Новый период» русской истории

Отечественные историки-монархисты «новым периодом» рус­ской истории называли XVII в. в связи с тем, что с этого времени в России воцарилась новая династия. Историки других направлений «новым периодом» называли рубеж между средневековой и новой Россией, однако хронологические рамки этого рубежа определяли по-разному. В XVIII — начале XIX в. «новый период» русской истории начинали с эпохи Петра I, когда произошло некоторое сближение между русской и западной культурами, а Россия прочно заняла свое место среди европейских держав. С. Соло­вьев начало «нового периода» в истории России стал относить ко второй половине XVII в., когда, по его мнению, складывались предпосылки будущих петровских преобразований. В советской исторической науке начало «нового периода» русской истории также относили к XVII в., усматривая важнейшие его критерии в тех новациях, которые произошли в экономическом развитии страны: появление товарного производства и формирование всероссийского рынка как основы экономического объединения страны, развитие мануфактурного производства.

В настоящее время сложился комплексный взгляд на «новый период» русской истории, начало которого относят ко второй половине XVII в., когда в экономическом развитии, с одной стороны, появились такие новые явления, как товарное производство и рынок, а с другой — продолжали развиваться

феодальные отношения, постепенно приспосабливавшиеся к рыночным отношениям. Это время характеризовалось также усилением самодержавия и складыванием предпосылок для перехода к абсолютной монархии. Кроме того, XVII в. — эпоха массовых народных движений в России и начало социально-политической борьбы между «почвенниками» (дивергентами) и западниками (конвергентами).

В XVII в. значительные изменения произошли в области крестьянских домашних промыслов и ремесленного произ­водства: их продукция, подчиненная натурально-хозяйственной экономике, стала выходить на рынок. Крестьянские домашние промыслы и ремесленное производство стали превращаться из натурального производства на заказ в товарное производство на рынок. В основном это было мелкотоварное производство, т. е. основанное не на наемном, а на личном труде крестьянина или ремесленника, а также членов их семей.

Особенно быстро развивалось товарное производство в горо­дах и некоторых промышленных селах. Так, в XVII в. Москва, Устюжна Железопольская, Тихвин, Устюг Великий, а также некоторые села в Нижегородском Поволжье, Тульском районе и Олонецком крае стали важными центрами железоделательной промышленности, в которых производились железные предме­ты для хозяйственных нужд, огнестрельное (пушки, мушкеты, мортиры, тюфяки) и холодное (сабли, пики и др.) оружие. В Пскове, Новгороде, Ярославле, Ржеве, Вологде, Нижнем Новгороде было налажено массовое товарное производство из­делий из льна и пеньки, холстов и канатов. Ярославль, Казань и Вологда стали крупными центрами обработки кожи. Повсюду в городах и селах обрабатывали шерсть, делали валенки, варили мыло, изготовляли свечи, деревянную посуду и другие предметы обихода, работали скорняки, изготовлявшие различные меховые вещи. В разных местах страны развивались смоляной промысел и выделка поташа. Впервые появились стекольные и бумажные предприятия. Поморские плотники на берегах Северного моря строили прочные и удобные речные и морские суда.

Во второй половине XVII в. в России стала развиваться новая форма промышленного производства — мануфактура, т. е. ручное производство с внутрипроизводственным разделе­нием труда. Мануфактур в России XVII в. было немного. Первые медеплавильные и железоделательные заводы появились на

Урале, близ Тулы и в Олонецком крае, однако они часто закрыва­лись из-за недостатка рабочей силы и сырья. Для работы на них приписывались государственные крестьяне, которые должны были таким образом отработать свои повинности. Тем самым государство придавало мануфактурному производству в России крепостнические формы. Наличие дешевой крепостной рабочей силы давало предпринимателям возможность долго обходиться без технических новшеств. Кроме того, государственные крес­тьяне, посланные работать на мануфактуру, или купленные рабочие не имели никакой заинтересованности в труде, следо­вательно, и производительность труда на русских мануфактурах была очень низкой. Таким образом, русская крепостная ману­фактура с экономической точки зрения была бесперспективной формой организации промышленного производства.

Развитие мелкотоварного производства привело к тому, что во второй половине XVII в. большое значение приобрела торговля, и в России образовалось несколько областных рынков. Главным торговым центром страны стала Москва. Выделялись также Вологда и Устюг Великий — центры хлебной торговли на севере. В Новгороде, Пскове, Тихвине и Смоленске продавались лен и пенька, в Казани, Вологде и Ярославле — кожи, мясо и сало, в Соликамске — соль, в Туле, Устюжне Железопольской и Тихвине — изделия из железа. Всероссийское значение при­обрели Макарьевская, Ирбитская, Архангельская и Свенская (недалеко от Брянска) ярмарки.

Таким образом, растущее товарное обращение, концентра­ция местных рынков в один всероссийский положили начало созданию единого экономического пространства в России. Основными организаторами этого процесса стали купцы, пред­ставители торгового капитала.

Однако развитие торгового капитала и купечества в России во второй половине XVII в. тормозилось отсутствием выходов к морям и экспансией иностранного торгового капитала в стране. Английские и голландские купцы, которым русское прави­тельство, нуждаясь в деньгах, продавало за большие суммы право монопольной торговли в России, стремились захватить внутренние рынки страны. В их руках оказалась практически вся торговля через Архангельск, единственный русский порт на Белом море. Около 100 кораблей в год привозили в Архангельск сукна, шелка, бумагу, металлы, стекло, вина, драгоценности и

вывозили лес, пушнину, кожи, мясо, икру, пеньку, лен, воск, щетину, холст, смолу, деготь, сало и другие продукты сельского хозяйства и промыслов. Хлеб за границу почти не вывозили. Русское купечество настойчиво требовало от правительстщ защиты от засилья со стороны иностранных купцов. В 1667. г. по челобитью купечества был принят составленный А.Л. Ор. дин-Нащокиным новый Торговый устав, который упорядочи­вал торговые операции иноземных купцов, запрещая им вести розничную торговлю в России, и облегчал положение русских торговых людей, «чтобы всякой торговый промысел без волокит множился», а казне государя «было в пошлинах немалое попол­нение». Это способствовало дальнейшему развитию товарно-де­нежных отношений и процессу формирования всероссийского рынка. В 1679-1681 гг. начался переход к системе подворного налогообложения тяглового населения.

Новые явления в экономике России с трудом пробивали толщу господствовавшей в стране крепостнической системы, которая сказывалась, например, на отношениях между государ­ством и русским купечеством. Основу этих отношений состав­ляло внеэкономическое принуждение со стороны государевой «казны», которая, особенно не церемонясь, забирала их капиталы и заставляла купцов выполнять многочисленные обязательства по поставке различных товаров. Кроме того, правительство мо­нополизировало торговлю наиболее прибыльными товарами. Для обеспечения государственных служб правительство объе­динило купцов в корпорации «гостей»,- «гостиную и суконную сотни». «Гости» имели особые привилегии: право ездить за гра­ницу, иметь вотчины, судиться в приказе Большой казны, а не у местных правителей. Члены других корпораций права ездить за границу не имели, но землю приобретать могли.

Господство в России крепостнических отношений способ­ствовало тому, что купцы вкладывали деньги не в торговлю или производство, а приобретали земли и промысловые угодья, видя в них надежную основу своего благополучия.

В XVII в. в связи с ростом торговли и товарного производства дальнейшее развитие получили русские города. В то время в Рос­сии насчитывалось около 230 городов (без Украины и Сибири), но при этом сохранялось резкое различие между немногими крупными и большинством небольших городов. В Москве про­живали около 200 тыс. человек. Численность населения Ярослав-

ля, Новгорода, Костромы, Вологды, Пскова и некоторых других городов достигала несколько десятков тысяч. В большинстве городов посадского (ремесленного и торгового) населения было сравнительно немного, а на окраинах города вообще представляли собой крепости, населенные военными, служилыми людьми. Посадские общины городов официально делились на «лучших», «средних» и «молодших» людей в соответствии с размерами имущества и платежеспособностью.

Развитие новых явлений в экономике проходило в услови­ях укрепления в стране феодальной земельной собственности. С одной стороны, аристократическая знать, поддержавшая новую династию, быстро сосредоточила в своих руках огромные вотчинные владения, с другой — при первых Романовых резко увеличилось землевладение дворян в результате массовой раз­дачи им земли, главным образом за счет крестьянских общин, а также конфискации боярских вотчин, принадлежавших тем, послужил Лжедмитриям и интервентам.

В условиях развития товарного обращения вотчинные и помещичьи хозяйства стали постепенно втягиваться в товарно-денежные отношения, начался переход этих хозяйств от нату­рального производства к товарному, основанному на крепостном груде. Возросшие возможности реализации сельскохозяйственной продукции на рынке привели к росту барщинной системы хозяйс­тва: вотчинники и помещики расширяли «барские» запашки, что сопровождалось увеличением отработочной ренты и, соответс­твенно, усилением феодально-крепостнической эксплуатации крестьян. В хозяйствах крупных феодалов стали устраиваться различного рода мануфактуры и винокуренные заводы. Однако большое количество денег, которые приобретались вотчинниками и помещиками в результате торговли, шли на покупку земель или превращались в ростовщический капитал.

Во второй половине XVII в. многочисленные категории крестьян в России были объединены в две группы — крепост­ных и черносошных. Крепостные крестьяне вели свои хозяйства на вотчинных, поместных и церковных землях, за что несли различные феодальные повинности в пользу землевладельцев, черносошные входили в разряд «тяглых людей», плативших многочисленные налоги и подати государству и находившихся под административно-полицейским контролем органов госу­дарственной власти, постоянно вмешивавшихся в дела «черной»

волости. Поэтому не случайным было массовое бегство черно­сошных крестьян «от многих податей и от великих правежей» (взыскания недоимок).

Таким образом, во второй половине XVII в. в России завер­шилось создание государственной системы крепостного права, В условиях мобилизационного развития эта система была сред­ством укрепления государства, подъема экономики и усиления вооруженных сил. На какое-то время государственная система крепостного права смогла обеспечить подъем производитель­ных сил и решение внешнеполитических задач и подготовить определенные предпосылки для преобразований эпохи Петра I. Вместе с тем она консервировала отсталые формы общественных отношений, обрекала страну на консервативный, медленный путь социально-экономического развития в дальнейшем.

«Новый период» русской истории характеризуется также тем, что во второй половине XVII в. заметно расширилась тер­ритория российского государства. Были возвращены западные русские земли, за исключением прибалтийских и карельских, оставшихся под властью Швеции. В состав России вошли Лево­бережная Украина с Киевом, а также земли по реке Яик. Шло продвижение в Сибирь, где русские достигли побережья Тихого океана. На юге границы России подошли к Крымскому ханству, Северному Кавказу и Казахстану, хотя некоторые территории по Дону и Куме, вошедшие в состав России, еще сохраняли местную систему управления.

К концу XVII в. население России составляло около 10,5 млн человек. В связи с ростом крепостничества, особенно в центральных районах, и церковным расколом в стране усили­лись миграционные процессы: произошел отлив части населения из старинных обжитых районов центра на окраины.

Один из наиболее интенсивных потоков миграции был на­правлен на север, где не было помещичьего землевладения и существовали «черные» волостные крестьянские «миры». Здесь в Поморье стали развиваться промысловые хозяйства, ремесленное производство, росли города. Другим направлением миграции было «Дикое поле» на юге. В отличие от северных районов здесь интенсивно развивалось земледелие, а города долго сохраняли характер крепостных поселений служилых людей.

Особенно заметным стал приток населения на Дон, в нижнем течении которого еще задолго до XVII в. Появились

поселения казаков с прочной, построенной на демократических началах военной организацией. Казаки занимались охотой, промыслами, разводили скот, регулярно организовывали по­ходы за «зипунами» (добычей) в соседние страны. Все вопросы внутренней жизни, в том числе судебные, а также войны и мира решались на общем сходе — круге, здесь же выбирались и казачьи атаманы. Приток населения на Дон усилил соци­ально-территориальное расслоение казачества на «домовитых» (низовых) и «голутвенных» (верховых). Царское правительство старалось вовлечь казаков в сферу своего воздействия, принимая их на службу «по прибору» с выдачей им необходимой экипи­ровки. Кроме того, правительство оказывало казакам помощь хлебом, деньгами, оружием в обмен на оборону ими южных границ российского государства.

Во второй половине XVII в. усилилась крестьянская коло­низация Сибири. С одной стороны, этому способствовала поли­тика правительства, которое будучи заинтересовано в освоении Сибири стало переселять туда крестьян из Северного Поморья, организуя в Сибири «государеву десятинную пашню». С другой стороны, в Сибирь устремлялся поток беглых частновладельчес­ких монастырских крестьян и посадских людей, часть из кото­рых стали заниматься промыслами, а часть — земледелием.

К концу XVII в. примерно 70% населения Сибири (около 240 тыс. человек) составляли русские поселения. При этом среди русского населения уже преобладали не служилые люди, а крестьяне и ремесленники. Всего в Сибири проживали около 11 тыс. русских крестьянских семей, которые принесли с собой навыки развитой, многовековой земледельческой культуры и создали в непривычных суровых условиях сибирского климата пашенное земледелие. В конце XVII в. в Сибирь уже не ввозили хлеб — он выращивался на месте. Именно под влиянием рус­ского населения у якутов, сибирских татар и некоторых других народов начало приживаться земледелие.

В конце XVII в. Сибирь стала неотъемлемой частью Рос­сии. На огромном пространстве от Урала до Тихого океана зарождалась новая жизнь: развивалось земледелие, вокруг крепостей складывались поселения ремесленников, усиливалась деятельность купечества, которое энергично втягивало Сибирь в экономические связи с русскими землями.

Укрепление самодержавия

Общей тенденцией развития российской государственности во второй половине XVII в. явились укрепление самодержавия, усиление централизации и бюрократизации государственной власти, возрастание роли дворянства и отчасти верхушки посада в государственном управлении. Эта тенденция подготовила пе­реход от самодержавия XVII в. с боярской думой, аристократией к абсолютной чиновничье-дворянской монархии XVIII в.

Во второй половине XVII в. титул русских царей официально стал включать термин, «самодержец» («великий государь, царь и великий князь, всея Великие и Малые России самодержец»). Однако в это время власть царя еще не имела абсолютного, неограниченного характера: делить власть с царем пытались и патриарх, и боярская аристократия. Так, в царствование Алексея Михайловича титул «великого государя» присвоил себе «собин-ный друг» царя патриарх Никон. Боярская аристократия упорно отстаивала свое право на власть через боярскую думу.

Во второй половине XVII в. состав боярской думы постоянно увеличивался, но происходило это прежде всего за счет усиления представительства дворян и дьяков. Так, крупный государствен­ный деятель А. Ордин-Нащокин был выходцем из псковских дворян. Сын дьяка А. Матвеев стал боярином, приближенным к царю. В числе думных дворян и дьяков появились выходцы из корпорации московских «гостей» и торговых людей.

Таким образом, в государственном управлении во второй половине XVII в. постоянно увеличивалась роль дворянства. Родовитой аристократии даже в период правления болезненного и неспособного к самостоятельной государственной деятельнос­ти Федора Алексеевича (1676-1682) не удалось упрочить свое положение. Воспользовавшись ослаблением царской власти, боярская знать в конце 1681 г. выдвинула проект разделения страны на наместничества, большие и достаточно автономные административно-территориальные образования во главе с наместниками, которые должны были править пожизненно и передавать наместничество по наследству.

Основные законодательные акты того времени все еще проходили через боярскую думу. Но в законодательной деятельности российского государства во второй половине XVII в. появились законодательные акты («именные указы»),

составленные царем без участия думы. Хотя эти «указы» но­сили характер второстепенных актов верховного управления и суда, их появление свидетельствовало об ослаблении позиций думы в государственном управлении России. Ослаблению са­мостоятельности способствовало и то, что во второй половине XVII в. усилился процесс бюрократизации государственного аппарата, который превращал боярскую думу из органа боярской аристократии в орган приказной, бюрократии (судей приказов, воевод, дьяков).

Таким образом, несмотря на внешнюю устойчивость поло­жения боярской думы в системе государственного управления, ее сословный состав постоянно изменялся в пользу дворян и дьяков, что резко ослабляло ее самостоятельность. В конечном счете это привело к тому, что к концу XVII в. роль думы в го­сударственном управлении упала.

В условиях укрепления самодержавия в России XVII в. был веком расцвета и падения Земских соборов как специфических органов сословно-представительной монархии и приказной системы управления. Если в первой половине XVII в. Земские соборы собирались довольно часто, то во второй половине их роль в государственном управлении резко упала. Наиболее значимыми были Соборы 1653 и 1686 гг., на которых прини­мались решения о вхождении в состав России Левобережной Украины и заключении «вечного» мира с Польшей. Земские соборы, способствовавшие укреплению самодержавия и го­сударственного аппарата власти, стали превращаться в узкие по составу совещания царя с представителями определенных сословий, но к концу XVII в. прекратилась деятельность и этих совещаний. Отмирание Земских соборов в России было одним из проявлений перехода от сословно-представительной монархии

к абсолютизму.

Окрепшее самодержавие в России стало все больше опи­раться на приказную систему управления, численность приказов постоянно возрастала. Во второй половине XVII в. существо­вало до 90 приказов, бюрократизация которых сопровождалась расцветом знаменитой московской волокиты и ее неизбежными спутниками — взяточничеством, казнокрадством, подкупами, которые не могли пресечь никакие строгие царские указы. Пытаясь бороться с недостатками приказной системы, прави­тельство предпринимало различные бюрократические меры:

реорганизовывало приказы, подчиняло несколько приказов од­ному лицу и т. п. Кроме того, установилась практика докладов начальников важнейших приказов непосредственно царю. Так, в 1669 г. по понедельникам царю докладывали начальники Разрядного и Посольского приказов, по вторникам — Большой казны и Большого прихода, по средам — Казанского и Поме­стного приказов и т. д.

Свидетельством возросшей власти царя во вт.орой половине XVII в. явилась организация Приказа великого государя тайных дел. Некоторые важные государственные дела были изъяты из ведения приказов и боярской думы. Как писал бывший подьячий Посольского приказа Г. Котошихин, «а устроен тот Приказ при нынешнем царе для того, чтобы его царская мысль и дела исполнялися по его хотению, а бояре б и думные люди о том ни о чем не ведали». Приказ тайных дел рассматривал прежде всего политические дела различной важности, а также осуществлял другие функции: управлял хозяйством царя, вел его личную переписку, заведовал производством снарядов для артиллерии, некоторыми полками иноземного строя, царской благотворительностью, рудным делом. Подьячие Приказа тай­ных дел сопровождали бояр-послов за границу, строго следили за соблюдением данных им инструкций.

В конце XVII в. была предпринята попытка реформиро­вать и упорядочить приказную систему путем создания более крупных территориально-административных единиц — разря­дов. Не всегда последовательно эта попытка осуществлялась правительством в годы правления царя Федора Алексеевича (1676-1682) и в период регентства царевны Софьи при соправи­телях Иване V и Петре I (1682-1689). Однако несмотря на все попытки реорганизовать приказную систему государственного управления в России, она в последней четверти XVII в. вступила в полосу кризиса.

Другой опорой самодержавной власти в России была во­еводская система местного управления. Во второй половине XVII в. воеводы назначались правительством во все города России, что означало сужение местного самоуправления. На местах в ряде случаев сохранялись губные старосты, ведавшие судебно-полицейскими делами, но губные учреждения превра­тились в исполнительные органы местной власти при воеводах. Содержать воеводу и его приказных людей, обеспечивая их

всем необходимым (одеждой, съестными припасами, деньгами, принадлежностями для письма и т. п.), должны были земские старосты, при которых имелись «земские избы», наблюдавшие за сбором прямых налогов. Некоторые уезды были объедине­ны под властью одного воеводы в так называемые «разряды», которые являлись прообразами будущего деления страны на губернии.

Еще в первой половине XVII в. стали создаваться полки «нового», или «иноземного» строя, которые вместе с солдат­скими полками к концу столетия стали играть основную роль в системе организации вооруженных сил российского государства. В условиях роста полков «иноземного» строя с иностранными офицерами и русским рядовым составом резко упало значение дворянского ополчения и стрельцов. В конце XVII в. после стрелецкого мятежа Петр I вообще приступил к ликвидации стрелецких войск.

Возникновение полков «нового» строя и начавшееся развитие мануфактурного производства позволили провести ряд усовер­шенствований в вооружении войск. Войска были оснащены крепостной, осадной и полевой артиллерией с медными, же­лезными и чугунными пушками отечественного производства, на смену тяжелым и неудобным пищалям пришли мушкеты и карабины. В 60-х гг. XVII в. под Коломной была предпринята попытка строительства кораблей, предназначавшихся для пла­вания по Волге и Каспийскому морю.

Церковь и государство

Во второй половине XVII в. возникают противоречия между церковью и государством. Укрепление самодержавия в России сопровождалось стремлением светской власти поставить под контроль хозяйственную деятельность церкви, ограничить рост монастырского землевладения, судебный и фискальный иммунитет монастырей, а также «белого» духовенства. Это, естественно, встречало сопротивление церковных иерархов, особенно после того, как в 1652 г. главой русской православной церкви стал патриарх Никон, последовательно отстаивавший принцип «симфонии властей».

Изменения в социально-экономической и политической жизни страны в XVII в. затронули и церковь, поставив ее перед необходимостью преобразований. Реформа началась с исправле­ния и унификации богослужебных книг. Этот вопрос приобрел особую остроту после воссоединения Украины с Россией в свя­зи со значительными различиями, накопившимися в обрядах русской и украинской православных церквей. В самой русской православной церкви не было единства в вопросе о том, по каким образцам надо исправлять и унифицировать богослужебные кни­ги. Правительство и часть церковных деятелей в условиях усиле­ния церковно-политических связей России с южнославянскими странами считали, что за образец надо взять греческие книги, по которым совершались обряды в этих странах. Другая часть церковных деятелей («ревнители благочестия») настаивали на исправлении книг по древнерусским образцам. Первоначально в кружок «ревнителей благочестия» наряду с протопопами Ав­вакумом Петровичем, Степаном Вонифатьевым и Иваном Неро-новым входил и митрополит Никон. Однако став патриархом, Никон изменил свои убеждения и в 1653 г. распорядился заме­нить при богослужении земные поклоны поясными, креститься тремя пальцами вместо двух и привести иконы и богослужебные книги в полное соответствие с греческими образцами. Началась борьба между никонианцами и защитниками старых обрядов, которая завершилась тем, что в 1656 г. «старообрядцы» были отлучены от церкви, однако это не помешало им создать свою церковную организацию, в результате чего произошел раскол русской православной церкви.

Этот раскол совпал с конфликтом между патриархом Нико­ном и царем Алексеем Михайловичем. Пока Никон пользовался поддержкой царя, его главенствующее положение в церкви было достаточно прочным. Однако все изменилось, когда Никон стал претендовать на светскую власть. Он не только присвоил себе титул «великого государя», но и стал самостоятельно действо­вать в решении государственных вопросов. Он открыто говорил о превосходстве духовной власти над светской и высказывал не­довольство политикой в отношении церковного землевладения, поставившей монастырские земли под контроль правительства. Никон был противником войны с Польшей и поддерживал тай­ные связи с ее агентурой на Украине, но настаивал на войне со Швецией за овладение Балтийским побережьем.

Однако церковный раскол, властолюбие самого Никона и его суровые меры против «ослушников», вызывавшие недовольство у массы духовенства, значительно ослабили позиции офици­альной церкви. Поэтому попытка Никона возвысить духовную власть над светской в условиях укрепления самодержавия в Рос­сии была обречена на неудачу. Переоценив силу своего влияния, Никон демонстративно отказался от патриаршества и уехал в Воскресенский монастырь, надеясь, что государь призовет его обратно. Однако попытка Никона оказать давление на царя отка­зом от патриаршества завершилась его осуждением церковным Собором 1660 г. В 1666 г. по инициативе царя в Москве был созван Собор вселенских патриархов, который также осудил Никона и снял с него патриаршеский сан. Самого Никона отпра­вили в заточение в один из дальних монастырей. Вместе с тем Собор подтвердил проведенную Никоном церковную реформу и проклял ее противников.

Таким образом, конфликт между светской и духовной властью в России во второй половине XVII в. завершился тем, что усилилась зависимость церкви от государства, но церкви удалось сохранить внутреннюю самостоятельность и свои земельные владения.

Церковный раскол в России привел к появлению «старо­обрядчества», которое приобрело во второй половине XVII в. характер массового социального движения. Это было обуслов­лено тем, что в условиях усиления государственной системы крепостничества и ухудшения положения крестьян и посадских людей в их сознании все невзгоды связывались с нововведе­ниями в церковных обрядах. Поэтому страстные проповеди «старообрядцев» о христианском братстве, гневные обличения произвола никонианского духовенства, призывы к уходу от мирской жизни, а также гонения и преследования «расколо-учителей» со стороны официальной церкви и правительства в тех условиях возымели немалое социально-психологическое воздействие и привлекли народ к вождям раскола. Люди масса­ми покидали посады и деревни и уходили вместе с учителями раскола в далекие леса на Север, за Волгу, где основывали раскольничьи общины.

Движение «старообрядцев» приобрело в России социальный характер, оно стало одной из форм проявления массового сти­хийного социального протеста против усиления крепостничества

и произвола в России. При этом религиозная идеология «старо­обрядцев», непримиримо враждебная светской культуре, была основана на фанатичной приверженности старине, неприятии и осуждении всего нового вообще и принципиальном отрицании всего иноземного. Вся сила стихийного социального протеста «старообрядцев» во второй половине XVII в. направлялась «расколоучителями» в мистику, фанатизм, аскетизм, религи­озную экзальтацию. Тысячи раскольников стали подвергать себя мучительному «огненному крещению» — самосожжению. Впоследствии высокие нравственные требования к жизни, аске­тизм способствовали формированию у «старообрядцев» особой трудовой этики, которую некоторые современные историки сравнивают с протестантской, положившей начало «духу» ка­питализма в Западной Европе.

Народные движения

В исторической литературе XVII в. часто называют «бунташ-ным веком». Начался он с гражданской войны периода «Великой смуты» (восстание И. Болотникова) и завершился массовым народным движением под руководством С. Разина.

В дореволюционной исторической науке, как правило, господствовало негативное отношение к народным движени­ям XVII в., которые рассматривались как стихийные бунты разнузданной черни. В частности, по мнению С. Соловьева, восстание С. Разина — это бой, который казачество как антиго­сударственная сила дало российскому государству. В советской исторической науке народные движения XVII в. рассматривались исключительно с классовых позиций, а восстания И. Болотни­кова и С. Разина считались крестьянскими войнами. Многие современные историки в качестве крестьянской войны признают лишь казачье-крестьянское движение под предводительством С. Разина. При этом в нем часто видят не только крестьянскую, но и гражданскую войну, в которую были втянуты различные сословия и народы российского общества.

Особенно мощными были народные выступления в России во второй половине XVII в. после того, как в стране установилась государственная система крепостничества и началось наступле­ние центральной власти на окраины российского государства,

куда в поисках «воли» бежали крестьяне и посадские люди. Укрепление самодержавия и создание громоздкой системы го­сударственного управления, непрерывные войны и стихийные бедствия требовали постоянной мобилизации человеческих ресурсов, огромных финансовых и других затрат. Массовые репрессии, чиновничий и помещичий произвол стали атрибу­тами социально-политической жизни российского общества, следствием чего было обострение социальных противоречий, приводивших к многочисленным народным выступлениям: 1662 г. — «медный бунт», 1667-1671 — восстание казаков под руководством С. Разина, переросшее в гражданскую войну, 1668-1676 гг. — Соловецкое восстание.

Крупное восстание в Москве, известное под названием «медный бунт», произошло после того, как правительство, остро нуждавшееся в средствах для продолжения войны с Польшей, выпустило медные деньги, а налоги с населения продолжало собирать серебряными. Медные деньги быстро обесценились: за 1 серебряный рубль брали 12 медных. Служилые люди от­казывались брать медные деньги. Стрельцы и солдаты стали разбегаться из полков. Попытка правительства получить се­ребряный заем за границей оказалась безуспешной. В 1662 г. после нескольких лет неурожая был объявлен новый сбор «пятой деньги», а стрелецкий налог приказано было внести хлебом. Все это привело к острому недовольству среди посадского населения. Во всех бедах и злоупотреблениях с медными деньгами были обвинены боярин И. Милославский, окольничий Ф. Ртищев и кузнец В. Шорин. Большая группа посадских людей отправились к царю в Коломенское, где передали царю «лист» с требованием выдать на расправу всех названных в бумаге «изменников». Тем временем в Москве начались массовые беспорядки, посадские люди стали грабить дворы богатых купцов. Однако вскоре восстание было подавлено правительственными войсками. Не менее 2,5 тыс. человек были казнены или погибли под пытками. «Медный бунт» заставил правительство отказаться от дальней­шего выпуска медных денег.

Усиление крепостнического гнета сопровождалось бегством посадских людей и крестьян на окраины российского государс­тва, и прежде всего на Дон. Мощный приток беглых привел к усилению социальной напряженности на Дону: у многих из пришлых просто не оказалось средств к существованию

и поэтому они вынуждены были идти в кабалу к зажиточному «домовитому» казачеству или принимать участие в походах за «зипунами».

После того как Азов остался за Турцией, донские казаки ли­шились возможности совершать набеги на побережье Азовского и Черного морей. Поэтому во второй половине XVII в. казаче­ство стало проявлять активность на Каспийском море. Однако это противоречило внешнеполитическим планам московского правительства, заинтересованного в поддержании мирных отношений с Ираном. Казачья старшина, ориентировавшаяся на Москву, пыталась противодействовать стремлению казаков к походам на Каспий, что еще больше обостряло социальную ситуацию на Дону.

Летом 1666 г. казачий атаман Василий Ус предпринял по­ход в центральные районы России, однако, не дойдя до Тулы нескольких верст, повернул обратно. Вместе с ним на Дон ушло много крестьян и холопов, бежавших от своих господ. Поход В. Уса явился предвестником массового народного восстания, назревавшего в России в те годы.

Толчком к этому восстанию стало выступление донских ка­заков под руководством С. Разина. В 1667 г., собрав несколько сотен голутвенных казаков, Разин повел их на Волгу, а затем на Каспий за «зипунами». На Волге казаки нападали на купеческие и царские караваны судов, захватывали и делили богатства, истребляли «начальных людей». В 1668 г. казаки направились к берегам Ирана, где разбили иранский флот и с богатой добычей направились на Волгу, в 1669 г. захватили Астрахань. Потом казаки двинулись на Царицин, где освободили всех сидевших в воеводской тюрьме, и вернулись на Дон. Там Разин с казака­ми обосновался в Кагальницком городке, куда стали стекаться казаки и беглые крестьяне. Началась подготовка похода на Москву. При этом казаки говорили, что они идут против бояр и «начальных людей» и хотят видеть на троне «доброго» царя. Сам Разин распространял слухи о том, что с ним якобы нахо­дятся царевич Алексей Алексеевич и патриарх Никон, бывший тогда в опале.

Поход начался весной 1670 г. С. Разин с 7 тыс. человек подошел к Царицину и при активной поддержке горожан вскоре овладел им. В захваченном городе Разин ввел казацкое управление. Летом была взята сильно укрепленная Астрахань,

где находилось воеводское управление. В захваченных городах восставшие убивали «начальных людей», воевод, дворян, унич­тожали государственные документы и устраивали управление по казацкому образцу. Из Астрахани через Царицин Разин с 8 тыс. казаков двинулся вверх по Волге, где без боя сдались Саратов и Самара.

По всему Поволжью Разин стал распространять «прелестные письма» с призывом истреблять «мирских кровопивцев» — бояр, воевод, приказных людей. Крепостные крестьяне, посадские люди, холопы, раскольники — все, кто страдал от становивших­ся невыносимыми поборов и притеснений, поднялись на борьбу за «волю» и «доброго» царя. Восстание, к которому примкнули отряды чувашей, марийцев и татар, охватывало все новые и новые районы Поволжья. Народная борьба стала принимать характер не только крестьянской, но и гражданской войны.

Осенью 1670 г. Разин подошел к Симбирску и начал его осаду. Однако трехкратный штурм симбирской крепости не привел к успеху, и восставшие потерпели серьезное поражение. С. Разин с казаками вернулся на Дон, но еще около года раз­розненные выступления восставших продолжались в Поволжье, на Слободской Украине, в центральных уездах России, где карательные действия правительственных войск наталкивались на исключительно упорное сопротивление.

С чудовищной жестокостью расправлялось правительство с восставшими: десятки тысяч были казнены, струги с виселица­ми медленно плыли вниз по Волге для устрашения населения. Весной 1671 г. Разин вместе братом Фролом был схвачен на Дону казацкими старшинами, выдан правительству и привезен в Москву, где после допроса, сопровождавшегося пытками, был казнен.

В эти же годы началось массовое движение «старообряд­цев». Многие из них уходили в далекие раскольничьи скиты, а некоторые подвергли себя самосожжению, предпочитая страшную смерть сдаче правительственным войскам. В Со­ловецком монастыре, отказавшемся признать церковную реформу, раскольническое движение приобрело характер восстания. Посланных в 1668 г. из Москвы стрельцов восстав­шие встретили огнем пушек с монастырских стен. Началась долгая осада монастыря. Монахов поддержали монастырские крестьяне. После поражения восстания Разина в монастырь

пришли многие из его участников. Руководящая роль в Со­ловецком восстании перешла, к крестьянам, что отразилось на отношении старцев к восстанию. В результате их измены в начале 1676 г. монастырь был взят царскими войсками. После подавления Соловецкого восстания правительство усилило репрессии над руководителями раскола. Смертной казни был предан протопоп Аввакум.

Культура

Вторая половина XVII в. была «новым периодом» и в исто­рии русской культуры. Новые явления в области культуры появились в России в годы правления Алексея Михайловича «Тишайшего», который не будучи реформатором не боялся новшеств и способствовал созданию при своем дворе своеобраз­ного культурного центра, где переплетались традиции старины и новые веяния, шедшие с Запада.

Интересную оценку деятельности Алексея Михайловича в этой связи дал В. Ключевский: «В этом лице отразился первый момент преобразовательного движения, когда вожди его еще не думали разрывать со своим прошлым и ломать существующее. Царь Алексей Михайлович принял в пре­образовательном движении позу, соответствующую такому взгляду на дело; одной ногой он еще крепко упирался в род­ную православную старину, а другую уже занес было за ее черту, да так и остался в этом нерешительном переходном положении. Он вырос вместе с поколением, которое нужда впервые заставила заботливо и тревожно посматривать на еретический Запад в чаянии найти там средства для выхода из домашних затруднений, не отрекаясь от понятий, привычек и верований благочестивой старины.

Несмотря, однако, на свой пассивный характер, на свое доб­родушно-нерешительное отношение к вопросам времени, царь Алексей много помог успеху преобразовательного движения. Своими часто беспорядочными и непоследовательными поры­вами к новому и своим уменьем все сглаживать и улаживать он приручил пугливую русскую мысль к влияниям, шедшим с чужой стороны. Он не дал руководящих идей для реформы, но

помог выступить первым реформаторам с их идеями, дал им возможность почувствовать себя свободно, проявить свои силы, и открыл им довольно просторную дорогу для деятельности: не дал ни плана, ни направления преобразованиям, но создал преобразовательное настроение».

Большое значение для русской культуры второй полови­ны XVII в. имела реформа патриарха Никона по унификации богослужения и богослужебных книг на церковно-славянском языке. Массовое религиозное сознание в России имело во многом образно-символический характер, не принимало ра­циональных аргументов о необходимости внесения уточнений по выверенным образцам. Поэтому исправления русского богослужения и священных книг по греческим образцам были восприняты многими прихожанами и частью клира как навя­зывание «новой веры». Изменения в обрядах разрушали веру в магическую значимость обрядов и символики ритуалов и воспринимались как покушение на сущность православия, дело рук Антихриста. Церковный раскол означал духовный раскол народа, он был отражением противоречивого взаимодействия образно-символического и постепенно распространяющегося рационалистического мышления.

Отличительной чертой развития русской культуры во второй половине XVII в. являлось противоборство светского и религи­озного начал. В это время произошло падение роли и престижа церкви в политической и духовной жизни общества. Раскол церкви и кризис церковной организации, дело патриарха Никона и непристойное поведение некоторых церковных служителей нанесли заметный ущерб авторитету церкви в России. Уступив на практике первенство светской власти, церковь оказалась в большой зависимости от государства. В связи с распростра­нением просвещения в России позиции церкви ослабли и в повседневной жизни. Поэтому если раньше русская культура развивалась преимущественно в церковных рамках, то теперь она постепенно приобретала все более «мирской», светский характер. Образование, общественная мысль, литература, жи­вопись, зодчество постепенно выходили из-под неусыпного и жесткого контроля клерикалов.

Этому способствовало, кроме всего прочего, расширение всесторонних связей с Западом и культурными центрами Украины и Белоруссии. В это время резко увеличился наплыв

иностранцев в Россию, куда стали приезжать торговать, служить и работать не только иноземные купцы, военные, мастера, врачи и аптекари, но и актеры. В 1671 г., например, ко двору русского царя прибыла странствующая труппа немецких актеров и музыкантов во главе с И. Ротфридом.

Светский характер русской культуры усиливался также под влиянием складывания в России новой системы образования, в развитии которой наметились две тенденции — греко-сла­вянская и латинская. Представители первой (так называемые «грекофилы»), более всего радели о чистоте православной веры и выступали против распространения светских знаний и изуче­ния иностранных языков, опасаясь прихода на русскую землю «латинства», считавшегося давним врагом православия.

Представители второй тенденции, отказавшись от узкой ограниченности греческого церковного образования, старались всемерно расширять рамки светского просвещения, учить запад­ноевропейским языкам, приобщать к научным знаниям. Один из этих представителей А. Ордин-Нащокин писал: «Доброму не стыдно навыкать со стороны у чужих». Цель образования они видели в том, чтобы готовить не столько служителей церкви, сколько просвещенных государственных деятелей.

Центрами культуры становились крупные города с зарож­дающейся промышленностью, товарным производством, тор­говлей, и прежде всего Москва, где борьба нового со старым, характерная для развития русской культуры во второй половине XVII в., принимала наиболее острые формы.

В это время основная масса населения страны оставалась неграмотной, но количество грамотных людей, особенно среди горожан, значительно возросло. Так, в Москве в 80-х гг. XVII в. около 24% посадского населения было грамотным. Большим спросом в городах стали пользоваться печатные книги. С 1650 по 1664 г. в России были проданы: «Соборное Уложение» — 664, «Учение и хитрость ратного строя» — 68, «Шестоднев» — 67, «Грамматика» — 38, «Евангелие напрестольное» — 37, «Поуче­ние Ефрема Сирина» — 10 экземпляров.

Быстро росло число переводных изданий. Если в первой половине XVII в. были изданы 13, то во второй — 114 книг религиозно-нравственного, исторического, литературно-художе­ственного, географического, астрономического, медицинского,

естественнонаучного, юридического, политического, военного, энциклопедического, справочного и другого содержания. Отно­сительно большое количество изданных в России переводных книг совсем не означало, что они были доступны широкому кругу читателей. Эти издания переводились в Посольском приказе и предназначались прежде всего для царя и патриарха, а также для высших представителей власти.

Однако в «новый период» русской истории уже было недо­статочным простое обучение грамоте, письму и арифметике. С усложнением государственной и хозяйственной деятельности возникла потребность в образованных людях, владеющих про­фессиональными знаниями в различных областях. Поэтому важ­нейшей культурной задачей стало создание высшей школы.

Попытки создания высшей школы в России или обучения русских людей за границей предпринимались еще со времен Бориса Годунова, но успеха не имели. В 1687 г. в Москве была открыта Славяно-греко-латинская академия во главе с учеными-греками братьями Иоанникием и Сафронием Лихудами. Это было первое высшее учебное заведение в России, открытое для' людей «всякого чина, сана и возраста» и предназначавшееся для подготовки высшего духовенства и чиновников государственной

службы.

Академия была высшей богословской школой, обучение в которой строилось на основе принципов и традиций право­славия, но образование, получаемое в ней, по своему объему приближалось к уровню западноевропейских университетов. В академии преподавались духовные и гражданские науки: богословие (догматическое и нравственное), грамматика, пии­тика, риторика и разумительная (умозрительная) философия, естественная (физика) и нравственная (мораль). Читались также курсы церковного и гражданского права, изучались славянский, греческий, латинский и польский диалекты. Главным научным авторитетом в академии считался Аристотель.

Во второй половине XVII в. широкое распространение получили исторические знания, при этом интерес к истории становился практическим делом. Так, неизвестный автор «Исторического учения», написанного в 70-80-е гг. XVII в., утверждал, что история нужна прежде всего правителям, ибо дает поучительные примеры «добрых» и «дурных» деяний ко-

ронованных особ. При царе Алексее Михайловиче был создан Записной приказ, специальное правительственное учреждение по сбору исторических материалов и написанию исторических сочинений. В частности, этому приказу было поручено подгото­вить продолжение Степенной книги — царского родословия. Большим событием в распространении исторических знаний было издание в 1674 г. «Синопсиса» (обозрение, опи­сание), написанного под руководством ученого монаха Киево-Могилевской академии Иннокентия Гизеля. В «Синопсисе» излагались история Руси с древнейших времен и особенно подробно история Киевской Руси и отношения между Москвой и Украиной. «Синопсис» пользовался большой популярностью и выдержал около 30 изданий. Он стал главным печатным учебным пособием по русской истории. Авторами одного из первых произведений по истории России с древнейших времен до современности стали также дьяк Федор Грибоедов, типог­рафский правщик Федор Поликарпов и служилый человек Андрей Лызлов.

Много нового во второй половине XVII в. появляется в русской литературе. Распространение грамотности в среде город­ского посада и появление значительной прослойки образованных людей в разросшейся системе государственных приказов способ­ствовали проникновению в литературу демократических начал. Это выразилось в том, что в литературе усилилось внимание к человеческой личности, ее индивидуальным особенностям, переживаниям и действиям. В литературных произведениях появился вымышленный герой, принадлежащий не к аристок­ратическим верхам, а к служилым или посадским людям и даже к «голым и небогатым».

В русской литературе появилось стихосложение. Симеон Полоцкий переложил на стихи псалтирь, служивший долгое время пособием для обучения детей грамоте. Как придворный поэт он сочинил немало помпезных со многими аллегориями стихов, прославлявших Алексея Михайловича и Федора Алексе­евича. Главное его произведение — сборник стихов «Вертоград многоцветный» — посвящено вопросам нравственного воспита­ния. В области стихосложения работал также Карион Истомин, который в стихотворной форме написал «Домострой», изложив в нем нравственные поучения детям.

Для архитектуры вторая половина XVII в. — время появле­ния новых веяний, вкусов и форм. Монументальные храмы, которые в предшествующий период строили государство и церковь, уступили место небольшим, но нарядным, узорчатым посадским церквям, отличавшимся игрой объемов и красок, разнообразием стен, окон, куполов и колоколен, украшенных резьбой ицветными изразцами. Шатровые колокольни также стали украшаться резьбой и изразцами.

Стремление к красоте и уход от церковного аскетизма в архитектуре встретили сопротивление церкви. Патриарх Никон специальным указом даже пытался наложить запрет на строи­тельство шатровых церквей. Он требовал следовать старинным византийским образцам крестовокупольных храмов. Тогда в виде шатров стали строиться колокольни, которые своими вер­тикалями оживляли городской пейзаж. Однако запрет Никона в целом не возымел должного действия. Шатровые церкви про­должали возводиться в Москве, Ярославле, Костроме, Ростове и других городах.

Стремление к праздничной торжественности отразилось в перестройке башен Московского Кремля, увенчанных во второй половине XVII в. нарядными шатрами, покрытыми цветными изразцами, резьбой по камню, фигурным кирпичом. С той же целью возводились мощные и нарядные стены и башни в Троице-Сергиевом монастыре, монастырях Костромы, Сузда­ля, Владимира, Симоновом, Новодевичьем, Донском и других московских монастырях.

Во второй половине XVII в. развивается каменное строи­тельство в городах, где стали строить даже трехэтажные дома. Характерная особенность городских построек — богатая деко­ративность во внешней отделке, красота и «узорочье». В этом нашло отражение общее «обмирщение» сознания людей, против которого так упорно боролась церковь.

Новых успехов достигло деревянное зодчество, удивитель­ным образцом которого стал дворец Алексея Михайловича в под­московном селе Коломенском, построенный под руководством плотничьих дел мастеров Семена Петрова и Ивана Михайлова. Издали он походил на целый городок с башенками, чешуйча­тыми крышами, «гульбищами», кокошниками, крылечками с витыми колонками. Современники называли этот дворец «восьмым чудом света».

В конце XVII в. знакомство с западноевропейской архи­тектурой, синтез ее идей с русскими традициями привели к складыванию пышного и парадного стиля, условно называемого «московским или нарышкинским барокко». В этом стиле идея строго пропорциональной («ордерной») композиции зданий, организованных пространств и объемов сочеталась с пышной декоративной отделкой, развивающей традиции «узорочья». Шедеврами нарышкинского стиля стали нарядные, празднич­ные церкви Покрова в Филях, собор в Рязани, церковь Спаса в Уборах под Москвой (зодчий Я. Бухвостов).

Борьба нового со старым, характерная для развития рус­ской культуры XVII в., затронула и живопись. В рамках еще религиозного содержания русские живописцы стали проявлять особое внимание к человеческой личности. Так, работавший в царском дворе художник И. Владимиров в своих письмах спрашивал: «Где такое указание нашли любители священных преданий, чтобы писать всех святых на одно лицо, обязательно смуглыми и тощими?»

Обращение к человеческой личности проявилось не только в индивидуализации религиозных персонажей, но и в изобра­жении реальных лиц. Усиление символизма, утонченность в прорисовке деталей вели к «заземлению» духовности времен Феофана Грека и Андрея Рублева, делали иконопись художников второй половины XVII в. (П. Чирин, Е. Москвитин) сопостави­мой с европейской. Усилилось стремление к новой сюжетике, в том числе апокалипсическим картинам, например, натуралис­тические сцены мучений грешников. Лики святых на религи­озных фресках и иконах стали ближе к смертному человеку. Помимо индивидуализма религиозных персонажей появилась так называемая «парсуна» — изображение реальных лиц.

Реалистические тенденции в наивной прозападной форме особенно проявились в творчестве Симона Ушакова. Так, его «Спас нерукотворный» отличался прежде всего прекрасной раз­работкой человеческого лица. Библейские сюжеты были только поводом для изображения сцен реальной жизни. Стремлени­ем к реализму характеризовались также работы живописцев Ярославля, Костромы и других городов. В их фресках и иконах библейские сюжеты — только повод для изображения реальной жизни.

Оживленные связи России с Западом во второй половине XVII в. способствовали возникновению в Москве придворного театра под руководством пастора Грегори. Первым драмати­ческим представлением на его сцене была русская «комедь» 1«Баба-Яга Костяная Нога», поставленная в 1671 г. во время торжеств по случаю вступления царя Алексея Михайловича во второй брак. Второй придворный спектакль был поставлен в 1672 г. в честь рождения царевича Петра. Спектакли были преимущественно духовного сбдержания. Авторами пьес являлись Симеон Полоцкий и архимандрит Дмитрий Савин. Позднее появились светские пьесы — «Комедия о Тамерлане иБаязете», «Комедия о Бахусе с Венусом». Церковь враждебно отнеслась к появлению этого театра, поэтому после смерти Алексея Михайловича он по настоянию патриарха Иоакима был закрыт.

В целом ломка традиционного мировоззрения, возросший интерес к окружающему миру, активизация международных связей, бурные социальные и экономические процессы способс­твовало развитию культуры, накоплению знаний, появлению первых опытов их творческого осмысления.