Елена В. Савич

Белорусский государственный университет

Тел.: (375–17) 220 70 40

E-mail: [email protected]

МАКРОТЕКСТ В ЕГО ЛИНЕЙНОЙ РАЗВЕРНУТОСТИ:

ДИСКУРС-АНАЛИЗ КАМПАНИИ ЛОББИРОВАНИЯ

В статье рассматривается социально-политический феномен «лоббирование» с точки зрения его дискурсивной природы. Определяется значимость и актуальность дискурсного прочтения данного феномена, принимаемого нами в качестве макротекста с доминирующей функцией продвижения и защиты интересов социальной группы. На примере анализа текстов информационной кампании лоббирования интересов молодежных организаций в белорусской газете «Знамя Юности» выявляются жанровая специфика дискурса лоббирования и характерные для него речевые средства.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: дискурс, лоббирование, адресат, адресант, коммуникативная стратегия, тип общения, идеологические пропозиции.

Вот это …и есть самое интересное. Анализ, о котором идет речь, оказался самым трудным из всех трех, проведенных в лаборатории. Когда Холку удалось устранить все бессмысленные утверждения, смутные полунамеки и прочую ерунду, не осталось ровным счетом ничего. Ни одного слова. Лорд Дорвин, господа, за все пять дней пребывания не сказал ни одной определенной фразы, причем вы этого даже не заметили. Вот вам, пожалуйста, заверения и гарантии вашей весомости в Империи.

Айзек Азимов

Интересно, знал ли автор приведенного нами эпиграфа, что работая над своей «Всемирной фантастической сагой» (работа над произведением началась в начале 40-х), описал возможно первый в мире анализ политического дискурса. Официально же, принято считать, что основы теории политического дискурса были заложены в 50-е годы XX в. представителями кембриджской и оксфордской философских школ, которые анализировали лингвистический контекст общественной мысли. С того времени и до наших дней теория дискурса претерпела немало изменений и стала широко применятся при анализе политических процессов.

С точки зрения теории дискурса все объекты действительности вписаны в контекст, который и придает им полноту смысла (то есть обладают дискурсной природой). Соответственно, любой политический процесс может быть подвергнут дискурс-анализу, что и дает нам возможность обращаться к дискурсам частного порядка, а именно дискурсу консолидации, конфронтации, лоббирования и др. Результатом анализа этих дискурсов
(или дискурсий) является определение как истинного смысла самих политических процессов, так и специфики обстоятельств, в которые они погружены.

Понятия «лоббирование» и «дискурс лоббирования». Лоббирование в широком социальном прочтении – это процесс влияния на законотворчество. Вот почему, традиционно лоббирование считается полем деятельности юристов. Этим обусловлен интерес к изучению юридических тонкостей процесса. Для нас же главенствующее значение имеет тот факт, что лоббирование – это акт влияния, а значит, данное явление носит коммуникативный характер, который можно и нужно изучать.

Специфику исследования дискурса лоббирования диктует природа самого явления. Так, с точки зрения юриспруденции («эдвокаси»), под лоббированием понимается процесс воздействия на уполномоченные органы (парламент, правительство, местные исполнительные и представительные органы власти), осуществляемый представителем социальной группы, который на профессиональном уровне защищает и продвигает интересы целевой группы на государственном уровне, добиваясь принятия того или иного нормативного правового акта. Исходя из вышесказанного, дискурс лоббирования можно определить как совокупность дискурсных практик, используемых субъектом лоббирования(профессиональным лобби)с целью защиты и продвижения интересов определенной социальной группы на государственном уровне.

Лоббирование, как явление политическое, связано с закулисными интригами, черными PR-технологиями. В сознании многих результат лоббирования зависит от того, «насколько тяжел чемоданчик с деньгами, переданный профессиональному лобби при личной встрече с заказчиком». При этом непонятно, каким образом можно проанализировать дискурс, единственными свидетелями которого являются его же участники, заинтересованные в том, чтобы сохранить сам факт лоббирования в тайне.

Белорусский лоббизм, как и вся наша жизнь, не избавлен от криминала и нарушений моральных норм. И, безусловно, персональные контакты с представителями органов власти являются одним из наиболее действенных методов, используемых профессиональными лобби. Тем не менее, среди цивилизованных методов лоббирования, как в иностранной, так и нашей специальной литературе, называется воздействие через общественное мнение и средства массовой информации. При ближайшем рассмотрении становится очевидным, что этот пункт можно назвать едва ли не основным во всей кампании лоббирования, ведь диалог с государством должен вестись последовательно и соблюдение этого правила является залогом успешной кампании лоббирования. Именно поэтому одной из самых важных стадий процесса лоббирования является стадия общественного обсуждения предложений и получение общественной поддержки. Данная стадия и является объектом нашего исследования, ибо именно на ней мы обнаруживаем реальные тексты, поддающиеся осмыслению и коммуникативному анализу. Именно эта стадия является решающей: от нее зависит, как именно воспримет государство необходимость защищать интересы данной социальной группы. Ведь ни один профессиональный лобби, ни при каких условиях не возьмется за продвижение заведомо непопулярной в массах идеи[1].

Самым популярным мероприятием в рамках данной стадии является проведение информационной кампании в СМИ. Использование печатных СМИ в качестве посредников при влиянии на общественное мнение имеет массу преимуществ. Для профессиональных лобби это возможность охватить как разнородную, так и узко целевую аудиторию, возможность для читателя неоднократно вернуться к одному и тому же материалу, а также возможность предложить читателю серию статей, посвященную рассмотрению отстаиваемых перед государством интересов. В общем, цель информационной кампании состоит в мобилизации соответствующих групп и потенциальных сторонников к принятию того или иного политического решения. Такая кампания должна оказать определенное влияние в интересах лоббирующей группы на должностных лиц в структурах власти. СМИ достигают этой цели путем конструирования для своих читателей модели реального мира, отвечающей определенной идеологии.

Все материалы СМИ и даже целые издания четко ориентированы на определенную аудиторию, психологические и социальные особенности которой известны или изучаются. Знание этих особенностей позволяет авторам в той или иной мере манипулировать сознанием целевой группы в процессе создания определенной модели мира. При проведении информационной кампании лоббирования обеспечение эффективности процесса манипулирования осложняется неоднородностью адресата статей, обусловленной спецификой самого процесса лоббирования. Дело в том, что лоббирование как таковое предполагает коммуникацию на разных уровнях: целевой аудиторией в этом случае является и государство (в лице законодателей), и заинтересованный, но пассивный в выражении своей заинтересованности индивид, и простой обыватель, т. е. человек, не ощущающий в данном случае (как, возможно, и в большинстве других случаев) сопричастности происходящему. Коммуникация на всех этих уровнях требует разных подходов и, соответственно, использования разных формулировок при одной постоянной цели – продвигать и защищать интересы конкретной социальной группы.

Сложность построения текста в рамках кампании лоббирования с учетом совокупного адресата заключается в том, что простой обыватель в своей повседневной деятельности осмысливает и выражает свои интересы в эмоциональной форме. Для того, чтобы сформировать некую целостную группу интересов, т. е. создать видимость наличия заинтересованности в решении той или иной проблемы, следует несколько рационализировать эти интересы и придать им рационально-эмоциональную форму: чтобы налоги не душили, чтобы давали нормально работать и т. д. Однако диалог с государством требует полного обобщения интересов до чистой рациональной формы, для чего необходимо ясно представлять себе законодательные рамки, отвечающие или не отвечающие интересам группы. Все вышеперечисленные особенности ведения кампании лоббирования в СМИ должны быть учтены субъектом лоббирования и найти свое отражение в конкретных текстах.

Актуальность, значимость, новизна анализа дискурса лоббирования. Вопрос о том, насколько актуально изучение дискурса лоббирования, провоцирует несколько нескромный, на первый взгляд, ответ: умение профессионально лоббировать (а значит, и организовывать дискурс) сродни искусству управлять миром. В наши дни, когда, казалось бы, некогда целостный мир превратился в конгломерат отдельных индивидуумов, групп, мелких и не очень, организаций и пр., именно информация стала связующей нитью между ними: так, отношения между субъектами устанавливаются вследствие полученной информации и никакие действия не предпринимаются до тех пор, пока не существует достаточный ее объем. Каждый субъект этого мира, обладая собственными специфическими интересами, вступающими в противоречие с интересами других субъектов, стремится не просто постичь собственную «самостность» («самость»), но и защитить ее. Конкуренцию выдерживает тот, кто в состоянии выиграть информационную войну и навязать свою картину мира, в которой, безусловно, его интересы должны представляться наиболее значимыми как можно большему числу соплеменников. А поскольку создание информационной картины мира и есть процесс выстраивания коммуникативной ситуации (т. е. дискурса), то дискурс-анализ такой коммуникации может раскрыть механизмы наиболее эффективного вербального и невербального влияния на аудиторию, с одной стороны, и предложить приемы защиты от манипулирования сознанием в ситуации лоббирования интересов «чужой» социальной группы, с другой стороны. Иными словами, результаты дискурс-исследований политического процесса лоббирования могут (и должны) стать основой для разработки социальных и политических технологий и способствовать созданию более или менее полного представления о самом процессе.

До сих пор тема лоббирования и тема дискурса лоббирования в частности, недостаточно разработана в науке. Причина этого заключается, видимо, в специфике самого явления лоббирования. В большинстве инструкций для профессиональных лобби, даже при наличии указаний на необходимость воздействия на законодателей через общественное мнение и СМИ, отсутствуют какие бы то ни было советы по созданию эффективных воздействующих текстов. В тех же источниках, где есть упоминания о текстах, речь идет исключительно о пропагандистском дискурсе.

Методология исследования. Мы рассматриваем дискурс лоббирования в функциональном и феноменологическом аспектах, то есть как процесс и результат. Мы также учитываем динамику взамодействия этих форм представления дискурса, а значит принимаем во внимание такие возможные проявления содержательного плана дискурса как субъект-субъектный (кортежный) и субъект-предметный (референтный) план. Для нас важно и то, что все эти проявления имеют свои содержательно-организационные формы — иерархию, структуру, систему и линию. Иначе говоря, наш подход опирается на каузально-генетическое моделирование плана содержания дискурса[2].

Соответственно, в процессе исследования текстов лоббирования мы обращаем внимание на:

­ установление и поддержание контакта между субъектами лоббирования, т. е. как осуществляется эмоциональный и информационный обмен, на переплетение моментально меняющихся коммуникативных стратегий и их вербальных воплощений в практике общения, на определение коммуникативных ходов в единстве их эксплицитного и имплицитного содержания (прагмалингвистический подход);

­ развертывание переключений от внутреннего кода к внешней вербализации в процессах порождения текста и его интерпретации с учетом существующих предписаний (психолингвистический подход);

­ на презентацию себя, своей социальной группы и своих социальных интересов субъектами лоббирования в дискурсе (анализ обстоятельств общения в широком социокультурном контексте – социолингвистический подход)[3].

Следуя постмодернистскому принципу «увидеть многое в малом, а малое – в большом», мы считаем возможным (и даже необходимым) проводить исследование дискурса лоббирования в режиме «кейс стади» (на примере отдельного случая). Мы полагаем, что, многогранно изучив содержание конкретного макротекста, определив специфику реализации значимых в нем категорий анализа и особенностей их взаимодействия, мы тем самым узнаем многое о данном типе дискурса и, соответственно, готовы к исследованию других макротекстов этого же типа дискурса. Данное исследование можно также отнести к пилотажному типу исследования, ибо оно представляет собой одно из первых приближений к изучению данного явления с дискурсных позиций.

Анализ дискурса лоббирования проводился нами на материале семи статей, написанных одним автором и опубликованных под рубрикой «Миры молодежной политики» в газете «Знамя юности» в период с 23 января по 28 апреля 2001 года.

Построенные в процессе исследования рабочие исследовательские модели опирались на такие аналитические практики, как идентификативно-интерпретативный анализ (он дает возможность идентифицировать тематические позиции в дискурсе и определить характер их развития и фокусировку), анализ кода (он позволяет декодировать субъектную и предметную ситуации общения, т. е. социальный контекст), нарративный анализ (он позволяет построить модель мира адресанта, который непосредственно диктует аудитории свое видение событий и определенное отношение к себе), анализ коммуникативных стратегий (он раскрывает мотивы и цели адресанта), риторический анализ (выявляет специфику взаимодействия коммуникантов и механизм реализации дискурса влияния).

В данной статье мы представляем одну из рабочих моделей, которая строится на таких пяти категориях анализа как адресант, адресат, коммуникативные стратегии, тип общения и идеологичность (тип идеологии). Следует добавить, что данная рабочая модель охватывает поле исключительно субъект-субъектных отношений. В процессе работы мы увидели специфику реализаций данных категорий в их динамическом воплощении, что в свою очередь, позволило установить следующую закономерность: информационная кампания лоббирования, являясь единым макротекстом, воздействует на своего адресата поэтапно. Развитие категорий находит свое отражение в изменении транслируемого образа мира, что способствует выполнению коммуникативной задачи, также специфичной для каждого этапа. При этом мы учли соотнесение данной рабочей модели с формами организации дискурсного пространства. Доминирующей формой здесь является линейная, однако она включает в себя и все остальные организационные формы.

В результате анализа макротекст предстал в единстве трех линейных составляющих.

Обратимся к этапам избирательной кампании.

Первый этап информационной кампании: привлечение широкой общественности (путем эмоциональной стимуляции) и демонстрация максимально широкой поддержки лоббируемых интересов.

Категория «адресант». Адресантом здесь выступает конкретный человек, автор статей Алексей Мацевило, чье фото усиливает персонифицированное обращение к молодежной аудитории. Он номинирует себя непосредственно – «я». Это «я» обретает значение попутчика («В странствиях по этим мирам я и обещаю быть твоим … попутчиком») и неразрывно связано с другим адресантом – Молодежной Политикой, которая на данном этапе выступает в роли самостоятельного субъекта. Собственно говоря, именно МП является первым реальным субъектом, характеризующимся направленной на адресата деятельностью («А в этой рубрике тебя подстерегает Она – … Молодежная политика!..»), которого встречает читатель. Тот факт, что в написании присутствуют прописные буквы (Молодежная Политика), наделяет понятие особой значимостью, одновременно феномену, обозначенному таким образом, приписываются характеристики необычности и загадочности: «таинственная», «непонятная», «загадочная». («Молодежная политика — это целый мир или даже множество миров, и в каждом из них происходят важные и интересные события», «В странствиях по этим мирам…»).

Категория «адресат». Адресатом статей первого этапа является читатель. В текстах этого этапа анализируемой кампании границы аудитории стерты: «Я и ты — мы можем оказаться очень разными по своим занятиям, привычкам и вкусам. Но мы — ...молодежь...». И хотя выбранная форма номинации и обращения к читателю на «ты» выглядят в некоторой степени фамильярными, это не отчуждает аудиторию. Напротив, выбранная автором форма обращения «друг-читатель», ставшая визитной карточкой целой серии статей, конструирует образ заведомого сторонника выражаемых мыслей (на данном этапе еще даже не идей).

Категория «коммуникативная стратегия».Автор использует реляционные и позиционно тематические коммуникативные стратегии: манипулирование социально-экономическими проблемами, важными для каждого представителя заявленной целевой аудитории (прописка иногородних студентов, ученическое и студенческое самоуправление, обязательное распределение выпускников ВУЗов, права молодых людей с психофизическими особенностями и т. д.).

Категория «тип общения». Мы определили тип общения на этом этапе как широкий демократический. Обь этом говорит максимально широкая аудитория, заявленная в текстах этого этапа, а также обильное использование разговорной лексики (улепетнуть, «знаменка», подстерегать, студотряды и др.), вопросительно-восклицательные предложений («Честное слово, если бы ты, друг-читатель, мог лично познакомиться со всеми , кто провозглашает, отстаивает и выражает твои интересы, то твой круг знакомств расширился бы просто фантастически!» и т. д.), вводных конструкций (наконец, впрочем, может, с одной стороны, конечно), создающих атмосферу непосредственного, неиерархического общения. Все это обеспечивает тот эмоциональный фон, который соответствует форме выражения интересов индивида в его повседневной деятельности. Использование прямой речи («…задаться вопросами: участвую ли я в реализации молодежной политики в моей стране? Есть ли у меня необходимые возможности для того…?»; «…разведут руками и скажут: «Ты, конечно, замечательный и интересный, но…» ) и вопросов, диалогизирующих текст («Так, может, и не стоит самому участвовать в реализации этой самой молодежной политики?» и т. д.) побуждает читателя к размышлению и как бы вовлекают его в диалог с самим собой и с автором.

Категория «идеология». Заявляя абстрактную аудиторию, автор использует и самые общие, базовые верования для внедрения своей идеологии. Для этого он использует обобщения, конструкции с модальностью утверждения: «…загадочное явление под названием «молодежная политика» имеет какое-то отношение и ко мне, и к тебе», «…каждый молодой человек в Беларуси в праве подвести эти итоги [молодежной политики] для себя лично», «…для большинства молодых людей в Беларуси (и не только в Беларуси) молодежная политика — это как воздух…». Таким образом, на данном этапе кампании идеологическая установка (молодежная политика касается каждого) прямо в тексте не эксплицирована.

Второй этап информационной кампании: сужение заявленной аудитории и вовлечение истинной целевой аудитории в диалог (переход к эмоционально-рациональной форме).

Категории «адресант»и«адресат». Обе эти категории претерпевают изменения.

Формально адресатом по-прежнему выступает «друг-читатель» («Правда, здорово, друг читатель?!», «Ты ведь не забыл, друг-читатель…»), а адресантом – автор. Однако выражение «друг-читатель» встречается лишь в синтаксической функции обращения внутри риторических вопросов и, таким образом, никак не проявляет себя как полноправный субъект коммуникации.

«Я» (автор, адресант первого этапа) также никак не характеризуется со стороны конкретной деятельностьи. Это «Я» сливается с «Ты» бывшего адресата – индивидуального читателя – и, «укрепившись» таким образом, приобретает новое качество и новую номинацию «мы» («ты» и «я» теперь единомышленники с общими интересами»). Деятельность нового субъекта характеризуется развертыванием в прошедшем времени: «мы знакомились», «мы начинали разговор». Таким образом, автор, как адресант перестает существовать (тем не менее он остается в текстах как выразитель мнения «мы»).

В текстах, завершающих второй этап кампании, «мы» соотносится с новым референтом – белорусскими молодежными организациями («И нам наверняка стоит обратить внимание на опыт соседей [литовские молодежные организации]»).

Этот совокупный субъект, имеющий номинацию, «мы», в свою очередь, находится в отношениях зависимости от другого субъекта – «государство» («А это значит, что государство, активно сотрудничая с молодежными организациями…»). Деятельность субъекта «государство» характеризуется активными глаголами, обчно имеющими положительную коннотацию: «создает», «сотрудничает» и т. д. А деятельность молодежных организаций без поддержки государства характеризуется отрицательными конструкциями: «не могут претендовать», «не могут требовать». Через модальность долженствования в текстах выражается непрямое требование по отношению к «государству»: государство «должно стимулировать», «должно вовлекать», «должно искать» и т. д.

Таким образом, на втором этапе кампании ни «чистого» адресата, ни «чистого» адресанта не существует: государство как истинный адресат еще не выступает, т.к. непосредственного обращения истинного адресанта «мы» (молодежь Беларуси) к нему нет.

Категория «коммуникативная стратегия».Меняется позиционно тематическая коммуникативная стратегия. На этом этапе манипулирование социально-экономическими проблемами уже неэффективно, и поэтому автор обращается к критике деятельности большинства молодежных организаций и советской модели ведения молодежной политики.

Категория «тип общения». Использование официальной лексики (департамент, сейм, проект, представители, государственные структуры, лидеры, Министерство культуры, LiZOT) и ссылок на официальные данные (даты, статистика) придает «авторитетность» и тот рационализм, который совместно с эмоциональными элементами создает эмоционально-рациональную форму выражения интересов, необходимую для формирования ощущения общности личных интересов индивида с интересами лоббирующей группы. Дидактичность текстам придают ссылки на официальные документы («…в законе «Об общих началах государственной молодежной политики в Республике Беларусь» (статья 17) содержатся положения о том, что «ни одно молодежное объединение…»» и т. д.). Таким образом, характер взаимодействия коммуникантов в тексты этого этапа можно определить как широкий авторитарный тип общения.

Категория «идеология». Трансформация субъектов дискурса знаменуется переходом от эмоциональной формы выражения идей (хотя она все еще проявляется в употреблении некоторых разговорных выражений: «…будут терзать смутные сомнения», «здорово!», «друг-читатель») к рациональной (появляется официальная лексика («департамент», «государственные структуры», «сейм», «Министерство культуры» и др.) и ссылки на официальные данные). Общий текстовый фон можно охарактеризовать теперь как эмоционально-рациональный. Теперь мы имеем дело с продвижением групповой идеологии (частных, ситуативных верований, а не общей идеологии, как в текстах первого этапа). Идеологические установки референтной группы на этом этапе выражаются в форме личного мнения говорящего (автора) как члена этой группы: «У меня нет сомнений, что и я, и ты, и многие другие молодые люди в нашей стране заинтересованы в том, чтобы результаты этих решений соответствовали нашим интересам», «…я не сомневаюсь, что у многих из нас есть желание и способности поучаствовать в этом процессе на всех его этапах: при подготовке, принятии и реализации решений органов власти…», «…с моей (да и не только с моей) точки зрения, государство должно обеспечить реальное (а не декларативное) участие молодых людей в подготовке, принятии решений в области молодежной политики».

Можно сказать, что второй этап кампании является переходным, и укоренение частных верований в группе адресатов подготавливает ее к восприятию особых верований третьего этапа.

Третий этап: формулирование конкретных требований к государству (в рациональной форме).

Категория «адресант». Исчезает субъект «мы». В качестве адресанта выступают «молодежные организации». Таким образом, можно сказать, что истинный адресант эксплицирован. Появились даже конкретные наименования молодежных организаций: «такие молодежные объединения, как «Некст стоп – Нью Лайф», «Новые лица», «Разные – Равные». Впервые деятельность молодежи и молодежных организаций характеризуется активностью: «молодежи придется научиться», «делать самостоятельно», «участвуют в уличных реакциях». И хотя присутствует отрицательная оценка ситуации молодежных организаций («слабо контактируют», «но распределяются неравномерно», «не пользуются положительной репутацией», «не играют заметной роли»), это помогает сделать явной истинную цель всей кампании: «выдвигать жесткие требования» по отношению к истинному адресату – государству в лице «зрелых политиков», которые должны быть «готовы взять их [эти требования] на вооружение, смягчить до компромиссных, взаимоприемлемых формулировок и выразить в виде необходимых правовых актов».

Категория «адресат». Выявляется настоящий адресат – государство. Он персонифицируется в образе «господ взрослых политиков», соотносимом с категорией «чужие», новой для текстов данной кампании. Скрытая угроза в адрес этого нового субъекта («Господа «взрослые» политики — вы не возражаете?»), выявление истинной цели адресантов («выдвигать жесткие требования»), сопровождающиеся использованием эмоциональной лексики, имеющей негативную коннотацию («вечный радикализм», «затянувшееся «политическое детство»», «раздражение») переводят отношения между «мы» / «молодежные организации» и «господа взрослые политики» / «государство» в плоскость враждебного противостояния.

Таким образом, на третьем этапе четкое вербальное оформление получает адресант – молодежные организации, адресат – государство, и требования адресанта к адресату: «Иными словами, государство должно целенаправленно оказывать поддержку молодежным организациям, чтобы стимулировать их к работе с широкими кругами белорусской молодежи».

Категория «коммуникативная стратегия». Основная черта используемых коммуникативных стратегий – агрессивность. Из реляционных коммуникативных стратегий использована «атака» – аргументы направлены против позиции «взрослых политиков», отказывающихся выражать и защищать интересы молодежи. Из тематических стратегий использованы конфронтационные: наступательная позиция («Поскольку политики белорусские за это не берутся, молодежи, похоже, придется научиться делать это самостоятельно»); призыв к переменам («…государство должно целенаправленно оказывать поддержку молодежным организациям, чтобы стимулировать их к работе с широкими кругами белорусской молодежи»).

Категория «тип общения». Благодаря тому что тексты третьего этапа ориентированы уже на подготовленного читателя, можно даже сказать, на элитную группу, взаимодействие адресата и адресанта здесь характеризует уже узкий авторитарный тип общения. Закрытость и назидательность статей, усиливающиеся официальностью языка («согласно белорусскому законодательству», «международные объединения», «республиканские общественные объединения», «государственная регистрация», «органы юстиции», «лоббировать решение вопросов» и др.), придают выражению лоббируемых интересов тот рационализм, который необходим для диалога с государством.

Категория «идеология». Тексты этого этапа уже не содержат эмоциональной лексики. Официальный язык, доминирующий в них, исключает случайного читателя из числа адресатов. Идеологически подготовленный на втором этапе, адресат теперь «обрабатывается» адресантом с целью усвоения им особых верований, которые представляют собой оценочные мнения о конкретных людях, событиях, обстоятельствах и пр. Так, говоря о студенческих волнениях в Париже во времена президентства де Голя, автор представляет следующие ментальные модели (опять же выраженные от лица автора как представителя группы): «Лично у меня уважение вызывают лишь те участники уличных акций, которых приводит туда гражданская позиция», «Решения, способные исправить ситуацию, принимаются не на митингах, шествиях или пикетах, а в органах государственной власти и управления, на выборах или референдумах», «…радикализм — это роскошь, которую белорусская молодежь, в отличие от западноевропейской, не может себе позволить». И далее, в рамках обсуждения исследовательской программы международной организации «Civicos», осуществляемой в Беларуси, России и Украине, автор, наконец, подводит аудиторию к идее, что «есть реальная база для объединения усилий практически всех заинтересованных организаций — и негосударственных, и государственных — для решения проблем молодежного подсектора нашего общества» и выдвигает требование к государству: «Государство должно целенаправленно оказывать поддержку молодежным организациям, чтобы стимулировать их к работе с широкими кругами белорусской молодежи».

Краткие выводы. На основе проведенного анализа текстов лоббирования можно утверждать, что в дискурсе лоббирования уделяется много внимания идентификации субъектов и конструированию их взаимоотношений: субъекты проходят определенные этапы трансформации по мере смены фаз информационной кампании; субъект-субъектные отношения при этом также подвержены изменениям и из дружеских постепенно переходят в агрессивно враждебные, что выражено в изменении общего эмоционального фона дискурса (эмоциональный – эмоционально-рациональный – рациональный); сужение аудитории при наличии новой коммуникативной задачи на каждом этапе диктует изменение типа общения: от широкого демократического (коммуникативная задача: привлечь общественность путем укоренения общей идеологической установки молодежная политика касается каждого), к широкому авторитарному (коммуникативная задача: заявить о необходимости продвижения интересов молодежной социальной группы) и далее – к узкому авторитарному типу (коммуникативная задача: мобилизовать молодежные объединения и государство на активные действия по защите интересов молодежи): см. таблицу 1.