Применение теории коллективного политического насилия в исследовании этнополитических конфликтов Юга России

Государства становятся все более мультикультурными. В результате, люди разной этнической принадлежности вынуждены жить бок о бок. Мир стал свидетелем нескольких геноцидов, и молча, стоял в стороне, он увидел результат коллективного насилия и обвинил исторические обиды. Менталитет "мы против них"[49] может казаться верным в сознании людей, но его недостаточно для объяснения появления этнического насилия. То же самое относится и к конкуренции за ресурсы. Что же ведет некоторые народы вниз по спирали насилия, а иногда и геноцида, в то время как другие способны к мирному сосуществованию? В будущем неопределенности, где продолжают происходить геноциды, и где страны находятся в постоянной опасности сползания в болото, необходимо различать, что вызывает насилие на этнической почве, или, что является причиной этнического мира, другой стороны одной медали. Мир становится все более взаимосвязанным, и этнические группы чаще взаимодействуют друг с другом. Для того чтобы обеспечить мир, народы должны научиться образовывать общество гражданского доверия через этнический признак.

В исследованиях, направленных конкретно на межэтническое коллективное насилие, коллективное насилие, как правило, по-прежнему остается недостаточно определенным объектом исследования; оно часто включается в большую и более расплывчатую ​​категорию - межэтнический конфликт и тем самым остается неопределенным в своих конкретных формах; а также не уделяется достаточного внимания его отличию от других потенциальных результатов, то есть, ненасильственных моделей конфликта, к примеру, диффузное социальное насилие, и другие[50]. Ситуации часто закодированы дихотомически (конфликт/неконфликт), и многие ученые рассматривают коллективное насилие “как степень конфликта, а не как форму конфликта”[51]. Это, к сожалению, послужило причиной изучению межэтнического насилия отдельно от изучения других социальных процессов, тесно связанных с ним.

До 1990-х годов, исследования коллективного насилия и анализ этнических конфликтов в основном не связывались. Общие теории коллективного насилия имели тенденцию игнорировать этническую принадлежность или включать ее в рамки более крупных аналитических категорий коллективного насилия, предполагая, что в отношениях между этнической принадлежностью и коллективного насилия, нет ничего, что отличало бы их от отношений коллективного насилия и других спорных вопросов[52].

Этнополитические конфликты являются уникальными и неповторимыми во времени. Этнополитический конфликт не всегда носит насильственный характер (например, борьба французских канадцев в Квебеке, или «бархатный развод» Чехословакии). Но существует конфликт, привлекающий полномасштабные военные действия, такую ситуацию лучший описывает конфликт в Боснии или на Кавказе[53]. Насильственные конфликты происходят в форме открытого противостояния, с участием боевых сил, депортаций и "этнической чистки". Ненасильственные конфликты происходят в форме митингов, демонстраций, пикетов, голодовок, гражданского неповиновения. Как правило, главными действующими лицами конфликтующих сторон являются властные структуры, политические партии, общественные движения и организации.

Коллективное политическое насилие принимается во внимание, когда этнополитические конфликты становятся агрессивными, они могут быть очень разрушительными и опасными, оставляющими людей без крова и вызывающими массовый потоков беженцев, а также серьезные нарушения прав человека[54]. С одной стороны, этнополитические конфликты могут также привести к ухудшению безопасности в соседних странах. Но с другой стороны, этнополитические конфликты могут привлечь иностранное вмешательство, либо с положительной целью разрешения конфликтов путем посредничества (в качестве посредника) или в негативной форме, что может привести к обострению войны. Таким образом, этнические конфликты, происходящие внутри стране, могут иметь международный характер. Чем больше международный аспект в этническом конфликте, тем выше тенденция интернационализации конфликта. В целом высказано пессимистичное мнение, что, если конфликт приобретает международный характер, то гораздо труднее найти решение. Нити конфликта становятся все более сложными и, таким образом, период конфликта продлевается. В результате, конфликт несет больше жертв и потерь имущества.

Таким образом, теория коллективного политического насилия в данном исследовании может быть использована для объяснения причины ужесточения этнополитического конфликта. Это можно объяснить с помощью следующих причинно-следственных связей этнических конфликтов[55]:

Необходимы три предпосылки:

§ Интерпретации этнической группой своей истории оправдывает враждебность по отношению к другим, и подчеркивает необходимость получить особый статус.

§ Страх группового вымирания силен в начальный период насилия.

§ Этническая группа имеет территориальную базу и возможность мобилизоваться.

Если присутствуют все эти условия, конфликт становится насильственным через следующие механизмы:

§ Экстремальная враждебность имеет популярную массовую поддержку. Вероятность конфликта возрастает с увеличением демографического размера этнических групп.

§ Этническая группа прославляет свою историю через одностороннюю интерпретацию своих собственных побед и возлагание вины поражений на предателей или слабых лидеров. Вынашиваемые призывы к мести способствуют созданию организационных структур и культуры насилия.

§ Элиты используют для конфликта этнические призывы, продвигая страх, массовую враждебность и мобилизацию.

§ возникает дилемма безопасности, при которой топор войны руководства одной стороны, приводит к радикализации руководства другой стороны.

На основе причинно-следственных выводов, представленных выше, исследование постулирует следующие гипотезы:

§ Чем сильнее этническая враждебность между группами (основанная на исторических причинах, прошлой виктимизации, представление о своем прошлом, которое создало чувство солидарности и ассоциации с определенной территорией), тем выше вероятность этнического конфликта.

§ Вероятность этнического конфликта возрастает с увеличением относительного демографического размера этнической группы.

§ Этнический конфликт, скорее всего, и возрастает с числом предыдущих конфликтов от имени той же этнической группы.

§ Чем острее дилемма безопасности, страх этнического исчезновения какой-либо группы (основанный на объяснении националистической и языковой политики, образования и возможностях трудоустройства, демографических изменений, связанных с "этнической проблемой соответствия"), тем больше вероятность того, что все это приведет к этническим конфликтам.

Мой главный аргумент заключается в том, что этническая принадлежность не всегда является необходимым условием для насильственных конфликтов. Например, в случае Абхазии и Южной Осетии, грузинская сторона предпочитает называть свои нерешенные конфликты как "политические", потому что оба конфликта были о государственности и территориальной целостности грузинского государства. Аргумент основан на утверждении, что Грузия борется не с конкретной этнических группой, а с «сепаратистами» - то есть, людьми, оспаривающими территориальную целостность государства, независимо от их этнического происхождения". С другой стороны, для сепаратистов конфликты являются способом самоопределения и укрепления своих политических прав на их этнический дом. Таким образом, мы можем утверждать, что конфликты внутри Грузии с сепаратистами не были вызваны этнической враждебностью. Они были скорее борьбой национально-государственной, борьбой за статус некоторых конкретных групп и была вызвана противоречиями между их национальными проектами. Конфликты на Кавказе заключались в защите территории, этнических домов и независимости. Однако в последнее время взаимоотношения между сторонами конфликта являются этнически враждебными. Это может привести нас к выводу, что этническая враждебность была не причиной, а результатом замороженных конфликтов в Грузии.

Этнические призывы могут привести к насильственной эскалации, только если группа опасается, что ее существование под угрозой. Что важно, так это способность вызывать вертикальную эскалацию "наша группа находится в опасности". Следующее условие, необходимое для определения этнополитического конфликта как коллективного политического насилия, - политическая возможность. Она состоит из двух элементов, во-первых, должно быть достаточное политическое пространство (ослабление или состояние упада, или поддержка от внешних сил), а во-вторых, территориальная база (для успешной мобилизации, этнические группы, либо территориально сконцентрированы в каком-либо регионе, либо у них имеется территориальная база в соседней стране)[56].

Один из самых важных исследователей, Стюарт Кауфман, определил, что этнический конфликт включает в себя три движущие силы: массовая враждебность, шовинистическая политическая мобилизация и дилемма безопасности[57]. Сочетание и взаимодействие этих аспектов создает спираль эскалации, если присутствуют, упомянутые выше, предпосылки.

Чтобы этнический конфликт случился, интерпретация группой ее происхождения, истории и статуса должна оправдать враждебность по отношению к другой группе, а также усилен страх исчезновения; такая этническая группа должна иметь возможность мобилизоваться; и враждебное отношение должно возрасти и укрепиться. Размер этнической группы может играть большую роль. Как утверждал Кедерман, претензии этнических групп становятся все более мощными, если размер группы является относительно большой[58]. Экстремальное насилие имеет место быть, если присутствуют все условия, описанные выше, и все эти факторы работают для его продвижения.

Теория коллективного политического насилия считает, что насилие, скорее всего, происходит, когда этнические группы обладают амбициями в обладании власти и имеют сильные этнические идентичности. Ловкие политики пользуются политической нестабильностью и экономическими потрясениями, чтобы отвлечь внимание от реальных проблем, стоящих перед страной[59].

Ниже приведен список из шести актуальных научных вопросов с краткими комментариями, почерпнутых из обсуждения того, что может быть идентифицировано как перспективное с точки зрения будущих направлений совместное исследование в изучении коллективного политического насилия в полиэтнических обществах[60]: