При переводе
Когда мы пользуемся языком — в устной или в письменной форме, в оригинальном тексте или при переводе, — мы постоянно производим отбор грамматических возможностей.
Говоря о выборе той или иной грамматической формы (в частности, того или иного синтаксического построения), мы имеем в виду наличие других грамматических вариантов, из числа которых выбираем данную форму. Так, например, в русском языке грамматическим вариантом (синонимом) определительного придаточного предложения (настоящего и прошедшего времени) является причастный оборот (ср.: «человек, который выполнил эту работу» и «человек, выполнивший эту работу»); вариантом деепричастного оборота выступает обстоятельственное придаточное предложение времени или образа действия (ср.: «Придя домой, он сказал...» и «Когда он пришел домой, он сказал...»); вариантом условного придаточного предложения с союзом может выступать придаточное бессоюзное (ср.: «Если бы он был здоров, он пришел бы» и «Будь он здоров, он пришел бы»), а вариантом условного (союзного либо бессоюзного) придаточного предложения является обстоятельственное сочетание с предлогом (ср.: «Если бы имелись благоприятные условия» и «При благоприятных условиях», «При наличии благоприятных условий»).
Грамматические варианты синонимичны по отношению друг к другу только в целом, т. е. могут заменять друг друга только как цельные синтаксические структуры; отдельные же их элементы, т. е. слова, хотя бы и имеющие одну основу, не являются синонимами. Так, синонимичны придаточное предложение «(человек), который выполнил эту работу» и причастное сочетание «(человек), выполнивший эту работу», но глагол «выполнил» и причастие «выполнивший» не могут быть изолированы от контекста и не могут быть сами по себе поставлены в синонимическую связь. Ср. например: «Человек, выполнивший эту работу, будет вознагражден» = «Человек, который выполнит (а не «выполнил») эту работу, будет вознагражден». В этом — отличие грамматических вариантов или грамматической синонимии как системы соотношений между целыми сочетаниями от синонимии лексической, как системы соотношений между отдельными элементами—словами.
Грамматические варианты, служащие для выражения более или менее однородного содержания, бывают стилистически неравноценны, т. е. далеко не всегда, не в любом контексте могут служить заменой друг другу. Иначе говоря, выбор грамматического варианта из числа возможных зависит и от узкого контекста, которым определяется нужный смысловой оттенок, и от широкого контекста - от всей системы данного речевого стиля.
Так, придаточное определительное предложение уместнее в том случае, когда говорящему или пишущему важно подчеркнуть значение действия, выражаемое спрягаемой формой глагола («человек, который здесь работал») — в отличие от причастного оборота, где это значение несколько затушевано, ослаблено («человек, работавший здесь»). Если число слов, входящих в состав причастного оборота, значительно, если оно создает впечатление известной громоздкости и может затруднить восприятие читателем (например, «Сотрудник нашего учреждения, находившийся долгое время в командировке в отдаленных районах страны ввиду необходимости ответственного выполнения важного задания»), то желательна и оправдана замена причастного оборота определительным предложением («Сотрудник учреждения, который долгое время находился в командировке» и т. д.). В обоих случаях выбор грамматического варианта осуществляется в зависимости от условий узкого контекста, от содержания и формы отрезка речи — письменной или устной. Так, причастные обороты в русском языке более характерны для письменной, чем для устной речи; условное придаточное предложение (с союзом или, в особенности, без союза) в устно-разговорной речи, в диалоге, в бытовом письме, как правило, более привычно, чем обстоятельственное словосочетание с предлогом, естественное и уместное в речи книжно-письменной. Выбор варианта грамматической формы, таким образом, зависит и от условий речевого стиля, от характера материала, где она применяется.
Необходимость считаться с грамматическими вариантами (синонимами), существующими в данном языке, выбирать вариант, наиболее целесообразный по условиям и узкого, и широкого контекста, дает себя чувствовать при переводе, может быть, еще более сильно, чем при работе над оригинальным текстом. Это бывает вызвано тем, что вариант, формально близкий к подлиннику, часто оказывается или невозможным, или стилистически несоответствующим, и требуется выбрать другой из числа нескольких, представляющихся возможными. Вот, например, предложение из немецкого технического текста:
„Der Dampfkessel wurde in Betrieb gesetzt, оhne dаВ seine Wände verzinkt wurden".
Словарно точный перевод союза „ohne daß" на русский язык — «без того, чтобы». Это — союз, применяемый довольно редко: он чаще употребляется не в начале придаточного предложения, а как элемент, предшествующий глаголу в инфинитиве с отрицанием (часто — в речи бытовой), например: «Он ничего не может сделать без того, чтобы не напутать». Перевести данное немецкое предложение с помощью «без того, чтобы» — в сущности, возможно лишь с огромной натяжкой, так как этим путем получается очень громоздкое и неестественное сочетание, где значение союза вступает в противоречие с содержанием придаточного предложения, сравните:
«Паровой котел вступил в эксплуатацию без того, чтобы стенки его были оцинкованы».
Придаточные предложения немецкого языка, вводимые союзом „ohne daß", обозначают известное обстоятельство, предшествующее или сопутствующее содержанию главного предложения (с отрицанием). В русском переводе возможны две замены -два грамматических варианта: 1) с использованием подчиняющего союза «причем» и 2) с заменой придаточного предложения группой второстепенных членов:
1) «Паровой котел вступил в эксплуатацию, причем стенки его не были оцинкованы».
2) «Паровой котел вступил в эксплуатацию с неоцинкованными стенками».
Второй вариант наиболее точно соответствует смыслу немецкого предложения и передает его в наиболее экономной и наиболее привычной для технического текста форме (без нарочитого подчеркивания обстоятельственного значения, как в первом варианте).
Возможен и третий вариант перевода с полной перегруппировкой элементов главного и придаточного предложения, с перестановкой их из одного в другое:
3) «Стенки парового котла, который вступил в эксплуатацию (или: «вступившего в эксплуатацию»), не были оцинкованы».
Но подобный вариант уже трудно предусмотреть в общей форме, его нельзя свести к общему типу; кроме того, он еще дальше от смыслового содержания, выражаемого грамматической формой подлинника, где исходным пунктом сообщения («данным») выступает «паровой котел», а не его «стенки».
Наиболее структурно однородный перевод конструкции с „ohne daB" возможен лишь в тех случаях, когда подлежащее придаточного предложения совпадает с подлежащим главного предложения и может быть применен деепричастный оборот. Ср:
| „Das Projekt wurde bestätigt, ohne daß es verändert wurde (ohne daß man es veränderte)". | «Проект был утвержден, не подвергаясь изменениям». |
Здесь деепричастный оборот полностью соответствует роли немецкого придаточного предложения, вводимого союзом „ohne daß",
потому что он передает именно значение сопутствующего или предшествующего обстоятельства и соотносится с подлежащим.
С точки зрения выбора грамматического варианта новая задача возникает тогда, когда язык, на который делается перевод, располагает большим числом грамматических возможностей для передачи содержания, выраженного в подлиннике в той или иной форме. Такой случай представляет перевод придаточного определительного предложения немецкого или французского языка со сказуемым в форме прошедшего времени активной формы или настоящего времени пассивной формы. Оно может быть переведено на русский язык или придаточным же предложением, или причастным оборотом (как в прошедшем, так и в настоящем времени, как в действительном, так и в страдательном залоге). Если важно подчеркнуть глагольный элемент, являющийся активным выразителем действия, связанного с действующим лицом, то структурно однородная передача с помощью придаточного определительного предложения явится и стилистически более близкой к оригиналу. Сравним заглавие романа В. Гюго „L'homme qui rit" и формально совершенно точный русский его перевод: «Человек, который смеется» (а не «смеющийся человек» — словосочетание, где перевешивало бы значение лица, обладающего определенным признаком или свойством), заглавие поэмы И. Р. Бехера „Der Mann, der schwieg" и его перевод «Человек, который молчал» (а не «молчавший человек»). Однако не в заглавии, а где-нибудь в составе распространенного или сложного предложения, придаточное определительное к слову „der Mann" или „1'homme" (например, „Der Mann, der schweigend im Lehnstuhl saß" или „L'homme qui se tenait immobile dans son coin") вполне может быть передано и причастным оборотом, если глагольный элемент сам по себе не играет особой роли, ничего специально не подчеркивает, носит нейтральный характер (ср.: «человек, молча сидевший в кресле» или «человек, неподвижно стоявший в углу»).
По этому поводу надо еще заметить, что предпочтение, часто отдаваемое переводчиками художественной прозы причастному обороту, не находит себе объективного стилистического оправдания: оборот этот, правда, обладает преимуществом несколько большей краткости, чем придаточное определительное предложение, но зато он, как правило, отличается несколько более книжной окраской. Ведь в живом разговоре, отвечая на вопрос собеседника, мы скорее скажем: «Вот этот человек, что (который) сейчас ушел» (или «здесь сидел»), а не «этот человек, ушедший сейчас (или «сидевший здесь»). Причастный же оборот, включающий в себя большое число слов, даже и в деловой книжно-письменной речи воспринимается с большим напряжением, чем придаточное определительное предложение, а наличие в русской фразе как переводного, так и оригинального текста нескольких причастных оборотов, из которых один зависит от другого, неизбежно создает такое же впечатление однообразия, нечеткости, нерасчлененности, какое возникло бы и при злоупотреблении определительными придаточными предложениями с «который». Здесь, таким образом, в полной мере дают себя знать те же стилистические соображения, связанные с особенностями нашего языка, какие выступают и при работе над оригинальным текстом. Эти соображения при выборе грамматического варианта перевода играют во всяком случае такую же роль, как и требования смысла и стиля подлинника.
Все рассмотренные выше грамматические вопросы перевода, связанные с передачей специфического элемента ИЯ или с применением специфического элемента ПЯ, приводят к понятию грамматических вариантов. Так, возможность передавать целое более длинное предложение подлинника (сложносочиненное или сложноподчиненное) целым же предложением или сочетанием нескольких самостоятельных предложений, т. е. разбить его на части, означает наличие грамматических вариантов.
Грамматические варианты, которые могут быть применены при переводе, так же как и грамматические варианты, существующие для автора оригинального текста, за редкими и несущественными исключениями — неравноценны. Требования смысла и стиля подлинника, с одной стороны, и требования ПЯ, с другой — решают вопрос в пользу одного из них, применительно к условиям каждого данного случая. При этом наиболее полный учет всех существующих возможностей гарантирует переводчика от случайного выбора, от использования первого пришедшего в голову варианта, позволяет взвесить и сравнить все имеющиеся способы передачи, чтобы применить в переводе наилучший.
Вопрос о грамматических вариантах перевода, требующий рассмотрения и в общей теории перевода, является вместе с тем одним из стержневых вопросов частной теории перевода, где вокруг него объединяются почти все конкретные вопросы переводческой практики. Специфика выбора и применения грамматических вариантов при переводе — отличие от их использования в оригинальном творчестве — определяется соотношением и взаимодействием грамматических систем двух языков. При этом во взаимодействие вступают такие явления, которые в плоскости одного языка друг с другом не связаны (например, для передачи функции артикля применяется тот или иной порядок слов).