Встреча с владимиром ильичем лениным в 1920[138] г.

Алимхан ЕРМЕКОВ

После свержения и разгрома советскими войсками Колчака, для организации губернского органа власти в конце декабря 1919 года приехал из Омска в Семипалатинск член Сибревкома – Косарев /отец известного Косарева, первого секретаря ЦК Ленинского комсомола/.

Он провел ряд митингов в рабочих районах города Семипалатинска с участием казахских рабочих а бедноты, чтобы выяснить их мнение по поводу кандидатов в члены Губернского революционного комитета, в качестве их представителя.

По его предложению в составе Губернского революционного комитета были введены Завадский в качестве председателя, Большаков в качестве секретаря, Курамшин, Тюленев Ж. и я.

Еще осенью 1919 года решением ЦК РКП/б/ и Советского прави­тельства был организован Военно-революционный комитет по управлению киргизским /казахским/ краем. В состав его входили: Пестковский – старый большевик, в качестве председателя, Джангельдин Али­би, Мендешев Сейткали, Айтиев Абдрахман, Арганчеев Сагингерей, Алибековы Губайдулла и Алиаскар, Каратаев Бахытжан, Тунгачин, Бегимбетов Нысангали и др., в качестве его членов.

Семипалатинский Губревком вначале находился в подчинении Сибревкома но в последующем в соответствии с постановлением цен­тра по учреждению Кирвоенревкома по управлению Киргизским краем встал вопрос о подчинении и присоединении губернии последнему.

Для разрешения этого неотложного вопроса в начале мая 1920 года я был командирован в Оренбург, который в то время был местом пребывания Кирвоенревкома и временным центром нашей Республики в момент ее организации и становления.

В Оренбурге вопрос о присоединении двух областей – Семипалатинской и Акмолинской ведению Карвоенревкома обсуждался на его заседании с участием всех членов. При обсуждении был поднят воп­рос об учреждении и границах будущей автономной республики со включением в ее состав всех областей Киргизского края.

Для проведения всей этой большой работы постановлением Кирвоенревкома я был командирован в Москву с мандатом за №2043 от 18 мая 1920 года "для доклада о положении Киргизского края вооб­ще, по вопросу о границе в особенности".

Решением Кирвоенревкома я был назначен председателем колле­гии представительства Кирвоенревкома при ВЦИКе и в дальнейшем постановлением Президиума ВЦИКК был утвержден членом Кирвоенревкома, так же в состав членов Кирвоенревкома был введен от Акмолинской области Сакен Сейфуллин.

За время своей работы в Москве в течение 4-х месяцев я находился в постоянном общении с членами Кирвоенревкома, получая необходимые инструкций и указания Кирвоенревкома в вопросах учрежде­ния автономной республики и определения ее границ.

По приезду в Москву на заседании комиссии под председательством В.И. Ленина я сделал доклад о положении Казахстана.

До меня с докладом о положении Туркреспублики выступил член Турккоммиссии тов. Сафаров. Человек с большим темпераментом, с убедительной аргументацией и горячностью сделал обстоятельный доклад, ответив тяжелое положение туземного населения в районах колонизации переселения в результате столыпинских реформ. Он подчеркивал бесправие и подавленность казахских батраков, лишенных своих исконных земель, попавших в кабалу пришельцев-кулаков. Он требовал в срочном порядке проведения земреформы с выселением всех кулаков и возвращением занимаемых ими земель прежним владель­цам "Только тогда, говорил он, – туземное население будет в состоянии воспринять свободу и пожинать плоды Великой Октябрьской революции". Владимир Ильич Ленин поддержал его точку зрения и в ближайшие годы земреформа по Туркестану при участии У.Жандосова и др. была проведена.

Приступая к своему докладу, я, естественно, испытывал боль­шое волнение перед величием вождя Великой Октябрьской революции. Но его простота, обаятельность, чуткость и внимание особая забо­та к представителям малых народов подействовала на меня сразу успокаивающе.

Во время своего доклада меня поразила его живость, подвижность острота ума, справедливая и решительная поддержка выступавших докладчиков из народа.

Разителен был его анализ и ориентировка во всех вопросах. Он проявлял исключительный интерес и к моему докладу: внимательно слушал молниеносно предупреждая от возможных ошибок и в необходимых случаях, требующих справедливого разрешения» оказывая реши­тельную поддержку.

Владимир Ильич не только слушал, анализировал, но и переживал и бурно реагировал, оставаясь активным на протяжении всего доклада.

Незабываемое впечатление оставил у меня великий гений челове­чества. Охотно склоняю голову перед памятью этого великого мыслителя – революционера.

Теперь коротенько остановлюсь на отдельных эпизодах, связан­ных с докладом, которые сохранились в моей памяти по происшествии без малого пятидесяти лет.

В своем докладе я тоже остановился главным образом на освещении наиболее сложного запутанного земельного вопроса в Казахстане.

При царизме из пользования казахского населения изымались в нарушение существовавшего в то время законодательства лучше земли, расположенные по берегам рек, озер, поблизости лесных дач, больши­ми массивами в черноземной, темно-каштановой полосе.

Таковы – десятиверстная полоса по Иртышу, вначале одноверстная, впоследствии шириной до 70 километров, прибрежная полоса к северу от Каспийского моря, так называемый миллионный фонд, круп­ные участки, отводившиеся для скотопромышленников, под монастырские земли, так называемые казенно-оброчные статьи и земли единственного владения казны.

Особенно усилилось изъятие земель из пользования казахского населения после так называемой Столыпинской реформы, имевшей целью за щиту интересов помещиков – крупных землевладельцев внутри России и освоение Киргизской степи, как провозгласил он с трибуны Государственной думы, созданием кулацких отрубных хозяйств в Казахстане и Туркестане, как опору царского режима, без учета интересов местного населения.

О землеустройстве местного населения не было и помину. Десятиверстная полоса по Иртышу/левобережье/ постановлением правительст­вующего сената перед русско-японской войной в 1904 году была пере­дана во владение Сибирского казачества, а казахское население, не будучи землеустроено на новом месте, оставаясь арендаторами собст­венных, исконных земель, выплачивая огромные суммы за пастьбу ско­та, быстро разорилось и превратилось в батраков, обслуживая каждую казачью семью, в качестве домашнего и сельскохозяйственного рабо­чего: Известны из архивов случаи уплаты аренды за место погребения умершего до 18-20 руб. золотом. Хотя северный берег Каспийского мо­ря объявлен был казенно-оброчной статьей, царскому правительству выселить казахское население с занимаемых земель не удавалось. Дело в том, что к северу от Каспийского моря тянутся пески, назы­ваемые "Рын-пески". Железный закон экономики гнал население к бе­регу Каспийского моря, где они легче могли найти пропитание, занимаясь рыболовством, в качестве рабочих на судах и др. промыслах.

В заключение своего доклада я внес предложение о закреплении изъятых из пользования казахского населения земель за ними, если к данному моменту они не были заселены и приостановить переселение из внутренней России до проведения землеустройства местного казах­ского и осевшего русского населения. Тут Владимир Ильич прервал меня возгласами: "Странно! Странно! Товарищ из центра – Сафаров внес предложение о выселении всех кулацких хозяйств из пределов Туркестана, вы же вносите предложение только приостановить пересе­ление до землеустройства местного казахского и осевшего русского населения. "Я, смущенный репликой Владимира Ильича, объяснил свою точку зрения тем, что условия Туркестана товарищ Сафаров изучал на месте и поэтому, будучи точнее и лучше осведомлен, чем я, он вносит свое обоснование и решительное предложение, но я относите­льно к условиям Казахстана отвергаю такое предложение, И в обоснование своего предложения привел статистические данные о соотно­шении состава населения казахского и русского по преимуществу в северных уездах, и высказал опасение, как бы не вызвать антагонизм и вражду между ними. Тогда Владимир Ильич воскликнул: "Ага Надо подумать, подумать!"

Затем, хотя мне казалось, что достаточно подробно изложил все вопросы, касающиеся землеустройства и организации сельского хозяйства, Владимир Ильич допытывался, имею ли что еще дополнить. Тогда я в осторожной форме от имени нашей молодежи, мне было тог­да 29 лет, высказал, что в 10-верстной полосе, где имеются хоро­шие условия для земледелия и сенокошения и опытные сельскохозяй­ственные рабочие, было бы целесообразно организовать сельскохо­зяйственные коммуны. Владимир Ильич замахал руками, повторяя: "Не надо, не надо. Мы еще в таком масштабе даже в Центральной России не ставим вопроса о сельскохозяйственных коммунах. "Я был крайне смущен сущностью своего предложения, после такой реп­лики со стороны Владимира Ильича.

На заседании комиссии при определении границ нашей республики я внес предложение о включении так называемой одноверстной полосы к северу от Каспийского моря, о которой мы упоминали выше, в гра­ницы наши республики, изъяв ее из подчинения Астраханской губер­нии. Это мое предложение выжало на совещании резкое возражение. Многие руководители, в том числе Лежава, Брюханов, председатель Астраханского губисполкома (фамилии которого я теперь не помню) выступили против, мотивируя главным образом тем, что за счет рыб Каспия питается население Москвы, страна испытывает продовольственные затруднения. Выслушав энергичные возражения выступающих, Владимир Ильич обратился ко мне с ободряющим жестом и словами: "наши экономисты высказались подробно и решительно, не смущаясь, совер­шенно свободно высказывайте свою точку зрения, теперь слово принадлежит Вам". "- Я, можно сказать, недавно со школьной скамьи, готов поучаться многому и старших, опытных товарищей, - сказал я. Но мотивы возражения меня несколько удивили. Ведь Казахстан полу­чает автономное управление внутри РСФСР, в силу национальных, бытовых условий, Если мы стоим за включение береговой полосы в гра­ницы нашей республики, то только потому, что она заселена по преимуществу казахами, занимающимися рыболовным промыслом, организо­вывать их легче нам, береговая полоса врезается внутрь территории Казахстана. Надеюсь, если береговая полоса с казахским рыболовец­ким населением будет включена в границы нашей республики, мы орга­низуем их лучше и дадим рыбы Центру намного больше с территории береговой полосы, чем Астраханский губисполком".

Владимир Ильич обратился к председателю Астраханского губисполкома с вопросом о соотношении казахского и русского населения на береговой полосе. Председатель губисполкома хотел было уклони­ться от прямого ответа, сославшись на отсутствие статистических данных, но Владимир Ильич поставил вопрос в упор, что он не имеет в виду, сколько казахов, сколько русских проживает в береговой полосе, а спрашивает его, как эксперта, знающего свои районы, о преобладаний того или другого населения, тогда предгубмосполкома вынужден был ответить: "Казахов, вероятно, больше", Владимир Ильич хотел было поставить вопрос на голосование, сказав: "Вопрос ясен." И тут выступил с репликой секретарь Крестинский: "Тов. Ермеков хочет создать Данцигский коридор губисполком", Владимир Ильич воскликнул, что тов. Крестинский не понял существа вопроса, Дансигский коридор хотят создать Астраханский губисполком и наши хозяйственники. За включение в границы нашей республики береговой полосы голосовал сам Владимир Ильич и предложение большинством было принято.

24 августа 1920 года на заседании Совета Народных Комиссаров по вопросу о проекте Декрета об Автономной Киргизской ССР присутствовал и я, как один из докладчиков. Атмосфера на заседании Сов­наркома носила характер строгой деловитости, каждый чувствовал свою ответственность, высокая дисциплина и сознательность. Присутствовал на заседании и наш председатель Пестковский. Докладывал первый вопрос первый заместитель Наркомнаца Каменский. Владимир Ильич просматривал декрет, заметил, что пути сообщения отнесены в ведение ЦСНХ и спросил почему не в ведение НКПС?

Тов. Каменский ответил, что аналогичное положение было принято в декрете по Татреспублике. Владимир Ильич выразил удивление и спросил, почему тогда там принято такое положение, сделав серьез­ное замечание докладчику, что вопрос, оказывается, полностью неучтен. Я объяснил тов. Пестковскому что длина железнодорожного пути в пределах нашей республики очень значительна, но что предстоит большое железнодорожное строительство, чем занимается Комсор который находится в ведении ЦСПХ. Тогда тов. Пестковский, попросил слово, объяснил эту точку зрения, Владимир Ильич воскликнул: "Стаким объяснением можно согласится или не согласиться, но это объяснение, а докладчик ссылается на аналогию в положении по Татреспублике.

Тов. Каменский почувствовал всю ответственность и тягость своего положения, послужив примером на будущее для всех присутствующих. Проект декрета был в целом быстро прочитан и принят, на заседании Совнаркома РСФСР Декрет был обнародован от 26 августа 1920 года.

В том же 1920 году летом от 23 июня по 7 августа в Москве проходил заседания 2-ого Конгресса Коминтерна. Я имел гостевой билет на заседание Конгресса. В состав делегации РКП/б/ входили руководители партии и правительства во главе с Владимиром Ильичем Лениным. В составе делегации были представлены и автономные республики. Помню участие в составе делегации Компартии РСФСР на 2-ом Конгрессе Рыскулова Турара и др.

Исключительно важное тогда теоретическое знание имело сообщение, сделанное Владимиром Ильичем Лениным на Конгрессе о возможности перехода стран, отстававших в своем социально-экономическом развитии, к социализму, минуя стадию капитализма, если бу­дет, обеспечена помощь победившего пролетариата передовых стран.

Насколько мне припоминается оживленную дискуссию вызвало выступление Роя, лидера компартии Индии об отказе поддерживать буржуазно-демократическое национальное движение на своей Родине. Владимир Ильич выступил с решительным возражением, указав на ошибки Роя, и подтвердил необходимость оказания поддержки пролетариата национально-освободительного движения, направленного на борьбу империализмом. В этом же духе выступал Квелч, делегат английской коммунистической партии.

Заканчивая свое краткое воспоминание, я с гордостью могу отметить, что на мою долю в молодые годы выпало великое счастье встреча вВладимиром Ильичем Лениным. При мысли о нем встает пере­до мной навсегда запечатленный его образ, живой, вдохновенный, мудрый, предельно человечный.

А. Ермеков (Қолы).

*** *** ***