Российский цивилизационный 7 страница
Г. Россия и Европа, невзирая на расовую, конфессиональную, индустриальную близость — различные виды цивилизаций, опираются на несхожие raisn dêtre существования. С целью иллю-
1 Там же.
2 История России. XX век. С. 400.
страции мысли оттолкнемся от упорядочивающей схемы, которая дифференцирует общие и частные звенья цивилизации. Поскольку остов цивилизации образуют жизневоспроизводящие ценности, коль скоро налаживают жизнь, поддерживают бытие люди, человеческий облик не утрачивающие, имеются общечеловеческие универсалии, гуманитарные инварианты, обеспечивающие глобальное выживание. Это уровень фундаментальных социальных констант (ФСК) масштаба социальности в целом. Они целеориентируют развитие родовой мегасистемы по векторам эффективности, оптимальности, благоприятности. А именно, просматриваются общие восходящие упорядочивающие тенденции в регистрах:
— материально-техническом: индустриальные технологии (механизмы, приемы, навыки, операции)
— гражданском: социально-политические технологии (мотивация, стимуляция активности, свобода, права, обязанности)
— экзистенциальном: рекреационные технологии (волеизъявление, самореализация, релаксация).
Здесь учитывается, постигается, отслеживается совокупная ритмодинамика (всеобщие социально-фенологические зависимости).
Поскольку человеческая цивилизация не едина, в различных пространствах высокого порядка доминируют разные жизневоспроизводительные ценности, имеются особенные дифференцирующие качество отправления существования по ареалам социальности параметры, обеспечивающие региональное выживание. Это уровень районированных социальных констант (и переменных) масштаба социографически специфицированной социальности. Они целеориентируют развитие общественно-исторических макросистем типа объединенного Запада, Востока, Евразии по векторам потребных изменений и сохранений в сочетании величин автогенетических и эктогенстических, автономных и гетерономных. Здесь рассматриваются вариантное воплощение и распознаваемая структурная устойчивость процессов большой интенсивности и длительности на региональных пространственных континуумах (особенные социально-фенологические зависимости).
Поскольку человеческая цивилизация мозаична, глобальные и региональные жизневоспроизводительные ценности реализуются партикулярно — в страновой, национально-государственной, этнической привязке, — имеются единичные инкарнации человечности, обеспечивающие локальное выживание. Разнообразие условий существования лишает ценности понятие окультуренной
планетной среды как жизненного универсума. Человеческое целое расслаивается на народные составляющие, которые различаются между собой духовно и ландшафтно. Понятие этого формирует уровень идиоадаптивных социальных переменных масштаба местных жизнедеятельностных ниш. Они целеориентируют развитие социальных микросистем (майя, бушмены, готтентоты и т.д.) по вектору самоподдержания. Здесь выявляются характеристики эмпирического распределения, рассеяния социальности в конкретных условиях (своего рода вариационная социальная статистика, исследующая единичные социально-фенологические зависимости).
В терминах традиционной теории цивилизаций, следовательно, мы имеем три уровня предметности: цивилизационные универсалии (ФСК) — культурно(социально)-исторические типы — цивилизационные уникалии (локальные цивилизации). Предмет нашего внимания — второй уровень — сопоставление цивилиза-ционных типажей Европы и России. Отправная мысль состоит в подчеркивании враждебности Европы и России, враждебности с позиций совокупных ценностей и интересов. Довольно принять во внимание: а) фактор колонизации (конфронтация: объединенная Европа — Россия) б) фактор глобального соперничества, тотального взаимного прессинга двух систем (капитализм — социализм), двух блоков (НАТО — ОВД) в имперский и советский периоды истории. Если говорить о "восстановленной" (после августа 1991 г.) России, ситуация не изменилась: и экономически, и политически, и геополитически, и духовно в отношении России Запад проводит жесткую линию двойных стандартов, агрессии. Ограничимся лишь такими свидетельствами. В 80-е годы для подрыва восточного блока Запад информационно усердствовал в отношении Польши, требуя "выбросить коммунистический пограничный контроль на свалку истории". После распада СЭВ, ОВД, вступления Польши в НАТО тот же Запад вновь требует — только усилить пограничный контроль в Польше по отношению к бывшим коммунистическим соседям. Новый континентальный порядок предусматривает санитарный кордон с более восточными, нежели в период "холодной войны", границами.
В недавно же подготовленном американским институтом стратегических исследований документе "США и РФ на рубеже XXI века" правительству США рекомендовано сосредоточиться на еще большем снижении международного авторитета и влияния России предложено отказаться от равного партнерства перевести
Москву в зависимое положение от Вашингтона. Для достижения этих стратегических целей акцентируется возможность применения силы. Ни больше, ни меньше. В створе сказанного Запад активно противится балканской, ближневосточной, центрально-азиатской, кавказской политике России. Фронтальный, правда односторонний, прессинг продолжается.
Учитывая, что цивилизационные единицы среднего уровня представляют собой относительно замкнутые, немембранные структуры, возможно сформулировать правило взаимной не-транслируемости и некорреспондируемости их отличительных черт. Запад пребывает Западом Восток — Востоком Россия — Евразией. С точки зрения учета ценностной подкладки жизне-воспроизводительных механизмов вместе им не сойтись. Существуют инварианты общежительности — ФСК, но существуют и вариантные интенции народов жить по "законам отцов". Даже в наше время, применяя новинки (авангардные технологии трех вышеназванных регистров), народы идут не к какому-то одному, а к собственному укладу. Последнее навевает идеи региональных и локальных архетипов, которые, вторгаясь в общецивилизаци-онный процесс, его непредсказуемым образом трансформируют. Спорадические социальные трансформации — соответствуют ли они уклонению от неких предзаложенных (?) магистралей или означают прокладывание аутентичных путей? Ввиду головолом-ности вопроса, главным образом непроясненности "предзаложен-ности" вселенских динамических линий, мы склоняемся ко второму: народы в истории в отсутствие "алгоритмов" прокладывают аутентичные пути развития. Итак, Россия и Запад — автономные уровни цивилизацион-ной реальности, имеют собственные исторические, гражданские судьбы. Несопряженность, дискордантность последних предопределяет взаимоконфликтность. Беспристрастное моделирование реалий в терминах формулы "вызовы — ответы" подводит к такой картине. Россия как цивилизационно менее продвинутый социум есть общество догоняющего развития, запаздывающей модернизации. Исходно экстенсивная отечественная динамика вполне оправдывает внутреннее назначение, но в итоге снижает конкурентоспособность. За стадию стагнации интенсивно хозяйствующий консолидированный Запад делает инновационный отрыв. Давление по всем азимутам на Россию возрастает, обстановка вокруг нее обостряется. На предъявляемый вызов следует вынужденный ответ в виде форсированных прогрессивных обновлений с
усвоением западных уроков. Достижение паритета неизбежно проходит в мобилизационном ритме, оплачивается высочайшей ценой — усилением крепостничества, развертыванием репрессий, понижением уровня жизни, ограничением свобод. Так как поддержание державного равновесия подобными способами долгое время невозможно, в конце концов наступает сбой, за которым очередное отставание, в очередной раз корыстно обыгрываемое Западом. Новый вызов требует нового эквивалентного ответа. Цикл повторяется.
Принципиально, что всякая подготовка вызова производится на Западе органически эволюционно — через самоорганизацию снизу, предполагающую индивидуализацию, кооперацию, демократизацию, рационализацию. Напротив, чрезвычайное обеспечение ответа в России протекает неорганически революционно — через деиндивидуализацию, концентрацию, централизацию, милитаризацию. На Западе — общество для человека. В России — человек для общества.
Не входя в острейшие проблемы социальной цены, гуманитарных издержек форсмажорных ответов России вызовам Запада, зададимся вопросом: что позволяет России выигрывать борьбу, преодолевать отставание? Перебирая возможности, в качестве приоритетной выбираем одну. Выживать, отстаивать суверенитет в обстановке жесточайшей борьбы по всем сторонам горизонта и одновременно налаживать вершение жизни на 18 планетарной суши, обеспечивать территориальную целостность, экономическую независимость, сплачивать регионы, повышать мощность инфраструктуры, соблюдать национальные интересы, в условиях критического земледелия поддерживать хозяйствующих крестьян, патронировать малоимущих (одних пенсионеров в нынешней России 37 миллионов), исторически кредитовать аборигенные народы — все это делать способна лишь крепкая, проникающая, государственная власть, de fact отождествляемая у нас с империей.
Для долгого путешествия нужны тяжелые башмаки. Как ни трудно принять тезис, предложим потенциальным оппонентам набраться терпения и, реагируя на обоснование, повременить со скороспелой критикой. История не знает априорных качеств. Каждый народ формирует подходящий тип институционализа-ции. Таким типом — способом самосохранения, самоподдержания национального тела оказалась для России империя.
"Империя", созданная народом России, не терпит применительно к себе квалификаций уничижительных. Она есть высоко-
качественный продукт исторического развития, представляющий властно консолидированный, державно продвинутый социум, располагающий а) развитой военно-бюрократической машиной б) выраженной тенденцией к тем или другим формам ценностного идентитета (мощные единительные духоцентричные идейные комплексы).
По мере ослабления этих скреп статус (цельность, целостность) империи подрывается. Избегать эрозии империи как института позволяет либо поддержание дисциплинарного тонуса общественных связей сверху, либо стимулирование самодеятельного, инициативного поведения населения снизу. В России в основном и преимущественно опробован первый способ, связанный с применением жестких технологий достижения странового единства. Универсальный гарант от смуты, провалов державнос-ти, отрабатывающийся непосредственно в завоеваниях, складывается в виде абсолютизма, военно-монархического, бюрократического централизма.
У кого сила, у того право. Сила и право — первейшие рычаги имперостроения. Однако ограничиться утверждением, будто Российская империя держалась лишь правом силы основного войска и власти наместников-сатрапов, было бы в корне неверно. Наша линия состоит в проведении идеи, что Россия как метрополия — не тривиальная захватчица, посредством грубого силового напора поглощающая фрагменты мира. Российская империя одна из немногих в мировом опыте, целеустремленно выполнявшая куль-туротворческую устроительную миссию: не помещала море в тарелку, мешая ложкой, не прибегала к беспритязательно простой, наивной лжи, какою "обманывают... детей, животных и народы" (Л. Андреев), — реализуя перспективные технологии имперостроения Александра Македонского:
— экспорт этноса (переселенцы) или ставленников этноса (казаки) из метрополии (подкрепляющая экспансию торгово-промышленная колонизация земель)
— экспорт бюрократии (привлечение к управлению местами ставленников из центра)
— инкорпорация аборигенной знати во власть
— урбанизация (закладка городских центров как ведущих звеньев системы расселения, обслуживающих хозяйственные, оборонные, административные, образовательные интересы)
— централизация управления
— интернационализация армии
— либеральное, терпимое, избирательное отношение к обычаям покоренных народов
— активное наступление на эндогамию.
она подключала покоряемые народы к зачаткам "положительного и прекрасного" (Достоевский).
Известные события 1991 г. вызвали распад складывавшегося в столетиях исполина. Из империи вышли Россия и некогда колонизированные по ее географическому канту аборигенные периферии. Не входя в анализ устойчивости возникшей геополитической фигуры, обратимся к оценке видов на будущее России: с каким цивилизационным сценарием стоит связывать ее перспективы?
Не усложняя интригу, дадим прямой и ясный ответ: перспективы России, по-нашему, стоит связывать с восстановлением ее статуса империи. Дабы быть адекватно понятыми, дадим пояснения.
1. "История имеет глубокий смысл, но он недоступен человеческому познанию", — утверждает Ясперс. Почему же? Понять историю означает понять себя как ее творцов. Смысл же того, "как творить мир", раскрывается в постижении, "как воссоздавать себя в мире". Краеугольной темой оказывается извечный сюжет самостоянья человека в череде времен, потоке событий. Человек и история. Нет всеобъемлющей схемы развертывания исторического процесса, но есть обоснованное понимание того, что центром любого его развертывания является человек в различных своих измерениях — народ, этнос, лицо.
2. Человеку в многоразличных его ипостасях в Российской империи всегда было неуютно. Византизм, этатизм, тоталитаризм как виды властного деспотизма неизменно деформировали личностное, этническое, народное. Рычаг империи служил орудием установления баланса сил в Евразии, решал задачу выживания России в бескомпромиссной исторической конкуренции с соперниками. Государство с его специфическим интересом по этой причине подчиняло все человеческие интересы. Даже культурная революция — предприятие ультрагуманитарное — протекала у нас не как кампания по превращению человека массы в личность, а как акция по производству грамотных, вписанных в надлежащую инфраструктуру (школы, клубы, читальни). "Зараза" же личностного локализовывалась на периферии общественного — в "патологическом" диссидентстве.
3. "Гибнет Российская империя. И так же погибнут все империи, которые будут созданы"1, — пророчествовал Бердяев.
Бердяев НА. Опыт эсхатологической метафизики. Париж, 1947. С. 181.
Предыдущие и в особенности текущие времена дают изумительное подтверждение бердяевской мысли. Канули в Лету империи древности. В начале XX века распались Австро-Венгерская, Оттоманская империи, с середины того же столетия пошло обвальное крушение Британской, Французской, Нидерландской империй. В 1991 году завершилось бытие Советской империи. В чем причина нежизнеспособности, ущербности империй как социальных структур? Фатален ли их конец?
У империй как единиц социальности повышенной сложности — две уязвимости: полиэтнизм и кратократизм. Наиболее радикальная версия купирования первого — Версальская идея всемирного плана политической организации, где каждый этнос является государством, и наоборот. Эту идею, однако, трудно провести для многонациональных стран. Хотя последние события ушедшего столетия вроде бы свидетельствуют о подобных странах державной непрочности (распад Чехословакии, Югославии, СССР), никакой неотвратимости их саморазрушения нет. Вопреки этому имеется богатый опыт плодотворной кооперации разных этнических, расовых, культурных, конфессиональных групп в конституирова-нии державных общностей в США, Франции, Нидерландах и т.д. Наиболее радикальная версия купирования второго — демократизация, обеспечение прав человека, гражданина, народа, законодательное пресечение проявлений гнета, насилия, тирании.
Слабость империй сказывается при проведении интересов этнических групп наряду с воплощением принципов демократии. Неизбежно галопируют национализм, сепаратизм, влекущие взаимоотчуждение, отложение составляющих. Нерв бытия империи, следовательно, — равновесие между властью (силой) и гражданином (народом). Представляется, что имеются лишь две возможности его (равновесия) достижения. Это:
а) развал империи для соблюдения интересов нации (Великобритания, Франция, Турция)
б) укрепление империи, использование ресурса империи для соблюдения интересов нации (США).
Возможность (а) для России не подходит. Ослабление империи, приведшее к распаду СССР, и посегодня подтачивает российское целое. Дальнейшая сдача позиций ввиду эскалации центробежных тенденций, усиливаемой внешней агрессией (экспорт геополитического сепаратизма под эгидой ваххабизма), сецессии попросту невозможна.
| V. Российский цивилизациотый космос |
| VI МИРОВОЙ ПОРЯДОК |
Учитывая, что целостность Евразии для России — factr prima, исходя из того, что исторически и державно обеспечивается он имперски, вопрос не в том, как отменить империю в России, но в том, как сделать ее цивилизационно эффективной. Остается, следовательно, возможность (б), подразумевающая гармонизацию взаимодействий человека (народа) и власти (государства) в рамках нации.
Нерешенная в отечественной истории задача гармонизации взаимодействия данных столпов и составляет содержание "русской идеи" в современной транскрипции.
| 6.1 ПРИРОДА ЯВЛЕНИЯ |
мировой порядок (МП) — сис- тема международных соглашений, узаконивающая создающиеся после крупнейших политико-военных трансформаций (войны, государственные распады, объединения) балансы сил: конфигурация госграниц, структура дву- и многосторонних отношений, права владения, сферы влияния, зоны интересов, инструменты безопасности, правила поддержания мира, принципы взаимодействий. Крупнейшими системами МП являлись системы в пределах Утрехтского (1713) — Раштаттского (1714) мира, положившего конец европейской войне за испанское наследство Версальско-Ва-шингтонская система на базе соглашений в рамках Парижской мирной конференции (1919—1920) и Вашингтонской конференции (1921—1922), итожащих результаты Первой мировой войны Ялтинско- Потсдамская система, сложившаяся на основе договоренностей союзных держав-победительниц во Второй мировой войне в ходе Крымской (Ялтинской 1945) и Берлинской (Потсдамской 1945) конференций.
Предвзято мнение, будто МП складывается 3—4 года, а длится 40—50 лет. Причины складывания МП — не периодические, а катастрофические, катаклитические явления большого масштаба. Поскольку никакой ритмики общемировых социальных потрясений не существует, высказываемая позиция не фак-тологична.
В природе порядок возникает из хаоса. В обществе порядок возникает из порядка. Смысл, цель МП — задание прочной структуры предсказуемых, стабильных межгосударственных отно-
шений посредством согласованных, всесторонних обоюдогаран-тированных обязывающих действий по поддержанию status qu. В таком тонком, ответственном деле, как международная жизнь, осевым направлением блокирования опасностей выступают правила, сводящие до минимума непредусмотримое — импульсивные, импровизационные "нерегулярные" акты.
Предыдущие МП отличала устойчивость: мир был ясно и явно поделен на полосы ответственности, межгосударственные взаимодействия в рамках которых и между которыми характеризовались ожидаемостью, постоянством. Ситуация принципиально изменилась в настоящие дни. Кладущая предел всепроникаю-щей биполярности самоликвидация ОВД дала толчок оформлению нового мирового порядка (НМП) с такими свойствами, как многополюсностъ, нестабильность, рост рисков1. Колоссальной значимости, ответственности проступила проблема нейтрализации неконтролируемых изменений мира, задающая раму нетрадиционной интерпретации глобальности. Ранее глобальность связывали с экстенсивным критерием широты охвата, представительности, вездесущности. Теперь ее связывают с остротой звучания тех или иных вопросов — глобальными ныне считаются любые аспекты деятельности, серьезно деформирующие жизнеобеспечение.
Игра старая, правила новые. В результате разрушения Ял-тинско-Потсдамской системы — передела мира, легализации измененных обязательств, договорных отношений, структуры взаимоотношений странового уровня — оформился НМП эпохи постхолодной войны. Называя вещи своими именами, это крупнейшее стратегическое поражение России Новейшей истории, когда пра-вопреемница СССР утратила статус державы — гаранта послевоенного порядка.
Раньше приоритеты задавались в терминах теории классовой борьбы, затем "нового мышления". И одно и другое — достояние прошлого. Классовая борьба затратна, не создавала, а разрушала ценности. Установки "нового мышления" выказали нежизнеспособность:
— не получилось одновременного роспуска военно-политических блоков
— не реализовалась программа ликвидации ядерного оружия к 2000 г.
1 После падения Берлинской стены разразилось 82 конфликта, из которых 79 — гражданские войны.
— не активизировался процесс СБСЕ с организацией системы коллекивной безопасности на континенте
— не произошло обновления ООН.
Негативными сторонами произошедшего стали: усиление гегемонии атлантизма, утрата СССР, а затем и Россией собственных традиционных сфер влияния, провал проекта демилитаризованной базы могущества Восточного блока, его бесславный распад. Москва сдала Центр Европы, разладила рынок вооружений, растеряла политические активы не только без каких-либо компенсаций, но и с отрицательной паушальной суммой. Таковы реалии. Все прочее, как говорил Верлен, — литература. В сложившейся обстановке важно уточнить базовые тенденции без учета намерений. С позиций развиваемой нами новой политической доктрины они таковы.
Внешняя плоскость. Системное истощение супердержав, изменение коалиционной дисциплины их адептов предопределяет:
— расчетливость в оценке, выборе союзников, в том числе не безоглядное партнерство с Западом, а балансирование между центрами силы — ЕЭС, ОПЕК, новые индустриальные страны
— вписание себя в качестве органической части в мировое сообщество по принципу "равный среди равных"
— консолидация зависимых от России государств в пределах постсоветского пространства а) с форсажем наднационального (конфедеративного) объединения России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана б) с активизацией торговых, инвестиционных, промышленных, исследовательских возможностей, продукцией услуг для иных стран — членов СНГ и стран Балтии.
Внутренняя плоскость. Укрепление суверенитета, восстановление факторов национального могущества, к которым относятся промышленно-экономический потенциал, уровень технологии, социальная, гражданская стабильность, адаптированность населения. НТР открыла эру не военной, а технологической конфронтации — соревнование управления, инновационной, разра-ботческой культуры, рынков сбыта.
Отличительная черта НМП — экономико-технологический передел. Возможность найти свое место в нем — в здоровом протекционизме, поддержке собственных товаропроизводителей. (Лишь один пример. Себестоимость молока у нас составляет 330 руб., в США — 331 дол. за тонну (при годовых дотациях на
| VI. Мировой порядок |
| 6.1. Природа явления |
фуражное зерно 8,8 млрд дол.). И мы не развиваем свое более экономичное производство, ввозя молоко?!)
Фатальная ошибка нашего политического руководства заключается в допущении образования системы коллективных отношений, враждебных России, против нее нацеленных. Подразумевается экспансия НАТО на Восток, подготовленная фактической необусловленностью актов а) объединения Германии б) роспуска ОВД. И одно и другое следовало увязывать с прочными гарантиями нерасширения НАТО, неприсоединения к нему бывших соцстран. Как это часто бывает в национальной истории, борьба за личную власть затмила требования государственных интересов, элементарного здравомыслия. Шкурное дело сделалось.
Объективным основанием неприменения оружия массового поражения служит критерий размера потерь, выражаемый показателем — треть населения, половина промышленного потенциала. После распада СССР в России осталась половина населения и четверть былого ВВП. Беловежская инициатива, таким образом, сопоставима с общенациональной насильственной катастрофой.
Россия — "секрет, завернутый в тайну, скрывающую в себе загадку" (Черчилль). Сколько раз пытались разбить Россию, сколько раз она сама себя разбивала. И возрождалась. "Россия наверняка возродится снова — и, может быть, очень скоро — как великая объединенная империя, намеренная укрепить целостность своих доминионов и возвратить все, что у нее было отобрано", — сказано Черчиллем по другому поводу, но имеет значение современное.
Возвращаясь к поднятой Шпенглером глубокой проблеме, попробуем разобраться, каков временной период взлетов и падений российской цивилизации и какое символическое обозначение он имеет.
В отсутствие четких фенологических моделей обращают на себя внимание хронологические изыскания Хлебникова, строившего поэтическую версию истории. Хлебников обнаружил качества человека незаурядного, начиненного разнообразными значительными знаниями. Между тем в области хронологии познания его, нередко обнимающие даже детали, не лишены серьезных пробелов. Данное обстоятельство на фоне предвзятого, принятого до осмысления вопроса со стороны сравнительной истории убеждения, будто годы между началами государств кратны 413, а моменты гибели государств исчисляются 1383 годами и т.д., является причиной, что Хлебников пришел к заключениям, которые трудно признать адекватными.
Ранее мы говорили о хронологической ритмике отечественной истории с периодом 192 года. За точки отсчета взяты форсмажор-ные инициативы Ивана IV, Петра I, большевиков. Речь шла о 100-летней пульсации интервенционистского цикла: 1610 г. — Смутное время 1709 г. — Северная война 1812 г. — Отечественная война 1905 г. — русско-японская война. И один и другой цикл, как нетрудно видеть, сопряжен с кризисом государственности, впадением в безвластье, которое, используя мысль Гоббса, не есть форма правления1.
Тайный смысл, символическое обозначение взлетов и падений российской цивилизации, следовательно, — власть и безвластие, наличие формы правления и ее отсутствие. Поскольку чередование этих форм — функция факторная, а не временная, постольку каких-то временных циклов государственно-исторической организации России не существует. Российская цивилизация удовлетворяет факторным циклам "власть — безвластие", проступающим с любой периодичностью в зависимости от конъюнктуры.
Пришли большевики, сломали монархическую империю. Пришли демократы, сломали коммунистическую империю. Декорации меняются, суть постоянна. За какую бы политическую ширму правительства не прятались, России хорошо при сильной власти, строящей или восстанавливающей ее как империю. Доказательств этому нет. Есть факты, вводящие некую пониматель-ную презумпцию. Так как с позиций методологии всякая презумпция такого рода умозрительна, избегая метафизики (не подчиняя историю историософии), ограничимся констатацией любопытных данных.
По-видимому, существует логика больших геополитических пространств (БГП), подчиняющая взаимодействие держав своим императивам. В атрофии научной рефлексии существа дела сугубо предварительной проработкой сюжета занимаются сакральная география и геомантика, связывающие почву и кровь, пространство и дух, положение и убеждение, мир и систему мира и, представляя субъекта с органичной для него средой обитания в качестве единого целого, развивающие некую метафизику ландшафта. С позиций этих пока еще крайне нестрогих рассмотрении допускаются скрытые тенденции, время от времени открыто выходящие на поверхность и становящиеся вследствие этого предметом всеобщего обозрения.
1 См.: Гоббс Т. Соч. Т. 2. М., 1991. С. 144.
| VI. Мировой порядок |
| 6.1. Природа явления |
Не удостаивая внимания аниматистские отрешенные модели Земли, некогда предложенные Парацельсом и Диппелем, будем говорить о поддающейся верификации логике БГП. Неведомо отчего, но существуют достаточно устойчивые географические контуры римской, русской, туранской панидей, то разрушаемые, то восстанавливаемые в истории.
Была Римская империя с коррелятивным ей евроафрикан-ским ареалом. После падения Рима восстанавливается величие не "вечного города", а сцепленного с ним пространственного контура (эпопеи Карла Великого, Наполеона, Гитлера). Была Российская империя с соответственным евразийским ареалом. История многократных дезагрегаций пространственного контура России в понижательной державной фазе чередуется с историей многократных же агрегаций ее пространственного контура в повышательной державной фазе (эпопеи Петра I, Екатерины II, Александра II, Сталина). Был Арабский Халифат с согласованным азиатско-аф-риканским ареалом. После распада Халифата в VII—IX вв. указанный ареал восстанавливался Оттоманской империей в XV— XVII вв. в результате турецких завоеваний в Азии, Европе (Балканы), Африке (Северная часть).