Автор корреспонденции - М.В. Черепанов - член Координа­ционного совета Союза поисковых отрядов России

Дорогие коллеги-искатели, вспомните: поиск имен и истинных судеб не вернув­шихся с войны мы начинали с опросов жителей, одно­полчан, очевидцев событий. Потом перешли к раскоп­кам на местах боев, поиску медальонов и сохранившихся на останках документов, чтобы узнать имя погибшего. Необходимость найти и оповестить родных привела нас в военкоматы и архивы. Через годы мы поняли, что изучение архивных документов открыло возможность узнать еще множество имен и подлинных судеб, числящихся пропавшими без вести. Теперь по нескольким именам, установлен­ным в полевом поиске, мы устанавливаем в архивах имена десятков, сотен, а иногда и тысяч погибших на этом участке. Совершенствование нашего дела дало возможность узнать судьбу многих тысяч защитников Родины. Но есть еще один путь.

Общеизвестно, что в фашистский плен попали 5 миллионов наших воинов. Большая часть их не вернулась домой, погибнув от голода, издевательств, непосильного труда, сгорев в печах лагерей уничтоже­ния. Немцы всегда славились пунктуальностью, остались верны ей и гитлеровские палачи. Начиная с 1942 г. на специальных зелёных корточках они вели личное дело каждого пленно­го. В них фиксировались ФИО, год и место рождения, кто родные и их адреса, где служил, как попал в плен, поведение, наказания, работа, т.е. жизнь и дата смерти человека в плену.

По мере освобождения территорий и лагерей эти документы передавались нашим спецслужбам, сорти­ровались и рассылались по местам рождения пленных, оседая в архиве компрометирующих документов терри­ториальных отделов КГБ под грифом «Совершенно секретно».

Часть пленных после освобождения из лагерей вер­нулись в строй, а потом и домой, с ранениями, орде­нами и медалями. По возвращении бывший пленный проходил тщательную проверку, в основе ко­торой и лежали сведения из немецких личных дел на пленных. Проанализировав и по-своему оценив пове­дение подследственного, НКВД принимал решение о его дальнейшей судьбе. Чаще всего бывший пленный под­вергался репрессиям. Логика была простая: «Сдался? Сдался! Отвечай по закону». Кто-то вернулся из наших лагерей, но большинство - нет. И эти данные тоже легли в тот же архив. Так было с вернувшимися.

А погибшие в плену? Их карточки остались в архи­вах КГБ «невостребован­ными». Родным ничего не со­общалось, погибшие в плену так и оставались для них пропавшими без вести. Но и для отдела учета по­терь ЦАМО - тоже. Этакая ведомственная «нестыковка».

Сейчас гриф секретности с этих документов снят. Из отделов КГБ карточки переданы в областные государ­ственные (а могут называться и по-другому) архивы - бывшиеобластные партийные архивы. Там они сейчас и лежат.

Для нас эти карточки равнозначны солдатским меда­льонам или найденным на останках документам с име­нем. Только искать их проще. Нужно лишь письмо нашей поисковой (или помогающей нам) организации с просьбой разрешить сверить списки пропавших без вес­ти (по этой территории) со списком компрометирующих документов на бывших в плену. Эту работу сдела­ют работники архива либо разрешат произвести сверку вам.

Таким образом, наши списки пропавших без вести,в том числе и составленные по заявкам родных, можно сверить, никуда не выезжая, т.е. по месту рождения про­павших без вести.

В Татарстане мы провели эту работу по разде­лу пропавших без вести, образовавшемуся при подго­товке Книги «Память». Оказалось, что каждый шестойне пропал без вести, а погиб в плену, и тому есть докумен­тальное подтверждение. Так мы вырвали из безвестья десятки тысяч имен. А что это значит для родных!

Есть, правда, в этом архиве и нюанс: с какой-то час­ти картотеки секретность не снята. Поэтому целесооб­разно сверить списки пропавших без вести с принявши­ми дела КГБ. Это уже дополнение к поиску. А вообще, коль скоро государство повернулось к пробле­ме увековечения имен павших, почему бы хранителям сведений о пленных не передать эти данные в НИИДАД, где концентрируются полные списки потерь?

Есть здесь и еще важная составляющая. По возвра­щении из плена человек тщательно проверялся в нашем фильтрационном лагере. В документах допросов фикси­ровалось всё: когда, где, при каких обстоятельствах попал в плен, в какой части, где было окружение, кто был командиром, кто какие команды отдавал, кто поги­бал на его глазах, - все-все выяснялось с максимальной тщательностью и с высоким профессионализмом.

Для нас сегодня это еще одно свидетельство очевид­ца, помогающее изучить историю того или иного сраже­ния.

Повторяю: все это лежит в бывшем областном пар­тийном архиве. Гриф секретности снят, используйте эту возможность.

Есть во всем этом и другие заслуживающие внимания аспекты. И я надеюсь продолжить этот разговор.

НАС СВЯЗЫВАЕТ ПАМЯТЬ