Тема 7. Архивное строительство в 1960-е - 1980-е гг.: поиск альтернативных путей развития отечественного архивного дела.

7.1.Основные изменения в постановке архивного дела: преодоление кризиса.

7.2. Положение о ГАФ СССР и ГАУ при СМ СССР от 4 апреля 1980 г. Попытка создания Закона об архивах.

Выход архивов из системы органов НКВД-МВД, сам по себе, не привел ни к каким радикальным преобразованиям в работе архивистов. Подлинные перемены начали осуществляться только под давлением «снизу», по мере пробуждения профессионального и гражданского осознания архивистами своей роли в обществе. Однако процесс этот проходил весьма трудно и набрал силу лишь к началу 80-х гг.ХХ в.

7.1.Основные изменения в постановке архивного дела:

Преодоление кризиса.

Ведомственная децентрализация архивного дела закреплялась юридически «Положением» 1961 г. ГАУ совершенно неожиданно лишилось статуса союзно-республиканского Главка. Помимо всех прочих последствий, эта перемена статуса самым болезненным образом ударила прежде всего по карману архивных работников: в результате начался массовый отток кадров из архивов. Ситуацию усугубляли также непрерывно возрастающий объем работы, связанные с тем, что после выхода ГАУ из системы МВД оно оказалось перед лицом острейшей проблемы: как обеспечить документной информацией теперь уже не одно ведомство, а всю колоссальную систему правительственных органов, требующих полного и немедленного удовлетворения своих потребностей в ретроспективной информации.

Вторая проблема состояла в том, что Главархив оказался включенным в мощную бюрократическую систему, порождающую неимоверное количество бумаг. Иначе говоря, Главархив был поставлен перед необходимостью выполнять управленческие функции, к чему архивный главк оказался совершенно не готовым – ни в теоретическом, ни в практическом плане. Как несколько позже признавали руководители Главархива, главной причиной такой ситуации был все-таки «застой в области архивоведения, наблюдавшийся в 1950-х годах».

И, тем не менее, выход их сложившейся тупикового положения старались найти. Все силы Главархива опять были брошены на создание новых правил, в которых предполагалось «обобщить весь опыт государственных архивов за предыдущие десятилетия». В результате напряженной работы к 1960 г. были разработаны, а в 1962 г. изданы «Основные правила работы государственных архивов СССР».Опубликованные тиражом в 12 тыс. экз.,эти правила отменяли действие 35 нормативных документов, изданных с 1938 по 1958 г. В новом издании излагались методики самих различных видов работ по созданию классификатора, по каталогизации документов, включая конкретные рекомендации по переходу к созданию систематических каталогов на основе детальной (а не выборочной, как было раньше) тематической разработки фондов. Много внимания уделялось техническим вопросам, связанным с подготовкой НСА, выставок и т.д.

В соответствии с принятым в 1958 г. решении ГАУ ведомственные архивы выводились за рамки «Правил», им отдавалось право самостоятельно проводить всю конкретную работу с документами. В результате к началу 60-х гг. во взаимоотношениях архивов и государства сложился полный хаос, что и привело к дроблению ГАФ страны на неконтролируемые ведомственные архивные фонды.

Ситуация осложнялась тем, что после передачи Главархива в ведение СМ СССР ведомства и учреждения, опираясь на содержащиеся в «Положении» 1961 г. упоминание о том, что за ГАУ закрепляется функции научно-методического руководства постановкой документационной части текущего делопроизводства министерств и ведомств СССР, сами перешли в открытое наступление на архивный Главк. В государственные архивохранилища начали сдавать управленческую документацию, которая была абсолютно не подготовлена к передаче на государственное хранение. К этому же времени выявилось, что вообще делопроизводство страны находится в запущенном состоянии, управленческие процессы оформляются без всякой унификации и стандартизации, номенклатуры дел составляются в меру квалификации, опыта и личной добросовестности канцелярского работника.

Главархив оказался в очень сложной ситуации – на него обрушилась несправедливая волна критики в связи с тем, что архивохранилища были просто не в состоянии принять на уже перегруженные полки и стеллажи тонны неподготовленной к архивному хранению документации, а специалисты из государственных хранилищ физически не успевали обрабатывать эту продукцию сотен тысяч канцелярий, секретариатов, бухгалтерий и пр. В зарубежных странах к этому времени уже был накоплен огромный опыт в деле приема на государственное хранение огромных документных массивов, но, к сожалению советские архивисты того периода этим опытом воспользоваться не могли.

В результате в архивном деле ярко проявился кризис, а в это время архивы страдали от огромного потока сырого, необработанного материала, который они были не в силах обработать. Решения по архивному делу принимались внешними органами. Правительство стремилось превратить архивистов в узких специалистов по организации делопроизводства. А для партийных верхов понятия архивов как источника объективной истины, как самодовлеющей ценности и феномена духовной культуры человека не существовало и не могло существовать.

Их опубликованного в 1993 г. стенографического отчета об июньском (1957 г.) Пленуме ЦК КПСС следует, что, едва добравшись до партийных архивов, всемогущие партийные бонзы тут же начали уничтожать компрометирующие архивные материалы на себя и подбирать компромат на других. Действовали по принципу «кто кого опередит». Сам Хрущев вспоминал, как Каганович предлагал ему изъять и уничтожить документ, на котором все члены Президиума ЦК расписались под указанием бить арестованных. Когда бросились искать, оказалось, что этот документ уже уничтожен. И наконец, один из выступавших на этом пленуме (Аристов) обвинил Маленкова, Кагановича и Молотова в вынашивании «гнусного плана: вернуться к власти в ЦК, расправиться с неугодными, добраться до архивов … уничтожить их».

В середине 60-х гг. прозвучал коллективный голос протеста профессиональных историков и архивистов, научной интеллигенции, который не был слышен практически с начала 20-х гг. С этого момента многие исследователи и начинают точку отсчета «новых веяний» в архивном деле. С этого момента начинаются поиски нового, альтернативного пути развития архивного дела в России.

Важнейшим, качественно новым явлением в это время стало проведение свободных дискуссий по острейшим и актуальнейшим вопросам, которые впервые за всю историю советских архивов не заканчивались применением репрессивных санкций со стороны административных органов. Очевидно, существенную роль в этом сыграло то, что в Московском историко-архивном институте за десять послевоенных лет собрался высокопрофессиональный коллектив историков и архивистов, готовый (и главное – способный!) отстаивать собственную точку зрения.

Впервые теоретические вопросы архивоведения стали обсуждаться открыто. Одним из первых таких вопросов был вопрос об определении ценности документа на этапе отбора на государственное хранение. Этот вопрос был поднят на заседании научного совета ГАУ 25 ноября 1959 г. Здесь прозвучала «радикальная» точка зрения следует отказаться от старых принципов экспертизы ценности, по которым государственному приему подлежал весь объем документов всех учреждений, организаций и предприятий, за исключением только выделяемых к уничтожению «законно», т.е. согласно действующим перечням, т.е. ГАУ предлагало уменьшить число фондообразователей. Максаков, Черноморский, Селезнев, Рудельсон и др. преподаватели ИАИ выступили с резкой критикой такого подхода, но Главархив остался при своем мнении. В Положении о ГАУ 1961 г. была включена статья, согласно которой ГАУ предоставлялось право определять категории учреждений, организаций и предприятий, материалы которых подлежат или не подлежат приему в Государственные архивы.

В этом же году ГАУ опубликовано «Методические указания по комплектованию государственных архивов документальными материалами и организации экспертизы их ценности», в которых архивистам давались уже совершенно четкие руководящие указания по определению научной ценности и практического значения учрежденческой документации в прямой зависимости от значения учреждения. Основной критерий, которым пользовались теперь экспертно-проверочные комиссии было значение учреждения – фонодобразователя.

Преобладающей тенденцией вскоре стало почти полное отождествление архивного дела и делопроизводства. Вместо научно-исследовательского института архивоведения и археографии, котрый предлагал создать Максаков, по решению правительства в сентябре 1966 г. начал действовать специализированный Всесоюзный научно-исследовательский институт документоведения и архивного дела (ВНИИДАД).

Перед ним сразу же была поставлена конкретная задача, сформулированная как исключительно важное правительственное поручение: возглавить работу всех заинтересованных учреждений и ведомств по разработке Единой государственной системы делопроизводства (ЕГСД). Кроме этого, от ВНИИДАД потребовали начать работы по созданию единых государственных стандартов на организационно-распорядительную документацию. Специалисты ВНИИДАД проводили дискуссии по целесообразности переименования «административно-управленческих» документов в «организационно-распорядительные» (ОРД), по правилам составления номенклатуры и оформления дел, по способам регистрации производства и многим другим вопросам технологии делопроизводства.

Все это было, безусловно, важным и нужным делом, но, к сожалению проблемы архивоведения, в таких условиях становились второстепенными. В Совете Министров СССР даже рассматривался вопрос о переименовании ГАУ в Государственный комитет по делопроизводству и архивному делу.

В 1964 г. в МГИАИ был открыт факультет государственного делопроизводства (ФГД), а с 1977 г. здесь же была введена новая специализация – «документовед - организатор научно-технической информации».

Подготовка историков-архивистов также становиться второстепенной задачей. В эти же годы (конец 60-х – начало 1970-х гг.) институт вынуждены были покинуть многие опытные и авторитетные преподаватели.

Власть демонстрировала свою силу методами, напоминающие худшие времена 1930-х гг.

Так, чисто волевым решением ЦК КПСС в ноябре 1962 г. было прекращено издание журнала «Исторический архив»: «идеологические цензоры» партии давно с подозрением относились к публикациям в этом издании архивных документов. Только в 1965 г. ЦК частично сменила гнев на милость и вместо закрытого «Исторического архива» разрешила ГАУ издавать журнал «Советские архивы». Первый номер журнала был подписан в печать в феврале 1966 г. Журналу была предоставлена современная типографическая техника, однако идеологический контроль был усилен.

Вскоре Суслова и его окружение перестал устраивать Г.А. Белов: заведующий ГАУ, по мнению партийной верхушки, позволял себе слишком многое, периодически вытаскивая из архивов очень «неудобные» и даже «неприличные» документы.

Тем более что в 1965 – 1966 г. разразился скандал, связанный с открытием в госархивах Житомирской и Хмельницкой областей Украины документов о деде и прадеде В.И. Ленина, которые оказались крещеными евреями. Наученный горьким опытом, Белов приказал изъять эти документы в оригиналах, без оставления копий, и проинформировал об этом ЦК, но там промолчали. Не получив указаний, Белов положил эти документы в свой личный сейф. Можно предположить что именно это предопределила отставку Белова при первом удобном случае. Его отправили в отставку прямо во время VII Международного конгресса архивов, который проходил в Москве в 1972 г.

На посту заведующего ГАУ при СМ СССР его сменил кандидат философских наук, специалист по вопросам научного атеизма и бывший директор музея Ленина Ф.И. Долгих.

Итак этот период полон противоречивых тенденций: с одной стороны – бурное и достаточно успешное развитие документоведения, пользующегося покровительством Совета Министров СССР, с другой – практически полный застой в разработке научных фундаментальных проблем архивоведения. Только личными стараниями выдающихся ученых – энтузиастов архивного дела, прежде всего В.Н. Автократова, подлинное значение наследия которого начинает постигаться только сегодня, а также Б.С. Илизарова и немногих других ученых, архивоведение как научная дисциплина все-таки продолжает развиваться. Однако работы этих авторов, созданные в данный период, как правило, издавались малыми тиражами и ценились только в ближайшем окружении коллег из ВНИИДАД и МГИАИ.

Дальнейшее развитие архивного дела в стране характеризовалось принятием в 1976 г. закона СССР «Об охране и использовании памятников истории и культуры». Согласно ему архивные документы были отнесены к категории историческим памятникам, а на Главархив возлагались обязанности по обеспечению сохранности, государственному учету и организации использования этой категории памятников.

Исполнение вытекающих из закона задач, а также расширение функций государственной архивной службы требовали правового закрепления. 20 сентября 1978было принято постановление «Об улучшении организации архивного дела в центральных государственных архивах СССР». В нем много внимания уделено вопросам комплектования архивов. Начальник ГАУ Ф.И. Долгих в очередной раз заверил вышестоящие инстанции, что уж этот документ точно «позволит поднять архивное дело на новую ступень». В этом же году прошла юбилейная, в честь 60-летия советского архивного дела, конференция, проведенная совместно Главархивом и ВНИИДАД. В основном на ней прозвучали традиционные заверения в верности ленинским принципам централизации архивного дела.

Но все эти постановления, заверения и конференции не могли остановить тенденций размывания Государственного архивного фонда СССР: Главархив практически ничего не мог сделать, что бы препятствовать созданию все новых ведомственных фондов, юридически обособленных документальных собраний в рамках отдельных отраслей: например МВД и КГБ СССР, Министерство атомной промышленности и энергетики, Министерство общего машиностроения, Государственный комитет по стандартизации и т.д.