Основные тенденции обеспечения правомерности процессуального принуждения: факты из российской истории и зарубежной практики
До середины 60-х годов XIX столетия, как известно, в России суд по сути был придатком администрации. Любые меры процессуального принуждения фактически носили сугубо полицейский характер, что создавало благодатнейшую почву творить в уголовном процессе безнаказанный произвол.
В результате судебной реформы 1864 г. в России была учреждена относительно самостоятельная, более или менее независимая судебная власть. Появились судебные следователи, которые вместе с судьями получили сравнительно широкую возможность контролировать законность действий полиции, осуществлявшей функции дознания и полицейского уголовного сыска. Что, по всей видимости, и давало дореволюционным российским правоведам основание характеризовать меры процессуального принуждения в пореформенном российском уголовном процессе как меры судебного принуждения. В число названных мер было принято включать три их разновидности:
1. Меры получения доказательств (привод, допрос, осмотр, обыск и выемка).
2. Меры обеспечения явки обвиняемых ("призыв" и привод обвиняемого и меры "пресечения обвиняемому способов уклониться от следствия и суда").
3. Меры обеспечения "судебного разбора", т.е. меры, имеющие целью обеспечивать поддержание должного порядка в ходе судебного разбирательства.
Возрождение прогрессивных идей и традиций российской судебной реформы 1864 г. состоялось в известной мере в период проведенной у нас судебно-правовой реформы 1922-1924 гг., когда были восстановлены судебные следователи и предприняты попытки поставить под их контроль законность действий милиции и других органов дознания.
Однако уже к концу 20-х годов следователи (в связи с передачей их из судов в прокуратуру) из судебных деятелей фактически превратились в прокурорских дознавателей. Затем административные должностные лица, именовавшиеся "следователями", но по своему правовому положению мало чем отличающиеся от обычных полицейских дознавателей, появились и в других наших полицейских ведомствах (МВД и КГБ). Бывшим Генеральным прокурором СССР было признано публично, что"хозяином уголовного дела" на досудебных стадиях процесса у нас стал не суд, а прокурор. Так была похоронена идея установления судебного контроля за законностью действий органов расследования при производстве по уголовным делам, в том числе действий, связанных с применением мер процессуального принуждения.
Идея эта, хотя и с большими трудностями, постепенно, как показано выше, возрождается при активном содействии предписаний действующей Конституции РФ.
В странах Европы и Северной Америки о необходимости гарантий прав и свобод человека и гражданина, в том числе в сфере уголовного судопроизводства, громко заговорили во времена буржуазно-демократических преобразований, происходивших во второй половине XVIII - первой половине XIX в.
Но это были лишь первые и не очень последовательные шаги, ибо на деле такого рода права и свободы во многих странах, даже тех, которые считаются оплотом демократии, нередко жестоко попирались.
Особенно это было характерно для сферы уголовного судопроизводства, где многочисленные применявшиеся меры процессуального принуждения (вплоть до самых острых, таких, как задержания, аресты и др.) в большинстве стран мира носили практически полицейский характер, поскольку применялись они зачастую без надлежащего контроля. Таким в принципе оставалось положение до середины прошлого столетия.
Весьма широкими полномочиями в части применения различного рода мер принуждения в уголовном процессе обладают полиция и прокуратура многих стран и в наше время. К примеру, полиция и прокуратура ФРГ обладают согласно УПК широкими полномочиями на задержание граждан, а также на применение к ним многих иных мер процессуального принуждения, в особенности при проверке и установлении личности на специально создаваемых контрольных пунктах, а также во время полицейских облав и "всеобщих полицейско-розыскных проверок". Немалыми полномочиями на применение мер процессуального принуждения наделены прокуратура и судебная полиция Франции, а также соответствующие службы полиции и уголовного преследования США, Англии и других стран.
Вместе с тем после окончания Второй мировой войны все явственнее начала проявлять себя тенденция гарантировать права человека в уголовном процессе от произвола властей посредством учреждения над применяемыми мерами процессуального принуждения различных форм судебного контроля. Происходило это одновременно с распространением мнения, что судебные гарантии являются наиболее надежными из всех правовых гарантий прав и свобод человека и гражданина.
Опыт в данной сфере в различных странах накоплен весьма разнообразный: получение согласия суда или судьи на применение той или иной меры процессуального принуждения, доставление задержанного к судье для проверки законности и обоснованности примененной меры, обжалование в суд в целях проверки законности и обоснованности ареста или задержания и т.п. К примеру, во Франции предварительное следствие осуществляют не должностные лица органов исполнительной власти, но следственные судьи. Кроме того, существуют органы предварительного следствия второй ступени - следственные камеры, которые организационно входят в состав апелляционного суда (ч. 1 ст. 191 УПК Франции) и состоят не из чиновников органов исполнительной власти, но из судей. Следственные камеры как органы предварительного следствия второй ступени и призваны осуществлять эффективный судебный контроль за законностью действий и решений следственных судей, являющихся органами предварительного следствия первой ступени. Следственные камеры наделены полномочиями не только рассматривать жалобы на решения следственных судей, но вправе также признавать их акты недействительными и изымать из уголовного дела. В определенных случаях следственная камера вправе самостоятельно совершать следственные действия в целях собирания доказательств и даже изымать дело у следственного судьи для окончания следствия первой инстанции.
Тенденция установления судебного контроля за законностью и обоснованностью применения мер процессуального принуждения нашла свое отражение в документах международно-правового характера: Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах и ряде других.