О состоянии, личных правах и обязанностях русских

10. Все Русские равны перед Законом.

11. Русскими почитаются все коренные жители России и дети ино­странцев, родившиеся в России, достигшие совершеннолетия, доколе пни не объявят, что не хотят пользоваться сим преимуществом.

12. Каждый обязан носить общественные повинности, повиноваться законам и властям Отечества и явиться на защиту Родины, когда востребует того Закон.

13. Крепостное состояние и рабство отменяются; раб, прикоснув­шийся земли Русской, становится свободным. Разделение между бла-

190 Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ И теории политической нАуки

городными и простолюдинами не принимается, поелику противно вере, по которой все люди братья, все рождены благо по воле божией, все рождены для блага и все просто люди: ибо все слабы и несовершен­ны.

14. Всякий имеет право излагать свои мысли и чувства невозбранно и сообщать оные посредством печати своим соотечественникам. Книги, подобно всем прочим действиям, подвержены обвинению Граждан пред судом и подлежат присяжным.

15. Существующие ныне гильдии и цехи в купечестве, ремеслах уничтожаются.

16. Всякий имеет право заниматься тем промыслом, который ему покажется выгоднейшим: земледелием, скотоводством, охотою, рыбною ловлею, рукоделиями, заводами, торговлею и так далее.

17. Всякая тяжба, в которой дело идет о ценности, превышающей фунт чистого серебра (25 рублей серебр[ом]), поступает на суд присяж­ных.

18. Всякое уголовное дело производится с присяжными.

19. Подозреваемый в злоумышлении может быть взят под стражу постановленными Уставом властями и учрежденным порядком, но в 24 часа (под ответственностью тех, которые его задержали) должно ему объявить письменно о причине его задержания, в противном случае он немедленно освобождается.

20. Заключенный, если он не обвинен по уголовному делу, немед­ленно освобождается, если найдется за него порука.

21. Никто не может быть наказан, как в силу закона, обнародован­ного до преступления и правильно и законным образом приведенного в исполнение.

22. Устав сей определит, каким чиновникам и в каких обстоятельст­вах представляется право давать письменные приказания задержать кого-либо из Граждан, сделать домовой обыск, забрать его бумаги и распечатать письма его. Равным образом определит оный ответ­ственность за таковые поступки.

23. Право собственности, заключающее в себе одни вещи, священ­но и неприкосновенно.

24. Земли помещиков остаются за ними. Дома поселян с огородами оных признаются их собственностью со всеми земледельческими ору­диями и скотом, им принадлежащим.

25. Крестьяне экономические и удельные будут называться общими владельцами, равно как и ныне называются вольными хлебопашца-

Глава 3. РУССКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ XIX — НАЧАЛА ХХ в. 191

ми, поелику земля, на которой они живут, предоставляется им в обще­ственное владение и признается их собственностью. Удельное прав­ление уничтожается.

26. Последующие законы определят, каким образом сии земли по­ступят из общественного в частное владение каждого из поселян и на каких правилах будет основан сей раздел общественной земли между ими.

27. Поселяне, живущие в арендных имениях, равно делаются воль­ными, но земли остаются за теми, кому они были даны, и по то время, по которое были даны.

28. Военные поселения немедленно уничтожаются. Поселенные батальоны и эскадроны с родственниками рядовых вступают в звание общих владельцев.

29. Разделение людей на 14 классов отменяется. Гражданские чины, заимствованные у немцев и ничем не отличающиеся между собою, уничтожаются сходственно с древними постановлениями народа Рус­ского. Названия и сословия однодворцев, мещан, дворян, именитых граждан заменяются все названием Гражданина или Русского.

30. Жалованье священнослужителям будет производиться и впредь. Равным образом они освобождаются от постоя и подвод.

31. Кочующие племена не имеют прав Гражданских. Право участ­вовать в выборе волостного старшины предоставляется однакож и оным.

32. Граждане имеют право составить всякого рода общества и това­рищества, не испрашивая о том ни у кого позволения, ни утверждения, лишь только б действия оных не были противузаконными.

33. Каждое таковое общество имеет право делать себе постановле­ния, лишь бы оные не были противны сему Уставу и законам общест­венным.

34. Никакое иностранное общество не может иметь в России подведомственных себе обществ или сотовариществ.

35. Никакое нарушение Закона не может быть оправдано повелени­ем начальства. Сперва наказывается нарушитель Закона, потом под­писавшие противузаконное повеление.

40. Нынешние полицейские чиновники отрешаются и заменяются по выборам жителей.

41. Всякий Гражданин, который бы насилием или подкупом нару­шил свободный выбор народных представителей, предается суду.

192 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

42. Никто не может быть беспокоиваем в отправлении своего бого­служения по совести и чувствам своим, лишь бы только не нарушал за­конов природы и нравственности. [...]

Печатается по: Избранные социально-политические и философские произведения декабристов. М., 1951. Т. 1. С. 229— 304.

К. С. АКСАКОВ

О том же¹

Россия— земля совершенно самобытная, вовсе не похожая на ев­ропейские государства и страны. Очень ошибутся те, которые вздумают прилагать к ней европейские воззрения и на основании их судить о ней. Но так мало знает Россию наше просвещенное общество, что такого рода суждения слышишь часто. Помилуйте, говорят многие, неужели вы думаете, что Россия идет каким-то своим путем? На это ответ про­стой: нельзя не думать того, что знаешь, что таково на самом деле.

Как занимателен и важен самобытный путь России до совращения ее (хотя отчасти) на путь Западный и до подражания Западу! Как лю­бопытны обстоятельства и последствия этого совращения и, наконец, как занимательно и важно современное состояние России вследствие предыдущего переворота и современное ее отношение к Западу!

История нашей родной земли так самобытна, что разнится с самой первой своей минуты. Здесь-то, в самом начале, разделяются эти пути, Русский и Западно-Европейский, до той минуты, когда странно и на­сильственно встречаются они, когда Россия дает страшный крюк, ки­дает родную дорогу и примыкает к Западной. На это начало прежде всего обратим свое внимание.

Все Европейские государства основаны завоеванием. Вражда есть начало их. Власть явилась там неприязненною и вооруженною и насиль­ственно утвердилась у покоренных народов. Один народ, или, лучше, одна дружина, завоевывает народ, и образуется государство, в основе которого лежит вражда, не покидающая его во все течение истории. (Если там и была тишина как явление — в основе лежала вражда.)

Русское государство, напротив, было основано не завоеванием, а добровольным призванием власти. Поэтому не вражда, а мир и согла-

^{__________________}

¹ Черновая неоконченная рукопись, озаглавленная автором «Переворот Петра Великого». При ее публикации в 1889 г. издатели сочли возможным изменить заглавие.

Глава 3. РУССКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ XIX— НАЧАЛА XX в. 193

сие есть его начало. Власть явилась у нас желанною, не враждебною, но защитною и утвердилась с согласия народного. На Западе власть явилась как грубая сила, одолела и утвердилась без воли и убеждения покоренного народа. В России народ сознал и понял необходимость го­сударственной власти на земле, и власть явилась, как званый гость, по ноле и убеждению народа.

Таким образом, рабское чувство покоренного легло в основании За­падного государства; свободное чувство разумно и добровольно при­звавшего власть легло в, основании государства Русского. Раб бунтует Против власти, им непонимаемой, без воли его на него наложенной и его непонимающей. Человек свободный не бунтует против власти, им понятой и добровольно призванной.

Итак, в основании государства Западного: насилие, рабство и вражда. В основании государства Российского: добровольность, свобода и мир. Эти начала составляют важное и решительное различие между Русью и Западной Европою и определяют историю той и другой.

Пути совершенно разные, разные до такой степени, что никогда не могут сойтись между собою, и народы, идущие ими, никогда не согла­сятся в своих воззрениях. Запад, из состояния рабства переходя в со­стояние бунта, принимает бунт за свободу, хвалится ею и видит рабство в России. Россия же постоянно хранит у себя признанную ею самою власть, хранит ее добровольно, свободно и поэтому в бунтовщике видит только раба с другой стороны, который также унижается перед новым идолом бунта, как перед старым идолом власти, ибо бунтовать Может только раб, а свободный человек не бунтует.

Но пути эти стали еще различнее, когда важнейший вопрос для че­ловечества присоединился к ним: вопрос Веры. Благодать сошла на Русь. Православная Вера была принята ею. Запад пошел по дороге ка­толицизма. Страшно в таком деле говорить свое мнение; но если мы не ошибаемся, то скажем, что по заслугам дался и истинный, дался и лож­ный путь Веры, первый — Руси, второй — Западу.

Ясно стало для Русского народа, что истинная свобода только там, Где Дух Господен.

Обратимся, собственно, к судьбам России, оставим в стороне Запад. Мы, к сожалению, встретимся с ним еще и у себя.

При таких началах согласия, которые легли в основу Русского Госу­дарства, Народи Власть должны были стать в совершенно особые отношения, не похожие на Западные. При такой основе как должен смотреть народ на власть? Так, как на власть, которая не покорила, но при-

194 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

звана им добровольно, которую потому он обязан хранить и чтить, ибо он сам пожелал ее: народ в таком случае есть первый страж власти. Как должна власть смотреть на народ? Как на народ, который не покорен ею, но который сам призвал ее, почувствовав ее необходимость, кото­рый, следовательно, не есть ее униженный раб, втайне мечтающий о бунте, но свободный подданный, благодарный за ее труды, и друг неиз­менный. С обеих же сторон, так как не было принуждения, а было сво­бодное соглашение, должна быть полная доверенность.

Но нет никакого обеспечения, скажут нам: или народ, или власть могут изменить друг другу. Гарантия нужна! Гарантия не нужна! Гаран­тия есть зло. Где нужна она, там нет добра; пусть лучше разрушится жизнь, в которой нет доброго, чем стоять с помощью зла. Вся сила в идеале. Да и что значат условия и договоры, как скоро нет силы внут­ренней? Никакой договор не удержит людей, как скоро нет внутреннего на это желания. Вся сила в нравственном убеждении. Это сокровище есть в России, потому что она всегда в него верила и не прибегала к договорам.

Поняв с принятием Христианской Веры, что свобода только в духе, Россия постоянно стояла за свою душу, за свою Веру. С другой сторо­ны, зная, что совершенство на земле невозможно, она не искала зем­ного совершенства, и поэтому, выбрав лучшую (т.е. меньшее из зол) из правительственных форм, она держалась ее постоянно, не считая ее со­вершенною. Признавая свободно власть, она не восставала против нее и не унижалась перед нею.

Теперь обратимся к самой Истории Русской; проследим отношение власти к народу и народа к власти и посмотрим: была ли с какой-нибудь стороны измена.

Народ призывает власть добровольно, призывает ее в лице князя-монарха, как в лучшем ее выражении, и становится с нею в приязнен­ные отношения. Это —союз народа с властью. Употребим здесь слова, которые так часто, постоянно, и с такой ясной определенностью встре­чаются в наших исторических свидетельствах, — слова, которые выра­жают народ и власть, т.е. Земля и Государство.

Земля, как выражает это слово, — неопределенное и мирное состо­яние народа. Земля призвала себе Государство на защиту, ограждение: прежде всего от врагов внешних, потом и от врагов внутренних. Отно­шение Земли и Государства легло в основание Русской Истории. В пер­вые времена Россия управлялась целым родом, совокупностью князей в отдельных княжествах, и в каждом княжестве повторялись те же

Глава 3. РУССКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ XIX — НАЧАЛА XX в. 195

самые отношения. Князей стало много, они сами спорили между собою, и между князьями возможен был выбор, поэтому они часто перемеща­лись. [...]

Таким образом, в России не было ни одного человека, пользующе­гося даром своими выгодами (тем менее по праву). Когда созывалась вся Россия, и служилая и земская, на совет к государю, то такой совет назывался уже Земским, и государь являлся тогда главою Земли.

[...] Аристократии Западной не было вовсе. Не было вовсе и Запад­ной демократии. Вся Россия была под двумя властями —Земли к Го­сударства, разделялась на два отдела — на людей земских и людей служилых.

Что же соединяло эти два отдела, что составляло неразрывную связь между ними? Мы говорили прежде о добровольном призвании Землею власти: это относится, собственно, к правительству, к государю; но здесь мы говорим уже о проявлении этих начал, о двух классах: служи­лом и земском. Что соединяло эти два отдела России? Вера и жизнь; вот почему всякий чиновник, начиная от боярина, был свой человек на­роду; вот почему, переходя из земских людей в служилые, он не стано­вился чуждым Земле. Выше всех этих разделений было единство веры и единство жизни, быта, соединявшее Россию в одно целое. Верою и жизнью само Государство становилось земским.

Люди служилые, все, начиная от бояр, писались холопами, что соб­ственно значило слуга и более ничего, точно так же как и люди служи­лые бояр и других лиц. Люди земские к государю писались сиротами, что на Русском языке не имеет значения orphelin, Waise, а значит про­сто беспомощный, беззащитный, или нуждающийся в защите. Это на­звание глубоко обозначает и утверждает отношение Земли к Государ­ству, Земли, призвавшей Государство на помощь. Повторяем: когда же созывалась вся, и служилая и земская, Россия в своих выборных, к го­сударю на совет, то такой совет назывался Земским. На таком совете было и духовенство, соединявшее Государство с Землею, постоянно роднившее его с ней. Государство как бы исчезало на ту минуту, и го­сударь являлся тогда главою земли. Но это было только в исключи­тельные минуты; невозможно было народу долго хранить этот напря­женный образ собранной Земли, продолжение которого мешало бы самой жизни Земли. Совет оканчивался, народ уходил к своим полям и работам, и Государство вновь, одно, бодрствовало над Землею.

Нам скажут: неужто же было полное блаженство? Конечно, нет. На земле нельзя найти совершенного положения, но можно найти совер-

196 Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

шенные начала. Нет ни в одном обществе истинного христианства, но христианство истинно и христианство есть единый истинный путь. Сле­довательно, этим единым истинным путем и надобно идти. Вся сила в том, что человек признал за закон, за начало. В основу Русской жизни легли истинные начала, с чем, я думаю, нельзя не согласиться. Эти на­чала составляют постоянный камертон в жизни, сейчас дающий чувст­вовать, указывающий уклонения и в то же время истинный путь. В этих началах лежит и осуждение лжи, и исцеление от лжи; идучи по истин­ному пути, можно упасть, можно и встать, но сила в том, чтобы не из­менять пути. Истинный христианин, если бы и пал он, не оставляет своей веры, но в ней самой находя исцеление, остается на истинном пути. Россия нашла истинные начала, никогда не изменяла им, и святая взаимная доверенность власти и народа, легшая в основу ее, долго не­изменно в ней сохранялась.

Печатается по: Аксаков К. С. Полное собрание сочинений. М., 1889. Т. 1.С. 16—23.

А.И. ГЕРЦЕН

Русский народ и социализм

Письмо к И. Мишле¹ (1851)

Милостивый государь,

Вы стоите слишком высоко в мнении всех мыслящих людей, каждое слово, вытекающее из вашего благородного пера, принимается евро­пейскою демократией с слишком полным и заслуженным доверием, чтобы в деле, касающемся самых глубоких моих убеждений, мне было возможно молчать и оставить без ответа характеристику русского на­рода, помещенную вами в вашей легенде о Костюшке.

^{___________________}

¹ Поводом для выступления Герцена с открытым письмом к французскому историку Мишле послужили неверные и несправедливые оценки русского народа, которые содержались в его очерке «Польша и Россия. Легенды о Костюшко». Очерк был напечатан в одном из парижских изданий в августе — сентябре 1851 г. Письмо к Мишле — важный шаг в развитии Герценом идей «русского социализма». Инициал «И» — от русского перевода имени Жюль (Иулий).

Глава 3. РУССКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ XIX — НАЧАЛА ХХ в. 197

Этот ответ необходим и по другой причине; пора показать Европе, что, говоря о России, говорят не о безответном, не об отсутствующем, не о глухонемом.

Мы, оставившие Россию только для того, чтобы свободное русское слово раздалось, наконец, в Европе, — мы тут налицо и считаем долгом подать свой голос, когда человек, вооруженный огромным и заслужен­ным авторитетом, утверждает, что «Россия не существует, что русские не люди, что они лишены нравственного смысла».

Если вы разумеете Россию официальную, царство-фасад, византийско-немецкое правительство, то вам и книги в руки. Мы соглашаемся вперед со всем, что вы нам скажете. Не нам тут играть роль заступника. У русского правительства так много агентов в прессе, что в красноре­чивых апологиях его действий никогда не будет недостатка.

Но не об одном официальном обществе идет речь в вашем труде; вы затрагиваете вопрос более глубокий; вы говорите о самом народе.

Бедный русский народ! Некому возвысить голос в его защиту! По­судите сами, могу ли я, по совести, молчать.

Русский народ, милостивый государь, жив, здоров и даже не стар,— напротив того, очень молод. Умирают люди и в молодости, это бывает, но это не нормально.

Прошлое русского народа темно; его настоящее ужасно, но у него есть права на будущее. Он не верит в свое настоящее положение, он имеет дерзость тем более ожидать от времени, чем менее оно дало ему до сих пор.

Самый трудный для русского народа период приближается к концу. Его ожидает страшная борьба; к ней готовятся его враги. Великий во­прос: to be or not to be¹ — скоро будет решен для России. Но грешно перед борьбою отчаиваться в успехе.

Русский вопрос принимает огромные, страшные размеры; он сильно озабочивает все партии; но, мне кажется, что слишком много занима­ются Россиею императорскою, Россиею официальной и слишком мало Россиею народной, Россиею безгласной. [...]

Община спасла русский народ от монгольского варварства и от им­перской цивилизации, от выкрашенных по-европейски помещиков и от немецкой бюрократии. Общинная организация, хоть и сильно потря-

_____________

¹ Быть или не быть (англ.)— слова Гамлета в одноименной трагедии Шекспира (акт. Ш, сцена1).

198 Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

сенная, устояла против вмешательства власти; она благополучно до­жила до развития социализма в Европе.

Это обстоятельство бесконечно важно для России.

Русское самодержавие вступает в новый фазис. Выросшее из анти­национальной революции¹, оно исполнило свое назначение; оно осуще­ствило громадную империю, грозное войско, правительственную цент­рализацию. Лишенное действительных корней, лишенное преданий, оно обречено на бездействие; правда, оно возложило было на себя новую задачу — внести в Россию западную цивилизацию, и оно до не­которой степени успевало в этом, пока еще играло роль просвещенного правительства.

Эта роль теперь оставлена им.

Правительство, распавшееся с народом во имя цивилизации, не замедлило отречься от образования во имя самодержавия.

Оно отреклось от цивилизации, как скоро сквозь ее стремления стал проглядывать трехцветный призрак либерализма; оно попыталось вер­нуться к национальности, к народу. Это было невозможно. Народ и пра­вительство не имели ничего общего между собою; первый отвык от пос­леднего, а правительству чудился в глубине масс новый призрак, еще более страшный призрак — красного петуха. Конечно, либерализм был менее опасен, чем новая пугачевщина, но страх и отвращение от либеральных идей стали так сильны, что правительство не могло более примириться с цивилизацией.

С тех пор единственной целью царизма остался царизм. Он власт­вует, чтоб властвовать. Громадные силы употребляются на взаимное уничтожение, на сохранение искусственного покоя.

Но самодержавие для самодержавия напоследок становится невоз­можным; это слишком нелепо, слишком бесплодно.

Оно почувствовало это и стало искать занятия в Европе. Деятель­ность русской дипломатии неутомима; повсюду сыплются ноты, советы, угрозы, обещания, снуют агенты и шпионы. Император считает себя естественным покровителем немецких принцев; он вмешивается во все мелкие интриги мелких германских дворов: он решает все споры; то по­бранит одного, то наградит другого великою княжной. Но этого недо­статочно для его деятельности. Он принимает на себя обязанность пер­вого жандарма вселенной, он опора всех реакций, всех гонений. Он иг­рает роль представителя монархического начала в Европе, позволяет

_____________

¹ Герцен имеет в виду реформаторскую деятельность Петра 1.

Глава 3. РУССКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ XIX — НАЧАЛА XX в. 199

себе аристократические замашки, словно он Бурбон или Плантагенет, словно его царедворцы — Глостеры или Монморанси.

К сожалению, нет ничего общего между феодальным монархизмом с его определенным началом, с его прошлым, с его социальной и рели­гиозной идеею и наполеоновским деспотизмом петербургского царя, имеющим за себя лишь печальную историческую необходимость, пре­ходящую пользу, не опирающимся ни на каком нравственном начале.

И Зимний дворец, как вершина горы под конец осени, покрывается все более и более снегом и льдом. Жизненные соки, искусственно под­нятые до этих правительственных вершин, мало-помалу застывают, ос­тается одна материальная сила и твердость скалы, еще выдерживаю­щей напор революционных волн.

Николай, окруженный генералами, министрами, бюрократами, ста­рается забыть свое одиночество, но становится час от часу мрачнее, пе­чальнее, тревожнее. Он видит, что его не любят; он замечает мертвое молчание, царствующее вокруг него, по явственно доходящему гулу да­лекой бури, которая как будто к нему приближается. Царь хочет за­быться. Он громко провозгласил, что его цель — увеличение импера­торской власти.

Это признание — не новость: вот уже двадцать лет, как он без ус­тали, без отдыха трудится для этой единственной цели; для нее он не пожалел ни слез, ни крови своих подданных. Все ему удалось; он раз­давил польскую народность. В России он подавил либерализм.

Чего, в самом деле, еще хочется ему? Отчего он так мрачен?

Император чувствует, что Польша еще не умерла. На место либе­рализма, который он гнал с ожесточением совершенно напрасным, по­тому что этот экзотический цветок не может укорениться на русской почве, встает другой вопрос, грозный, как громовая туча.

Народ начинает роптать под игом помещиков; беспрестанно вспы­хивают местные восстания: вы сами приводите тому страшный пример¹.

Партия движения, прогресса требует освобождения крестьян; она готова принести в жертву свои права. Царь колеблется и мешает; он хочет освобождения и препятствует ему.

Он понял, что освобождение крестьян сопряжено с освобождением земли, что освобождение земли, в свою очередь, — начало социальной революции, провозглашение сельского коммунизма. Обойти вопрос об освобождении невозможно — отодвинуть его решение до следующего

________________

¹ В «Легенде о Костюшко» Мишле упомянул о крестьянском восстании в Поволжье.

200 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

царствования, конечно, легче, но это малодушно, и, в сущности, это только несколько часов, потерянных на скверной почтовой станции без лошадей...

Из всего этого вы видите, какое счастие для России, что сельская община не погибла, что личная собственность не раздробила собствен­ности общинной; какое это счастье для русского народа, что он остался вне всех политических движений, вне европейской цивилизации, кото­рая, без сомнения, подкопала бы общину и которая ныне сама дошла в социализме до самоотрицания.

Европа, — я это сказал в другом месте¹, — не разрешила антиномии между личностью и государством, но она поставила себе задачею это разрешение. Россия также не нашла этого решения. Перед этим вопро­сом начинается наше равенство.

Европа на первом шагу к социальной революции встречается с этим народом, который представляет ей осуществление, полудикое, неуст­роенное, — но все-таки осуществление постоянного дележа земель между земледельцами. И заметьте, что этот великий пример дает нам не образованная Россия, но сам народ, его жизненный процесс. Мы, русские, прошедшие через западную цивилизацию, мы не больше, как средство, как закваска, как посредники между русским народом и рево­люционной Европою. Человек будущего в России — мужик, точно так же как во Франции работник. [...]

Различие между вашими законами и нашими указами заключается только в заглавной формуле. Указы начинаются подавляющей исти­ною: «Царь соизволил повелеть»; ваши законы начинаются возмути­тельной ложью — ироническим злоупотреблением имени французско­го народа и словами «свобода, братство и равенство». Николаевский свод рассчитан против подданных и в пользу самодержавия. Наполео­новский свод имеет решительно тот же характер. На нас лежит слиш­ком много цепей, чтобы мы добровольно надели на себя еще новых. В этом отношении мы стоим совершенно наряду с нашими крестьянами. Мы покоряемся грубой силе. Мы рабы, потому что не имеем возмож­ности освободиться; но мы не принимаем ничего от наших врагов.

Россия никогда не будет протестантскою.

Россия никогда не будет juste-milieu².

_____________

¹ В книге «О развитии революционных идей в России», глава VI.

² Золотой серединой.

Глава 3. РУССКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ XIX — НАЧАЛА ХХ в. 201

Россия никогда не сделает революции с целью отделаться от царя Николая и заменить его царями-представителями, царями-судьями, царями-полицейскими.

Мы, может быть, требуем слишком много и ничего не достигнем. Может быть так, но мы все-таки не отчаиваемся; прежде 1848 года России не должно, невозможно было вступать в революционное попри­ще, ей следовало доучиться, и теперь она доучилась. Сам царь это за­мечает и свирепствует против университетов, против идей, против науки; он старается отрезать Россию от Европы, убить просвещение. Он делает свое дело.

Успеет ли он в нем?

Я уже сказал это прежде. Не следует слепо верить в будущее; каж­дый зародыш имеет право на развитие, но не каждый развивается. Бу­дущее России зависит не от нее одной. Оно связано с будущим Европы. Кто может предсказать судьбу славянского мира в случае, если реакция и абсолютизм окончательно победят революцию в Европе?

Быть может, он погибнет?

Но в таком случае погибнет и Европа...

И история перенесется в Америку... [...]

Печатается по: Герцен А.И. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1986. Т. 2. С.154—155, 168—170, 177—178.

Н.Я. ДАНИЛЕВСКИЙ

Россия и Европа

Г л а в а Х