Природа оправдывающей веры. Доктрина Лютера об оправдания одной верой была подвержена суровой критике

Доктрина Лютера об оправдания одной верой была подвержена суровой критике. Отрицая идею о том, что "оправдывающая вера является ни чем иным, как уверенностью в милосердии Божием, которая отпускает грехи ради Христа", Двенадцатый канон осудил центральный аспект лютеровского понимания оправдывающей веры. Частично это отрицание лютеровской доктрины об оправдании отражает отмеченную выше (стр. 147) двусмысленность термина "оправдание". Тридентский собор был встревожен тем, что кто-то может поверить, будто он может быть оправдан - в его понимании слова - верой без необходимости послушания и духовного обновления. Собор, истолковывая "оправдание" как начало христианской жизни, ее продолжение и развитие, полагал, что Лютер имел в виду, что простое доверие Богу (без необходимости изменения и обновления грешника Богом) было основанием всей христианской жизни.

На самом деле Лютер не имел в виду ничего подобного. Он утверждал, что христианская жизнь начиналась через веру и только веру; добрые дела следовали за оправданием, а не вызывали оправдание. Тридентский собор был вполне готов признать, что христианская жизнь начиналась через веру, приближаясь, таким образом, очень близко к лютеровской позиции. Как объявлено в восьмой главе Декрета об оправдании, "Мы утверждаем, что оправдываемся верой, ибо вера является началом человеческого спасения, основанием и корнем всего оправдания, без которой нельзя получить милости Божией". Это, вероятно, является классическим примером того, как спорное понимание важного богословского термина привело к богословскому недоразумению.

Уверение в спасении

Лютер, как и другие реформаторы считал: что можно быть уверенным в своем спасении. Спасение было основано на верности Божией Своим милостивым обещаниям; неуверенность в спасении оборачивалась сомнением в надежности Божией. Однако это не следует рассматривать как безраздельную уверенность в Боге, неподверженную сомнениям. Вера не равнозначна уверенности; хотя богословское основание христианской веры может быть вполне надежным, человеческое восприятие этого основания может колебаться.

Этот вопрос ясно разрешается Кальвиным, который часто считается самым компетентным реформатором в вопросах веры. Его определение веры, похоже, говорит именно об этом:

"Мы дадим правильное определение веры, если скажем, что она является прочным и определенным знанием о Божественной благосклонности к нам, которое основано на истине милостивого обещания Бога во Христе и открывается нашему разуму и запечатывается в наших сердцах Святым Духом".

Все же, согласно Кальвину, богословская определенность этого утверждения необязательно ведет к психологической уверенности. Она вполне согласуется с борьбой верующего с сомнениями и беспокойством.

"Когда мы подчеркиваем, что вера должна быть определенной и уверенной, мы не подразумеваем определенности без сомнений или уверенности без беспокойства. Напротив, мы утверждаем, что верующие ведут постоянную борьбу со своим недостатком веры и не обладают спокойной совестью, не нарушаемой беспокойством. С другой стороны, мы отрицаем, что их уверенность в Божественном милосердии может быть нарушена каким бы то ни было беспокойством".

В своем исследовании - Доктрина Кальвина о знании Бога" Эдуард А. Доуи пишет: "Если, согласно Кальвину, слова его определения веры означают, что она является "твердым и определенным знанием", мы должны заметить, что такой веры не существует. Мы могли бы сформулировать описание существующей веры как "твердое и определенное знание, постоянно подверженное жестоким сомнениям и страхам, над которыми оно, в конечном итоге, одерживает победу".

Тридентский собор рассматривал доктрину реформаторов об уверении со значительным скептицизмом. Девятая глава Декрета об оправдании, озаглавленная "Против тщетной уверенности еретиков", подвергла суровой критике "безбожную уверенность" реформаторов. Хотя никто не должен сомневаться в благости и щедрости Божией, реформаторы серьезно заблуждались, утверждая, что "никто не может быть очищен от грехов и оправдан без уверенности, что они очищены и оправданы, а очищение и оправдание является следствием именно одной этой веры". Тридентский собор настаивал, что "никто не может знать с определенностью веры, не подверженной ошибкам, получили ли они благодать Божию или нет".

Тридентский собор считал, что реформаторы делали человеческую уверенность или дерзость основанием для оправдания, так что это оправдание основывалось на подверженном ошибкам человеческом убеждении, а не на благодати Божией. Однако реформаторы считали, что они подчеркивают, что оправдание основывается на обещаниях Божиих; отсутствие твердой веры в эти обещания было равносильно сомнению в надежности Божией.

В настоящей главе мы рассмотрели значения доктрины оправдания для Реформации. Однако, несмотря на всю важность этой доктрины для реформационного движения, можно сказать, что другая связанная с ней доктрина приобрела еще большую значимость для поздней стадии этого движения. Если оправдание было способом выражения благодати Божией в доктринальных терминах, которое захватило воображение первой волны Реформации, то вторая волна предпочитала говорить о благодати в терминах предопределения или избрания. Доктрина предопределения оказалась одной из отличительных характеристик международного кальвинизма. Мы подробно остановимся на этой доктрине в следующей главе.

Для дальнейшего чтения:

По поводу доктрины оправдания в целом см.:

Alister McGrath (Алистер МакГрат), "lustitia Dei: A History of the Christian Doctrine of Justification" (Справедливость Божия: История христианской доктрины оправдания) (2 vole: Cambridge, 1986).

По поводу доктрины в период Реформации, см.:

Timothy Geoige (Тимоти Джордж), "Тhе Theology of the Reformers" (Богословие реформаторов) (Nashville, Tenn., 1988). pp. 51 - 79.

Brian A. Gerrish (Брайан А Герриш). «By Faith Alone: Medium and Menage in Luther’s Gospel» (Одной верой: Путь и послание в Евангелии Лютера) in «The Old Protestantism and the New» (Edinburgh, 1982). pp. 69 - 89.

Walther von Loewenich (Вальтер фон Лювенич). "Martin Luther: The Man and His Work - (Мартин Лклер: Человек и его труды) (Minneapolis, 1986), pp. 69-89

Alister McGrath (Алистер МакГрат). "Luther's Theology of the Cross: Martin Luther’s Theological Breakthrough" (Богословие креста Лютера: Богословские достижения Мартина Лютера) (Oxford, 1985).

Четырьмя отличными введениями к жизни и трудам Лютера являются:

Roland Bainton (Роланд Байнтон), "Here I Stand: A life of Martin Luther" (На том стою: Жизнеописание Мартина Лютера) (New York, 1959).

Heinrich Bomxamm (Генрих Борнкамм). "Luther's World of Thought" (Мир мысли Лютера.

Walther von Loewenich (Вальтер фон Лювенич), - Martin Luther: The Man and His Work" (Мартин Лютер: Человек и его труды) (Minneapolis. 1986).

Bombard Lohse (Бернхард Лосе), "Martin Luther: An Introduction to his Life and Writings" (Мартин Лютер: Введение к жизни и трудам) (Philadelphia, 1986).

Содержание

ДОКТРИНА ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЯ

Если Лютеранская Церковь возникла из озабоченности доктриной оправдания, то Реформатская Церковь родилась из стремления заново установить евангельскую модель апостольской Церкви, которую мы подробнее рассмотрим в главе 9. Сейчас мы обратим внимание на одну из ведущих идей реформатского богословия, имеющую большое значение для его политических и социальных теорий, - на концепцию о божественном суверенитете. Реформатские богословы считали интерес Лютера к личному опыту слишком субъективным и слишком ориентированным на отдельного человека; их волновало, в первую очередь, установление объективных критериев, на основании которых можно было реформировать общество и Церковь. И они находили такие критерии в Писании. У них было мало времени для занятий схоластическим богословием, которое никогда не представляло серьезной угрозы Швейцарской Реформации.

Доктрина предопределения часто рассматривается как основная черта реформатского богословия. Для многих понятие "кальвинист" практически тождественно определению "человек, уделяющий огромное внимание доктрине предопределения". Каким же образом концепция милости, которая для Лютера означала оправдание грешника, стала относиться в суверенитету Бога, особенно в том виде, в котором она выражена в доктрине предопределения? И как происходила эта эволюция? В настоящей главе мы рассмотрим понимание доктрины милости, в представлении Реформатской Церковью.