Царство бога и мирской град

Идея мирского града представляется чрезвычайно плодо­творной и для понимания того, что именно новозаветные писа­тели называли «Царством Бога», и для создания жизнеспособной теологии социальной революции. Эту точку зрения нам при­дется отстаивать, защищаясь от нападок с двух сто­рон — теологии и политики. Теологам мы должны показать, что

символ мирского града не посягает на символ Царства Бога; по­литикам — что концепция мирского града, сохраняя верность учению о Царстве Бога, все же проясняет и истолковывает тепе­решнее социальное брожение. Эта концепция должна доказать, что представляет собой действительно жизнеспособную револю­ционную теорию.

Если начать с теологических аргументов против понимания мирского града как той эсхатологической реальности, которая когда-то была выражена идеей Царства Бога, то следует обсудить три главных возражения:

1.В то время как Царство Бога возникает в результате действий одного только Бога, мирской град — дело рук человека.

2.В то время как Царство Бога требует отречения и покаяния, для мирского града нужны лишь профессиональные навыки.

3.Если Царство Бога находится за пределами истории (или существует в сердцах верующих), то мирской град — целиком внутри этого мира.

Мы должны отклонить все эти возражения, однако они вполне понятны, и потому без удовлетворительного ответа на них невозможно никакое обсуждение вопроса о Царстве Бога и мирском граде. Поэтому начнем по порядку.

Во-первых, что можно сказать по поводу того, что мирской град построен человеком, а Царство создано Богом? Это возражение звучит особенно серьезно ввиду того, что американские теологи, прежде всего в период популярности «социального Евангелия», очень широко использовали слова «построение Царства Бога», иногда подразумевая при этом, что Царство — дело рук человека. Это ошибочное представление было справедливо от­вергнуто впоследствии другими теологами, которые основывали свою критику на твердом убеждении в том, что Бог и только Бог осуществляет Царство. Эта поправка была крайне необходима, так как представление о Царстве Бога начинало смешиваться с идеями научного и социального прогресса. Но как часто бывает в таких случаях, теперь произошел перекос в противоположную сторону.

Профессор Эймос Уайлдер в своей интересной работе «Эсхатология и этика в учении Иисуса», привлекает наше внимание к важнейшему аспекту темы Царства Бога в Новом Завете, и, возможно, это поможет отчасти восстановить равновесие. Он указывает, что Иисус настолько отождествлял самого

себя с Царством, что смысл Царства заключается в его лично­сти. Иисус и есть Царство. Он — его представитель, воплощение и главный знак. Таким образом, теологический вопрос о Цар­стве становится христологическим, а на все вопросы о том, по­нимать ли Царство как божественное деяние или как челове­ческое, надо отвечать исходя из личности Иисуса. Итак, под со­мнение были поставлены обе интерпретации: и более ранняя, подчеркивавшая роль человека, и более поздняя, выдвигавшая на первый план роль Бога.

Если Иисус олицетворяет Царство Бога, тогда в осуществле­нии Царства совершенно неразделимы божественная инициатива и человеческий ответ на нее. Кто такой Иисус — человек или Бог? Что такое его жизнь — деяние Бога для человека или это целиком ответ человека Богу? Извечное решение теологов состоит в том, что это и то и другое и невозможно определить, чего тут больше. Когда эта проблема обсуждалась на языке сущностей греческой философии, формулировка Халкидонского собора гласила, что Иисус — истинный Бог и одновременно истинный человек. Когда та же дискуссия переводится на язык современных социальных процессов, то вопрос формулируется так: что такое история (особенно революция)? То, что происхо­дит с человеком, или то, что человек делает сам? Приверженцы доктрины социальной детерминированности спорят по этому по­воду уже много лет со сторонниками теории «свободы лично­сти». Является ли человек субъектом или объектом социальных перемен?

Единственный убедительный ответ — и то и другое. По­пытки же определить степень того или другого обречены на про­вал. Конечно, бывают моменты, когда кажется, что человек вы­ступает на первый план и принимается за великие начинания. Бывают и другие периоды, когда поток истории словно бы сно­сит человека, что бы он ни делал. Но мирской град, где сплав­лены секуляризация и урбанизация, символизирует тот момент творческого процесса, когда пересекаются социальное движение и человеческие начинания, когда человек свободен не вопреки, а благодаря тому социальному порядку, в котором он живет. Подобно тому, как некоторые теологи интерпретируют божест­венность Иисуса как его готовность принять и исполнить за­мысел Бога о нем⁵, так же и мирской град обозначает тот мо­мент в истории, когда человек берет на себя ответственность за направление бурных движений своего времени.

Царство Бога, выраженное в жизни Иисуса из Назарета, остается наиболее полным проявлением сотрудничества Бога и человека в истории. Пытаясь влиять на жизнь мирского града, мы тем самым проявляем верность Царству сегодня.

Второе возражение против понимания мирского града как се­годняшнего выражения Царства Бога заключается в том, что в

отличие от мирского града Царство требует от человека самоотречения и покаяния.

Ответить на это возражение нам опять поможет исследова­ние Эймоса Уайлдера. Он считает, что приход Царства вы­разился в виде предъявленных человеку требований, предписы­вающих ему отказаться от того, что было важно прежде, и при­нять новое понимание следования воле Бога. Это новое понимание подразумевало прежде всего радикальный разрыв с про­шлым — настолько радикальный, что он мог означать даже раз­рыв семейных связей и неисполнение сыновнего долга погребе­ния родителей. Другой исследователь Нового Завета подчерки­вает революционный характер этого последнего требования: это «немыслимое для евреев, скандальное, возмутительное наруше­ние Закона. Оно ломает все нормы, которые прежде обязывали учеников»⁶. От тех, кто отозвался на приближение Царства, ожидалась готовность порвать все прежние связи, даже семей­ные, и отказаться от всех прежних ценностей, даже святынь. Без этого невозможно вступить в новую реальность и принять на себя ответственность, которую требует Царство.

Наше представление о покаянии, необходимом для Царства, сильно окрашено ненужным морализмом. Уайлдер показывает, что покаяние предполагает гораздо более решительный и все­объемлющий акт жертвы. Если он прав, это означает, что Цар­ство Иисуса пришло тогда, когда создание Богом чего-то совер­шенно нового совпало с отказом человека от прежних ценностей и привязанностей и его свободным вступлением в новую реаль­ность. Жизнь в формирующемся мирском граде связана именно с таким самоотречением. Так что она действительно требует по­каяния. В сущности, возникновение мирского града может по­мочь нам отказаться от искаженного, моралистического пред­ставления о покаянии и вернуться к его библейскому пониманию.

Однако остается третий вопрос о соотношении между мир­ским градом и Царством Бога. Разве Царство Бога не лежит где-то за пределами мира и вне истории, в то время как мирской град — «внутри» нас?

Это приводит нас к классическому спору: настанет ли Цар­ство когда-нибудь в будущем или же оно уже пришло в земном служении Иисуса. Слова самого Иисуса можно истолковать в обоих смыслах. Однако в последнее время новозаветная наука сдвинулась здесь с мертвой точки. Было высказано мнение о том, что неверно само противопоставление осуществленной эс­хатологии и эсхатологии, целиком относящейся к будущему. Вместо этого следует говорить об осуществляющейся эсхатоло­гии. Немецкие исследователи называют это sich realisierende Eschatologie. Если принять такую интерпретацию, то придется признать, что мы живем в мире, где все еще происходит то, что

новозаветные писатели называли приходом Царства. А это ста­вит нас в объективно новую социальную ситуацию и создает условия, требующие от нас отвергнуть старое и принять нечто иное.

Как видим, главные возражения, которые можно было бы выдвинуть против понимания мирского града как живой и кон­кретной реализации древнего символа Царства Бога, не выдер­живают серьезной проверки. На вопросы о том, Бог или человек осуществляет Царство, нужно ли покаяние и имеет ли Царство отношение к нашей сегодняшней ситуации, можно найти ответ, обратившись к библейскому представлению о Царстве.