797)

39. Муне-цэнпо (797-798)

40. Мутаг-цэнпо (Тидэ Сонцэн) (798-815)

41. Ти Ралпачен (815-841)

42. Дарма (841-842)

Правитель (или часто «король» в западных переводах) имел ти­тул дже. Сонцэн Гампо, по преданию, говорил: {23}

Когда спрашивают мое имя,

Меня, ничтожного, надобно именовать Правителем (дже),

Когда Правитель (дже) отдает приказ,

Будто появляется радуга

[Haart, 1969, р. 201; А Survey of Tibet, 1987, р. 42].

Основателем династии был Чати («Птичий трон»). Полагают, что так звался реальный предок династии Ярлун, место поселения его клана Ча именовалось Часа — Земля птиц:

Правитель не покинет подданных.

Если правитель покинет подданных,

Придет конец Ча...

Подданные не покинут правителя.

Если подданные покинут правителя,

Засохнет лес.

Правитель приходит править людьми. Люди — это тибетцы, бод-ми, люди Бод. Основатель династии, первый правитель Ньяти-цэнпо, сын небесного божества Лха, спустился с Неба по священ­ной горе-лестнице в девять ступеней, соединяющей небеса и зем­лю. Он пришел по призыву людей, чтобы управлять ими. Люди просили его: «Поскольку ты цэнпо, сошедший с Неба, мы просим тебя быть нашим правителем». Они возвели его на трон и стали почитать как государя — гьялпо. Как преемник клана Ча, Ньяти-цэнпо обладал необычной внешностью. Глаза у него были как у птицы и закрывались не сверху вниз, а снизу вверх. Брови были из бирюзы, зубы как белые раковины, усы как у тигра, между пальца­ми рук и ног, как у гуся или иной водоплавающей птицы, имелись перепонки.

Почтенный господин Нъяти-цэнпо,

Он явился, испытывая сострадание к черноголовым людям. . .

Правитель черноголовых...

[Uray, 1966, р. 245].

Он пришел, чтобы избавить тибетцев от внутренних смут и от внешних врагов

Из Гундана, страны божества Лха,

Семи сфер голубого Неба,

Пришел сын Лха, защитник людей.

Справедливыми законами и его великим разумом

Были объединены все малые правители. {24}

Свою силу Нъяти-цэнпо доказал в борьбе с красным яком на берегу озера. Цэнпо убил красного яка стрелой, як охранял озеро; после того как он был убит, люди смогли добывать из озера соль. Правитель должен был быть физически здоров. В его личности бы­ла «представлена постоянно перерождающаяся сущность священ­ных предков, которая воплощалась в каждом короле в возрасте наступления зрелости (тринадцать лет) и оставалась воплощенной в нем до тех пор, пока его старший сын не достигал того же возрас­та зрелости и всходил на трон как следующее звено перевопло­щающихся предков» [Haart, 1969, р. 108].

Предполагалось, что правители обладали некой харизматиче­ской силой Чаб-си, которая оберегалась жрецами бон. В управле­нии страной цэнпо помогали бонский шаман и министр. Когда цэнпо сидел на троне, то шаман находился справа от него, а ми­нистр — слева.

Ньяти-цэнпо, по преданию, построил первый замок. В тибетских источниках есть сведения о том, что власть вначале переходила не к старшему, а к младшему сыну цэнпо. Старший сын стал наследником позже. Когда старший сын достигал зрело­сти, цэнпо, его отец, должен был умереть. И действительно, первые цэнпо умирали рано. Источники упоминают о цэнпо, которые яко­бы живыми ушли в могилу. Та же участь постигала и заболевшего цэнпо. Легенда о тридцатом цэнпо До Ньендэу рассказывает, что цэнпо заболел проказой и по этой причине был лишен власти и должен был умереть.

Объединение группы тибетских племен под водительством Ньяти-цэнпо было вызвано и необходимостью противостоять внешним врагам:

Когда государи четырех стран света

Выступили из своих ставок,

В то время не было правителя у народа Бод-Кам,

В это время народ не смог оказать сопротивления врагам,

Число воинов было невелико,

И именно в это время не было с ними государя!

Правитель должен был избавить народ от грабежей, ненависти врагов, от диких яков и т.д. Он стал использовать

Наказания против краж,

Любовь против ненависти,

Друзей против врагов,

Оружие против диких яков,

Лекарства против ядов,

Прощение против оскорблений и др. {25}

Цэнпо явился в мир, чтобы с помощью присущей ему мистиче­ской власти подчинить силы земли; власть над силами земли он получил благодаря тому, что происходил от божества Лха. Он был призван «открыть для живых двери к Лха и закрыть двери у могил мертвых» [ibid., р. 234-235,316].

Власть над миром мертвых он также приобрел благодаря своему происхождению, так как был сыном и потомком группы божеств, именовавшейся Яблха дагдруг, которые представляли обобщенную идею предков тибетцев. В этом смысле он проис­ходил и из мира умерших предков. До появления цэнпо люди боялись мертвых, цэнпо смог справиться с мертвыми и защитить от них живых.

Власть династии Ярлун распространялась на юго-восток Тибет­ского нагорья — области Ярлун, Ньянгпо, Конпо и Пово.

Все источники, повествуя о древних правителях Тибета после Ньяти-цэнпо, уделяют много внимания двум из них: Дигум-цэнпо и Шати, или Пуде Гунгьял-цэнпо.

Дигум-цэнпо решил сражаться со своим министром Лонгамом. Возможно, это связано с тем, что правитель на деле был больше са­кральной харизматической фигурой, а реальная власть принадле­жала министру и шаману бон. «Ты будешь моим соперником», — сказал правитель Лонгаму. Лонгам ответил: «Но почему, прави­тель? Я — подданный, не могу быть твоим соперником, правитель». Правитель настоял на поединке. У него была собака, которую он подослал к Лонгаму узнать, как тот готовится к поединку. Лонгам знал о чудесном свойстве собаки и, когда она появилась, сказал ок­ружающим: «В назначенный день, когда правитель придет убивать меня без войска, если он обмотает черный тюрбан вокруг своей го­ловы, закрепит у себя на лбу зеркало, положит тело лисы на правое плечо, а тело собаки — на левое, будет размахивать мечом вокруг своей головы, а на красного быка навьючит мешок с пылью, то вот тогда я не буду сильнее его!»

Собака доложила об услышанном правителю, и тот объявил: «Я сделаю именно так!» Во время поединка Лонгам свистнул, и красный бык бросился к нему, он сорвал мешок с пылью и развеял ее вокруг, ослепив правителя. Вращая меч над своей головой, пра­витель перерезал веревку-му, которая соединяла его с небом — ис­точником его жизненной силы. Лонгам прицелился в зеркало на лбу правителя, выпустил ему в лоб сто стрел и убил его. После убийства правителя три его сына бежали, Лонгам стал править, а жену цэнпо отправил работать на конюшню. {26}

Там ей приснился сон, в котором она вступила в интимную связь с белым человеком. Она проснулась и обнаружила белого яка, вста­вавшего с ее постели. Через восемь месяцев жена правителя родила сгусток крови, который положили в рог дикого яка и укутали па­рой чистых штанов. Через несколько дней сгусток крови превра­тился в ребенка. Через десять лет ребенок спросил о своих отце и братьях. Когда он узнал правду, то соорудил надгробие на моги­ле отца, убил министра Лонгама и призвал братьев вернуться. Но те не вернулись, оставшись правителями в тех областях, куда они бежали. Голос с неба объявил, что сын жены убитого правителя и белого яка станет победителем над всеми. Он стал править под именем Пуде Гунгьял, и именно при нем в страну с запада из Шангшунга прибыл бонский проповедник Шэнраб. При Дигуме

Бонпо были приглашены из Тазиг и Аша,

Они принесли черные камни и ковши, эти два,

Вместе с кусками мяса, . .

С тех пор стали приносить в жертву Лха живых и мертвых .

[ibid, р. 100, 147-149].

По другой версии, сохранившейся в рукописи из Дуньхуана, сын спрашивает мать: «У птиц есть отец, кто же мой отец? У птиц есть повелитель, кто же мой повелитель?» Мать рассказывает ему, что отец его был убит, тело его положили в сто медных сосудов, ко­торые бросили в реку Цанпо, где оно попало в желудок к Лу. Сын пошел к Лу и спросил, что она хочет за тело отца. Та ответила, что желает человеческое существо с глазами, как у птицы, закрываю­щимися снизу. Долгие поиски позволили ему найти девушку с та­кими глазами. Мать девушки согласилась отдать ее при условии, что тело погибшего правителя будет погребено. Сын обещал, де­вушку он оставил в желудке Лу, а тело отца похоронил в земле, сделав сверху насыпь, похожую на палатку [ibid., р. 404-405].

Правители Дигум и Пуде Гунгьял — главные культурные ге­рои легендарного периода древней тибетской истории. Пуде посе­лился в замке, появились священнослужители бон, а с ними и большие нововведения:

Как результат обугливания дерева — древесный уголь,

Как результат растворения кож — клей появился.

Железная руда, медная руда и серебряная руда —

Эти три были открыты.

Плавка этих трех с древесным углем

Принесла серебро, медь и железо — эти три. {27}

Сверлением и пробиванием дыр в дереве

Были сделаны плуг и ярмо,

Запряжкой двух одинаковых быков в ярмо

Все долины были распаханы и обработаны поля.

Из озер были выведены оросительные каналы,

И мосты были переброшены через реки

[ibid р. 121].

По другому варианту:

Копанием земли вода из верховьев долин была проведена

в оросительные каналы,

Запряжкой пары быков луга и долины были распаханы

в обработанные поля,

Там, где нельзя было переправляться,

Мосты были переброшены через реки,

Урожай впервые появился в это время.

Поля стали измерять парой тягловых животных,

У кочевников — кожами считать животных.

Благодаря распашке земель с использованием орошения

С этого времени речные долины расширились,

В это время пение и танцы распространились

[ibid р. 122].

Все правители династии Ярлун строили замки, иногда, как ска­зано в одном источнике, «из земли, замешанной на молоке красной коровы». {28}

Часть I

История Тибета до XIX в.

Тибет в V-VI вв.

Эта датировка является весьма условной. Сложной является проблема установления связи между правителями древ­ней династии, упоминаемыми позже в тибетских источниках, и из­вестий о начале возвышения Тибета по китайским источникам. Китайская традиция ведет династию правителей Тибета от за­падных цянов с V в. н.э., от правителя цянов Лилуку.

Когда «Лилуку умер, Фаньни (его сын. — Е.К) был еще молод, и власть унаследовал Жутань, младший брат Лилуку. Фанъни стал командующим войсками в Аньси. В первый год девиза царствова­ния Шэнь-гуй династии Хоу Вэй (414г.) Жутань был погублен... Фаньни собрал оставшихся людей и подчинился Цзюйцюй Мэн-сюню, получив должность тайшоу в Линьсуне. После гибели Мэн-сюня Фаньни собрал людей и увел их на запад, перейдя Хуанхэ за Цзиши, и основал государство среди цянов, территория которого простиралась на тысячу ли. Фаньни властвовал милосердно, и по­тому его полюбили все цяны. Он привел их всех под свою власть... Затем он сменил свою фамилию на Субое» [Цзю Тан шу, с. 1629].

Фанъни сравнивают или отождествляют с упоминавшимся вы­ше Пуде Гунгьялом.

Неизвестно также, когда Тибет получил свое наименование Бод, а тибетцы — бодпа. Топоним Бод связывают с наименованием ре­лигии бон. Бон — это духи, божества, а бод — те, кто их вызывает, бодпа (тибетцы) — те, кто следует верованиям бон. В дуньхуанских рукописях Тибет именуется страной «Бод шести яков», а в Ладак-ской хронике — «Бод из шести племен».

Старое китайское наименование Тибета— Туфа увязывается с именем клана Туфа, из которого вышел Фаньни. Отсюда и современное {29} китайское наименование первой тибетской династии Тубо. Не исключено, что этноним туфа имеет отношение к наименова­нию мужской прически туфа, которая могла быть у сяньбийцев, ибо Фаньни был по происхождению сяньбийцем. У сяньбий­цев такую прическу могли позаимствовать цяны, подчиненные Фаньни, позже она известна у киданей, и с 1036 г. была введена в тангутском государстве Си Ся императором Юань-хао. Эту при­ческу делали, выбривая затылок и верхнюю часть головы, с чел­кой на лбу и двумя длинными косицами, нечто вроде пейсов, от висков.

Наименование страны как Тибет в форме Тёбёт впервые встре­чается в древнетюркских орхонских надписях.

Древний Тибет с юга был ограничен Гималаями и открыт в се­верном, западном и восточном направлениях. Народ осознавал свою принадлежность к тому или иному клану-кости (ру, тиб. rus), в источниках упоминаются четыре великих клана-кости — Се, Му, Дон и Тон. В глубокой древности в юго-восточной части Тибета области, прилегающие к р. Цанпо — Ньянгпо, Конпо и Пово, обра­зовывали как бы углы треугольника, в центре одной из сторон ко­торого между Ньянгпо и Пово находилась долина Ярлун. «Деятель­ность» Ньяти-цэнпо была связана с Конпо (он иногда даже име­нуется Большим правителем Конпо). Условно одна из вершин этого треугольника была ориентирована на север, как раз на Конпо, две другие — на запад (Ньянгпо) и на восток (Пово).

Четыре ру, крыла или рога, также образовывали треугольник, северным углом которого были се аша (туюйхуни), восточным — донг минъяг (дансяны-тангуты), западным — му (шаншун), а в цент­ре, на стороне треугольника, соединяющей условной линией восток-запад, находились тон сумпа. Если мы продолжим эту треуголь­ную конструкцию, то она выведет нас уже за пределы собствен­но Тибета. В этом случае ее северным углом станут хор (тюрки, уйгуры), восточным — джа (Китай), западным — ле мон (гималай­ские племена, особенно Непала), а в центре, на линии между джа и мон, окажется Бод-Тибет. Принимая эту пространственную ори­ентацию древних тибетцев, мы получаем объяснение и «трех гъя» (тиб. rgya): Желтых Гья (гъя сер) — Центральная Азия, Черных Джа (гъя наг) — Китай и Белых Джа (гъя кар) — Непал и Кашмир, позднее — Индия, образующих все тот же треугольник. Желтый цвет являлся цветом Центральной Азии, черный — Китая, белый — Индии. По мнению Э. Хаара, в центре должен был находиться крас­ный цвет, цвет «краснолицых», т.е. самих тибетцев. Не очень ясный {30} термин гъя получает объяснение как означавший в древности про­сто «пограничные племена».

По преданиям, племена центра подчинили себе четыре окру­жавших центр племени — шудпу, цзепон, баннон и нанам, которые были включены в войска центра. Это были «лики сокола» на восто­ке, «копыта осла» на юге, «хвосты кота» на западе и «уши зайца» на севере. За этими легендарными сведениями стоит исторически засвидетельствованное распределение войск по четырем ру. Эти четыре ру соответствовали первому квадрату покорения демона. Правитель помещался в центре, лицом к югу, поэтому левому кры­лу соответствовал восток (Кам), а правому — запад (Нгари). Суще­ствовала также горизонтальная ориентация по верху и низу. Верх соответствовал западу, низ — востоку, верх — это Нгари и Индия, низ — Кам и Китай.

Как и у всех народов древности, важнейшим обрядом общест­венной жизни было погребение правителя. По преданию, в глубо­кой древности тело умершего заключали в медный сосуд и бросали в реку, где оно попадало во власть демоницы Лу, т.е. возвращалось к одному из своих истоков. Затем правителей стали погребать в мо­гилах. Перед погребением узел волос на голове правителя обвязы­вали тесьмой, на теле делались надрезы, и оно окрашивалось кино­варью, а иногда и кровью людей, приносимых в жертву. Тело уда­ляли от людей, поскольку оно должно было разлагаться. Выпивали жертвенное вино, съедали жертвенную пищу. Из тела удаляли мозг и внутренности, они замещались киноварью и золотым порошком. У покойного обрезали нос, и вместо него делали нос из золота, умершему вставляли серебряные зубы. Затем тело бальзамирова­ли и мумифицировали. Все эти процедуры совершались в период траура, который длился два года. Погребение совершалось на тре­тий год. В рукописи из Дунъхуана сказано: «Великие похороны должны быть совершены на третьем году после смерти», наилуч­шим временем для похорон считались месяцы ноябрь и декабрь. Сооружалась квадратная могила, которая разделялась на девять ка­мер, центральная камера являлась собственно погребальной. В ее центре сооружался трон из сандалового дерева, на троне разме­щалось сделанное из золота в натуральную величину изображение правителя, одетого в парадное платье. Самого покойного, точнее уже его останки, помещали в большой сосуд, смешивая эти останки с киноварью.

Имелись разные варианты такого погребения: так, останки Сонцэн Гампо были помещены в серебряный ящик (гау), поставлены {31} на трон и сверху укрыты коврами и шелковыми знаменами. Сокро­вища разложены перед троном. В могиле были сопогребенные — животные и люди. Последних именовали «люди общей участи». Как сообщают китайские источники, когда умирал цэнпо, «уби­вают быков и лошадей, которых хоронят вместе с умершим. Быков и лошадей сваливают в кучу в могиле. Их (цэнпо. — Е.К.) могилы квадратные по форме и выложены камнем, похожи на дома обыч­ного вождя. Тех сановников, которых государь считал своими друзьями, называют „людьми общей участи". Число их не превы­шает пяти. В день смерти государя „люди общей участи" без меры пьют вино. В день похорон им прокалывают ноги, и они умирают от того, что истекают кровью, после чего их хоронят вместе с умер­шим» [Вэньсянь тункао, 1936, с. 2694].

Вместе с цэнпо погребались его любимый конь, лук и меч, одеж­ды, которые он носил. Над могилой сооружался «большой дом», место вокруг обсаживалось деревьями и считалось местом жертво­приношений. Позже при могиле размещались рабы и гвардейская стража. Рабы поддерживали в порядке могильный комплекс, а так­же обслуживали гвардейский караул. Люди, жившие при могиле, именовались «живыми-мертвыми», они не общались с другими «живыми» людьми из соседних селений и пастбищ, жили на по­жертвования, огородами и разводили скот. В числе таких людей оказались и «люди общей участи», когда их перестали убивать.

Пока трудно сказать, в какой части список цэнпо, древних пра­вителей Тибета, реальный, а в какой — легендарный. Есть мнение, что реальным цэнпо был Лхатотори Ньенцэн и, возможно, неко­торые из его потомков, т.е. пять-шесть правителей до Намри Сон-цэна, отца Сонцэн Гампо. Этих правителей можно отнести к кон­цу V — VI в. Такая датировка их правления может быть сопостав­лена и с китайскими известиями о правителях цянов сяньбийского происхождения — Фаньни и его потомках.

Ярлунская династия (или позже, до середины XI в., династия Ту-бо) сыграла решающую роль в формировании ядра тибетской на­родности. Возможно, уходя корнями в развитый неолит, она раз­вилась в эпоху металла — бронзы и железа. Это была земледельче­ская цивилизация с развитым скотоводческим хозяйством. Многие правители династии сохранились в поздней письменной традиции как культурные герои, ко времени правления которых отнесены те или иные достижения тибетской цивилизации.

Выжигание древесного угля, плавка медной, железной и сереб­ряной руды, внедрение плуга и ярма для вспашки полей парой {32} быков, создание системы орошения полей, измерение площадей пахотной земли размером участка, вспаханного парой быков, учет скота по количеству шкур (кож), культивирование пастбищ, строи­тельство замков-крепостей — все это было достигнуто к концу VI в. Были расширены пределы территории, управляемой династией, население было поделено на две группы по способу хозяйствова­ния: земледельцев и жителей городов (тонде, тиб. Grong sde) и ско­товодов-полукочевников и кочевников (догде, тиб. Brog sde).