Корпоративизм и демократия

Длительное существование неокорпоративистских институтов на общенациональном и макроэкономическом уровнях несомненно имело определенные позитивные следствия: рост управляемости населения, падение забастовочной активности, большую сбалансированность бюджета, повышение эффективности финансовой системы, снижение уровня инфляции, сокращение безработицы, уменьшение нестабиль­ности в рядах политических элит и затухание тенденции использовать «политический цикл деловой активности». Все это означает, что стра­ны, дальше других продвинувшиеся по пути корпоративизма, являются более управляемыми, что, однако, не делает их более демократичес­кими.

С момента своего возрождения в середине 1970-х гг. понятие кор­поративизма несло на себе клеймо прежних связей с фашизмом и другими формами авторитарного правления. Назвать политию или некий установленный порядок «корпоративистскими» фактически означало обвинить их в недемократичности. Более того, некоторые имманентные черты корпоративизма: подмена индивидов как основных участников политической жизни организациями; рост влияния профессиональных представителей специализированных интересов в ущерб гражданам, обладающим более общими интересами; предоставление отдельным ассоциациям привилегированного (если не эксклюзивного) доступа [к процессу принятия решений]; признание и даже возвышение монопо­лий над конкурирующими друг с другом посредниками с частично со­впадающими сферами охвата; возникновение организационных иерар­хий вплоть до всеобъемлющих общенациональных ассоциаций, подры­вающих автономию местных и более специализированных организа­ций, — казалось, подтверждали справедливость подобных обвинений.

Однако по мере углубления исследований корпоративизма оценки его влияния на демократию начали меняться. Во-первых, многие из от­четливо корпоративистских стран, несомненно, остаются демократи­ческими в том смысле, что в них в полном объеме сохраняются граж­данские свободы, дается самое широкое определение понятия «граж­данства», регулярно проводятся состязательные выборы, исход кото­рых не предрешен заранее, органы власти ответственны за свои дейст­вия и осуществляют политику, учитывающую требования народа. Не-

310 Раздал II. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

которые из этих стран, в особенности скандинавские, были в числе пер­вых, кто опробовал такие новейшие демократические механизмы, как участие рабочих в управлении предприятиями, полная «открытость» политического процесса, создание института омбудсменов для рассмот­рения жалоб граждан, государственное финансирование политических партий и даже организация фондов наемных работников в целях рас­ширения общественной собственности на средства производства.

Во-вторых, вскоре стало очевидно, что корпоративистские порядки существенным образом видоизменяют условия, определяющие воз­можности соперничающих интересов влиять [на государственные орга­ны]. Спонтанные, добровольные и эпизодические отношения, харак­терные для плюралистической демократии, лишь кажутся более сво­бодными, но на деле порождают большее неравенство доступа к власт­ным структурам. В рамках плюралистической модели привилегирован­ные группы, сравнительно компактно расположенные и обладающие относительно небольшой численностью и концентрированными ресур­сами, имеют естественное преимущество перед большими рассредото­ченными группами, подобными объединениям рабочих или потребите­лей. Корпоративизму же, напротив, присуща тенденция к более про­порциональному распределению ресурсов между организациями, охва­тывающими широкие категории [интересов], и обеспечению по крайней мере формального равенства доступа к принятию решений. Кроме того, прямое включение ассоциаций в процесс реализации принятых реше­ний гарантирует большую чуткость к групповым нуждам, нежели «со­хранение дистанции» между государственной и частной сферами, свой­ственное плюралистической системе.

В свое время мне уже приходилось писать о том, что оценка влияния корпоративизма на демократию во многом зависит от того, какие черты демократической системы наиболее близки тому или иному исследова­телю. Если руководствоваться «классической» точкой зрения, соглас­но которой демократия должна поощрять участие индивидов в приня­тии общественно значимых решений, а все государственные органы — проявлять равную открытость по отношению к требованиям граж­дан, то влияние корпоративистских механизмов следует считать отри­цательным. Если же обратиться к тем параметрам явления, которые проявляются на «выходе», и посмотреть на проблему с точки зрения реальной ответственности властных органов за свои действия и за степень учета в этих действиях нужд граждан, оценка корпоративизма, несомненно, будет более позитивной. Менее однозначным является

Глава 6. СОЦИАЛЬНЫЕ СУБЪЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ 311

воздействие корпоративизма на основной механизм демократии — конкуренцию. С одной стороны, вследствие исключения [из общест­венной жизни] борьбы между соперничающими ассоциациями за чле­нов и доступ [к принятию решений] уровень конкуренции вроде бы со­кращается. С другой —он возрастает, так как каждая ассоциация ста­новится полем выражения весьма разнородных представлений об общем интересе. В любом случае следует признать, что под влиянием неокорпоративистской практики происходит постепенная трансформа­ция современных демократий. Наряду с индивидами (если не взамен последних) своего рода гражданами становятся организации. Степень подотчетности [властей] и их восприимчивости [к нуждам граждан] воз­растает, но за счет снижения степени участия индивидов [в политичес­кой жизни] и их доступа [к принятию решений]. Конкуренция внутри организаций начинает заменять конкуренцию между организациями. Развитие данной тенденции происходит не равномерно, не все ее при­знают и далеко не очевидно, каков в конечном счете будет результат; и все же практически во всех современных обществах демократия стано­вится все более связанной «интересами», все более «организованной» и все более «непрямой».