Развитие движения в современной России

Современное состояние Российского общества и государства характеризуется отчетливо ощутимой тенденцией к усилению роли государства. В определенном смысле укрепление государственных структур может быть и положительным фактором, если только речь идет о подлинно правовом государстве. К сожалению, социологические опросы показывают растущую готовность большинства населения принять даже авторитарные методы руководства, поэтому вероятность усиления государства при ослаблении еще очень слабого гражданского общества является вполне реальной. В этих условиях становится актуальной задача развития сотрудничества различных структур гражданского общества, а также укрепление такой его важной части, как правозащитное движение. Вместе с тем очевидна неоднородность самого правозащитного движения, в состав которого входят люди с самой разной профессиональной подготовкой и политических взглядов. Основой правозащитного движения являются сегодня и останутся завтра сотни и тысячи активистов "снизу", которые столкнувшись с нарушение их собственных прав или прав их ближних и сумев защитить эти права, стали помогать и другим, становясь тем самым как бы "народными адвокатами". Другие приходят в правозащитное движение через защиту прав определенных социальных групп, действуя в рамках "профильных" неправительственных организаций. Третьи, в недалеком прошлом активисты политических партий и движений демократической направленности, видят в правозащитном движении возможность содействия развитию демократии в нашей стране, отличную от участия во все менее влиятельных партиях . Тенденцией развития правозащитного движения в современной России должно быть, на наш взгляд, усиление его профессионализации, знаний, качества деятельности. Все это невозможно без повышения образовательного уровня их участников, как общего, так и специального. Другим направлением может быть привлечение профессионалов — юристов, политологов, социологов и ученых других направлений. Это связано и с тем, что именно правозащитное движение могло бы сегодня внести существенный вклад в реформу самой правовой системы, в реформирование старых и в создание новых правовых институтов новой демократической России. Еще одним крайне актуальным направление деятельности могло бы стать правовое просвещение, гражданское образование и воспитание. Второй важной тенденцией развития правозащитного движения является, на наш взгляд, перенос центра тяжести в российские регионы, опора на местные интеллектуальные кадры и кадры граждански ответственных активистов. Одна из особенностей современной ситуации является почти повсеместное определение стратегии и тактики правозащитного движения из центра, из Москвы. При этом региональная специфика, особенности национально-культурной и социально- экономической ситуации в том или ином регионе почти не принимается во внимание. В то же время в самих регионах как правило имеются свои исследователи и аналитики, хорошо понимающие местную специфику, но они как правило остаются невостребованными, так как проекты уже разработаны специалистами из центра и на долю местных партнеров остается лишь их реализация. Одним из немногих исключений из этой тенденции является межрегиональная система мониторинга нарушений прав человека, организованная Московской Хельсинской Группой. Одним из выходов из этой ситуации могло бы стать создание региональных исследовательских (и практических) групп, объединяющих ученых и активистов-правозащитников из одного региона (например, Северо-Кавказская, Поволжская или Северо-Западная группы), нацеленных как на анализ соблюдения прав человека, так и на содействие развитию новых или реформе старых правовых институтов. Примером такой группы может рассматриваться Северо-Западная группа "Права человека: общество и государство" . В соответствии с основным предметом и формами деятельности среди российских общественных правозащитных организаций сегодня можно выделить три основные группы. Первая — это классическая правозащита «снизу», включающая в себя прежде всего помощь конкретным людям, права которых были нарушены, эта деятельность смыкается в определенном смысле с работой адвокатов, в этом же направлении действуют и получившие довольно широкое развитие в последнее время так называемые «юридические клиники» — практика студентов юридических специальностей, которую они проходят на базе сильных правозащитных организаций и заключающаяся именно в бесплатной юридической помощи нуждающимся. Вторая группа организаций делает своим фокусом гражданский контроль определенных властных структур, например, силовых структур, или мест заключения. К сожалению таких правозащитных организаций у нас в России еще очень мало, например, организация «Гражданский контроль» в Санкт-Петербурге. В эту же группу можно включить и различные «профильные» НКО, которые вышли в правозащитное поле в процессе зашиты прав своих членов (например, «Солдатские матери» или некоторые организации инвалидов), либо в процессе поиска ответа на вопрос «А как само государство и его органы решают проблемы, которые нас так волнуют?» (например, экологические организации или организации по охране культуры). При этом, как правило, на определенном уровне развития таких организаций, они уже не ограничиваются только функцией контроля, но, понимая, что многие ошибки представители власти делают «не со зла», а по элементарной правовой безграмотности, начинают заниматься правовым просвещением и образованием. Если же эволюция активистов таких организаций приводит к пониманию того, что сама по себе власть в нашей ситуации не способна эффективно провести, например, правовую реформу, то эти организации плавно перемещаются в третью группу правозащитных организаций. Эта третья группа организаций уже не ограничивается собственно правозащитой или гражданским контролем деятельности власти, а включается уже в процессы гражданского участия в ее реформирование, в повышение ее эффективности. Сюда можно отнести и участие в подготовке определенных законопроектов, и обучение, например, народных заседателей, и участие в развитии определенных политических и правовых практик, а также и участие в развитии новых государственных правовых институтов (например, участие СПб центра «Стратегия» в становлении института Уполномоченных по правам человека в регионах России, или участие Московской Хельсинской группы в развитии ювенальной юстиции). С определенной точки зрения организации этого типа уже перестают быть чисто «правозащитными», так как в своей деятельности переходят от контроля власти к деятельности по повышению ее эффективности. В предложенной нами классификации типов некоммерческих организаций, мы отнесли эти организации уже не к правозащитным, а к «организациям четвертого типа», включающем в себя как ресурсные центры для развития НКО, так образовательные и аналитические центры, а также очень редкие, к сожалению, в России центры (институты) развития демократии . К сожалению, многие организации, которые могли бы развиться в такие «Институты демократии», работающие над внедрением в нашу жизнь новых демократических практик, переместились в поисках больших денег в сферу избирательного менеджмента, где о гражданской позиции говорить пока не приходится. Тем не менее, в ряде случаев такие организации не только сохраняют в своем названии определение «правозащитная», не только пользуются на благо дела наработанным за долгие годы авторитетом сопротивления тоталитарному государству, но и продолжают, в качестве одного из направлений своей деятельности, реальную работу по организации гражданского контроля, по созданию системы мониторинга соблюдения прав человека, в которой участвуют многие региональные правозащитники. Примером такой организации может служить уже упоминавшаяся Московская Хельсинская группа. Вместе с тем, если признать, что под правозащитой можно понимать не только защиту существующего права, но процесс его совершенствования, развития правовых институтов, то организации третьей группы бесспорно являются правозащитными. Если к тому же согласиться с тезисом о том, что без участия структур гражданского общества само современное российское государство не способно реформировать свою правовую систему на основе приоритета соблюдения прав человека, то дальнейшее развитие правозащитных организаций этой группы представляется очень актуальным. Такие организации, являясь по сути структурами-посредниками между властью и обществом, модераторами общественного диалога, явились бы одним из важных механизмов консолидации демократии в России, развития ее политического режима в направлении демократии участия . Таким образом мы снова приходим к выводу о необходимости роста профессионализма, ответственности и образованности участников правозащитного движения. Надо отметить также, что решение задачи роста образовательного уровня правозащитников требует развития новых форм системного гражданского образования, которое может быть важной формой системы непрерывного образования взрослых. Сегодня существуют отдельные разрозненные центры, работающие в этой сфере без необходимой координации. На наш взгляд, перспективным было бы создание общероссийской сетевой горизонтальной образовательной структуры, одной из форм которой мог бы стать Межрегиональный вольный университет гражданского общества, идея которого была выдвинута еще в Звенигороде в 1996 г., на итоговом семинаре одной из наиболее успешных образовательных программ для НКО.