Религиозная реформа Эхнатона
По выражению крупнейшего советского египтолога Ю. Я. Перепелкина, переворот Аменхотепа IV (Эхнатона) является «самым необыкновенным событием египетской древности», событием, затронувшим «едва ли не все стороны тогдашней египетской действительности: общество, государство, быт, верования, искусство, письменность, язык».
Последние годы царствования Аменхотепа III правящие круги Египта наслаждались миром и могуществом своей страны, обеспеченными нескончаемыми победоносными походами предшественников Аменхотепа III. Египет стал главенствующей мировой державой. Ничто не предвещало грядущей грозы, разразившейся во время правления сына Аменхотепа III, Аменхотепа IV (Эхнатона). Переворот Эхнатона был не единовременным событием, а длительным, растянувшимся на несколько лет процессом, привлекшим впоследствии пристальное внимание ученых. Этому событию посвящено немало работ, содержащих интересные, порой взаимоисключающие гипотезы. Ведущим специалистом по этой проблеме является наш соотечественник Юрий Яковлевич Перепелкин, автор трехтомной монографии об Эхнатоне.
Фараон Эхнатон правил 17 лет (1367-1350 гг. до н. э.). Первые пять лет правления в полном соответствии с древней традицией он пребывал со своим двором в Фивах, в центре культа Амона-Ра, «царя богов». Но уже в это время проявляются тенденции, приведшие постепенно к разрыву с Амоном-Ра, богом-покровителем Египта, Фив и царского дома. Уже в некоторых текстах времен Аменхотепа III, отца Эхнатона, встречается слово «Атон», обозначающее «Солнечный Диск». Трудно сказать, чем объясняется участившееся употребление этого слова, но, вероятно, еще при Аменхотепе III в Фивах появился культ Атона как солнечного божества. В пользу такого предположения говорят два обстоятельства: во-первых, прогулочное судно царицы Тии, жены Аменхотепа III и матери Аменхотепа IV Эхнатона, в котором она плавала в специально выкопанном для нее пруду, называлось «Сияние Атона»; во-вторых, в неизданных текстах гробницы № 46 в Фивах времен Аменхотепа III упоминается титул того, кто в ней погребен, - «управляющий дворцом Атона». Имеются и другие указания на появление в Фивах культа нового солнечного божества Атона. Иначе говоря, культ Атона в Фивах возник уже при Аменхотепе III, если не раньше. По-видимому, Атон был одной из ипостасей солнечного бога Гелиополя Ра-Харахти или как-то тесно с ним связан.
Новый повелитель Египта, Аменхотеп IV, еще в Фивах стал заметно отходить от традиций культа Амона. Это проявляется в искусстве: в изображениях исчезает символика Амона-Ра и других древних богов и появляется новый образ - Солнечный Диск, лучи которого оканчиваются кистями-человеческих рук с символами жизни и власти. Официальная традиционная неподвижность, отрешенность в изображениях царя и его семьи сменяются динамичностью, натурализмом, приобщенностью к земной жизни. Очень точно, а может быть несколько утрированно, воспроизводятся непривлекательные особенности царского телосложения. Этот контраст старого и нового стилей особенно резко бросается в глаза в фиванской гробнице везира Аменхотепа IV по имени Рамосе (царь изображен здесь то в старом, то в новом стиле). Гробница не закончена, и что сталось с везиром - неизвестно. Вслед за ним стали «исчезать» и другие вельможи. Источники хранят полное молчание о событиях последующего времени. Можно лишь предположить, что разрыв между новым фараоном, его новаторским искусством и культом нового бога Атона, с одной стороны, и фиванским жречеством и древними традициями с другой, все углублялся. На шестом году своего правления Аменхотеп IV переносит свою резиденцию в новую, только что построенную им столицу Ахетатон (современная Эль-Амарна), к северу от Фив, на восточном берегу Нила, где ничто не напоминало новому фараону ни бога Амона, ни его богатого и надменного Жречества. Здесь все было пронизано культом нового бога - Атона. Ему был воздвигнут грандиозный храм.
Вокруг фараона появилась новая бюрократия и новое жречество, жречество бога Атона. Фивы пришли в запустение. В сокровищницу Амона перестали поступать какие-либо доходы, сами имена Амона и других божеств подвергались преследованию - их повсеместно стирали в надписях. Имя Амона стиралось даже в картушах покойного Аменхотепа III. Царь, носивший теофорное имя Аменхотеп («Амон доволен»), сменил его на Эхнатон («угодный Атону»). В правлении Эхнатона впервые и один единственный раз в истории древнего Египта проявилась религиозная нетерпимость.
Культ Атона и по существу, и по форме резко отличался от культа Амона и всех прочих древних богов - новый бог не имел ни; антропоморфной, ни тем более зооморфной конографии; образ его не воплощался в статуях, о нем не существовало никаких мифов и сказаний; к мифологии других богов он не имел ни малейшего отношения. Это был культ, натуралистический - культ самого животворящего солнца, иначе говоря, культ великой силы природы, простой и ясный, лишенный теологических и мифологических ухищрений, прикрас и символики. Храм Атона был открыт для всех, никаких недоступных для верующих мест в нем не было. Дары приносились на открытые алтари великому и единому новому богу. Как же представляли себе этого бога его поклонники, начиная с самого Эхнатона? Ответ на этот вопрос дает нам великолепный гимн богу Атону, сочиненный, по-видимому, самим Эхнатоном или по его указанию. Атон - животворящая сила космоса; он создатель всего мира, животных и людей. Создав людей, Атон наделил их различными языковыми и этническими признаками, разным цветом кожи. Он создали Египет, и чужеземные страны Сирию, Куш - и обеспечивает их существование. Иначе говоря, Атон универсальный бог, благой для всех и вся.
«Аменхотеп IV отверг вековое египетское многобожие и установил в качестве государственной веры почитание одного только солнца вместе с его сыном и подобием - фараоном».
Замечательно, что «первые солнцепоклоннические нововведения царя и даже воцарение солнца в ущерб всем прочим египетским божествам были осуществлены в старой столице, т. е. в Фивах. Но после переезда двора в новую столицу не только имена старых богов, но сами слова «боги», «бог» не только перестали появляться на солнцепоклоннических памятниках, но подчас даже истреблялись в прежних надписях. Таким образом, в стране по воле царя, в силу его авторитета и реальной власти было установлено фактически строгое единобожие, заменившее древний политеизм. Даже на окраине страны, в отдаленнейших храмовых угодьях, следовали столичным мероприятиям. В самой столице в городе Нэ (т. е. в Фивах) люди очень скромного общественного положения всячески избегали употреблять на собственной погребальной утвари слово "бог". Однако кое-где прорывались старые традиции. В надписи правителя одного города недалеко от Ахетатона упоминается бог Хнум. Однако подобные факты были единичными. Сила царской власти поставила, по крайней мере внешне, всю страну на колени перед богом Атоном. Было полное отвержение старых богов. Одновременно то было полное торжество и завершение представления о солнце как о фараоне, представления, отчетливо проступавшего в новом солнцепоклонничестве. Новая вера стала видеть и в фараоне и в солнце только двух сверхъестественных царей.
Солнцепоклонническая связь учения об Атоне с гелиопольскими воззрениями совершенно очевидна. Вряд ли можно сомневаться и в том, что Аменхотеп IV отдал предпочтение Атону перед фиванским Амоном в ранний период своего правления, еще в Фивах. Вполне понятно, что такая акция вызвала сопротивление фиванского жречества и положила начало его ожесточенной борьбе с Аменхотепом IV. Обе борющиеся стороны были очень сильны, но все же перевес был на стороне царя: «Аменхотеп IV был менее всего благодушным мечтателем, каким его слишком поспешно хотели представить некоторые исследователи. Это был грозный властитель, и страшны были расправы, которые он чинил над ослушниками своей воли. Гнев фараона постигал не только деятелей предшествующего царствования, но также, и притом едва ли не в большей мере, собственных сподвижников царя, еще недавно облеченных им властью и доверием.
Обратной стороной этой деятельности устрашения и уничтожения было создание более или менее сплоченного ядра единомышленников и сподвижников. Новое окружение царя было подобрано не из старинного жречества и знати, а из народа. Облагодетельствованные фараоном, выдвинутые им на высокие посты и полностью зависимые от его воли, эти новые приближенные, искренно или в целях карьеры, безропотно подчинялись фараону и делали все, чтобы прослыть убежденными поклонниками Атона.
Официальный монотеизм, введенный Аменхотепом IV, ненадолго пережил своего творца и организатора. При втором преемнике Аменхотепа IV, фараоне Тутанхатоне (Тутан-хамоне), вступившем на престол в 1347 г. до и. э. и умершем уже в 1339 г. до н. э. (трехлетний промежуток между смертью Эхнатона и вступлением на престол Тутанхатона заполнен правлением Сменхкара), произошла реставрация культа Амона, прочих богов и вообще всех древних традиций. Жречество и знать ликвидировали в правление Тутан-хатона, сменившего свое имя на Тутанхамон, все нововведения Эхнатона. В так называемой «реставрационной» надписи Тутанхамона сказано, что в результате правления Эхнатона страна была в полном упадке, что от нее отвернулись боги, ибо храмы богов и богинь, начиная от Элефантины и вплоть до топей Дельты, преданы были забвению. Фараон Тутанхамон всячески похваляется реставрацией культа Амона и других богов. Позже, в одном папирусе времен XIX династии (фрагмент Берлинского папируса № 3040а), Эхна-тон назван «мятежником», как и в известной надписи Меса того же времени. Таким образом, Эхнатон сравнительно скоро после смерти прослыл мятежником и еретиком. Так отнеслось потомство к тому, кто силой своей власти ввел во всей стране монотеизм. Чем же это можно объяснить?
Проблема имеет две стороны, различные по сути, но тем не менее связанные между собой.
) Религиозный переворот Аменхотепа IV был, в сущности, чисто мировоззренческим, он не имел глубоких социальных корней. Свою концепцию Аменхотеп IV извлек из недр гелиопольской догмы о боге Ра как демиурге и первом фараоне, управлявшем миром. Каким образом идея об Атоне как о боге солнца, животворящей силе природы, воспринимаемом в естественном виде и лишенном всяких антропоморфных и зооморфных характеристик, свободном от мифологии и символики, приобрела свою окончательную форму - неизвестно. Однако попытки объяснить это чужеземным влиянием лишены всякого основания: Аменхотеп IV был египтянином по отцу и по матери, к тому же науке неизвестна какая-либо страна, более или менее современная Эхнатону, в которой бы господствовали подобные религиозные воззрения. По всей вероятности, учение об Атоне - результат творчества самого фараона, свидетельство его высокой одаренности и незаурядности. Учение об Атоне не было ни закономерным результатом, ни необходимым этапом эволюции египетского религиозного мышления; оно являлось порождением ума и воли Эхнатона. Это не значит, конечно, что учение не имело под собой никакой реальной почвы. Конфликт между фараоном и фиванским жречеством, возникший еще во времена пребывания фараона в Фивах, разросся в грандиозную борьбу. Знаменем фараона в этой борьбе стал Атон, на стороне жречества выступали Амон и старые боги. В процессе борьбы произошли существенные сдвиги в правящей верхушке страны. Сокрушив материальную и религиозную помощь старого жречества и знати, фараон заменил эту группировку новой, из подобранных им людей.
Иногда приходится слышать или даже читать, что Аменхотеп IV задумал свою «реформу» как орудие ослабления влияния жречества в стране. Такое толкование противоречит фактам. И до и после Аменхотепа IV фараоны нередко конфликтовали со жречеством, но никто из них никогда и не помышлял о подобных мерах. Неугодных жрецов просто устраняли. Рассматривать переворот Аменхотепа IV как направленный в основном против влияния жречества - вульгарная социологизация истории.
) Монотеизм Эхнатона был пассивно воспринят народом, который столетиями и даже тысячелетиями воспитывался в духе верований разветвленного политеизма, составлявших неотъемлемую часть его духовной жизни. Бог-фараон Атон был недосягаем и непонятен, он не мог заменить народу сонм великих и малых богов, всевозможных духов, «общение» с которыми было насущной, повседневной потребностью.
Слабой стороной религии Атона было безразличное отношение к традиционному и столь дорогому для египтян учению о загробной жизни и связанному с ним представлению о загробном возмездии. Верующий в загробную жизнь египтянин оказался дезориентированным, а их было большинство, и все они были в лагере противников Атона.
Заключение
- культ Атона был выражением подлинного монотеизма, обожествлялась же конкретная, животворящая сила природы солнце;
- солнце было не только богом, но и прообразом фараона;
- фараон был сыном и подобием Атона. Здесь налицо идеи, сопутствующие и гелиопольскому культу бога Ра:
а) Ра - бог солнца (как и Атон);
б) Ра - создатель мира и всего сущего;
в) Ра - прообраз фараона;
г) фараон - сын и подобие Ра.
Иначе говоря, Эхнатон выбросил из гелиопольского учения о боге Ра элементы мифологии, символики и политеизма, сохранив лишь все непосредственно «солнцепоклонническое» в рационализированном виде.
Эта первая в мировой истории попытка ввести монотеизм (единобожие) не удалась. Храмовое и государственное хозяйство при Аменхотепе IV - Эхнатоне постепенно пришло в упадок; неудачно для страны складывалась и внешняя политика: Египет лишился многих подвластных ему территорий. В этих условиях жрецам-"староверам", по-видимому, даже не нужно было внушать народу мысль, что Амон гневается на фараона-еретика и насылает кару на Египет: такая мысль напрашивалась сама. Солнцепоклонничество, по сути, просуществовало лишь до окончания царствования Аменхотепа IV (1347, по другим хронологиям 1350, 1358 г. до н.э., когда фараон-реформатор умер в возрасте около 33 лет), да и то во многих номах Египта культ солнечного диска был воспринят чисто формально. Уже преемник Эхнатона, Сменхкара, переносит столицу обратно в Фивы и начинает восстанавливать Карнакскии храмовый комплекс Амона-Ра, немало пострадавший в годы солнцепоклонничества (в частности, из этого храма брали камень для нужд ахетатонского строительства). При фараоне Тутанхамоне, преемнике Сменхкара, фараона-еретика и его атонизм предают "анафеме"; Изображения царственной четы - Эхнатона и Нефертити - повсеместно укчитожаются. Однако в искусстве традиции ахетатонского периода укрепились прочно. На более поздних рельефах, статуях и т.п. отчетливо прослеживается влияние ахетатонского искусства.
В реформах Эхнатона принято в первую очередь видеть политический мотив - стремление к ослаблению жречества, попытку создать государственный аппарат, всецело подчиняющийся фараону, снять с него массу ограничений, характерных для традиционного общества. Подчеркивается активное замещение государственных должностей «безродными», в которых фараон находил опору своей власти и которыми мог всецело располагать для реализации собственных устремлений. Однако, думается, что подобная интерпретация, являясь исключительной, делается неверной. На основании сохранившихся текстов, посвященных Атону, опираясь на иконографию Эхнатона и его ближайших преемников, вряд ли возможно отрицать большое религиозное воодушевление, пророческое мироощущение, присущее фараону-реформатору. Цели, преследуемые Эхнатоном, уже хотя бы в силу его положения, имели, разумеется, и политическое измерение - но именно с этой точки зрения реформа была предприятием и крайне опасным, и в конечном счете - разрушительной для Египта. Исходя из целей ослабления жреческого корпуса вряд ли возможно прийти (именно с точки зрения политической целесообразности) к решению о полном разрыве со старыми культами и о создании принципиально новой религиозной системы. Вообще, в рассуждениях, сводящих реформы Эхнатона к политическим и экономическим мотивам, есть, если позволительно так выразиться, изначальный порок - предположение, что религия может быть «изобретена», что религиозное воодушевление, религиозное творчество могут быть созданы ради целей, посторонних собственно религиозным.
Реформа Эхнатона явственно содержит в себе имперскую составляющую - новый бог не был связан с той или иной территорией, не имел племенной привязанности (подобно Ра или Амону). Атон был божеством, равно царствующим над всей Вселенной; дары этого бога доступны каждому, как солнечный свет. То, что реформа не может быть сведена к политическим мотивам, явственно свидетельствует формирование нового художественного стиля (т.н. «тель-амарнского»), исчезнувшего вместе с реформой. Новая вера давала новые формы и способы художественного видения мира, отклонявшиеся от застывшего традиционного канона, склонные подчастую к гипертрофии 11), иногда даже (по современным определениям) «карикатуре», но при этом способные к передаче интимности человеческого бытия, открытию новых, личных мотивов. Лиризм и персоналистичность, свойственная религиозным гимнам поклонников Атона, отозвалась затем в поэзии Псалмов, войдя тем самым в актуальное культурное наследие западной культуры