Героическая оборона севастополя.

5 (17) октября союзники начали бомбардировку города с суши и с моря. Интенсивный обстрел продолжался целый день, на город было брошено свыше 50 тыс. ядер. В тот день был смертельно ранен вице-адмирал В. А. Корнилов. Патриотизмом преисполнены его последние слова: «Я счастлив, что умираю за Отечество». Значительно потерпели от бомбардировки гарнизон и население города. Однако нанести серьезные повреждения укреплениям и приморским фортам врагу не удалось. Понеся ощутимые потери, флот союзников вынужден был отступить; противник перешел к длительной осаде Севастополя.

Русская армия под командованием А. С. Меншикова пыталась оказать помощь севастопольцам, периодически атакуя войска противника. 13 (25) октября в долине между Севастополем и Балаклавой произошло сражение. В этом сражении легкая английская кавалерия, в которой служили представители самых аристократических фамилий Англии, потеряла около 1,5 тыс. человек. Но успех русских солдат не был развит из-за нерешительности Меншикова. Балаклавская операция не изменила положения осажденного города.

Тем временем обстановка в районе Севастополя становилась все напряженнее. После гибели В. А. Корнилова оборону возглавил П. С. Нахимов — герой Синопа, любимец всего Черноморского флота.

Союзники готовились к новому штурму города. Русское командование попыталось опередить противника и 24 октября (5 ноября) отдало распоряжение войскам под Инкерманом неожиданно атаковать противника. Русские солдаты проявили в бою стойкость и мужество, но нерешительность командования союзников, противоречивость его приказов войскам спасли в этот день вражеские войска от разгрома.

Современники справедливо отмечали, что Инкерманскую битву выиграли солдаты и проиграли генералы. Русская армия давно уже не имела такой неудачи. Но и для армии союзников Инкерман, как говорили французские генералы, был «скорее удачной битвой, чем победой». Потери врага составили более 5 тыс. солдат, 270 офицеров и 9 генералов. Союзнические войска вынуждены были отказаться от намечавшегося штурма Севастополя и продолжали осаду города. Война приобретала затяжной характер.

Ощутимый удар союзникам нанесла буря 2 ноября, в результате которой погибла часть их флота, а также эпидемия холеры и дизентерии, охватившая вражеские войска. Среди союзнических войск росло дезертирство. В конце 1854 года в войсках союзников в Крыму насчитывалось около 55 тыс. человек. Наступил удобный момент для нанесения контрудара по ослабленному противнику. Но военный министр Долгоруков и главнокомандующий русской армией Меншиков фактически самоустранились от руководства боевыми операциями и не воспользовались благоприятной обстановкой. Тем временем, в декабре 1854 — январе 1855 года противник получил большие подкрепления: 30 тыс. французских солдат и офицеров, 10 тыс. английских и 35 тыс. турецких.

Неудачей окончилась попытка русских войск под командованием генерал-лейтенанта С. А. Хрулева в феврале 1855 года атаковать Евпаторию, чтобы облегчить положение Севастополя.

Однако, несмотря на нерешительность действий русского командования, моряки, солдаты, местное население героически защищали город. Л. Н. Толстой, участвовавший в защите города, писал: «Дух в войсках выше всякого описания. Во времена древней Греции не было столько геройства. Корнилов, объезжая войска, вместо: «Здорово, ребята!» — говорил: «Нужно умирать, ребята, — умрете?» — и войска кричали: «Умрем...», и это был не аффект... и уже двадцать тысяч исполнили это обещание».

В течение октября — декабря 1854 года на Инкерманских высотах было сооружено шесть батарей, на Городской стороне возведена вторая линия обороны. В строительстве укреплений принимали участие не только солдаты и матросы, но и все население города. Рядом с мужчинами трудились женщины и даже дети.

Защитники Севастополя наносили противнику ощутимые удары, осуществляя вылазки в расположение вражеских войск. Они выводили из строя живую силу и технику, разрушали траншеи, захватывали пленных. Родной город защищали даже дети. За храбрость десятилетний защитник пятого бастиона Коля Пищенко был награжден боевым орденом. Прославился своим мужеством Петр Маркович Кошка, который участвовал в восемнадцати вылазках в расположение вражеских войск, захватил десять «языков» и был награжден Георгиевским крестом. Л. Н. Толстой писал: «Надолго оставит в России великие следы эта эпопея Севастополя, героем которой был народ русский...»Во время обороны Севастополя большое распространение получила подземная минная война. Минными работами руководил талантливый инженер штабс-капитан А. В. Мельников. Военное искусство его саперов и рабочих команд сводило налет попытки союзников разрушить оборонную систему города.

По прибытии в середине ноября 1854 года в Севастополь знаменитого врача-хирурга Н. И. Пирогова коренным образом была перестроена медицинская служба. С именем Н. И. Пирогова связано возникновение военно-полевой хирургии.

Самоотверженно боролись за жизнь каждого раненого в госпиталях. Большую помощь в этом оказывали женщины. Всего на войну добровольно ушло до 250 медицинских сестер, из них 120 работало в Крыму. Забывая об усталости, женщины ни днем, ни ночью не оставляли госпиталей и перевязочных пунктов. Огромной любовью среди защитников Севастополя пользовалась первая в России сестра милосердия Даша Александрова, названная Севастопольской. Многие воины обязаны ей своей жизнью. За героические действия Даша была награждена медалью «Золотой крест». Большое уважение воинов завоевали П. Графова (сестра автора «Горе от ума» А. С. Грибоедова), старшая медсестра К. Бакунина и др.

Войска противника начали осаждать ключевую позицию севастопольцев — Малахов курган. Под руководством П. С. Нахимова, В. И. Истомина, Э. И. Тотлебена перед линией бастионов сооружалась система передовых укреплений. В истории войн еще не было, чтобы осажденный город под интенсивным огнем противника строил укрепления. Это характеризует русских военачальников как первоклассных специалистов. И чем тяжелее приходилось защитникам города, тем с большей твердостью и решительностью отстаивали они каждый метр своих позиций, каждую пядь родной земли. С большим трудом удавалось пополнять гарнизон-крепость войсками, боеприпасами, медикаментами и продовольствием. На протяжении всей войны проводился сбор денег на военные нужды. Всем, чем мог, народ старался помочь Севастополю, его защитникам. Особенно много отправлялось на войну студенческой молодежи. В соответствии с правительственным распоряжением от 23 января 1855 года во многих городах создавались комитеты, занимавшиеся сбором средств в фонд помощи семьям моряков — защитников Севастополя, вдовам и сиротам.

Союзники не ограничились осадой Севастополя, они осуществили ряд десантных операций. 21 сентября англо-французские войска высадили десантный отряд в Ялте. Город военного гарнизона не имел. В течение нескольких дней беззащитный город подвергался варварскому грабежу и разбою.

12 (24) мая 1844 года союзническая эскадра в составе 57 кораблей, на которых находилось 17,4 тыс. человек, подошла к Керчи. Взорвав пороховые погреба, батареи и городские склады, небольшой русский гарнизон оставил Керчь. Город также подвергся грабежу.

Основные события продолжали разворачиваться в районе Севастополя. Здесь были сосредоточены основные силы союзников, готовившихся к очередному штурму города. Начиная с 25 мая (6 июня) 1855 года около 600 орудий противника днем и ночью обстреливали позиции защитников Севастополя. 28 июня (10 июля) на Малаховом кургане был смертельно ранен П. С. Нахимов

НАХИМОВ(Легенда)

Нахимов считал себя в некоторой степени виновником того, что Севастополь оказался осажденным английскими, французскими, турецкими войсками и, что ни говори, обреченным на гибель. В самом деле, не одержи Нахимов блистательной победы над турецким флотом при Синопе, Бог весть как обернулись бы события.

Но сделанное было сделано. Флот турецкий был разбит, потоплен, сожжен. Сила России возбудила у турок злую досаду, в Европе — опасение. Севастополь был окружен и с суши и с моря, Нахимов в одном только мог поклясться, что не покинет осажденный город, пока хоть один защитник сражается на его бастионах. И вообще не уйдет живым, предпочел бы умереть на Малаховом кургане.

Что же касается благополучного для русских исхода, о нем не приходилось мечтать: слишком велики были навалившиеся силы.

Победа над турками при Синопе была последней победой парусного флота. Нахимов завидовал адмиралу Ушакову, Сенявину, Лазареву. Те умерли раньше выпестованного ими флота. Их усилиями Россия превратилась в первостатейную морскую державу. Флот стал гордостью государства, и никто, казалось, не мог предвосхитить печальных дней 1854 года.

Когда намечалось в центре города на холме строительство собора, подземная часть его была задумала усыпальницей. По старшинству, первое место в склепе уготовано было Лазареву, много сделавшему для флота, обустроившему город. Лазарев умер далеко от Севастополя, но тело его перевезли в этот, первейшей славы, русский город и похоронили в еще незаконченном соборе. Там же у ног своего командира уже лежал Корнилов, погибший в первые дни обороны. Третье место ждало Нахимова.

И говорили: Нахимов ищет смерти. Но от пуль — заговорен. Некоторые, из особо преданных адмиралу, утверждали, будто сами видели: пуля, явно предназначенная Нахимову, вдруг в воздухе — и видимо глазу! — меняла свой маршрут. Одни говорили — другие верили. А как не верить? Ведь стоял же и в самом деле Нахимов на Малаховом в полный рост. Адмиральская, хорошо различимая форма была на нем, а пули летали, будто пчелы в первое летнее тепло. И что же? А ничего! Народ вокруг него — как косой косит, а он на каждого, в кого пуля вошла или осколок, только оглянется, и такая боль в глазах... Поменяться бы жребием, особенно с молоденькими, но не берет пуля! Значит, нужен городу Нахимов! Кто, так же как адмирал, позаботится о провианте, о фураже и порохе, которых с каждым днем не хватает все больше и больше? Кто станет писать письма всем матерям погибших в Севастополе молоденьких офицеров? Кто позаботится о матросских вдовах и сиротах, если погибнет Нахимов?

...И вот уже убит и Владимир Иванович Истомин и его захоронили в склепе Владимирского собора в месте, которое адмирал Нахимов отвел для себя.

...Неровным пламенем коптила лампа, по углам комнаты сгущалась темнота. Низко нагнув сутулые плечи над столом, Нахимов писал вдове адмирала Лазарева: «Лучшая надежда, о которой я со дня смерти адмирала мечтал, — последнее место в склепе подле драгоценного мне гроба, я уступил Владимиру Ивановичу! Нежная отеческая привязанность к нему покойного адмирала, дружба и доверенность Владимира Алексеевича Корнилова, и наконец, поведение его, достойное нашего наставника и руководителя, решили меня на эту жертву... Впрочем, надежда меня не покидает принадлежать этой возвышенной семье: друзья-сослуживцы в случае моей смерти, конечно, не откажутся положить меня в могилу, которую расположение их найдет средство сблизить с останками образова-теля нашего сословия...»

25 июня 1855 года Нахимов, в который раз уже, встречал день на Малаховом кургане. Его просили уйти в укрытие. Обычно в таких случаях он отвечал, как отмахивался: «Не всякая пуля в лоб». А в этот раз произнес задумчиво: «Как ловко однако стреляют»... И тут же упал, смертельно раненный в голову.

Гроб Нахимова в доме возле Графской пристани был окружен морем людей, пришедших проститься с тем, кто для них олицетворял дух обороны. Гроб Нахимова стоял как раз на том столе, на котором Павел Степанович имел обыкновение писать письма семьям погибших молодых своих товарищей, и был покрыт несколькими пробитыми в боях флагами.

От дома до самой церкви стояли в два ряда защитники Севастополя, взяв ружья на караул. Огромная толпа сопровождала прах героя. Никто не боялся ни вражеской картечи, ни артиллерийского обстрела. Да и не стреляли ни французы, ни англичане. Лазутчики, безусловно, доложили им, в чем дело. В те времена умели ценить отвагу и благородное рвение хотя бы и со стороны противника.

Грянула военная музыка полный поход, грянули прощальные салюты пушек, корабли приспустили флаги до половины мачт.

И вдруг кто-то заметил: флаги ползут вниз и на кораблях противника! А другой, выхватив подзорную трубу из рук замешкавшегося матроса, увидел: офицеры-англичане, сбившись в кучу на палубе, сняли фуражки, склонили головы...

Тело Нахимова опустили подле гробов его товарищей в склепе собора Владимира.

В Севастополе на площади у Графской пристани установлен памятник Павлу Степановичу Нахимову — герою-флотоводцу, герою обороны Севастополя.

Положение Севастополя с каждым днем ухудшалось. Русское правительство не могло обеспечить его защитников необходимым количеством вооружения, боеприпасов, продовольствия.

В ходе боевых действий под Севастополем все более возрастала роль навесного (мортирного) огня, однако мортир в России производилось мало. Если в октябре 1854 году севастопольцы имели 5 мортир, а союзники — 18, то в августе 1855 года соответственно — 69 и 260. Не хватало пороха, боеприпасов было так мало, что командование издало приказ: на пятьдесят выстрелов противника отвечать пятью.

Отрицательно сказывалось на всей военной кампании, в частности на обороне Севастополя, бездорожье. Оно тормозило доставку защитникам города боеприпасов и продовольствия, задерживало прибытие пополнений. Ряды защитников Севастополя таяли.

После упорных боев в мае — июне на некоторое время в районе Севастополя установилось затишье. Союзники готовились к новому штурму города.

Генерал М. Д. Горчаков, сменивший А. С. Меншикова на посту главнокомандующего русской армией в Крыму, после длительных колебаний и проволочек сделал попытку перейти в наступление против англо-французских войск, но 4 (16) августа 1855 года потерпел поражение в районе реки Черной.

5 (17) августа 1855 года противник начал подготовку к новому штурму Севастополя массированной бомбардировкой, продолжавшейся до 24 августа (5 сентября).

Всего было выпущено около 200 тыс. снарядов. В результате этого обстрела город был почти полностью разрушен, в нем не осталось ни одного целого дома. 24 августа (5 сентября) союзники начали генеральное наступление, направив главный удар на Малахов курган. Но защитники отбили атаку. 27 августа (8 сентября) 60-тысячное союзническое войско начало штурм Малахова кургана и города. Ценой больших потерь врагу удалось захватить Малахов курган, что и решило исход обороны Севастополя.

28 августа (9 сентября) гарнизоны города, его защитники, уничтожив батареи, пороховые погреба и потопив часть оставшихся кораблей, переправились на Северную сторону. 30 августа (11 сентября) были потоплены последние корабли Черноморского флота. В этот же день Александр II, вступивший на престол, отдал приказ о прекращении обороны Севастополя. Однако оборона Северной стороны города продолжалась до перемирия, подписанного 17(29) февраля 1856 года, т. е. еще 174 дня после того как была оставлена Южная сторона.

Героическая оборона Севастополя — эпопея ратного подвига народных масс, защищавших свое Отечество. «Мы ожидали легких побед, — отмечала английская газета «Таймс», — а нашли сопротивление, превосходящее все доселе известное в истории».

18 (30 марта) 1856 года в Париже был подписан мирный договор, по которому России запрещалось иметь военный флот и базы на Черном море и строить на его побережье укрепления. Тем самым южные границы России становились открытыми.

В результате военных действий Крымскому полуострову был нанесен значительный ущерб. Особенно пострадали земли, на которых происходили военные действия: Евпаторийский, Перекопский и большая часть Симферопольского уездов; города: Севастополь, Керчь, Ялта. Значительно пострадало хозяйство Крыма, а также культурные и исторические памятники.

Вопросы и задания

1. Расскажи о начальном этапе войны в Крыму.

2. Охарактеризуй готовность Севастополя к обороне.

3. Почему часть Черноморского флота была затоплена?

4. Охарактеризуй действия русской армии: солдат, матросов, офицеров и главного командования.

5. Расскажи о героической обороне Севастополя. Приведи примеры

6. В чем проявлялась забота страны о защитниках Севастополя?

7. Какие военные операции осуществили союзники, кроме осады Севастополя?

8. Расскажи о заключительном этапе обороны Севастополя.

9. Каковы основные причины поражения русских войск в Крыму?

10. Каковы итоги и последствия войны?