В обществе с "чистым" АСП, т.е. с тотальной ролью 3 страница

Восточное общество, положившее в древности начало человеческой цивилизации, в средневековую эпоху большую часть своей энергии направило не на продолжение успешно начатого развития, а на поддержание баланса отношений с природой. Поэтому в средние века очаг цивилизации неуклонно перемещался из давно освоенных и бесперспективных с точки зрения дальнейшего экономического прогресса тропических и субтропических районов Востока в среднюю полосу умеренного климата, в Европу с ее даровыми природными кладовыми и резервами, особенно лесными, которые ждали своего освоения.

По М.Блоку, европейское общество до ХI в. пользовалось, в основном, первичными природными ресурсами, а с этого рубежа начинает активно переходить к освоению вторичных ресурсов, базы становления ее будущей промышленной мощи. На Востоке же начало аналогичного процесса будет вызвано лишь потребностями мирового рынка в ХIХ в., после "транспортной революции".

Природа - Закон, существование человечества - подзаконно. Поэтому человеческие общества приспосабливаются к природным условиям посредством хозяйственной деятельности и развиваются в определенном направлении, создавая соответствующие им типы производства, которые, в свою очередь, в той или иной степени предопределяют становление устойчивых социально-политических структур и систем. Еще древние греки различия народов связывали со средой их обитания. Отражением такого подхода стала концепция географического детерминизма, объясняющая особенности исторического развития различных обществ природными условиями их существования. Г.В.Плеханов полагал, что "в географической среде - источник и конец развития". Не чужд такому подходу и биодетерминист О.Шпенглер, который писал в "Закате Европы": "Я вижу вместо монотонной картины всемирной истории... феномен множества могучих культур, расцветающих со стихийной силой на лоне своего ландшафта, к которому каждая из них строго привязана на протяжении всего своего существования... Эти культуры, организмы высшего порядка, вырастают с возвышенной бесцельностью, подобно цветам в поле". Слишком суровая природа препятствует возникновению цветов-цивилизаций, слишком щедрая - ведет общество на помочах" .лишая его стимула к саморазвитию (как образно пошутил А.Тойнби, Адам и Ева положили начало роду человеческому только после их изгнания из Рая...).

Геодетерминистский подход дает основания для расистских предположений (по подсчетам А.Тойнби, черная paсa не создала ни одной цивилизации, желтая - создала три цивилизации, белая - 23). Любимый автор Геббельса Гегель в своих рассуждениях о географической основе всемирной истории пришел к выводу, что "мировой дух не может создать мир для себя в жаре и холоде" и "предпочитает арийскую расу" - следовательно, "славяне и негры - навоз истории".

На наш взгляд, степень правоты географического детерминизма точнее всего определил Л.Н.Гумилев: такой подход не столько неверен, сколько "недостаточен", т.к. абсолютизирует пассивное воздействие природы на человеческие общества и игнорирует их активную роль компонента экосистем в определении собственной судьбы в ходе хозяйственно-экономической деятельности, научно-технического творчества и социально- политического развития: степень развития цивилизации определяется сдвигом от парадигмы "природа - человек", когда географический детерминизм существенно прав, к парадигме "человек - природа", когда этот детерминизм существенно неправ и явно недостаточен. На ранних этапах развития человеческого общества роль природно-географического фактора (первичных ресурсов) велика и даже определяющая, на более поздних - она существенно меньшая (но возрастает роль вторичных ресурсов как условия дальнейшего качественного прогресса общества).

По соотношению потребляемых тем или иным обществом первичных и вторичных природных ресурсов можно судить о степени его социально- экономического развития - чем меньше зависимость общества непосредственно от земли, тем выше степень его развития. Интересную пищу для размышлений по этому поводу дает сопоставление взаимоотношений с природой и их последствий земледельческих цивилизаций Востока с "азиатским типом производства" (АТП), номадов с кочевым типом производства (КТП), и европейского типа производства (ЕТП) в средневековую эпоху.

2. Кочевой тип производства (КТП) в средние века

Вся история Азии складывалась под влиянием взаимодействия двух этнокультурных эколандшафтных регионов с противоположными типами хозяйствования: растениеводческого АТП и скотоводческого КТП.

Особенности КТП и кочевого образа жизни:

1. В отличие от растениеводческих обществ, создавших великие цивилизации, кочевники оказались на это неспособны, поскольку Степь поглотила все их силы и сделала их своими рабами. Как отметил А.Тойнби, у кочевников "нет своей истории", но есть история их взаимоотношений с соседними земледельческими цивилизациями и Степью с ее климатическими циклами. Все развитие кочевых народов свелось в основном к выработке определенной суммы навыков и умений выживать в степи, и только в этом они достигли совершенства.

2. Высокая продуктивность скотоводства при его малой трудоемкости позволяла ограничить участие мужской части населения в жизни общества охотой, охраной стад и транзитных торговых путей, военными набегами на соседей и торговые пути. С выпасом стад успешно могли справиться подростки, а с выработкой продукции скотоводства (доение, кумыс, творог) - женщины.

3. Кочевые народы оказались неспособными к созданию не только мануфактурного, но даже простого ремесленного производства (кроме грубой обработки животных шкур и металлов). Со времен Чингис-хана все попытки создания в степи ремесла умирали вместе с плененными мастерами, так как единственно возможный в степи способ производства - скотоводство.

4. Социально-экономические противоречия, возникавшие в кочевом обществе, сглаживались экстенсивными методами откочевок на новые пастбища или завоевания новых земель. Это замедляло процессы социальной дифференциации и, следовательно, социального прогресса кочевых обществ, но именно это ставило сохранивших племенную спайку воинов-конников в выигрышное положение перед социально дифференцированными земледельческими народами.

5. Кочевые народы оказались неспособными к созданию собственной государственности (только протогосударственных структур) в условиях изолированного существования без внешнего воздействия со стороны более развитых земледельческих цивилизаций в результате военно-политических контактов, торгового и культурного обмена. Кочевое хозяйство, коль скоро оно остается кочевым, ставит определенные пределы для социального развития ведущих такое хозяйство народов. Эти пределы ограничиваются военной демократией или стадией раннеклассового общества. Даже создавая огромные империи, подвижные скотоводы не переходят этих стадий и после распада указанных империй снова возвращаются к общинно-кочевой организации.

6. Не только благосостояние, но и само существование кочевых народов зависело от смены климатических циклов, которым наиболее подвержены именно степи, т.е. районы КТП. Существуют разные точки зрения на взаимосвязь климатических циклов с демографическими процессами и завоевательной политикой кочевых обществ. По одной из них, внешняя экспансия номадов вызывается усыханием степей, которое подвигает кочевые народы на массовые миграции, сметающие на своем пути земледельческие цивилизации, а демографический рост является следствием, а не предшественником миграций. Л.Н.Гумилев придерживается другой точки зрения: усыхания степей (он их насчитывает три в эпоху средневековья) вели к выселению кочевников на окраины Великой Степи и даже за ее пределы на территории, оставленные по этой же причине земледельцами. Это не завоевания, а удовлетворение своей и скота жажды и голода. В периоды усыхания степей кечевники прозябают, что негативно отражается на демографических процессах. При очередном увлажнении степной зоны номады возвращаются на родные места, растет их четвероногое богатство и численность самих кочевников. Это ведет к усложнению социально-политической обстановки и, как следствие, к внешней экспансии как средству социально-политической разрядки - завоевательная политика ведется не из-за необходимости экономического выживания, а по государственно- политическим соображениям.

7. На разных этапах своей истории кочевые общества выполняли по отношению к гораздо более развитым и культурным соседям различные функции, самая безобидная из которых - "паразит цивилизации". Пограничный разбой был крайне выгоден номадам, которые легко мобилизуются именно на грабеж, в то время, как энергия цивилизаций рассредоточена по широкому спектру внутригосударственной деятельности и им приходится для укрепления границ усиливать налоговое бремя и прибегать к дорогостоящей и опасной тактике привлечения одних варваров против других варваров. Кроме того, сражаясь с кочевниками, цивилизация тем самым обучает их военному искусству и технике, которыми потом сама же будет бита. Победы цивилизаций над кочевниками в пограничных войнах пирровы и никогда не окончательны из-за рекреационных возможностей варварского общества (кочевник в первую очередь - воин, и только во вторую - производитель). Если для цивилизации война - бремя, то для кочевников - возможность подвигов, приключений, заимствований в культурно-технической сфере при сохранении самобытности. На этом этапе кочевники - паразиты цивилизаций.

8. Переход кочевников от пограничного грабежа к широкой внешней экспансии парадоксальным образом совпадает с периодами упадка, децентрализации и раздробленности их земледельческих соседей. Ослабевшие цивилизации, худо-бедно отбивавшиеся от грабительских набегов в позиционных пограничных войнах, не могли устоять перед организованной интервенцией. Победам кочевников способствовало знание ими их цивилизованных соседей, приобретенное в пограничных конфликтах и в торгово-культурных контактах. Как отметил Ф.Бродель, "всякий раз, когда варвар одерживает верх, это случается от того, что он... по меньшей мере всерьез потерся" около цивилизованного соседа. Время работало на варваров, сыгравших роль "гиен истории" против больных цивилизаций.

9. Вторжение носителей КТП, совершенно не понимавших ценности земли и земледелия, на территории чисто земледельческого АТП - трагедия восточных цивилизаций средневековья, понужденных к регрессивному попятному развитию. Кроме того, кочевники, вторгшиеся в регионы со сложной ирригационной системой, разрушали саму природную основу существовавших там цивилизаций - хрупкий техногенный ландшафт, созданный трудом десятков поколений, и превращались тем самым на скаку в "отцов пустыни". Европа же, с ее более устойчивым многоотраслевым сельским хозяйством гораздо легче перенесла кочевые завоевания.

10. Победа над более развитыми народами таит в себе для номадов много опасностей и в конечном счете ведет их к поражению как носителей КТП. Победа дифференцирует кочевое общество и подрывает былую спайку и дисциплину: смелость перерождается в свирепость, неприхотливость - в лень, ограниченность и пороки. Сумма навыков приспособления к степной окружающей среде не подходила и делала невозможным существование победителей в прежнем качестве в другом хозяйственно-культурном окружении.

11. Судьба победивших кочевников во многом зависела от решения ими проблемы территориального расположения своего политического Центра. Эта проблема могла ими решаться по-разному:

- монгольская династия Юань, установив политический центр в Пекине, попала в орбиту привлекательности китайской цивилизации, восприняв старокитайскую бюрократическую систему управления и уложившись в культурно-историческую парадигму смены Мандата Неба благодаря союзу с северокитайскими шэньши. Династия Юань тем самым превратилась в военно-эксплуататорский паразитический институт: это вело к совпадению социальных и этнических противоречий и к конечной гибели династии, несмотря на ее фактическую китаизацию и частичную ассимиляцию с северо-китайской частью имущего класса;

- иранское общество, в отличие от привлекающего китайского, носит отталкивающий чужаков характер - поэтому монголы были вынуждены принять ислам для легитимизации своего господства на базе принципа смены династии. Монгольская элита ассимилировалась благодаря этому с местной верхушкой, сохранив при этом боеспособную монгольскую конницу в имеющихся в Иране пастбищных районах;

- Золотая Орда осталась в степи, удовлетворившись косвенным господством над Русью:

а) вдоль русских границ находились хорошие пастбища;

б) практически вся территория Руси оставалась в пределах досягаемости монгольской конницы;

в) на Руси не было теории (типа китайской "смены Мандата Неба"), которая могла бы обосновать прямое подчинение русского православного общества "нехристям" (к тому же, до монгольского нашествия нехристей неизменно в конце концов били);

г) на Руси были силы, заинтересованные в сохранении над ней власти Орды как средства нейтрализации тевтонской угрозы (А.Невский).

Таким образом, косвенное господство над Русью удовлетворяло в определенной степени обе стороны. Только вариант косвенного господства позволял кочевникам сохранить свою самобытность на основе КТП, создать относительно прочные государственные институты и обеспечить гораздо более длительное господство над Русью, чем прямое управление Китаем и промежуточный вариант управления Ираном.

Таким образом, цивилизационная многоукладность Востока в средние века привела к противоборству противоположных типов производства (КТП и АТП) и пагубно отразилась не только на побежденных цивилизациях, но и на победивших кочевых обществах. Варвары торжествовали лишь в кратковременном плане: культурная инфильтрация цивилизованной жертвы в некультурного победителя - неизбежная плата за его чисто военный успех. Кочевник, сошедший с коня, перестает быть кочевником сам или в своем потомстве. Печальна и судьба кочевых метрополий, производительные силы которых оказываются подорванными (количество населения и скота) экспансией - показательна судьба Монголии, превратившейся из метрополии в отсталую провинцию ранее побежденного Китая, и Аравии, ставшей культурно-экономической периферией арабского халифата.

3. Азиатский земледельческий тип производства (АТП)

1 кв. км тропических лесов Востока может обеспечить пропитание трех человек, занимающихся охотничье-собирательным промыслом. Тот же кв. км, превращенный в пашню, может прокормить 130 чел. Такая разница в продовольственной производительности способствовала сведению еще в древности тропических лесов под пашню. Это сопровождалось демографическим взрывом, заложившим основу извечного демографического преобладания земледельческого Востока над регионами европейского (ЕТП) и кочевого (КТП) типов производства.

Демографический подъем, начавшийся в древности, не прекратился в средневековую эпоху, а лишь трансформировался в стабильно высокий прирост населения, чему способствовал ряд факторов:

- рентабельность детского труда в традиционном сельском обществе;

- стойкость сложившихся в древности поведенческих стереотипов в пользу большой семьи;

- закрепление и освящение на рубеже древности и средневековья указанных стереотипов (конфуцианством - "холостяк - порочный человек, малодетный - малоуважаемый человек"; исламом - "большая семья угодна Аллаху", и т.д.);

- "продовольственная революция" в эпоху средневековья, в результате которой практически весь Восток оказался "в объятиях риса".

Продовольственную базу древневосточного общества обеспечивали просо, сорго и пшеница. Параллельно опоре на эти культуры народы Азии веками накапливали навыки рисоводства. Переход в средние века большей части населения Азии на рисоводство объясняется превосходством этой культуры над остальными по ряду важнейших показателей:

- урожайность риса 21 центнер с 1 га (в очищенном виде) против 16 ц у пшеницы;

- 1 гa рисового поля дает 7500 ккал., пшеничного - 1500 ккал., а 1 га пастбища может обеспечить получение 150 кг мяса (350 ккал).

Таким образом, переход на рисовое производство и пропитание народов Южной Азии и Дальнего Востока был продиктован вполне прагматическими соображениями. Однако, как отметил Ф.Бродель, "растения цивилизаций" (пшеница, рис, маис) настолько глубоко "организовали материальную... и психическую жизнь людей..., что создались почти необратимые структуры". Сделав в средние века ставку на рис как продовольственную монокультуру, азиатские общества оказались в рабской зависимости от его тиранической власти, диктовавшей им свои условия, ибо технология рисоводства требует рекордно большого количества ручного труда. К тому же, на рубеже I-II тыс. н.э завершается процесс перехода на новые скороспелые сорта риса, способные давать два урожая в год - это потребовало новых рабочих рук и способствовало очередному демографическому взрыву.

Рано или поздно в рисоводческих районах возникает диспропорция "избыток населения - недостаток земли". Однако возникновение и усугубление этой диспропорции не привело к массовым миграциям из перенаселенных благодатных в почвенно-климатическом отношении долин в отдаленные от рек районы. Это объясняется не только трудностями освоения целинных земель: наработанные десятками поколений рисоводов навыки хозяйственней деятельности оказывались совершенно бесполезными на удаленных от рек территориях (к нач. ХХ в. орошению подвергалось всего 40% бассейна р. Янцзы - именно там проживала подавляющая часть населения бассейна).

В средние века окончательно сложился АТП с его спецификой и устойчивыми характеристиками (20% земной суши, 50% населения Земли, круглогодичный вегетационный период, оптимальное количество осадков, хорошие почвы, высокая эффективность орошения, повышающая урожайность в 2-3 раза (урожайность зерновых в Индии составляла сам 14-30, а риса - сам 15-35, в то время как в Англии XIII в. сам 3-4, ХVII в. - сам 5, ХIХ в. - сам 11). Однако наиболее характерной чертой АТП было ненормальное и постоянно ухудшающееся соотношение трудовых и земельных ресурсов: при земельной константе происходит постоянный рост населения. Это наложило неизгладимый отпечаток на развитие восточных земледельческих обществ.

В результате полного сведения лесов под пашню в долинах рек сложился хрупкий антропогенный ландшафт, существование которого зависело от сохранения баланса между обществом и природой. Поэтому восточные земледельческие общества для своего выживания должны были проводить целенаправленную политику поддержания этого баланса, доведенную до совершенства в средневековом Китае. Основные направления этой политики:

1. Принципиальная установка на сохранение социально-политической стабильности за счет отказа от количественного и качественного роста, т.к. рост неизбежно сопровождается нарушением стабильности. Поэтому традиционному восточному менталитету чужда ориентация на накопительство, предпринимательство и личный экономический успех "за счет общества".

2. В рамках ориентации на поддержание стабильности осуществляется всеобъемлющий государственный контроль и регулирование всех сфер жизнедеятельности общества, прямо или косвенно затрагивающих баланс между обществом и природой. Поскольку продовольственно напряженное перенаселенное общество не могло само обеспечить гарантии выживания его членов, восточное государство впридачу к традиционным государственным функциям взвалило на себя роль арбитра и регулятора отношений между обществом и природой и, в качестве главной, социально-экономическую функцию. Поскольку выполнение этой функции требовало соответствующей квалификации и специальной подготовки, гражданские чины госаппарата на Востоке, как правило, имели более высокий статус, чем военные (Конфуций начинал свою карьеру государственного служащего с должности хранителя амбаров в царстве Лу). Со временем, еще с древности, класс управляющих хозяйственными делами восточного общества превратился в коллективного собственника основных средств производства (земли) и в коллективного эксплуататора. При такой системе, окончательно оформленной в средние века, чиновничеству была предназначена роль сознательной силы общества, а крестьянству - движущей физической производительной силы.

В силу перечисленных выше факторов восточное государство превалировало над обществом, а общество над личностью. Подобные отношения по вертикали "государство-общество-личность" не вызывали протеста со стороны членов общества, поскольку основная масса населения была неспособной обеспечить себе гарантии приемлемого существования без руководства госаппарата. В результате и чиновничество и крестьянство оказались взаимно заинтересованными в сохранении сильной государственной власти. Все это способствовало превращению восточного общества не столько в стабильное, сколько в статичное, принципиально застывшее с окостеневшими социально-политическими структурами

3. Постоянная продовольственная напряженность восточного общества вынуждала его идти на небывало жесткие, с точки зрения европейца, ограничения и самоограничения потребностей и потребления не только широких трудящихся масс, но и аппетитов господствующего коллективного эксплуататорского класса. Среди них отметим следующие:

- принципиальная растениеводческая однобокость восточного сельского хозяйства и отказ от всего, что могло бы нанести ущерб урожайной монокультуре (от животноводства, садоводства, лесного хозяйства, технических с/х культур), т.к. интересы продовольственного обеспечения общества требовали запашки всех пригодных для этого земель. Недифференцированность восточного с/х препятствовала развитию товарно-денежных отношений, международному торговому обмену, получению экспортных доходов;

- принципиальная уравнительность в распределении земель для сохранения стабильности посредством предотвращения социальной дифференциации крестьянства: пауперизации его с одной стороны, появления "сильных домов" с другой стороны;

- поддержание постоянной пропорции между деревенским и городским населением и, соответственно, постоянной пропорции раздела продовольствия между городом и деревней, что препятствовало развитию городов, ремесла и торговли;

- поддержание постоянной нормы эксплуатации крестьянства - физической основы существования продовольственно напряженного общества (кроме общественных работ), детализация крестьянских повинностей. Скудость ресурсов вынуждала правящий класс Востока в большей степени, чем в Европе, согласовывать свои аппетиты с интересами других слоев: так, среди основных задач государства было создание страховых запасов продовольствия для переброски их по мере необходимости по принципу "оттуда, где много - туда, где мало".

4. Дешевизна рабочей силы в связи с ее переизбытком и отказ от ориентации на рост и, следовательно, на развитие, способствовали остановке на Востоке научно-технического прогресса (НТП) как силы, способствующей общему прогрессу общества в целом. Парадокс: в малонаселенной Англии НТП приводил к тяжелым социальным последствиям в виде луддизма, а что было бы с перенаселенным Востоком, если бы там еще в средневековье прижился НТП? С этой точки зрения Востоку повезло, что его основная рисовая монокультура не требовала хозяйственных усовершенствований, иначе десятки миллионов людей оказались бы без средств к существованию (перефразируя факт английской истории, можно сказать, что на Востоке "технический прогресс съел бы людей").

Дело в том, что рисоводство нуждается в совершенствовании не орудий, а средств труда, т.е. технологии производства:

- постройка дамб глубиной до 20 м и высотой над поверхностью 5-6 м, создание террас - дело трудоемкое, но не требующее механизации;

- для обеспечения практически вечной и бесперебойной работы ирригационных систем достаточно их правильной эксплуатации ручным трудом (перекачка воды на нижний уровень по бамбуковым желобам и на верхний уровень по бамбуковым трубам успешно решалась с помощью водяных насосов, приводимых в движение ногами или руками человека);

- проточная илистая вода (до 9ЗЗ кг ила на 1 куб. м воды) в значительной мере выполняла роль удобрения, а отсутствие отходов животноводства из-за принципиального отсутствия последнего вообще компенсировалось внесением на поля городских нечистот, покупаемых или обмениваемых крестьянами на зерно и зелень. В 1 в. Чжан Жун установил зависимость между скоростью течения воды и выпадением ила, что способствовало становлению научной организации удобрения полей;

- роль гербицидов на чеках выполняла рыба (карп, толстолобик), бывшая также и дополнительным "мясным урожаем".

Роковую роль в истории стран Дальнего Востока и ЮВА сыграло отсутствие лошади в качестве тягловой силы. Применение лошади было не только нерентабельно на малых площадях и в отсутствие пастбищ (зерно могло потребляться только людьми), но и прямо осуждалось после того, как Юань Чжень изобрел в X в. тяжелый плуг для шести человек, а государство наладило массовый выпуск таких плугов. В эпоху Мин в Китае даже знать не ездила на лошадях. Простолюдины заменили лошадь на полях как тягловую и на дорогах как транспортную силу (в Европе именно лошадь сделала с/х эффективным и базой ПНГ).

Таким образом, АТП - трудоизбыточный интенсивный тип земледельческого производства, при котором общество развивается циклами соотношения населения и природных ресурсов. Чрезмерная человеческая нагрузка на землю вызывает социально-политические катаклизмы как стихийные регуляторы (голод, восстания, эпидемии, войны), которые могут лишь временно восстановить пропорцию общественных потребностей и природных возможностей. Поэтому все слои восточного общества при ведущей роли государства еще в древности поставили перед собой задачу, а в средние века ее выполнили - апробировали на практике сознательное регулирование взаимоотношений с природой посредством приспособления общества к природе (Китай исчерпал возможности экстенсивного развития еще в 1 в. до н.э., тогда как Европа - в ХIХв., Россия - в конце XX в.).

Благодаря комплексу целенаправленных мероприятий дальневосточно-конфуцианская и индо-буддистская цивилизации смогли выжить на пределе - грани с природой (другие цивилизации восточного типа - Египет, Майя, Вавилон, не сумели соотнести себя с природой и погибли). Однако под покровом культурно-традиционной стабильности продолжало расти население и ухудшался природно-экологический фактор - это вело к политической нестабильности из-за борьбы за передел общественного продукта - постепенное накопление благ сверху при обеднении снизу периодически лишает устойчивости пирамиду власти. Правящие круги стран Востока реагировали на эти подспудные процессы не реформированием АТП в целом, но дальнейшим усилением внеэкономического принуждения. Жесткий порядок и культурно-традиционная стабильность обеспечили странам АТП возможность выживания, но не могли обеспечить им возможностей качественного развития - однако Восток почувствует это только с наступлением Нового времени при столкновении с экспансией гораздо более динамичного европейского типа производства (ЕТП).

4. Сопоставительная характеристика азиатского и европейского типов

Производства

В эпоху средневековья Восток и Запад вступили с традиционными обществами, ориентированными в экономической сфере на удовлетворение только первоочередных потребностей, и не более того. Как отмечает А.Я.Гуревич, "идея развития производительных сил чужда средневековью, ибо не расширенное производство, а простое воспроизводство является нормой и идеалом". Однако уже в раннем средневековье эти общества существенно отличались одно от другого по ряду важнейших параметров:

- азиатские земледельческие общества пошли по пути укрепления и совершенствования древневосточных структур с приматом государства над обществом и общества над личностью, с принципиальной установкой на стабильность за счет качественного роста. Разрушительные регрессивные последствия для Азии имело противоборство совершенно разнотипных АТП и КТП;

- европейское общество зрелого феодализма характеризовалось постепенным усилением античных традиций и ценностей, качественным отбором наиболее жизнестойких социально-политических институтов в условиях политической децентрализации и духовного плюрализма (дихотомия светской и духовной власти) и соревнования однотипных государств и типов производства. В отличие от Азии, Европа не испытала страшного воздействия своей первобытной периферии - европейцы смогли освоить ее территориально и переработать экономически, социально и духовно, поэтому социально-экономически и культурно-идеологически европейские народы развивались относительно единообразно-синхронно, без резких стадиальных контрастов. Воздействие же азиатской первобытной периферии Европа по настоящему испытала только в начале средневековья;

- азиатские общества развивались замедленно-эволюционно по линии приспособления монокультурного сельского хозяйства к высокопроизводительному природному фактору, а европейское общество - по линии преодоления многоотраслевым сельским хозяйством малопроизводительного природного фактора. Многоотраслевое с/х гораздо более устойчиво к воздействию на него социально-политических и природно-климатических катаклизмов. Таким образом, средневековые европейское и азиатское общества изначально базировались на принципиально различных культурных и социально-политических основаниях и противоположных типах производства.