Многопараметричность моделей деловых культур
Многокритериальная модель дифференциации деловых культур была предложена Р. Льюисом, взявшим за основу классификации характер деятельной ориентированности. Класс моноактивных культур определялся установкой на решение задач. Отсюда их предрасположенность к планированию, понимаемому не в смысле Госплана, а как индивидуальное логически-последовательное алгоритмизированное распределение трудовых усилий по достижению четко установленной цели. «Моноактивщики» сконцентрированы, как правило, на одной деятельной программе. К данному культурному типу Р. Льюис относил народы англо-американской, германской и скандинавской традиций.
Ориентиром для полиактивных культур являются люди. Задача для них может иметь смысл только опосредованно по отношению к задающему ее человеку. «Полиактивщик» способен совершать несколько дел одновременно, далеко не всегда соотнося их с каким-либо общим планированием. К этой культурной группе были отнесены романские народы Юга Европы, латиноамериканцы, арабы.
Наконец, реактивные культуры не выстраивают собственной деятельной программы, а реагируют на адресуемые им внешнесредовые вызовы. Поэтому для связанного с ними менеджмента главная установка заключается не в самопозиционировании, а в адекватности восприятия собеседника. Вежливость и предупредительность – особенности делового стиля «реактивщиков». К ним Р. Льюис, наряду с представителями стран Дальнего Востока – японцами, китайцами, - среди европейских народов относил финнов. Русская деловая культура при соотнесении ее с льюисовскими критериями не может быть отнесена однозначно к одному классификационному типу. В зависимости от параметров ее специфика формируется как промежуточная среда между полиактивной и реактивной культурологическими моделями ( табл. 1.4.2). [183]
Таблица 1.4.2.
Классификация типов деловой активности[184]
| Характеристика | Моноактивная культура | Полиактивная культура | Реактивная культура |
| Отношение к планированию | Систематическое планирование будущего | Планирование в самых общих чертах | Планирование на общих принципах (т.е. сверяются с принципами). |
| Отношение к бизнесу | В данный момент заняты одним делом | Выполнение нескольких задач одновременно, параллельно | Реагируют в соответствии с ситуацией |
| Режим рабочего дня | Работают в фиксированное время. Различают рабочее и личное время | Не разделяют личное и профессиональное время. Работают в любое время. | Сторонники гибкого графика |
| Отношение к коррективам | Строго придерживаются планов (которые бывают, как правило, долгосрочными) | Достаточно активно меняют планы | Сторонники небольших корректив, эволюций, изменений |
| Отношение к фактам | В качестве нормы – строгая приверженность фактам | Подгоняют факты под свои цели | Утверждения носят, как правило, общий характер |
| Эмоциональность | Достаточная бесстрастность | Высокая степень эмоциональности | Ненавязчивая забота |
| Отношение к работе | Работают в рамках своего подразделения | Не любят ограничивать себя никакими рамками. Деятельность протекает в рамках всего предприятия | Характерная черта – функциональная многозадачность. |
| Делегирование полномочий | Допустимо делегирование компетентным людям | Частая опора на родственников | Дело поручается надежным (т.е. преданным фирме) людям |
| Стиль общения | Предпочтение отдается деловому стилю. Коммуникации осуществляются по существу, часто белично, по телефону | Любят поговорить на отвлеченные темы, перепрыгивают с предмета на предмет. Могут разговаривать часами. | Умело обобщают |
| Отношение к собственным ошибкам | Не любят «терять лицо» | Могут вспылить, но и легко извиняются | Не могут «терять лицо» |
| Система аргументации в деловом мире | Стараются опираться на логику (в основе убеждения лежит логика) | Убеждение на эмоциональном уровне | Избегают конфронтации |
| Отношение к партнеру в процессе переговоров | Редко перебивают | Часто перебивают | Никогда не перебивают |
Классической для сравнительного менеджмента признается в настоящее время многолетняя работа голландского исследователя Г. Хофстеде, введшего широкий спектр эмпирических измерителей деловых культур. Все они были объединены в четырех индикативных показателя: 1. дистанция власти (степень централизованности и авторитарности); 2. избежание неопределенности (степень тревожности в виду неопределенного или двусмысленного положения); 3. индивидуализм (степень индивидалистичности как антитеза коллективистским ориентирам); 4. маскулинность (степень «мужественности» как антитеза женским культурным ориентирам. Иногда в рамках методологии Г. Хофстеде используется также индекс долгосрочности. Сам голландский исследователь определял свой подход как экологический, имея в виду проистекающую из него необходимость смены экстраполяционной модели развития на адаптационную.[185]
Акцентированных данных по России у Г. Хофстеде, оперировавшего в основном материалами опросов сотрудников IBM, отделения которого в СССР отсутствовали, не имелось. Индексирование российской деловой культуры осуществлялось им по косвенным признакам. Инструментарий Г. Хофстеде, впрочем, был апробирован в дальнейшем отечественными исследователями. Однако разброс полученных результатов индексации оказался весьма существенным: дистанция власти – 62, избегание неопределенности – 53, индивидуализм – 15; маскулинность – 53, долгосрочность – 49. Высокая амплитуда индексаций лишь подтверждает тезис об уникальности культур, параметрический подход к классификации которых абстрагируется от их цивилизационной самобытности в пользу применяемых универсалий.[186]
Авторы в данном случае в целях соотношения хофстедовских индексов России и других стран оперируют усредненными показателями различных индексов. Из перечня сравниваемых стран по индексу дистанции власти Россия обнаруживает наибольшую близость к Японии, наибольшее удаление от Китая; по индексу избегания неопределенности – наибольшая близость к Японии, наибольшая удаленность от США; по индексу индивидуализма – наибольшая близость к Японии, наибольшая удаленность от США; по индексу маскулинности – наибольшая близость к Франции, наибольшая удаленность от Японии; по индексу долгосрочности – наибольшая близость к Германии, наибольшая удаленность от Китая. Параметры классификации, таким образом, не совпали. Будучи связаны друг с другом, их отношения не носили детерминационный характер. По трем из критериев Россия демонстрирует фактически тождественные показатели с Японией, однако по двум оставшимся их индексы оказались на разных полюсах принятой условной шкалы (рис. 1.4.3). [187]
Рис. 1.4.3. Индексы «деловых культур» по ряду стран мира
Максимум и минимум России приходятся, соответственно, на индексы избегания неопределенности и маскулинности. По данным показателям она занимает полярное положение в спектре ведущих стран мира. В связи с обнаруживаемым весомым значением для России индекса избегания неопределенности особую настороженность вызывают отрицательные показатели предпринимательской уверенности организаций промышленного сектора. За весь постсовесткий период только на интервале 1999 – 2000 гг. они имели положительную величину.[188] Впрочем, российский бизнес по этой статистике принципиально не отличается от западного. А между тем, отличия должны быть. На Западе неопределенность положения традиционно является мотиватором деловой активности, в России же ментальным фактором угрожающего типа.
Минимизация показателей маскулинности соотносится с традиционным философским дискурсом о «женской душе» России. Вероятно как следствие игнорирования данного фактора в России наивысший в мире разрыв в продолжительности жизни между женским и мужским населением – 13 лет.[189] Традиционный патриархальный тип семьи в России выступал компенсирующим механизмом имманентной женственности страны. Разрушение же ее обернулось соответствующими демографическими последствиями.
Модифицированнным вариантом применения методологии Г. Хофстеде стала модель классификации, созданная другим голландским исследователем Ф. Тромпенаарсом. Пятнадцать тысяч анкет, распространенных среди менеджеров по 28 странам мира, придавали ей особую фундаментальность. Базовые индикаторы выстраивались в диапазоне следующих ценностных дихотомий: 1. универсализм – специализация (дифференциация по вопросу об универсальности применения идей и практик); 2. индивидуализм – коммунитаризм (дифференциация по характеру самоидентификации – индивидуальной или групповой); 3. эмоциональные культуры – нейтральные культуры (дифференциация по степени чувственной экспрессии); 4. специальные культуры – диффузные культуры (дифференциация по наличию разграничения публичного и приватного личностного пространства); 5. культура достижений – культура принадлежности к группе (дифференциация по способу обретения статуса).[190]
Полярные культурные типы, судя по предложенной индикативной шкале, представляют Япония и США. Ни по одному из пяти индикаторов условной оси координат их показатели знаково ( «+» или «-») не совпадают. Динамика всех других рассматриваемых стран выражается амплитудой колебаний между японским и американским полюсами. Ни одна из культур целиком не тождественна условным группам Японии и США. Большие сомнения, вызывает, впрочем, у исследователей вынесение для России знака плюс по индикатору индивидуализма. На характер индекса повлияло в данном случае, во-первых, время завершения исследования Ф. Тромпенаарса – 1994 г., совпавшего с периодом ломки советской коллективистки ориентированной системы; и, во-вторых, с рассмотрением бывших республик СССР в качестве единого культурного пространства. При коммунитаристской идентификации России ее индексная принадлежность целиком бы совпадала с японской. Это позволяет говорить о ней, наряду с Японией и США, как о полюсе культурных классификаций. Классификационное тождество с японским культурым типом при очевидном ментальном различии русских и японцев лишь указывает на ограниченность используемых Ф. Тромпенаарсом параметров. Следовательно, несмотря на крайне широкий спектр введенных голландским исследователем индикаторов, индексной полноты достигнуто не было (рис.1.4.4). [191]
Рис. 1.4.4. Индексы «деловых культур» по ряду стран мира (по методологии Ф. Тромпенаарса)