Политика, промышленность, общество и реформыi, 1877–1917 годы

Крах реконструкции продемонстрировал пределы федеральной власти. Мы видели, что Конгресс – в его борьбе за право формировать повседневную реальность – не смог (да и не захотел) преодолеть совокупность неблагоприятных политических факторов. Следует признать, что в послевоенные десятилетия национальное правительство утратило ведущую роль в жизни государства. Теперь не в вашингтонских коридорах власти, а на дымящих фабриках промышленных гигантов, на переполненных улицах растущих мегаполисов, внутри разнообразных иммигрантских общин рождались новые тенденции, определяющие американскую действительность. Америка на переломе двух столетий (хоть и добившаяся политического объединения) отнюдь не являлась «продвинутой» в политическом смысле страной. Политика отошла на второй план, уступив место экономическим и социальным изменениям, которые и определяли развитие Соединенных Штатов.

Партийный баланс

Как ни странно, но одной из причин, снизивших влияние политических факторов на американскую жизнь, стал такой фактор, как стабильность традиционной двухпартийной системы. Республиканцы и демократы настолько хорошо уравновешивали друг друга, что сводили на нет всю политическую активность. Трудно ожидать каких-то эффективных изменений в столь уравновешенном мире.

С одной стороны, могло показаться, что перевес в этой борьбе двух партий явно на стороне республиканцев. Действительно, в 1877–1917 годах они контролировали и исполнительную власть в лице президента, и сенат. За прошедшие четыре десятилетия республиканцы лишь дважды уступили президентский пост демократам – когда на выборах победили Гровер Кливленд и Вудро Вильсон. Но, с другой стороны, «первенство» республиканцев носило весьма спорный характер. Начать с того, что их победы на президентских выборах очень редко становились безусловными триумфами. Лишь четырежды за все это время республиканские кандидаты сумели набрать большинство народных голосов. На всех остальных выборах им приходилось довольствоваться званием так называемого «президента меньшинства», то есть того, кто набрал меньше половины народных голосов. Зафиксировано два случая, когда кандидаты, получившие большинство народных голосов, тем не менее проигрывали президентскую гонку (речь идет о небезызвестном сговоре 1876 года и о выборах 1888 года, на результат которых повлияли некоторые сложности в коллегии выборщиков).

Причем «президентство меньшинства» было не единственной бедой указанного периода. Характерной особенностью являлось также и то, что президенты, как правило, не задерживались на два срока. Исключение составляли уже упомянутый Кливленд, Уильям Мак-Кинли и Вильсон. Да и то вряд ли эти исключения можно считать полноценными. Кливленд действительно становился президентом США дважды, но не подряд, а с интервалом в четыре года. МакКинли был убит на девятом месяце своего второго срока; а Вильсон на протяжении последних лет второго срока был поглощен борьбой с последствиями приключившегося с ним удара. Таким образом, приходится констатировать: в ту эпоху американские президенты слишком мало пребывали у власти, чтобы оставить значительный след в истории.

Опять же грустно признавать, но мало кто из тогдашних президентов мог похвастать подлинной харизмой, преданностью делу и умением сплотить вокруг себя людей. Где уж таким людям коренным образом изменить жизнь огромного государства? Наиболее яркими в этом отношении личностями были Теодор Рузвельт и Вудро Вильсон, зато остальные их коллеги будто поставили своей целью ничем не выделяться на фоне прочих политиков. Большинство из них не блистали честолюбием и вполне принимали такое положение вещей, когда Конгресс диктует политический курс страны, а функции сената и партийного аппарата ограничены лишь политическим влиянием. В подобной ситуации президенту полагалось быть приятным и сговорчивым человеком, который большей частью держится в тени. И уж во всяком случае не рассматривает свое президентство как основание для политического лидерства.

Большую часть времени – а именно 80 % всего указанного срока (1877–1917 гг.) – республиканцы сохраняли безусловное влияние в сенате. Зато власть в палате представителей постоянно менялась: 11 раз она переходила к демократам и 9 – к республиканцам. В общей сложности почти двадцать лет сохранялась такая ситуация, когда одна партия (чаще республиканская) контролировала и сенат, и палату представителей, и президентский пост. В остальное время конкурирующие партии делили между собой эти три цитадели Капитолийского холма. Если же принять во внимание тот факт, что на практике влияние республиканцев на президента и Конгресс было весьма ограниченным, то получается, что обе партии завершили сорокалетнее состязание примерно с ничейным исходом. В условиях подобного политического равновесия трудно ожидать от правящей партии (любой из них) каких-либо решительных действий – ведь любые, самые амбициозные планы почти наверняка будут загублены благодаря проискам мощной оппозиции.