Исламский радикализм в регионе после войны 2006 г.

После начала иракского кризиса (вторжение войск США в Ирак в 2003 г.), «ливанской войны» (вторжение армии Израиля в Ливан с целью подавления движения «Хезболла» летом 2006 г.) и обострения палестино-израильского конфликта в обществах арабских стран наблюдается определенное усиление внимания к му­сульманской идентификации и политизации ислама, особенно в моло­дежной среде. Причем распространение исламистских настроений имеет не только религиозный, но также культурологический и соци­ально-политический характер.

В достаточной степени этот феномен можно объяснить общим подъемом исламистских тенденций в среде «арабской улицы», демонстрирующей и подчеркивающей, таким обра­зом, свою мусульманскую самоидентификацию как реакцию на опре­деленные события и элементы исламофобии. К числу таких «детонаторов» политического ислама относятся карикатуры на пророка Мухаммада, опубликованные в ряде европейских газет, не­удачные высказывания по поводу ислама папы Римского, а также антиисламские публикации и высказывания некоторых западных поли­тических и общественных деятелей, появившиеся на волне дискуссий о «столкновении цивилизаций». Тем более что часть молодежи араб­ских стран является в достаточной степени политизированной и живо интересуется политическими событиями, происходящими в мире, че­му в достаточной степени способствует распространение кабельного телевидения и сети Интернет.

В то же время именно молодежь в наи­большей степени страдает от нерешенности внутренних социально-экономических проблем в арабском мире, особенно безработицы, что ведет к увеличению числа неимущих и маргиналов. Известно, что эта среда является наиболее восприимчивой к проповедям радикального исламизма и взрывоопасной в социальном плане. Исламистские идео­логи используют такую ситуацию для усиления своего влияния, обви­няя правящие режимы «своих» стран в несоблюдении «справедливых законов шариата» и объявляя действия Запада «войной против ислама». Важным элементом исламского фактора являются также теорети­ческие концепции официальной исламской мысли. Основные из них сводятся к следующим:

– традиционной, обосновывающей и подтверждающей нынешнее состоя­ние мусульманского общества;

– фундаменталистской, отстаивающей необходимость приведения всех общественных и властных структур в соответствие с буквально понимаемым шариатом;

– модернистской, ко­торая предполагает внешне исламскую интерпретацию либеральных реформ по западному образцу в целях их оправдания и легитимации [59].

Наконец, еще одно направление, получившее наибольшее распростра­нение в последнее время в ряде арабских стран, так называемая кон­цепция васатыйя (посредничество, компромиссность, умеренность — араб.) Она является компромиссным вариантом в сравнении с упомя­нутыми направлениями исламской мысли, использует их положитель­ные стороны и избегает крайних взглядов. В то же время концепция васатыйя подтверждает такой важный постулат для исламской мысли, как и джихад, т.е. возможность различных толкований событий и явлений, а также расхождений во мнениях в общих рамках исламских ценностей.

На сегодняшний день «Хезболла» хорошо оснащена, обучена и организована. Она, в основном, занята внутренними делами в Ливане и гражданской войной в Сирии, но по-прежнему остается «осью зла» в регионе, продолжает рассматривать Израиль как главного врага и готовясь к нападению. Именно поэтому Израиль не хочет допустить поставок новых видов вооружений в Сирию, понимая, что после окончания конфликта всё это может оказаться в руках «Хезболлы».

Политическим последствием событий 2006 г. следует считать заметный рост активности действий ХАМАС. Победа ХАМАСа на выборах в парламент и поражение бывшей правящей партии ФАТХ в 2007 г. привели к дестабилизации ситуации не только внутри самой ПНА, но и во всем регионе Ближнего Востока. В борьбе за контролем над финансовыми потоками, ресурсами, оружием и населением политический конфликт между ХАМАСом и ФАТХом перерос в вооруженное противостояние, сравнимое по своему масштабу с гражданской войной. В июне 2007 г. активисты движения ХАМАС совершили вооруженный переворот в секторе Газа и после продолжительных уличных боев вытеснили оттуда членов движения ФАТХ, возглавляемого президентом Палестинской автономии М. Аббасом. Пика напряженная ситуация достигла 14 июня, когда боевики ХАМАСа захватили территорию сектора Газы, вытеснив бойцов ФАТХа.

В результате ПНА фактически оказалась расколотой на две части - сектор Газы, находящийся под властью ХАМАСа, и Западный берег реки Иордан, контролируемый сформированным М. Аббасом чрезвычайным правительством. ФАТХ ответил массовыми арестами хамасовцев на Западном берегу. В результате в Палестинской автономии установилось фактическое двоевластие. Международное сообщество отказалось признать власть ХАМАСа в секторе Газа и поддержало М. Аббаса. Поступающая в Газу гуманитарная помощь была приостановлена. Израиль ввел экономическую блокаду сектора. На протяжении нескольких месяцев ФАТХ и ХАМАС отказывались идти на переговоры, обмениваясь обвинениями [8].

Активизация ХАМАСа в регионе привлекла внимание Ирана, который начала поощрять ХАМАС к силовому захвату власти в секторе Газа. После переворота на это обратил внимание советник главы Палестинской автономии М. Аббаса, высокопоставленный сотрудник палестинской администрации от движения ФАТХ Я. Абед-Раббо. С этого времени Иран откровенно поддерживает недемократические группировки в Палестине, Ираке, Ливане.

Вместе с тем, руководство Ирана опасалось публично занимать сторону ХАМАС, поскольку в случае окончательной победы Израиля оно могло бы лишится не только ценных союзников на границе с Израилем, но и своего рода «козыря» в отношениях с США. Кроме того, поддержка радикальной группировки ХАМАС привело бы к еще большему обострению отношений с Египтом, Иорданией и Саудовской Аравией. Есть основания предположить, что между словесной поддержкой Ираном ХАМАСа и его же непосредственным участием в событиях войны есть существенное отличие.

Следующим новым моментом в расстановке региональных сил стало кардинальное изменение позиций участников полистино-израильского конфликта. Особенно это стало заметным после того, как 11-15 июня 2007 г. власть в Газе захватили боевики исламского движения ХАМАС, «пасьянс» палестино-израильского конфликта изменился кардинальным образом. «Если в прошлые десятилетия главной силой, противостоявшей Израилю, был амбициозный феодально-социалистический панарабизм Г.А. Насера или агрессивный, но при этом преимущественно секулярный палестинский национализм Я. Арафата, то теперь матрица конфликта изменилась», – по мнению М. Бельского[8].

Это проявлялось в радикализации внутренней политики ХАМАСа в секторе Газа. Уже в середине 2007 г. правительством ХАМАС приняты ряд законов, жестко навязывавших населению традиционные исламские ценности. В частности, женщины были обязаны носить хиджаб, а парам, не состоящим в браке, запрещено было появляться на публике. За исполнением закона следила специальная полиция нравов. ХАМАС отказывался пропускать на территорию сектора Газа палестинские газеты, разрешенные к ввозу в анклав израильскими властями. Исламистская полиция перехватывала издания «Аль-Аям», «Аль-Кудс» и «Аль-Хаят аль-Джадида» на границе и возвращала их обратно на Западный берег р. Иордан. Кроме того, полиция забрала у издателей разрешение на распространение прессы в секторе, выданное министерством информации, подконтрольным ХАМАС [8].

При этом, после переворота 2007 г. представители ХАМАС заявили, что они не намерены превращать Газу в «исламский эмират». Однако спустя два года правительство продолжало вводить все новые и новые правила, обязательные для исполнения на территории сектора [8].

Новая ситуация, приобретавшая характер тенденции, была замечена и арабскими СМИ. Ранее они уже сообщали о том, что исламские обряды в Газе становятся главными инструментами закона. Многие мужчины начали отращивать бороды после столкновений с полицией ХАМАС. После создания правительства ХАМАСа в 2007 г. была создано «религиозно-судебная комиссия», которая действовала наравне со светским судопроизводством.

Итак, победа движения ХАМАС значительно осложнила ситуацию в секторе и регионе. Из негосударственного регионального фактора ХАМАС превратился в одну из ведущих сил, определяющих ход ближневосточного конфликта. Концепция «демократического мира», получившая широкое распространение в западной политологической литературе, не оправдала себя. Надежды на то, что в результате прошедших на территории, контролируемой ПНА, демократических выборов могли бы начаться процессы демократизации режима, а Ближний Восток стал бы более мирным, не были реализованы. Кроме того, ХАМАС заметно усиливал политико-идеологический контроль над жителями сектора. Он воспитывал новое поколение мусульманских фанатиков-экстремистов. При этом, росла пропасть между сектором Газы и Западным берегом р. Иордан как двумя частями ПНА. Общество в Газе стало все больше отличаться от жителей Западного берега почти по всем показателям – социальным, культурным и экономическим [8].

В целом, в послевоенные годы Иран удивительным образом успешно распространил свое влияния на Ближнем Востоке. ХАМАС – в секторе Газы, «Хезболла» – в Ливане, союз самого Ирана с Сирией, – это все яркие примеры увеличивавшегося иранского политического воздействия на соседние страны. Иран уже сам непосредственно вмешался в палестино-израильский мирный процесс, фактически осложняя его. Экстремисты из ХАМАС считаются в 2010-е годы сильнейшим политическим движением в ПА. И пока Израиль ведет переговоры с ФАТХ, ХАМАС продолжает укреплять свой имидж как выразителя ожиданий палестинского народа, используя для этого антиизраильские настроения. Движение ФАТХ, являясь главным соперником ХАМАС и при этом главным партнером Израиля по переговорам, в свою очередь, само стремится несколько «приручить» экстремистов, поскольку если действия радикалов не сдерживать, то ХАМАС, как и «Хезболла», продолжит действовать под влиянием Ирана. А это означает, что в случае эскалации конфликта в регионе они также могут стать своего рода иранским оружием, направленным не только против Израиля, но и против властей ПА.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Война в Ливане была ограничена по масштабам. В ней принимали участие сравнительно небольшие силы, действовавшие на небольшом театре военных действий и на небольшой глубине. «Размеры» и сроки войны в основном определялись двумя факторами: стремлением избежать больших потерь и ожиданием итогов политических переговоров, которые постоянно шли на различных уровнях. Однако постепенно фронт боев расширялся. В общей сложности в боевых операциях второй израильско-ливанской войны приняло участие 17 бригад армии обороны Израиля в полном составе.

Проведенное исследование событий войны 2006 г. и ее последствий позволяет сделать следующие выводы.

Во-первых, Израиль так и не достиг заявленных целей. «Хезболла» не была разоружена и не разбита. Ее лидеры по-прежнему живы и продолжают готовиться к следующей войне. Мировое сообщество признало Израиль агрессором, неадекватно использовавшим силу. Гарантий от новых ракетных обстрелов и террористических акций со стороны экстремистов так и не было получено. Репутация ЦАХАЛа оказалась подорванной, в стране разразился политический кризис, пленные не были освобождены. В этом плане можно говорить о неудаче военной кампании.

Во-вторых, в военном отношении стало понятно, что проводить бесконтактную войну против квазигосударственных террористических группировок – бесполезно, как и бескровно победить их тоже невозможно. Южный Ливан израильские войска взяли фактически за три дня массированного наступления, но именно на эти три дня пришлась и треть всех потерь. Однако если разложить все потери на 34 дня, то получится менее 4 человек в день. С этой точки зрения военная кампания для Израиля прошла достаточно успешно.

В третьих, анализ применявшейся «Хезболлой» тактики, основанной на обороне отдельных районов, показал, что она могла привести лишь к затягиванию процесса уничтожения очагов сопротивления. К поражению противника или достижению каких-то иных военных целей она привести не способна. В итоге войны вся инфраструктура группировки оказалась уничтожена, «Хезболла» потеряла большое количество вооружения и снаряжения. Выяснилось, что даже ее профессиональная партизанская армия не способна была удерживать территории. По мнению аналитиков, утверждать, что «Хезболла» победила ЦАХАЛ – нелепо [36]. Но сам факт того, что движение «Хезболла» до последнего дня войны оказывало эффективное сопротивление самой сильной армии на Ближнем Востоке, и умудрялось в свою очередь наносить удары по территории Израиля, вверг большинство израильтян в уныние и произвел впечатление на мировую общественность [47].

В четвертых, «Хезболла» в ходе войны не получила поддержки большинства арабских режимов, напротив, многие оказались фактически на израильской стороне. Однако, несмотря на нанесенный военный урон, авторитет исламистской группировки в Ливане и арабском мире серьезно укрепился. Она осталась по-прежнему опасным источником терроризма и военной напряженности.

В пятых, в результате этой войны «проект сопротивления» Израилю и Западу в лице разного калибра экстремистских движений значительно укрепил свои позиции на Ближнем Востоке. Конечно, во многом этому способствовал и хаос в Ираке, и беспомощность США в этой стране, но Ливанская война усилила «иракский эффект». Кроме того, она еще раз продемонстрировала поражение США в борьбе с Ираном за влияние на Ближнем Востоке. Радикальные движения в регионе получили импульс к продолжению своей линии на развертывание продолжительной «народной войны», пессимизм в отношении перспектив вооруженного противостояния с Израилем сменился оптимизмом. В Ливане сложилась разветвленная сетевая структура из отдельных воинских формирований, не вписывающаяся ни в какие иерархии. Сформировалась новая результативная модель народного сопротивления.

Именно из-за последствий ливанской войны в США и Великобритании на разных уровнях в наши дни обсуждают возможность привлечения Ирана и Сирии и к решению иракских проблем, и к тому, чтобы сдвинуть с мертвой точки арабо-израильский мирный процесс.

В шестых, не признав своего военного поражения, «Хезболла» переключила свою политическую деятельность с прямого противостояния с Израилем на ситуацию внутри Ливана, претендуя на расширение своих полномочий. Как легальная политическая сила, «Хезболла», на законном основании представленная в парламенте и правительстве Ливана, не только подтвердила свой статус, выдержав беспрецедентное давление регулярной армии, но и смогла набрать много выигрышных очков. Развивая достигнутые успехи, лидер «Хезболлы» Х. Насралла, уже осенью 2006 г. заговорил о необходимости перераспределения власти в пользу своей организации, отстоявшей суверенитет Ливана. 23 января 2007 г. «Хезболла» организовала совместно с профсоюзами всеобщую забастовку, переросшую в уличные беспорядки, когда 7 ливанцев погибло и 150 было ранено.

За 34 дня войны в Ливане погибло 1150 человек, 3700 было ранено. 90% погибших составили мирные жители, одна треть из них — дети до 12 лет. Экономический ущерб хозяйству Ливана оценивается в 9 млрд. долл., из которых 3 млрд. долл. — это прямые потери, а 6 млрд. долл. — косвенные. В стране разрушено 150 мостов, 15 тыс. жилых домов и квартир, склады с горючим, бензоколонки, административные и общественные здания, электростанции и промышленные предприятия. Около миллиона ливанцев стали вынужденными беженцами, что составляет четверть населения страны [66].

Первой с финансовой помощью населению пришла «Хезболла», выплачивая по упрощенной процедуре компенсации за материальный и моральный ущерб потерявшим жилье и имущество. Следующими были государства Ближневосточного региона и европейские страны.

В седьмых, анализ основных направлений внешней политики Ливана в рассматриваемый период показывает, что страна проводила сбалансированный внешнеполитический курс, направленный на мирное урегулирование ближневосточного конфликта и взаимовыгодное торгово-экономическое сотрудничество со странами Ближнего Востока. Исходя из принципа многовекторности своей внешней политики и благодаря многомиллионной ливанской диаспоре за рубежом, Ливан поддерживал прочные связи с ведущими странами Запада.

После войны 2006 г. межобщинные и межрелигиозные отношения в Ливане постепенно обретали нарастающий конфликтный потенциал, что вело к повышению ценности сохранения баланса, нарушение которого может привести к угрозе безопасности в Ливане в частности и в регионе в целом. Самую большую опасность представляет неосторожное внешнее воздействие на хрупкую основу межконфессионального сосуществования в Ливане.

В целом, нерешенность по итогам ливано-израильского конфликта 2006 г. ключевых проблем в регионе делает его в перспективе нестабильным и конфликтно опасным. Как показала практика последующих лет, для урегулирования ситуации недостаточно резолюции Совбеза ООН и ввода миротворческих сил. Общепринятые нормы международного права также не в состоянии охватить весь спектр отношений, складывающихся между сторонами, участвующими в конфликте между государством Израиль и движением «Хезболла». Следует признать, что эта проблема не может быть разрешена быстро и легко в ближайшие годы.