Траектория институциональных изменений

Обратимся теперь к двум фундаментальным воп­росам общественных, политических и экономических изменений. Во-первых, что определяет расходящееся направление развития (дивергенцию) обществ, политических систем и экономик? И как объяснить выживаемость, в течение длительного периода времени, экономик с устойчиво низкими параметрами функционирования?

Если заглянуть в историю достаточно далеко назад, то дивер­генция покажется довольно простой для объяснения. Группы и племена сталкивались с различными проблемами, располагая при этом различными ресурсами, человеческим потенциалом и клима­тическими условиями. Из этого возникли различия в решении об­щих проблем выживания, включая различия в языке, обычаях, тра­дициях и табу. Нет причин полагать, что решения должны быть сходными, хотя есть основания думать, что с течением времени ре­шения должны становиться все более похожими друг на друга в связи со снижением издержек передачи информации. Однако за десять тысяч лет существования человеческой цивилизации, не­смотря на огромное снижение издержек информации и вопреки выводам неоклассических моделей международной торговли о кон­вергенции, огромные различия между экономиками по-прежнему сохраняются.

Это подводит нас ко второму вопросу. Как объяснить выживае­мость обществ и экономик с устойчиво низкими параметрами функ­ционирования? Со времен Чарльза Дарвина эволюционная теория оказывает мощное влияние на наше понимание социальной выживае-Чости, а после публикации статьи Армена Алчияна в 1950 году яа те-°рия заняла прочное место в экономической лтературс. Эволюцион­ная теория обосновывает вывод о том, что с течением времени неэф­фективные институты отмирают, а эффективные — выживают, и поэ­тому происходит постепенное развитие более эффективных форм эко­номической, политической и социальной организации.

В этой книге я использовал термин "эффективный" для обоз-Чачения таких условий, при которых существующий набор ограни -

Часть

чений продуцирует экономический рост. Более конкретно это оз­начает, что те институты, которые помогают участникам обмена получить больше выгод от торговли, будут обгонять в своем росте те институты, которые не дают такой возможности. Результатом станет или переселение людей в страны с более успешными эконо­миками, или копирование их институтов. Вернемся снова к теоре­ме Коуза: в мире нулевых трансакционных издержек одержит верх эффективное решение, способное продуцировать наибольший со­вокупный доход. Но поскольку трансакционные издержки не явля­ются нулевыми, можно ожидать формирования различных моделей экономического поведения, отражающих различия в том, насколь­ко успешно конкретная институциональная система снижает транс­акционные (и трансформационные) издержки. Но почему же упор­но существуют сравнительно неэффективные экономики? Что ме­шает им воспринять институты более эффективных экономик?

Если бы институты существовали в рамках нулевых трансак­ционных издержек, то история не имела бы значения; изменение^ соотношении цен или предпочтениях немедленно ^шяуцлровало бы реструктуризацию институтов для эффективной адаптации к новым условиям, как это описано в главе 2 на примере конкурент­ной модели. Но если вопрос состоит в том, каким образом мы при­шли к сегодняшним институтам, и если пройденный нами путь огра­ничивает будущий набор имеющихся у нас альтернатив, то мы можем утверждать не только -то, что история имеет значение, но и то, что ус­тойчивость плохо функционирующих экономик и многовековая ди­вергентная модель развития происходят из одного корня.

Рассматривая эти вопросы в первом приближе­нии, обратимся к интересному слою экономической литературы, которая занимается преимущественно развитием технологии, но переносит из него аналогии на более широкий комплекс проблем, вклточ-эд (хотя чаще всего в неявном виде) и институциональные изменения. Работой, которая впервые привлекла внимание специа­листов по экономической история к вопросу об эффекте зависи­мости от траектории предшествующего развития, явилась статья Пола Дэвида "Клио и экономическая теория эффекта QWERTY"" (1985). В этой работе Дэвид предпринял попытку объяснить, каким образом возник и был закреплен необычный стандарт расположе­ния клавиш на пишущей машинке, какой набор случайных обстоя­тельств придал устойчивость этому стандарту вопреки многим бо­

данный ввбор букв соответствует первым шести клавишах! верхнего реги­стра стандартной клавиатуры аиглийской пишущей машинки. — Прим. перге.

Глаеа 11

121

лее удобным решениям. Нетрудно отыскать и другие примеры тех­нологических аномалий подобного рода. Упорное существование узкой железнодорожной колеи, вытеснение системами с перемен­ным током других систем, работающих на токе постоянном, победа бензинового автомобильного двигателя над паровым — все это ис­пользуется для иллюстрации того необычного факта, что прираще­ние изменении в технологической^ ^ферс, однажды принявшее оп­ределенное направление, может привести к победе одного техноло­гического решения над друпаГдаже^гогда, когда первое технологи­ческое направление в конце концов оказывается менее эффектив­ным по сравнению с отвергнутой альтернативой.

Мысль о том, что незначительные исторические события мо­гут способствовать победе одной технологии над другой, была впервые высказана Брайаном Артуром¹. Я хочу развить его идеи. Давайте рассмотрим две конкурирующие технологии, каждая из которых характеризуется растущей предельной эффективностью. Экономические агенты осваивают эти технологии по отдельности путем обучения в процессе деятельности и повышают эффектив­ность каждой из них тсм же способом, которым развиваются органи­зации (см. га. 9). Каждый агент применяет все более эффективные способы решения проблем и использования новых технологий и оборудования, и все же мы нс можем заранее предсказать, какая из технологий окажется более эффективной. Поскольку темпы приро­ста эффективности обеих технологий могут быть непостоянными, они (технологии) могут развиваться с различной скоростью. Более того, неожиданный "прорыв" одной из технологий, который эко­номические агенты не могли предвидеть с самого начала, позволит ей занять монопольно доминирующее положение по отношению к другой технологии благодаря значительно более высокой экономи­ческой эффективности. Но может случиться и так, что некое не­значительное событие даст одной технологии преимущество над другой. Следовательно, одна технология победит в конкурентной борьбе и займет монопольное положение, даже если внесенные в нее удачные инновации в дальнейшем окажутся менее эффектив­ными (или тупиковыми), чем усовершенствования, вносимые в от­вергнутую альтернативную технологию. Артур выделяет четыре ме­ханизма самоподдержания технологий: 1) наличие большой систе­мы сопутствующего оснащения или высоких капитальных издер­жек, благодаря чему расширение выпуска продукции дает заметное падение удельных издержек; 2) "эффект обучения", т.е. рост каче­ства продукцииили снижение издержек по мере того, как расши-

¹ Краткий обзор аргументации Артура и изложение основного содержания его работ представлено в его же статье Self-Relnforctng Mechanisms in Economics, опубликованной в книге The Economy as an Evolving Complex System <1988).

122

Часть II

ряется использование технологии; 3) "эффект координации", ила преимущества от сотрудничества с другими экономическими аген­тами, также стремящимися к сотрудничеству; 4) "адаптивные ожи­дания": растущее доминирование технологии на рынке укрепляет ожидания, что ее доминирование будет усиливаться еще больше².

Как отмечает Артур, результатом действия этих механизмов могут быть четыре состояния: 1) "множественное равновесие", при котором возможны различные решения с неопределенным итогом;

2) неэффективность — технология, которая по своей сущности лучше другой, проигрывает в конкурентной борьбе, потому что в силу случайных обстоятельств у нее не нашлось достаточного коли­чества сторонников; 3) "блокирование" (lock-in) — однажды при­нятое решение в дальнейшем трудно изменить; 4) зависимость от траектории предшествующего развития — вследствие незначитель­ных событий и случайных обстоятельств может быть принято такое решение, которое поведет развитие технологии по строго опреде­ленному пути.

Можно ли распространить это видение технологического раз­вития на процесс институциональных изменений? Отметим исход­ные посылки Артура: он рассматривает конкурентный рынок, на котором деятельность экономических агентов подчинена стимулам, продуцируемым возможностями максимизации; он анализирует конкурирующие технологии, каждая из которых характеризуется растущей предельной эффективностью. Но на самом деле (хотя мне неизвестно, проводит ли сам Артур такое разграничение) тех­нологии конкурируют между собой только опосредованно. Непо­средственно же конкуренция протекает между организациями, ко­торые их применяют. Это разграничение важно потому, что ре­зультат конкуренции может так же зависеть от различий в эффек­тивности организаций (знания и навыки предпринимателей), как и от особенности конкурирующих технологий. Артур в конце кондов действительно приступает к анализу вопросов принятия решений в организациях, подобно тому, как к этому же приходит институцио­нальная модель, исследуемая в нашей работе.

II

Два фактора формируют направление институци­ональных изменений: возрастающая отдача {increasing returns)' и нс-совершенство рынков, отличающихся значительными трансакци-онными издержками. Первый фактор действует на протяжении

² Артур, 1988. с. 10.

* Возрастание функциональных параметров институтов как проявление "эко­номии от масштаба". — Прим. Перес.

[лава II

123

всего процесса технологических изменений, изложенного Артуром. Однако ни он, ни Дэвид не уделили должного внимания второму фактору. Я буду рассматривать их по очереди.

В том мире, где нет возрастающей отдачи институтов и рынки бывают только конкурентными, институты не имеют значения. В этих условиях,как отмечалось в главе 2, игроки, с самого начала руководствующиеся неправильными моделями, будут или выведе­ны из игры, или же сумеют изменить свои модели благодаря об­ратной связи.

Однако при возрастающей отдаче институты приобретают зна­чение. К институциональной системе применимы все четыре меха­низма самоподдержания, сформулированные Артуром, хотя и с не­которыми уточнениями. Создание институтов "с нуля", подобно Конституции США 1787 года, требует больших издержек по фор­мированию сопутствующего "оснащения". Организации способны воспользоваться большими "эффектами обучения" благодаря набо­ру возможностей, предоставляемых институциональной системой (подробнее об этом см. гл. 9). Развиваясь, организации будут поль­зоваться преимуществами, получаемыми благодаря этому эффекту, хотя применительно к технологиям мы не можем со всей опреде­ленностью утверждать, что приобретенные работниками навыки найдут выражение в росте социальной эффективности. Организа­ции могут воспользоваться эффектами координации — или непо­средственно через контакты с другими организациями, или косвен­но, через инвестиции, осуществляемые обществом в комплемен­тарные (дополняющие) сферы деятельности. Еще важнее то, что на основе формальных правил возникает множество неформальных ограничений, которые в свою очередь модифицируют формальные правила и распространяют их на множество конкретных областей Применения. Возникают адаптивные ожидания, потому что расши­рение практики заключения контрактов на основе определенного института уменьшает сомнения в его устойчивости. Короче говоря, взаимозависимое переплетение институтов продуцирует сущест­венный рост предельной эффективности.

Возрастающая отдача определяет значимость институтов, ко­торые тем самым становятся источником формирования долгосро­чных тенденций экономического развития. До тех пор, пока рын­ки, сложившиеся на основе этих тенденций развития, сохраняют Конкурентный характер и хотя бы примерно соответствуют модели нулевых трансакционных издержек, данные долгосрочные тенден­ции можно считать эффективными в том смысле, как понимается ЭДот термин в нашей книге. При тех допущениях о предпочтениях, Которые в принципе нс вызывают дискуссий, не могут быть устой­чивыми ни дивергентный характер развития, ни плохое функцио­нирование экономики. Но если рынки несовершенны, обратная

124

дням ^

связь в лучшем случае фрагментарна, а трансакционные издержки велики, то направление развития будет формироваться субъектив­ными моделями шроков, модифицированными идеологией д очень несовершенной обратной связью. Тогда возникают и укреп­ляются дивергентность развития и устойчивость неэффективною характера экономики, а выбор, который делают игроки, определя­ется их исторически сформировавшимся мировоззрением. В дина­мическом мире возрастающей отдачи институтов несовершенные "наощупь", действия игроков отражают трудности расшифровки сложной окружающей среды с помощью имеющихся у них мен­тальных конструкций — идей, теорий и идеологий.

Обратимся еще раз к вопросу, затронутому в главе 10, об ин­ституциональном развитии Европы в средние века и в начале Но­вого времени. Резкое сокращение численности населения в XIV ве­ке изменило соотношение сил между крестьянами и землевладель­цами и вызвало инкрементные изменения в контрактных отноше­ниях между ними. Границы этих изменений можно понять только в контексте исторически обусловленных трансакционных издержек и исторически обусловленных моделей мира, которыми оперирова­ли обе стороны. Транеакционные издержки находили выражение в феодальных обычаях, сложившихся в течение длительного времени и определявших отношения между землевладельцем и его крепост­ными. Исторически обусловленная модель, сквозь призму которой каждая из сторон смотрела на мир, предусматривала неравнопра­вие и отношения "хозяин — раб"; ни одна из сторон даже не по­мышляла о том, чтобы вообще ликвидировать отношения зависи­мости и неравноправия. Поэтому инкрементные изменения подда­ются объяснению только в историческом контексте этих отноше­ний. Если бы институты не имели свойства возрастающей отдачи и субъективные модели людей всегда корректировались бы в соот­ветствии с реальностью, тогда, очевидно, игроки всегда пересмат-, ривали бы свои контрактные отношения для того, чтобы достичь более эффективного совместного решения. Но на самом деле, вви­ду возрастающей отдачи институциональной системы, институцио­нальный процесс носит инкрементный характер и, как описано выше, представляет собой медленное развитие изменений в фор­мальных и неформальных ограничениях и механизмах их соблюде­ния. В данном же случае благодаря тому, что сочетание борьбы по­литических сил и медленно меняющихся представлений об отно­шениях между землевладельцами и крестьянами продуцировало более эффективные, чем прежде, решения (как в сельском хозяй­стве, так и в торговле), мы имеем основания говорить об историче­ском успехе, который называется Подаем западного мира.

Однако в экономической истории подобные примеры — ско­рее исключения (см. гл. 13). На протяжении большей части исто­

рия опыт экономических агентов и идеология игроков не соединя­лись друг с другом так, чтобы произвести эффективные послсдст-зия. Но прежде чем приступить к тщательному изучению причин устойчивости неэффективных направлений развития, я приведу не­сколько примеров, иллюстрирующих зависимость от траектории Предшествующего развития.

III

Для понимания общего процесса институцио­нальных изменений полезно рассмотреть процесс развития общего права (common law) как формы институциональных изменений. Об­щее право основано На прецедентах — оно обеспечивает непрерыв­ность и, в высокой степени, предсказуемость, что чрезвычайно ва­жно для уменьшения неопределенности в отношениях между сто­ронами контракта. Решения, принятые в прошлом, становятся ча­стью правовой структуры, которая претерпевает предельные изме­нения по мере появления новых судебных дел или, по крайней ме­ре, не предусмотренных прежними судебными решениями. Реше­ния, вынесенные по этим новым делам, становятся в свою очередь частью правовой системы. Судебные решения отражают результаты субъективной переработки информации в контексте исторически определенного содержания правовой системы. И если общее право на самом деле эффективно, как утверждает множество современ­ных специалистов по праву и экономике, то это обусловлено тем, что соревновательный судебный процесс действительно заставляет стороны, участвующие в процессе, изменять модели своего поведе­ния. Но если судьи выносят решения на основе неполной инфор­мации и собственных субъективных, идеологически детерминиро­ванных взглядов на мир, то такое утверждение неправомерно³. Как бы мы ни объясняли процесс вынесения судебных решений, ин­ституциональная система претерпевает непрерывные, но малые (предельные) изменения под влиянием целенаправленной деятель­ности организаций, которые обращаются в суд.

Особый законодательный акт, Статут северо-западных терри­торий, дает пример исторически обусловленной непрерывности, проистекающей из эффекта зависимости от траектории предшест-

^а Аяалиаируя эволюцию общего прйла в работе Imperfect Decisions and the Law.' On the Evolution of Legal Precedent and Rules (1986), Хаивер подчеркивает:

Поскольку судьям приходятся вое чаще сталкиваться с везввкомои (по определе­нию Хайвера; "non-ltfcal", т.е. выходящей за рамки *х обычной практики) ин­формацией, процесс ее перерабсткя становится аесовершеввым. Поэтому систе­ма юридических прецедентов вырабатывает сраввительво простые стандарты, Которыми могут руководство—тмя судья. Этот вывод резко протвворечит мяе-shio, распространенному в юридической и «ковоничеокой литература, о том, что "римевеняе общего права дает лффектшные результаты.

и o^^aa'e'cn^sa ||1! "•5а"|3а3з§'"а3э s-'gaSSs'sEiSsris

oPaa-Ssbg'e-"о^й^&З illllllsli rt Evi 1т^ ^-j £ cj^4 bJ v" ^

" ^ s s I " I g g "iliiij ^la^lsyltg "i PP1!^! Ё ^P S^B)".. О Гб ЕЙ5" S?^ 5 ^» S? 8 ЯЯи-<^<3"Р"рДа u o'SnsySb R •RilSllP 0 '-ri — M Си it ае^я.^зВё "^gogie^aN .^Hii1!81 ' Ы CT Ч

111Рт^5§"^^1"з 1 ^ll У?. 1^ и1!' lIlllM^iilll^5!^ lilllllll^llls^lil^ itllStElilitil SfKWimm i

128

Часть II

Теперь мы можем связать зависимость инкрементных инсти­туциональных изменений от прошлого с устойчивостью долговре­менных тенденций роста или упадка. Как только развитию задает­ся определенная траектория, она закрепляется системой побочных эффектов, опытом, который накапливается организациями, и ис­торически обусловленными субъективными моделями решения проблем. Если взять в качестве примера экономический рост, то как показано в главе 9, адаптивно эффективная траектория допус­кает максимально широкий набор альтернатив в условиях неопре­деленности, допускает экспериментирование "методом проб и ошибок" и создает эффективные механизмы обратной связи, поз­воляющие выявить сравнительно неэффективные решения и боль­ше не повторять их. Обратите внимание, что Статут северо-запад­ных территорий нс только создал условия для адаптивно эффек­тивного экономического развития — благодаря безусловному праву собственности на землю и четкому порядку наследования (что, в свою очередь, позволяло осуществлять передачу земли с низкими трансакционными издержками), — но и сделал возможным форми­рование эффективной системы управления, благодаря которой включение новых территорий в юрисдикцию центрального прави­тельства сопровождалось низкими политическими издержками. Нет нужды говорить о том, что, несмотря на неэффективность не­которых последующих земельных актов, принятых в XIX веке, ба­зисные положения Статута позволили принимать сравнительно эф­фективные решения по аграрным вопросам с простыми процедура­ми передачи земли, так что какие бы неудачные схемы распределе­ния земли мы ни принимали в дальнейшем, издержки реализации этих схем в значительной степени минимизировались базисными положениями Статута северо-западных территорий.

Но таким же образом может оказаться устойчивой и непроду­ктивная траектория развития. Возрастающая отдача первоначаль­ного набора институтов, который формирует анти-стимулы для продуктивной деятельности, создает организации и группы давле­ния, заинтересованные в поддержании существующих ограниче­ний. Они влияют на формирование общества в своих интересах. Такие институты могут порождать стимулы к военному управле­нию обществом и экономикой, к религиозному фанатизму или со­зданию примитивных перераспределительных организаций и в то же время предусматривают слишком слабое вознаграждение за прирост производства или распространение экономически полез­ных знаний. Члены такого общества вырабатывают в своем созна­нии ментальные конструкции и идеологии, которые будут оправ­дывать не только структуру общества, но и недостатки его функци­онирования. В результате всего этого постепенно сформируется та­кая политика, которая укрепляет существующие стимулы и органЯ-

Глагг п

129

дадии. Так, материалы Экономической комиссии для Латинской дмврики (ECLA) и теория зависимости объясняют плохое функци­онирование латиноамериканских экономик условиями междуна­родной торговли этих стран с развитыми промышленными госу­дарствами и другими условиями, внешними для этих экономик. Такое объяснение не только оправдывает существующую экономи­ческую структуру латиноамериканских стран, но и обосновывает такие выводы для экономической политики, которые укрепляют действующую институциональную систему.

Поскольку институциональная система любой экономики по­рождает как продуктивные, так и контр-продуктивные стимулы для организаций, экономическая история любой страны представляет собой соединение разных тенденций развития. Вспомним, что ору­диями институциональных изменений непосредственно выступают политические и экономические агенты, стремящиеся максимально расширить те институциональные возможности, которые, как им представляется, создают наиболее выгодные (в краткосрочном пла­не) альтернативы. Какими бы ни были эти альтернативы — пират­ство, создание нефтяного картеля или разработка более совершен­ных компьютерных чипов, — данные возможности определяются именно существующими ограничениями и изменениями в стиму­лах. Но обратите внимание, что агент, предприниматель, не только ограничен в выборе альтернативных решений существующими ин­ститутами, но и не располагает всей полнотой знаний о том, как достичь своих целей. Поэтому даже если — это большое "если"! — поставленная цель действительно требует роста продуктивности, нет никакой гарантии, что она будет достигнута; деятельность агента может привести к совершенно непредвиденным результатам (например к технологическому прорыву, который снизит надеж­ность прав собственности или повысит риск терроризма). Действи­тельно, при неизменных институциональных ограничениях усилия, направленные на максимизацию результата в краткосрочной пер­спективе, могут принять вид устойчиво неэффективной деятельно­сти, и даже продуктивная деятельность может привести к неожи­данным последствиям. (Хотя бывает, конечно, и наоборот: напри­мер пираты могут в конце концов обнаружить, что оседлый образ жизни и торговля выгоднее, чем их обычное занятие, — именно 1ак и случилось с викингами.)

Однако было бы ошибкой думать, что успешные траектории Развития могут быть повернуты вспять (или наоборот) в результате Незначительных событий или ошибок. Вспомните, что возрастаю­щая отдача заложена в природе институциональной матрицы, со­ставленной из комплекса взаимозависимых правил и неформаль­ных ограничений, совокупность которых определяет экономичес­кую деятельность; отдельные конкретные изменения формальных и

о ь х 5 я S S н

•s эа

ё S | :i Is 2 " 3 а ° ^ ед

si3.я ^g р &й а s^§

Ё2 Р S

s

а " § а " Р

" ^i s ss.a 1 ||1

ll1!! til

shl| i1 imлё, ** **? ед с* ^ " S, s „ § s •5 •- SSS§1 1^ ^1 1^ Illll It s I 5 ь g sas l5^! S^

E S

ЕОЕсбягаао®^^^ ё "Ei^sE^ouox^r^&'^s^^oQ-

Iclllijs.gl^l l^li.lgig^Ralisl^ig

Sua^SsSeaias gSlliul^-e^Sl^llsa^

^ I, » ^я 1 5 Н 1 §§ I I §. » 5 I S ^ з ё V •§ I ^e I I

...••О-до" i (iiiu"?iu о lУ.aЭ^таor••'гeo&дЗта ^ P " 5

Sisl"^ l^iees Sigj^g-glll^gl^SlIg.sl

i! ijH.ill i 4:( ;;{В it|

ё 9 И ё х § L ^ § 1 § а 11 ^ Ё 5 " 5 g °

^ 7 ^ °

l в

д р я S iiil я " & С

s

s §

Iss яь g gg^ sis II A *-1

Hi mi

i[ !

"i^iwgES. SSsaoa'^SSEsiag^GggSse !35A5ssSgMS_Oa

134______________________________________Часть ц

моделью? Ведь они действительно имеют большое сходство. В обо. их случаях важную роль играет возрастающая отдача. Но в инсти­туциональном процессе мировосприятие "актеров" имеет более ва­жное значение, чем в технологических изменениях, потому inc идеологические убеждения влияют на формирование субъективных моделей, определяющих решения в ситуации выбора. Институцио­нальный процесс предоставляет более широкие рамки выбора бла­годаря наличию сложных взаимоотношений между формальными и неформальными ограничениями. Поэтому в институциональном контексте "эффект блокировки" и эффект зависимости от траекто­рии предшествующего развития выступают в более сложных фор­мах, чем в контексте технологических изменений. Эта сложность связана и с взаимодействием между обществом и экономикой, и с разнообразием позиций "актеров", по-разному способных влиять на институциональные изменения, и с ролью культурного насле­дия, которое обусловливает устойчивость многих неформальных ограничений.

Заключая эту главу, хочу обратить внимание на некоторые вы­воды из приведенного здесь анализа. Долгосрочные экономические изменения являются результатом накопления бесчисленных крат­косрочных решений политических и экономических агентов, кото­рые (решения) прямо и косвенно, через внешние эффекты, фор­мируют политический или экономический процесс. Те выборы, которые делают агенты, отражают их субъективное представление об окружающем мире. Поэтому степень соответствия между ре­зультатами и намерениями зависит от того, насколько эти предста­вления являются правильными моделями. Поскольку модели отра­жают идеи, идеологии и убеждения, которые в лучшем случае лишь частично подвергаются исправлению и улучшению обратной свя­зью, поступающей от реальных последствий принятых решений, то последствия конкретных решений являются не только неопреде­ленными, но и в значительной степени непредсказуемыми. Даже при самом поверхностном взгляде на политические и экономичес­кие решения, которые принимались в прошлом или принимаются сегодня, несложно увидеть огромную пропасть между намерениями и последствиями. Однако наличие механизмов самоподдержания институциональной матрицы и комплементарных субъективных моделей игроков свидетельствует о том, что, несмотря на непред­сказуемость конкретных краткосрочных тенденций развития, об­щее направление развития в долгосрочной перспективе является более предсказуемым и с трудом поддается возвращению вспять.

Лава И