Структура политической науки
Политология представляет собой широкий комплекс знаний о политике, охватывающий ее различные проявления. Специфика политологии состоит в выявлении природы, условий и технологии распределения и осуществления власти в полити-
ческом сообществе, то есть среди тех, кто прямо или косвенно участвует в политической жизни.
Будучи единой и интегрированной наукой о политике, политология включает в себя ряд частных дисциплин, которые исследуют те или иные стороны политической действительности. Среди них можно выделить политическую философию, политическую социологию, политическую психологию, политическую антропологию, историю политических учений и т.д.
Рис. 4.2. Структура политической науки
Так, политическая философияисследует ценностные мировоззренческие аспекты политики, политические идеалы, нормы, на
логии, кибернетики, она акцентирует внимание на решении конкретных политических проблем: выработке механизмов разрешения конфликтов, технологии ведения политических переговоров, определении моделей поведения избирателей, выявлении значения региональных факторов на политическую жизнь, создании благоприятного политического имиджа, планировании и проведении избирательных кампаний, технологии манипулирования массовым сознанием и т.д.
Таким образом, политология представляет собой единую науку о политике, интегрирующую выводы частных политических дисциплин. Она органично сочетает три уровня знаний о политике: а) философский, на котором определяются смысл, природа и назначение власти, государства и т.д.; б) теоретический, выявляющий место и роль каждого политического института и субъекта, формы и типы функционирования властных отношений; в) социологический, раскрывающий причины и мотивы политического влияния и поведения индивидов, групп.
Современные политологические школы (основные парадигмы)
В качестве исходного основания анализа политики в современной англо-американской политологии выступает политическое поведение, обусловленное побуждающими мотивами. Психологизация политических отношений, т.е. поиск причин политического поведения субъектов в психологических механизмах, устойчивых психологических реакциях, характерных для политической деятельности, является определяющей тенденцией развития политической науки в США и Великобритании в первой половине XX в.
В качестве единицы измерения политической реальности были взяты «политический человек» и его воля властвовать. Это позволяло рассматривать политику зримо, конкретно, открывало возможность вырабатывать эффективные практические средства преодоления конфликтов, деструктивных действий.
Доминирующими направлениями в англо-американской политической науке являются бихевиористское, структурно-функциональное и герменевтическое направления, основанные на одноименных подходах.
Бихевиористское направление
Основоположниками бихевиоризма (от англ. behavior — поведение), а следовательно, и поведенческого (бихевиорального) направления в англо-американской политологии принято считать группу ученых
Чикагского университета во главе с Ч. Мерриамом (1874—1953), предпринявших в 30-х гг. XX в. попытку вывести формальную структуру политических отношений из «естественной» сущности человека.
Дальнейшей разработкой поведенческой доктрины занимались Г. Лассуэлл (1902—1978), ученик и коллега Ч. Мерриама, и английский политолог Дж. Кэтлин (1896—1975).
В 60-х гг. XX в. их сменило «второе поколение» исследователей-бихевиористов, среди которых такие видные теоретики, как Д. Трумэн, Д. Истон, Р. Даль и др.
Исходная методологическая установка бихевиористов состоит в том, что природа власти и политики выводится из природы человека, доступной исследованию научными методами.
Подобно представителям европейской политической философии XVII—XVIII вв., бихевиористы исходят из посылки о «естественном человеке» — автономном субъекте политического процесса, своего рода «политическом атоме», изначально наделенном определенным набором черт и характеристик, вытекающих из его универсальной, внеисторической природы. Эта неизменная и всемогущая человеческая природа в конечном итоге определяет всю систему социально-политических отношений любого общества в любой исторический период его развития.
Однако в отличие от просветителей бихевиористы отказались от моральной оценки политических проблем, рассматривая их исключительно как естественные. Политическая реальность является частью естественного, природного порядка, и потому политические процессы протекают в неизменных формах, которые обусловлены неизменной природой индивида. В этой связи задача политической теории состояла в том, чтобы объяснить явления политической жизни исходя из естественных свойств человека, вывести политические феномены из закономерностей естественного жизненного поведения людей.
По мнению бихевиористов, определяющей чертой человеческой психики и поведения является неосознанное стремление к личной власти, понимаемой как возможность оказывать влияние на кого-либо. Человек — «властолюбивое животное»: неосознанное стремление к власти лежит в основе всех его поступков и действий, от профессиональной карьеры до обыденных приобретений. Оно проявляется во всех без исключения формах жизнедеятельности человека: в отношениях между супругами, родителями и детьми, друзьями, коллегами, начальниками и подчиненными и даже в отношении к домашним животным. Эта изначальная и непреодолимая страсть к господству, стремление во что бы то ни стало подчинить
• природные ресурсы;
• промышленный потенциал;
• военную подготовленность (в том числе уровень развития военной техники, военного руководства, количество и качество вооруженных сил);
• численность населения;
• «национальный характер» (отношение населения к войне);
• «национальную мораль» (отношение населения к правительственной политике);
• качество дипломатии, которая выступает как «самый главный фактор, определяющий мощь страны».
Как писал Моргентау, дипломатия — «это искусство совмещения различных элементов национальной мощи вокруг достижения внешнеполитических целей», это — качество правительства, т.е. его способность обеспечить поддержку своей внешней политики со стороны общественного мнения.
Называя качество дипломатии важнейшим фактором национальной мощи, Моргентау не умалял тем самым роли и значения военной силы, поскольку эффективность политико-дипломатических возможностей, по его мнению, находится в прямой зависимости от военной мощи каждого конкретного государства. В международной политике, пояснял он, именно «военная сила, которая может быть применена на практике или использована как угроза, является наиболее важным материальным фактором, обеспечивающим политическое могущество государства».