Глава 14. Первый танец, французский контрданс с элементами шотландского рила, уже почти заканчивался, когда в бальном зале появился Робби

Первый танец, французский контрданс с элементами шотландского рила, уже почти заканчивался, когда в бальном зале появился Робби. На его руку опиралась Дженет. Злой и возбужденный, он стоял у двери, сведя темные брови. Увидев Роксану, кружившуюся в объятиях брата, он совсем расстроился.

– Почему бы нам не уехать? – пробормотала Дженет, сплетая свои пальцы с его и наваливаясь на руку так, что груди вздымались над вырезом платья.

Равнодушно оглядев ее, Робби фыркнул:

– Зря тратишь время, дорогая. Будь хорошей девочкой и иди соблазнять кого-нибудь другого.

– Если ждешь Роксану, она, как видишь, не очень грустит, – ехидно заметила Дженет. – Может, это ты зря тратишь свое время?

Его глаза на мгновение блеснули, но он тут же усмехнулся:

– Я стараюсь никогда не тратить время зря.

– С Роксаной все возможно, котик. Она каждый день ест на завтрак малышей вроде тебя!

Робби мельком посмотрел на танцующих и снова перевел взгляд на Дженет:

– Мы еще посмотрим, кто кого съест.

– Кто и что здесь ест? – кокетливо осведомилась Гизела Дункан, подходя к Робби. – Надеюсь, тема разговора достаточно непристойна?

Ее сестра, немедленно появившаяся здесь же, вцепилась в свободную руку Робби.

– Поедем домой с нами, милый. У нас о-о-очень большая постель.

– Сегодня он не склонен принимать игривые предложения от дам, – весело сообщила Дженет, хотя, судя по раздраженному взгляду, ей не слишком понравилось несвоевременное вмешательство сестер.

– Может, он просто не склонен принимать твои предложения, дорогая? – заметила Мэри Дункан и, понизив голос до чувственного шепота, добавила: - У нас никого не будет дома целую неделю, дорогой, так что мы сможем как следует тебя развлечь.

Роксана, разумеется, видела, как увиваются дамы вокруг Робби. Трутся об него, совсем как похотливые кошки! Кого из них он выберет?

Она вдруг испугалась, что Робби уйдет с кем-то из них, и когда он решительно высвободился, выругала себя за то, что ощутила такое облегчение.

Она понимала, что не может ожидать от него монашеского воздержания, но рассуждать подобным образом на расстоянии было куда легче. Сейчас ей очень трудно было наблюдать за ним – он был окружен дамами и каждая хотела завоевать его внимание. Когда танец закончился, Роксана решила, что, не медля ни минуты, покинет бальный зал.

Когда раздались первые аккорды следующего танца, Джонни вежливо осведомился:

– Хотите потанцевать еще?

Роксана покачала головой и холодно обронила:

– Я уезжаю.

– Прекрасно. Я тоже более чем рад покинуть эту давку, – согласился Джонни и, взяв Роксану под руку, повел ее через толпу гостей.

Они уже почти достигли двери, когда дорогу им загородил Робби.

– Удели мне пять минут, – пробормотал он, слегка задыхаясь.

– А ты уверен, что найдешь время?

Он не сделал вид, будто не понимает намека на откровенные и наглые приставания распутных дам, но спорить не стал.

– У меня есть все. Пожалуйста, давай поговорим.

– Больше всего мне хочется надрать тебе уши.

– Ради Бога, возражать не буду, – согласился он. – Я полностью в твоем распоряжении.

– Прибереги свою обходительность для всех остальных.

– Нет никаких остальных, – пробурчал Робби, искоса глядя на Роксану.

– По крайней мере твои поклонницы не скрывают своих надежд.

Робби не желал обсуждать эту опасную тему, поэтому тихо сказал:

– Я послал тебе десятки писем и каждый день пытался тебя увидеть. Мне ужасно тебя не хватает!

Его хрипловатый голос вызвал неожиданные слезы на ее глазах. Двух недель благоразумия как не бывало, и она невольно задалась вопросом, возможно ли полностью игнорировать мудрость и логику во имя всепоглощающего желания.

– Не говори так, – едва слышно попросила Роксана.

– Знаешь ли ты, сколько раз я пытался тебя увидеть?

Кто-то громко кашлянул, и Робби, подняв голову, заметил, что за ними наблюдают.

– Не могли бы мы куда-нибудь уйти? Все они ждут скандала, а мне совершенно не хочется ссориться.

Роксана колебалась, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

– Они держат пари на исход разговора, – добавил Робби:

– Неужели им нечего делать? – возмутилась Роксана.

– Мы – главные актеры этого спектакля, дорогая.

Фиалковые глаза Роксаны гневно сверкнули.

– Не называй меня дорогой!

Робби дипломатично ответил:

– Прости меня. И согласись немного поговорить. – Он кивнул в сторону ближайшей комнаты. – Пойдем туда.

– Только на минуту, – неохотно выдавила Роксана, сильно нервничая.

– Как скажешь.

Она испытующе взглянула на него:

– Какая необыкновенная сговорчивость!

– Для тебя я готов на все.

Протянув руку, он выжидал. Во взгляде его светилась надежда.

Таким Роксана видела его последний раз в рыбачьем домике и не смогла противиться. Как не смогла противиться радости, захлестнувшей ее сердце. Ее пальцы касались его горячей ладони, и она воспринимала это легкое прикосновение как невиданное чудо. Словно в ее душу вернулось давно утерянное счастье.

Боясь напугать Роксану силой своего желания, Робби осторожно сжал ее руку и, почтительно кивнув брату, повел свою любимую сквозь толпу. Его мрачный вид пресекал всякие попытки завести разговор. Окружающие просто не решались вмешаться.

Проводив Роксану в маленькую комнату, Робби закрыл дверь. Наступила благословенная тишина. Понимая, что терпение Роксаны не безгранично, он немедленно объявил:

– Я сделаю все, что ты хочешь! Я дам тебе все, в чем ты нуждаешься. Не знаю, как я жил без тебя эти две недели.

– О, ты вовсе не выглядел безутешным в компании этих дам!

–- Они меня не интересуют.

– И я должна этому верить?

– Я говорю правду. Послушай, мне вовсе не хочется ссориться из-за других женщин. Скажи, чего ты хочешь, и я все сделаю.

– Не уверена, что ты можешь дать мне желаемое! – отрезала Роксана, но голос ее был совсем тихим. Ее слишком тревожила его близость.

– Тогда объясни. Скажи, как ты могла отказаться от всего того, что между нами было?

Робби не смел коснуться ее, потому что слишком хорошо знал, к чему это приведет, хотя необходимость сдерживаться требовала от него немалого самообладания.

– По многим причинам. Господи, Робби, сейчас не место и не время это обсуждать!

– В таком случае – когда?

Роксана вздохнула, понимая, что не в силах мыслить связно.

– Завтра утром, – настаивал он. – У тебя или у меня?

– У меня.

Она предпочитала безопасность своего дома, словно там, в гостиной, ее чувства будут менее изменчивы и хаотичны.

– Я приду рано. Ты ведь поднимаешься на рассвете?

Он многозначительно прикрыл глаза.

– Не нужно! Какая несправедливость: стоит тебе приблизиться – и вся моя решимость испаряется! Стоит тебе напомнить о днях, проведенных нами в Чевиот-Хиллз, и моя неприязнь меркнет...

– Жаль, что я не знал этого раньше, – улыбнулся Робби.

Роксана слегка поджала губы.

– Не нужно делать вид, что ведешь светскую беседу, когда я все еще борюсь с гневом!

– Я просто честен с тобой. Примирение всегда было... сладчайшим удовольствием.

– Мы еще не помирились. Я не так сговорчива, как Дженет Линдсей и все эти пресмыкающиеся перед тобой особы! Кстати, я их всех ненавижу!

–Понимаю. Я сам едва не разделал лорда Джеффри, как свинью! Ты чересчур часто улыбалась ему за столом!

– Я нахожу раздражающим это юношеское, импульсивное желание. И мне противно думать о том, как грубо ты нарушил безмятежность моей жизни!

– То, что я испытываю к тебе, не имеет никакого отношения к безмятежности. С самой первой ночи на яхте Джонни.

– Не напоминай! Мне следовало быть благоразумнее!

– Я рад, что тебе не хватает благоразумия.

– С таким ненасытным любовником, как ты, это было бы затруднительно, – выпалила Роксана, краснея.

Та ночь неукротимой страсти навсегда останется в ее памяти.

– Я хотел, чтобы ты меня запомнила, – слегка улыбнулся Робби.

Роксана вздохнула, ощущая одновременно радость, раздражение, скептицизм... и, да, счастье.

– Хотела бы я так же легко говорить о наших отношениях.

– Так гораздо безопаснее.

– Более безлико, – добавила она, бросив на Робби ироничный взгляд.

– Я мог бы назвать тебя «леди Килмарнок».

Роксана неожиданно усмехнулась:

– Черт бы тебя побрал. Ненавижу все эти злосчастные сложности!

– Или я мог бы величать тебя любовью всей моей жизни. И позаботиться о том, чтобы у тебя не было никаких сложностей.

Роксана мгновенно прищурилась.

– Не хочу, чтобы обо мне заботились.

– Забудь последние слова, – простонал Робби.– Пожалуйста, ведь я временно обезумел.

– Скажи, почему все так трудно? Я могла бы просто уйти и уберечь тебя от неприятностей.

– Я мог бы поцеловать тебя за все твои сомнения. – Его губы дразняще изогнулись. – Но не поцелую, потому что мне приказано вести себя примерно.

– Неужели? – ахнула Роксана.

– Клянусь Богом, – тихо сказал Робби. –Утром расскажу все печальные подробности. А сейчас пойдем подальше от любопытных глаз и ушей и проведем остаток вечера в забавах и веселье.

– Весьма соблазнительно, Но это означает бросить вызов остальным, – поморщилась Роксана.

– Ничего. Со злыми языками я справлюсь. Ты ускользнешь черным ходом, и через несколько минут мы встретимся внизу.

– Но ты не устроишь сцену?

– О, мужчины будут очень осторожны в своих высказываниях! – заверил Робби.

Он знал, что репутация дуэлянта сослужит ему хорошую службу. Что же касается дам... он давно поднаторел в искусстве избегать их приставаний.

– Похоже, я чересчур много выпила сегодня вечером. Соглашаюсь на все твои просьбы после того, как поклялась...

– Ш-ш-ш, – прошептал он и легонько провел кончиком пальца по ее губам. – Можешь предъявить список требований завтра утром.

– Предупреждаю, список длинный.

– В таком случае лучше разделаться с ним на трезвую голову, – ухмыльнулся Робби. – Увидимся через пять минут.

Но у Роксаны ушло довольно много времени на то, чтобы пробраться по длинным коридорам, более того, ей еще пришлось ждать, пока влюбленная парочка, украдкой целующаяся в коридоре, вернется в бальный зал. Едва они удалились, она слетела вниз по задней лестнице, ощущая странную свободу не только от обязательств этого вечера, но и от меланхолии последних дней. Она наспех упрекнула себя за то, что не проявила больше сдержанности. Но тут же решила, что предпочитает радостное волнение унылому прагматизму, владевшему ею эти две недели.

Пробежав через анфиладу комнат, Роксана наконец очутилась в холле и стала осматриваться в поисках Робби. И даже покружилась, самозабвенно раскинув руки. Сердце ее часто билось в предвкушении встречи. Но тут... она внезапно оцепенела.

Полускрытые тенью колонны, Робби и Дженет Линдсей замерли в страстном объятии.

Руки Роксаны сами собой опустились. На секунду ей стало нечем дышать.

– Простите за несвоевременное вмешательство, – бросила она с едким сарказмом, – но мне нужен плащ.

Она показала на свою шелковую накидку, перекинутую через руку Робби. При звуках ее голоса он резко вскинул голову, и Роксана увидела его потрясенное лицо.

Робби выругался, но не из-за раскаяния, как посчитала Роксана. Он был зол, что его поймали с поличным.

Дженет медленно обернулась, одновременно стараясь покрепче прижаться к Робби. Ее губы были влажными от поцелуя. Глаза смеялись.

– Отдай ей плащ, – велела она.

Тихий, мучительный крик сорвался с губ Роксаны. Щеки ее покрылись яркими пятнами румянца. Круто повернувшись, она метнулась к выходу.

– Иисусе, Дженет, взгляни, что ты наделала! – прорычал Робби, с отвращением ее отталкивая. – Ты и твои идиотские игры!

Протиснувшись мимо нее, Робби бросился за Роксаной.

Похоже, все уладилось как нельзя лучше.

Графиня Лотиан довольно улыбнулась, наблюдая за тем, как Робби вылетел в дверь, которую придержал лакей. Бедняжка Роксана в самом деле выглядела крайне недовольной. А это означало, что Робби Карру сегодня ночью непременно понадобится утешение. Приятная мысль, тем более что Калросс уехал по делам на несколько дней. Поистине можно посчитать такое совпадение Божьим вмешательством.

Поманив лакея, Дженет велела подавать свой экипаж. Итак, что предпочитает Робби: вино или виски? Остаться в бальном платье или накинуть пеньюар? Как насчет еды? Может, разбудить повара? Столько дел...

Дом Роксаны был совсем близко. Она уже видела свое крыльцо, когда за спиной раздался крик Робби. Но она только прибавила скорости: отчаяние гнало ее к дому. Униженная, взбешенная тем, что так легко поддалась на обман, Роксана больше не желала видеть Робби, не желала быть объектом его обольщения. И надеялась, что в последний раз переживает подобный позор.

Ворвавшись в дом, она выпалила:

– Запереть все двери! И окна тоже! Скорее!

Не обращая внимания на пораженных слуг, не заботясь о том, что ее могут принять за безумную, она направилась к лестнице. Все, что угодно, главное – оставить Робби за порогом.

Едва швейцар успел задвинуть дверной засов, как кулаки Робби забарабанили по толстым дубовым доскам.

Роксана остановилась, повернулась к лакеям и швейцару и мрачно приказала:

– Не смейте его впускать. Ни сейчас... и никогда.

С этими словами она, проигнорировав взгляды слуг, стала подниматься по ступенькам на второй этаж. Больше всего на свете ей хотелось как можно дальше убраться от этого человека. С какой бессовестной легкостью он играет ее чувствами! И с какой легкостью уничтожил таким трудом завоеванное равновесие ее жизни!

Войдя в свои покои, Роксана отпустила горничную и закрыла дверь. Она чувствовала себя оскорбленной, измученной, бесконечно усталой – от всех Дженет Линдсей этого мира, от мужчин, которые поддавались их чарам. От всего набора модных развлечений, сходивших за наслаждение. Но больше всего она устала от невероятного отвращения к себе. Как она могла поверить человеку с репутацией распутника?

Не скоро она забудет злую насмешку Дженет! Она вела себя как молодая доверчивая дурочка, влюбившаяся в обаятельную улыбку юного красавца и его фальшивую галантность!

От такого оскорбления Роксана снова пришла в ярость. Будь проклят Робби со своим легкомыслием и бесстыдной жаждой порока! По крайней мере он нашел подходящую компаньонку в лице Дженет Линдсей. Впрочем, и сестры Дункан тоже неплохи: недаром проводят в постели больше времени, чем шлюхи в борделе мадам Мелин.

При этой мысли Роксана ощутила некоторое облегчение. Слава Богу, что она застала их на месте преступления, прежде чем наивно приняла Робби обратно и добавила свое имя к списку его гурий!

Бессознательным жестом она разгладила ладонями юбку и, судорожно вздохнув, напомнила себе, что должна быть благодарна Господу очень за многое. Она дома, в полной безопасности, вдали от злобных сплетен и распутных увеселений общества. Кроме того, она в отличие от многих женщин способна сама управлять собственной жизнью.

Пусть Робби Карр забавляется на свой лад, меняет женщин – она обойдется без мужчин его пошиба. Ей следовало быть умнее. Карры никогда не были монахами.

Роксана направилась к гардеробной. К ней постепенно вернулось спокойствие. Она должна сказать спасибо Дженет за то, что та показала ей истинную сущность Робби и фальшь его клятв. Следовало бы послать ей записку с благодарностью!

Роксана сухо усмехнулась. Немного поразмыслив, она все-таки решила, что предпочла бы дать пощечину маленькой шлюшке. Но как раз в ту минуту, когда ее рука легла на дверную ручку гардеробной, дверь распахнулась, и на пороге появился человек, которого Роксане в эту минуту меньше всего хотелось видеть.

– Ты решила, что сможешь удержать меня? – процедил Робби.

– Убирайся немедленно, или я прикажу тебя выкинуть, – холодно бросила Роксана.

– Я бы не советовал, – гневно ответил он.

– К счастью, ты не имеешь права приказывать мне!

Проплыв мимо него, она потянулась к шнурку сонетки. Но Робби, зажав ей рот ладонью, заставил остановиться.

– Боюсь, тебе придется выполнять мои приказы. Мы должны поговорить как взрослые люди, и нам нужно прийти к пониманию.

Роксана размахнулась, чтобы дать Робби пощечину, но он легко поймал ее руку.

– Даже не начинай! – прорычал он. – Я не в настроении.

Сверкая глазами и извиваясь, Роксана стала вырываться. Она не подчинится ему!

Когда ей удалось ударить его каблуком в коленку, Робби застонал от боли и, безжалостно скрутив ей руки, толкнул вперед. Он двигался так быстро, что ей едва удалось удержаться на ногах.

– Ты вовремя отпустила горничную, – пробормотал он, прежде чем выхватить ключ из ее пальцев и повернуть в замке.

Спрятав ключ в карман, Робби потащил Роксану к гардеробной.

– Теперь нам никто не помешает, – выдохнул он.

В эту минуту Робби был оскорблен не меньше Роксаны. Он никогда не молил о прощении. Никогда в жизни! И после двухнедельных попыток умилостивить ее его терпение лопнуло.

Втолкнув Роксану в гардеробную, он запер дверь.

– Если закричишь, я суну тебе в рот кляп.

– А будет из-за чего кричать? – холодно осведомилась Роксана, отталкивая его руки и поворачиваясь к нему лицом.

– Это зависит...

– От чего именно?

– От твоей мудрости и зрелости.

– Только не говори о зрелости! – вспылила она. – Ты до сих пор не можешь отличить любви от вожделения!

– А ты можешь?

– Могу! Хотя уверена, что вздымающаяся грудь Дженет Линдсей способна отвлечь тебя от любой разумной мысли, – ехидно заметила Роксана.

– Черт с ней, с Дженет.

– Иди к ней, я тебя не задерживаю, – издевательски усмехнулась Роксана.

– Полагаю, ты оскорбишься, если я дам тебе оплеуху? – процедил Робби сквозь стиснутые зубы.

– Нет, если не боишься получить сдачи.

– Садись, – велел Робби, едва сдерживаясь. – Сюда.

Он показал на стул в углу. Сейчас он намеревался держаться подальше от нее, чтобы сохранять самообладание. Он и без того был уже на пределе!

– Ты бессовестно испытываешь мое терпение.

Роксана не шевельнулась.

– Иисусе, до чего ты упряма!

Он уселся в углу на стул и уставился на Роксану.

– А теперь объясни, почему мы больше не любовники, – потребовал он, расстегивая сюртук.

– При таком гареме ты во мне не нуждаешься. Так что убирайся.

– Ты не ответила на мой вопрос.

Робби стащил сюртук с широких плеч.

– Я предпочитаю свою независимость, – отрезала Роксана, хотя ее пульс участился, когда он сбросил туфли.

– Я не собираюсь ограничивать твою независимость.

– И все же временами, – ехидно продолжала она, – ты берешь на себя роль диктатора, которая меня оскорбляет.

Робби поднял глаза:

– В таком случае прошу меня простить.

Слова! Одни слова. И никаких признаков раскаяния!

– Можно подумать, в будущем ты станешь просить прощения в тех тысячах случаев, когда предпочтешь что-то сделать по-своему.

Ее глаза горели огнем.

– Может, мне не хочется слышать тысячи твоих извинений! Может, мне не нужен роман, не принимающий в расчет мои чувства к детям! Никогда не забуду того, что с ними случилось! Мне следовало быть рядом, когда они нуждались во мне. Так что извини, если я питаю сильную неприязнь к мужчинам, которые считают, что могут командовать мной! И при виде тебя в компании драгоценных подружек я снова вспоминаю о твоей распутной жизни. Ты наверняка поймешь, что я предпочитаю избегать подобных непристойных сцен. Поэтому предлагаю тебе ехать к Дженет. Уверена, она ждет.

– Ты закончила?

– Да, – сварливо бросила Роксана.

– Поверь, я в ужасе от того, что случилось с твоими детьми, и извинился бы сто раз, если бы это тебя утешило. Но сомневаюсь, что когда-нибудь смогу загладить свою вину. Что же до твоей независимости... чертовски глупо даже спорить об этом. Все изменилось. Об Аргайлле позаботились. – Он выставил ладони, словно стараясь отразить ее гневный ответ. – Позволь выразиться иначе: от Аргайлла мы откупились, и больше никто не желает отдавать тебе приказы, в особенности – я. И что бы ты там ни думала, другие женщины меня не привлекают. Дженет буквально бросилась мне на шею, я пытался ее оттолкнуть.

– Избавь меня от объяснений, – фыркнула Роксана, презрительно скривив губы.

– Может, я не хочу избавлять тебя от всего, что связано со мной!

– У тебя нет выбора.

– Выбор всегда есть, – зловеще ответил Робби.

– Ты опять начнешь меня запугивать?

– Я думал о чем-то более... приятном. Подъем сюда был нелегким.

– Почему ты не сказал сразу? – пренебрежительно усмехнулась она. – Уж я бы сумела угодить незваному гостю, если бы знала, что он приложил столько усилий!

– Раньше ты знала, как угодить!

– Имеешь в виду, до Дженет? – спросила Роксана.

– Может, принести от нее записку, освобождающую меня от всех обвинений?

– Неужели она даст такую... без всяких одолжений с твоей стороны? – дерзко пробормотала Роксана.

– Ты настоящая стерва.

– А тебе обязательно нужно спать с любой женщиной, которая подойдет ближе чем на два шага.

– Как удобно! Ты находишься как раз в двух шагах. Думай об этом как о нежном прощании, – издевательски заметил Робби, – если действительно говоришь откровенно.

– Сомневаешься в моей искренности?

– Интересно, до какой степени ты позволяешь собственному нраву управлять своими чувствами?

Робби вскочил и подошел к Роксане. Он устал от этого разговора, устал от извинений и объяснений, от необходимости угадывать ее настроения. Он намеревался покончить со всем этим собственным способом.

Но Роксана, быстро отступив, протестующе вытянула руку:

– Держись от меня подальше.

– Не желаю.

– Я закричу!

– Я закрою тебе рот поцелуем.

– Будь ты проклят Робби.

Но ее губы стало покалывать, словно он уже целовал ее.

– Будь прокляты мы оба в таком случае, – прошептал он, наступая. – Потому что ты за две последних недели превратила мою жизнь в ад. Знаешь, сколько спиртного я выпил, чтобы уснуть? По ночам мне не хватало тебя! Знаешь, сколько раз я проходил мимо твоего дома, как влюбленный мальчишка? Слишком много, слишком часто, и теперь я буду любить тебя. А если ты не уверена, я уверен за нас обоих.

Роксана прижалась спиной к запертой двери.

– А если я возненавижу тебя за это?

Колебание в ее голосе согрело сердце Робби.

– А если полюбишь? Прошло две недели. Три дня, пятнадцать часов и около двадцати минут, и я умираю без тебя.

– Четырнадцать часов, – тихо поправила Роксана.

– А мне казалось – целая вечность, – усмехнулся Робби. – Но как скажешь, дорогая. Как тебе угодно. Лишь бы ты была счастлива. Полагаю, если придется, я смогу достать записку от Дженет.

На этот раз в глазах Роксаны сверкнули веселые искорки:

– Я не позволю тебе подойти к ней и на милю!

– Договорились.

– Я посажу тебя на поводок!

– Звучит интригующе, – обрадовался Робби.

– О, Робби, – вздохнула Роксана, – что нам делать?

– Прежде всего я собираюсь поцеловать тебя.

Он наклонил голову и коснулся ее губ губами, но тут же, слегка отстранившись, тихо выдохнул:

– Скажи, что я прощен.

Роксана покачала головой.

– Может, мне нужно потрудиться, чтобы заслужить твою благосклонность? – пробормотал Робби, пожирая ее глазами.

– И легко выпутаться, когда мне нужны годы покаяния.

– Почему ты не приказала мне встать на колени?

Он опустился на пол, но она подняла его за волосы, схватив пригоршни длинных шелковистых прядей.

– Пожалуйста, будь хоть немного серьезнее!

Лицо его немедленно приняло торжественное выражение.

– Если тебе нужно покаяние, я начну каяться, – объявил Робби, поднося ее руки к губам и осыпая поцелуями. – Только люби меня, как люблю тебя я!

Роксана снова с невероятной ясностью поняла, что любит его. Давно.

– Скажи, что я не пожалею об этом, – прошептала она.

– Я не позволю тебе пожалеть.

– Я достаточно безумна, чтобы верить тебе.

– А я безумно влюблен. Могу я заинтересовать вас, леди Килмарнок, самыми обычными занятиями любовью? Полагаю, вы предпочитаете именно их?

– Я предпочитаю все, что угодно, пока рядом со мной красавчик с рыжими волосами и дьявольским обаянием.

– Именно это я надеялся услышать, когда взбирался по скользкой гранитной стене!

– В следующий раз я открою дверь.

– Это ни к чему. Больше я с тебя глаз не спущу!

– Я с тебя тоже. Вокруг тебя вьется слишком много женщин!

– О мужчинах мы говорить не будем, – проворчал Робби, сдерживая свое недовольство в интересах только что заключенного перемирия.

– Ты их отпугнул. Мне следовало бы брать уроки у Дженет Линдсей и сестер Дункан.

– Не трать времени. С ними я чувствовал себя монахом, они меня совершенно не волновали. А ты чувствовала то же самое по отношению к своим поклонникам?

– Да-да, – смеясь, согласилась она. – Совсем как монахиня!

– Вполне разумный ответ.

Она встревожено посмотрела на него:

– Мне не нравится твой тон. И с тобой я вовсе не должна быть благоразумной.

Наступило короткое молчание. Насыщенный эмоциями вечер, их ревность, ссоры – все это мешало окончательному воссоединению.

– Прости меня, – сказал наконец Робби.

– Уверен, что тебе нужно мое прощение?

– Хочешь, чтобы я умолял? И это когда...

Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Очевидно, покорность бьша для него абсолютно новым состоянием.

– Когда что?

Наверное, Роксана слишком много выпила сегодня. Или действительно хочет, чтобы он молил?

Робби прищурил темные глаза и посмотрел на свои исцарапанные при подъеме пальцы.

– Ладно, скажу. Когда все остальные мужчины наслаждаются твоими чувственными чарами, не пресмыкаясь перед тобой!

– Хочешь сказать, что я выделяю тебя из толпы?

– Желаешь услышать правду?

– Разумеется.

– Не думаю, что я способен пресмыкаться.

– Но ты не уверен?

– Иди к черту.

– А ты отправляйся домой. Я не просила тебя приезжать.

– Предпочитаешь лорда Джеффри?

– Навряд ли.

– Или Уинтона?

– Нет.

– Возможно, маркиза Розлина?

Сегодня все толпились вокруг нее, сгорая от ожидания.

– «Нет, нет, нет!» – вот мой ответ им всем. Это успокоит твое тщеславие?

– Мое тщеславие тут ни при чем.

– А что при чем?

– Мое сердце.

- И?

– Не дразни меня, Рокси, – вздохнул Робби. – Я пришел сюда не для того, чтобы ссориться с тобой.

– И все же ссоришься.

– Ты мне слишком небезразлична. Намного легче очаровать женщину, когда тебе на нее плевать.

– Зато такая любовь отнимает меньше нервов.

– Боже, опять ты не в настроении, – поморщился Робби.

– Наверное, созерцание тебя в компании твоих обожательниц вывело меня из равновесия. А милая сценка в холле достойно завершила мой вечер.

– Мой вечер был не лучше, – пожал плечами Робби, вспоминая о назойливых приставаниях обезумевших от похоти женщин. – Но от меня зависит, чтобы остаток ночи прошел намного приятнее. Смотри! – Он протянул руки. – Вот уже в третий раз я проливаю кровь ради тебя.

– И вид твоей крови должен меня утешить?

– Нет, но ты должна любить меня, как люблю тебя я, – мягко повторил Робби. – Пожалуйста, Рокси, может, хватит ссор?

Его вкрадчивые слова, казалось, проникли в ее сознание и усмирили гнев. Но по-прежнему ни в чем не уверенная, Роксана боялась, что не справится со сложностями, связанными с любовью к такому человеку, как Робби Карр.

– Мне нужно хотя бы извинение. И не одно.

– Я с радостью кладу к твоим ногам десять тысяч извинений. Или миллион, если ты снова улыбнешься мне.

Гордость и самоуверенность Робби были жестоко уязвлены. Он стоял перед ней, босой, полуодетый, высокий и сильный, с окровавленными по ее вине руками, и складывал к ее ногам миллион извинений.

– Не знаю, – выдохнула Роксана едва слышно, сраженная серьезностью его намерений и своим желанием. – Не знаю, люблю ли я тебя, как ты меня любишь... или больше.

– Не больше, – спокойно ответил Робби. – Больше невозможно.

Быть любимой так сильно... Его слова были факелом, поднесенным к ее дремлющей страсти. И она улыбнулась открытой, теплой улыбкой.

– Сними рубашку.

Робби повиновался.

– А теперь панталоны.

Он не подчинялся приказам с раннего детства. И даже тогда – лишь некоторым. И теперь чувствовал себя неловко в подчиненной роли. Но тем не менее сделал, как она велела. Расстегнул панталоны, спустил и ногой отбросил в сторону.

– Надеюсь, ты достаточно позабавилась?

– Побалуй меня, дорогой. Ты выглядишь великолепно... с головы до ног, – пробормотала Роксана, не сводя глаз с его могучей плоти.

– А ты выглядишь как женщина, которую прямо сейчас возьмет ее любовник.

Она слегка откинула голову и пристально оглядела его. Он сухо улыбнулся:

– Не сейчас.

– Тебе с таким трудом дается покорность?

– Я бы нашел другие слова, – пожал плечами Робби.

Роксана фыркнула.

– Ты добиваешься невозможного, – признался он.

– А если я начну настаивать?

– Придется заставить тебя изменить свое мнение.

Робби шагнул вперед. Роксана на мгновение застыла.

– Твоя сговорчивость длилась недолго.

– Прости.

Одолеваемый желанием, нетерпеливый, он, однако, сдерживался из последних сил.

– Может, я сумею угодить тебе другим способом?

–А именно?

Робби был так близко, что Роксана снова запрокинула голову.

– Постарайся угадать. У тебя три попытки.

– А если я угадаю правильно, меня ждет приз?

– Тебя ждет приз, даже если не угадаешь.

– Мм... ты спешишь?

– О, я готов ждать сколько угодно. – Он без всяких усилий подхватил ее на руки и понес в спальню. – Можешь думать, пока я стану тебя любить.

– А если меня оскорбит такая дерзость?

– Оскорбила бы, – улыбнулся Робби. – Если бы ты так сильно не хотела лечь в постель.

– Имеешь в виду, лечь в постель с тобой? Или тебе все равно, с кем я лягу?

– Ты спрашиваешь меня? – прошептал Робби. – Когда сегодня ночью я мог бы поиметь дюжину женщин?

Она смешливо наморщила нос.

– Впрочем, я однолюб, – со страстью сказал Робби и, подняв шелковые юбки Роксаны, устроился между ее теплыми бедрами.

– Советую таким и оставаться.

– Или?..

Он подвел свою плоть к ее жаркому лону.

– Или мне придется отказать тебе.

Роксана беззастенчиво лгала, потому что ее ноги раздвинулись сами собой. Медленно скользнув в нее, Робби прошептал:

– Почему бы нам не поговорить об этом позже? Как можно забыть безграничное, всепоглощающее наслаждение... Как можно от него отказаться?

Он проник еще глубже, и восхитительный озноб пробежал по спине Роксаны, обостряя чувственность, раскаляя кровь. Ощущение было такое, словно на нее обрушились горячие солнечные лучи. Как странно, что этот поток чувств не запечатлелся в ее памяти! Как странно, что она, пусть ненадолго, решила больше никогда не испытывать ничего подобного!

– Обещаю быть сговорчивым с завтрашнего утра, – прошептал Робби, желая угодить ей, желая подарить весь мир, потому что только с ней он чувствовал себя на седьмом небе.

– Тогда люби меня, – прошептала Роксана, в который раз пораженная его силой и мощью, эгоистично желая получить его вечную любовь.

Снова и снова ощущать его жаркие ласки. Но она не собиралась говорить об этом сейчас, когда они только что помирились, Ей было довольно этих острейших ощущений и головокружительного блаженства.

– Я буду всегда любить тебя, – поклялся Робби.

– Больше мне и желать нечего.

Роксана хотела верить его словам, даже если это – сладкий обман...

– Мне тоже, – прошептал Робби, словно прочитав ее мысли.

Он испытывал то же, что испытывала она.

Они слились в одно целое. Пульсирующая плоть и шелковистое копье соприкоснулись и сплавились. Несколько минут Робби лежал неподвижно, оставаясь глубоко в Роксане. Она тоже застыла. Он первым стал двигаться. Или это была она? Трудно сказать, ведь они были вместе. Вдвоем. И оба были не способны мыслить связно.

– Больше я тебя не отпущу, – тихо пробормотал Робби.

Он забыл обо всем, кроме всепоглощающей потребности завладеть Роксаной окончательно и навсегда.

– А я не выпущу тебя из постели, – пообещала она.

Робби приподнял голову и взглянул ей в глаза.

– Я тоже не люблю расставаться с тем, что считаю своим, – прошептала она.

Балансируя на локтях так, что от усилий на бицепсе выступил шрам, он словно излучал жизненную и мужскую силу.

– Значит, я счастливчик.

Желая насладиться моментом, он медленно вел ее к завершению. Но Роксана была более настойчива, как всегда, нетерпелива, и ему пришлось дважды выходить из нее, пока она что-то лепетала и умоляла...

– Подожди, подожди, так лучше, – шептал он.

– Нет, нет, нет, нет.

Вечная гедонистка, она бунтовала против всяческих проволочек. Но Робби точно знал, как удерживать ее на краю, не доводя до разрядки, и когда она наконец заметалась, словно в лихорадке, когда весь окружающий мир исчез, он скользнул в нее так глубоко, что она пронзительно закричала в экстазе.

– Сейчас! – выдохнул он, словно Роксана могла остановиться.

Она таяла в бесконечных спазмах блаженства, а заодно расплавляла его плоть. Измученный двумя неделями воздержания, в эту ночь Робби окончательно забылся и встретил ее ошеломляющий пик своей собственной, яростной, свирепой разрядкой.