Глава 11. Не проси меня больше. Я не могу оставить его

Не проси меня больше. Я не могу оставить его. Я его мать.

Очевидно, с ее стороны было слишком самонадеянно думать, что она войдет утром в гостиную и узнает, что Себастьян уехал, услышит, что он покинул Линли-Парк на рассвете. Нет, он как ни в чем не бывало стоял у окна и разговаривал о чем-то с мистером Майером и другими джентльменами. Так как он стоял спиной к дверям, Лия могла рассмотреть его и удивилась, какие широкие у него плечи и какие сильные длинные ноги. Почему она не замечала этого раньше? Она провела ночь, пытаясь выбросить из головы мысли о нем, но безуспешно. Ее ошеломляло не только его физическое присутствие. Воспоминание о поцелуе было таким живым, а удовольствие, которое она получила, смешивалось со страхом потерять себя с ним так, как это было с Йеном.

Вымучив на лице улыбку, Лия подошла к дамам, которые беседовали, сидя посреди гостиной.

— Доброе утро, — сказала Лия.

— Доброе утро, — отозвалась мисс Петтигру. — Как вы себя чувствуете? Мы не видели вас за завтраком.

Да, она не завтракала с гостями последние несколько дней. С тех пор как приехал Себастьян, она потеряла аппетит, а засыпала только перед рассветом. Если бы она увидела свою мать и Аделаида завела бы разговор о ее весе, то в этом была бы вина Себастьяна.

— О, прекрасно! И спасибо за заботу. Мне нужно кое-что сделать, чтобы как следует приготовиться к обеду в пятницу, это требует моего внимания. Леди Эллиот, миссис Томпсон и миссис Майер, вы готовы к развлечениям, которые предстоят вам сегодня?

Леди Эллиот встала, оранжевое платье подчеркивало слабые румяна, которые она нанесла на щеки. Но румяна больше подчеркивали ее острое лицо с резкими чертами и неровную кожу, чем омолаживали и освежали.

— Конечно, мы готовы, миссис Джордж. Позвольте мне пройти с вами и собрать джентльменов. Я должна рассказать вам о муже моей кузины Анны. Он очень напоминает мне вашего Йена.

Позволив леди Эллиот взять ее под руку, Лия притворилась, что готова внимательно слушать, пока они идут к мужчинам. Все ее внимание занимал Себастьян, и она никак не могла отвести глаз от него. Он стоял боком к ней, на голову выше, чем все другие мужчины. Он казался увереннее, чем другие, его талия тоньше, нос прямее, верхняя губа была слишком тонкой, а нижняя, напротив, слишком полной, и его рот никак не подходил под определение «шелковый».

Рот, предназначенный для поцелуев. Рот, который целовала она.

Отвечая на вопрос барона Купер-Джайлса, Себастьян повернул голову в ее сторону. Лия как-то сравнила его со скалой, но она ошиблась. Он был похож на ягуара, его темные волосы и зеленые глаза очаровывали, хотя и не добились от нее ничего, кроме равнодушного взгляда.

— Моя дорогая.

Лия повернулась к леди Эллиот. Глаза пожилой дамы смотрели с тревогой.

— Не стоит быть столь откровенной в своем увлечении.

Сердце Лии скатилось куда-то в живот и билось там, глупое, тяжелое сердце.

— Простите, леди Эллиот, я не поняла, что вы имеете...

— Я согласна, что лорд Райтсли весьма привлекательный мужчина, но неподобающе с вашей стороны смотреть на него, словно он фазан, изображенный на вашем лучшем фарфоре.

Лия проглотила комок в горле.

— Лорд Райтсли был лучшим другом моего мужа. Уверяю вас, миледи, хотя я испытываю уважение к графу, я не воспринимаю его так, как вы говорите.

Они уже подошли к джентльменам, собравшимся в конце комнаты, но леди Эллиот потянула ее за руку, и они снова пошли по периметру комнаты, мимо других дам.

— Я знаю, что мы не очень близко знакомы, — сказала леди Эллиот, понизив голос. — И вы, кажется, отважная женщина и вам наплевать на критику общества по поводу этого приема. Но если вы позволите мне, миссис Джордж, я бы посоветовала вам не провоцировать еще больший скандал, встречаясь с лордом Райтсли посреди ночи в саду.

Лия почувствовала, как кровь отлила от лица. А дальше легкое головокружение, как при болезни. Это был стыд, смущение, немедленное и инстинктивное.

— Вы видели...

Слова оцарапали горло, низкие и хриплые.

Леди Эллиот сжала ее руку, словно боялась, что Лия упадет в обморок.

— Да, и видела, как вы убежали, как и следовало сделать. Если бы не храп Говарда, то я, возможно, смотрела бы сладкие сны, но... Я обожаю сплетни, миссис Джордж, и очень хотела бы рассказать о вашем тет-а-тет всем моим друзьям, но так как вы нравитесь мне, воспринимайте это как предупреждение, моя дорогая. И хотя мне импонирует ваше бесстрашие, я не могу обещать, что сумею сдержаться в следующий раз.

Ее тон был в меру дружеский, во всяком случае, не язвительный, но Лия прекрасно поняла ее. Леди Эллиот делала то, что доставляло ей удовольствие: она использовала свое влияние, превращая дебютанток в старых дев, если они посмели ослушаться ее, или превращала дурнушек в красавиц в противном случае, и все это просто ради собственной забавы. Она напомнила Лии ее мать, хотя леди Эллиот была более откровенна в угрозах и более щепетильна в выборе слов. У Лии не было никакого желания влиять на других, как это делала леди Эллиот, но теперь она тоже намерена делать то, что доставляет ей удовольствие. И не существовало причины, по которой она могла бы беспокоиться или стыдиться своих действий.

— Я ценю вашу заботу, миледи. Пожалуйста, позвольте мне заверить вас снова, что я не питаю интереса к графу. Но если бы питала и если бы хотела встретиться с ним в темном углу, то я не остановилась бы ни перед чем. Что касается репутации вдовы, это совсем не волнует меня сейчас.

Леди Эллиот рассмеялась недоверчиво и восхищенно:

— Женщина всегда должна блюсти свою репутацию, моя милая. Это единственное, что мы имеем.

— Простите меня, миледи, но я не согласна. Я наплевала бы на свою репутацию, если бы она угрожала моей независимости или счастью.

Леди Эллиот подняла брови, когда они снова подошли к джентльменам.

— Тогда сделайте это, дорогая. Но пожалуйста, расскажите мне, прежде чем это случится, тогда я смогу первая информировать остальных.

Порой вы говорите себе, что не хотите чего-то, но очень скоро оказывается, что вы хотите этого больше всего. После того как Себастьян провел ночь, убеждая себя держаться подальше от Лии, он обнаружил, что каждое клятвенное утверждение, что она не значит для него ничего, мгновенно превратилось в фантастическую ложь, стоило ему увидеть ее на следующий день.

Может быть, если бы Лия старалась избегать его, это могло возбудить его симпатию и ему захотелось бы оставить ее одну... может быть. Но она не давала ему шанса сделать это, так как не избегала его, напротив, она обращалась с ним столь же вежливо, как со всеми гостями. Она разговаривала с ним, смеялась вместе с ним, даже вызвала его посоревноваться в прыжках на лошади, когда группа поехала в имение Линли-Парк днем. Она усиленно притворялась, что между ними ничего не было: ни их свиданий под луной, ни поцелуя, ни ее ухода.

Возможно, она просто старалась забыть все, что Себастьяну забыть не удавалось?

В тот вечер, когда зазвенел обеденный гонг, Себастьян предложил руку Лие. Как высокопоставленный пэр, на домашней вечеринке он имел приоритетное право сопровождать хозяйку к столу. Если бы он не имел возможности видеть ее так близко, он мог бы и не заметить, но он заметил... Прежде чем выражение неизменной радости и вежливости снова заняло свое место, тревога, да, именно тревога, на мгновение исказила ее черты.

Но не страх и не неловкость, а нечто среднее.

— Добрый вечер, — сказал он, впервые обращаясь к ней в относительном уединении, когда разговоры других гостей заглушили его слова, и никто не мог услышать его, кроме Лии.

Она взглянула на него и мимолетно улыбнулась: уголки ее губ мгновенно приподнялись, потом так же быстро опустились.

— Добрый вечер, милорд.

И пунцовый румянец залил ее щеки, первое, что бросилось ему в глаза. Этот румянец делал ее юной и невинной — слишком юной для вдовьего наряда.

Прежде чем он успел что-то сказать, она направилась к лестнице, увлекая его за собой и вынуждая покинуть столовую. Себастьян замедлил шаг, чтобы продлить их время вдвоем... понимая, что, несмотря на ее притворство, ей трудно вести себя так, как будто она забыла о поцелуе в саду...

— Я с нетерпением ожидаю tableaux vivants, — сказал он, затем сделал паузу. — Возможно, я бы выбрал сцену из «Юлия Цезаря», используя бумажные ножи. Но прежде мне довелось видеть мистера Данлопа с винтовкой, и если он с такой же уверенностью держит нож, то я опасаюсь за свою жизнь.

И хотя Себастьян дал ей возможность ответить, кивнуть или издать уклончивое мычание, Лия не издала ни звука. Ее рука в перчатке лежала на его руке, прикосновение было легким, почти невесомым. Она просила его больше не прикасаться к ней. Как же тогда должно было раздражать ее, что она вынуждена прикасаться к Себастьяну на глазах у всех, как требовали правила этикета.

Себастьян приподнял подбородок и слегка повернул голову, его рост давал ему преимущество, так как он мог легко шептать ей на ухо.

— Я начинаю думать, что вы игнорируете меня, Лия.

Она отшатнулась, выпрямив плечи, машинально отдернула руку от его руки. О, если бы только она знала, как этот маленький ответ подбодрил его. Как интересно, что она не ответила мужчине, которого он изображал на публике, графу, который победил признанных лондонских красавиц своими галантными манерами и внимательным характером.

Нет, Лия Джордж предпочитала его скрытую сторону. Мужчину, который дразнил и провоцировал, его низкий тембр, который намекал на страсть и удовольствие и нарушение правил.

— Вам не нравится, что я называю вас по имени? — спросил он, стараясь по ее профилю угадать реакцию.

— Как пожелаете, милорд.

— Ах, она заговорила.

— У меня масса недостатков. Включая и мой язык.

— Да, я прекрасно помню его по прошлой ночи. Но как безжалостно с вашей стороны напоминать мне об этом, миссис Джордж.

Себастьян слышал, как она порывисто вздохнула и взглянула на него быстро и коротко, ее рот искривился в гримасе. Ее рот, вкус которого он успел познать, прежде чем Лия отказала ему.

— Если бы вы не убежали вчера так поспешно, я бы смог больше узнать о вашем языке и его использовании.

На этот раз она внимательно посмотрела на него, кружева ее вдовьего чепца упали на щеки, а плечи распрямились в негодовании.

— Я вдова, милорд. Неужели я должна напоминать вам, что мой муж умер всего четыре месяца назад?

Себастьян не мог удержаться от смеха, и другие разговоры позади них затихли. Она выглядела такой уверенной в своей правоте, ее щеки пылали, глаза сверкали огнем. Казалось, Лия почти верила в то, что говорила. Вскоре вновь послышались голоса гостей, и Себастьян, не в состоянии стереть улыбку со своих губ, приподнял бровь, сопровождая ее дальше к последней ступени лестницы.

— Приношу извинения, мадам. Совсем запамятовал, что ваше платье и вид свидетельствуют о вашем статусе. Я могу только молить о вашем прощении за то, что смею высказать свое мнение о вашей игре в очаровательную вдову.

— Хватит дразнить меня. — Она произнесла эти слова тихо, еще сильнее покраснев. — Хватит вести себя так, как будто все это не что иное, как источник вашего развлечения.

— Но если это не развлечение, этот фарс, который вы устроили в память о Йене, ваша игра, балансирующая на грани скандала, тогда скажите мне — что это?

Она снова посмотрела на него своими янтарными глазами. Умными, сочувствующими, гипнотизирующими.

— Это мой выбор.

— Выбор?

— Познание самой себя.

Они подошли к столовой, и Себастьян снова замедлил шаги, стараясь продлить их разговор. Как только они подойдут к столу, никаких личных разговоров не может быть в присутствии лорда и леди Эллиот, да еще и барона Купер-Джайлса.

— И что же вы для этого делаете? — спросил он, его губы почти касались ее уха.

Но только почти, хотя он испытывал искушение провести губами по нежной раковине. Вызвать реакцию: или она опять убежит, как прошлой ночью, или, что более сомнительно, незаметно прижмется к нему.

Но не только ради этого. Себастьян понимал, что между ними нечто большее, чем физическое влечение. Их взгляды и мысли были так похожи, что они не могли не заметить.

Тем не менее, она продолжала идти к столу, и ему не оставалось ничего другого, как проводить ее.

— Я надеюсь, вам понравится сегодняшнее меню, милорд, — весело проговорила она, ее голос выделялся среди других голосов.

Это была Лия, которую он хотел узнать. Лия, которая притворялась на глазах у всех. Но он видел нечто большее и был недоволен предложенной темой разговора. Его все еще забавляло, как она дурачила его вместе с другими, будто бы она всего лишь одинокая вдова, отринутая от жизни и рассматривающая себя только через призму дел Йена.

Они приступили к еде. Лия во главе стола, рядом с пустующим местом Йена — еще одно напоминание о нем. И Себастьян напротив нее. Он наблюдал, как она общалась с лордом и леди Эллиот.

В течение этого приема, который собрал гостей в Линли-Парке, Лия начала немного приоткрывать себя другим, но лишь немного. Они пусть мельком, но увидели ее доброту и быстрый ум, но только один Себастьян разглядел ее силу и вместе с тем и ее ранимость. Это было интересное чувство — узнавать чьи-то секреты, понимая, что они хранят их. Не просто то, что они оба знали о Йене и Анджеле, но и осознание, что они хранят тайны, спрятанные от остального мира. Это было невероятно, но он знал больше о Лие, чем успел узнать о своей собственной жене. И нравилось ему это или нет, она знала о нем больше, чем он хотел бы. Каждое изменение его настроения: гнев, печаль, обиды и проклятия, вызванные отчаянием. И сейчас она понимала, хотел он этого или нет, как он изголодался по ней.

Подошел лакей и налил шампанское в бокал Лии. Она выпрямилась, положив руки на колени. И допустила ошибку, посмотрев на Райтсли, который сидел напротив. Подняв бокал в молчаливом тосте, он встретился с ней глазами и пригубил вино. Он смотрел на нее через грань бокала и был несказанно рад возможности изучать ее так близко, и за этот момент все изменилось.

Он увидел это в ее глазах. Не спрятанное, а явное, не омраченное страхом. Оно было там, просто она хотела сохранить это в секрете от него, но сейчас правда светилась в ее взгляде.

Лия Джордж хотела его.

После обеда Лия поднялась со своего стула и обратилась к гостям:

— Прошу извинить меня, я скоро последую за вами в гостиную.

— Что-то случилось? — спросила леди Эллиот, изучая Лию и Себастьяна.

— Нет-нет, просто кое-какие хозяйские заботы, — заверила ее Лия.

Она улыбнулась всем, включая Себастьяна.

Момент. Ей просто нужна одна минута уединения, прежде чем она вернется в гостиную и снова предстанет перед его глазами. То удовольствие, которое она получала от этого приема, ушло; все, к чему она стремилась сейчас, — видеть его отъезд. Она больше не могла находиться рядом с ним. Недосказанность между ними, физическое влечение... Когда он стоял рядом, ее сердце, помимо ее воли, билось все сильнее.

Лия попросила Херрода позвать миссис Кембл. Услышав шаги экономки, Лия вышла из столовой, чтобы встретить ее.

Себастьян был там, стоял у дальней стены. Руки скрещены на груди. Он ждал ее.

Кровь стучала в висках, Лия подозвала миссис Кембл.

— Я забыла сказать, что нужно внести изменения в обеденное меню. Скажите повару, что я прошу вместо перепелок приготовить утку с изюмом.

— Да, мадам.

Миссис Кембл сделала пометку в маленькой книжечке, которую всегда носила с собой.

Лия чуть подвинулась, пока полностью не повернулась к Себастьяну спиной, так, чтобы больше не видеть его. Но несмотря на это, ее тело все равно ощущало его присутствие и взгляд. И снова на ее щеках вспыхнул румянец.

— О, и еще. На десерт клубничный торт.

— Что-нибудь еще, мадам?

Лия переминалась с ноги на ногу. Возможно, если она решит изменить все меню, пройдет достаточно много времени, и есть надежда, что он не выдержит и уйдет.

— Нет, это все.

— Очень хорошо. Я немедленно сообщу на кухне. Спасибо, мадам.

Поклонившись, миссис Кембл повернулась и поспешила на кухню, зажав свою книжечку в руке.

Глубоко вздохнув, Лия повернулась лицом к Себастьяну. Хотя ей не терпелось пролететь мимо него, не сказав ни слова, она сдержалась и, как всегда, одарила его очаровательной улыбкой.

— Гости так нетерпеливы, что попросили вас найти меня?

Он проигнорировал ее вопрос и сделал шаг вперед.

Только один шаг.

— Я хочу поговорить с вами наедине.

Лия подняла брови и отступила, стараясь хотя бы увеличить расстояние между ними.

— Может быть, в другой раз? Гости ждут, и у нас впереди долгий вечер, — проговорила она и направилась к лестнице. — Вы хотите что-то изменить в костюме Юлия Цезаря?

О Господи. И сейчас же воображение нарисовало ей Себастьяна, на котором была лишь тога, больше ничего.

— Вы избегаете меня. — Он шел рядом с ней, стараясь идти вровень, не давая ей убежать от него. — Я разочарован, Лия. У вас это хорошо получилось сегодня...

Его глубокий голос упрекал ее.

Она смотрела вперед. Разве она не дала ему понять это вчера? Она не хотела его.

— Напротив, милорд. Я буду счастлива поговорить с вами в гостиной, но не могу проявить невнимание к другим гостям...

Он схватил ее за руку и резко развернул к себе.

— Позвольте мне извиниться за ошибку, которую я допустил вчера в саду. Вы не должны бояться меня, Лия.

Она посмотрела вверх на лестницу, туда, где раздавались голоса. Затем снова на него.

— Я не боюсь вас, — сказала она, глядя прямо ему в глаза, заставляя его повторить это снова.

— Тогда почему вы сбежали?

— Пожалуйста, уберите вашу руку с моей.

Себастьян посмотрел вниз на то место, где его пальцы сжимали ее запястье. Вместо того чтобы отпустить, он принялся ласкать ее, его пальцы медленно поднимались по рукаву к ее спине.

Лия вырвалась, стараясь игнорировать огонь, поднимавшийся от запястья к груди, отдававшийся жаром между бедер.

— Черт побери, Себастьян! — выдохнула она, затем повернулась и стала быстро подниматься по лестнице.

Ее спина выпрямилась, шаги были уверенными и грациозными. Достойный уход, но они оба знали, что она снова просто сбежала от него.

На полпути вверх голос Себастьяна, приглушенный, но все еще сильный, донесся до нее, вызывая дрожь в ее теле:

— Я солгал прошлой ночью, миссис Джордж.

Подхватив юбки, Лия продолжала подниматься по лестнице.

— Я поцеловал вас не потому, что хотел добиться реванша за предательство Йена и Анджелы.

Лия покачнулась, едва не потеряв равновесие, когда ее туфелька зацепилась за подол платья. Ухватившись за перила, она посмотрела вниз. На портрете, украшавшем стену, прабабушка Йена была изображена на фоне пейзажа Линли-Парка.

Его голос преследовал ее неумолимо. Вызывающе.

— Я поцеловал вас, потому что хотел... Потому что я хочу вас.

Ноги не слушались ее, Лия с трудом поднялась наверх. Она тяжело дышала, когда подошла к гостиной.

— Лия.

Услышав свое имя, она посмотрела вниз, чтобы встретиться с ним глазами, увидеть желание, которое было ясно написано на его лице. Затем с медленным вздохом ушла — прочь от Себастьяна и от своих собственных желаний.