Центральноамериканская федерация и причины ее распада.

Генерал-капитанство Гватемала, на территории которого в 1823 г. образовалось федеративное государство Соединенные провинции Центральной Америки, по конституции 1824 г. получившее название Федерация Центральной Америки, было самой бедной и слаборазвитой частью испанской колониальной им­перии в Западном полушарии. К этому прибавились разорение и политические неурядицы, которые сопутствовали борьбе между сторонниками Испании и па­триотами. Федерация с самого начала оказалась стоящей на грани распада. Она была спасена от этого в значительной степени благодаря Франсиско Морасану (1792—1842).

Морасан — сын торговца из г. Тегусигальпа в Гондурасе. Самоучкой при­обрел образование. Рано включился в национально-освободительное движение. С 1824 г. занимал высокие посты в правительстве Гондураса. Придерживался либеральных взглядов и всеми силами стремился объединить страны Центральной Америки, и вместе повести их по пути прогресса, освободив от пут феодализма и клерикальной реакции.

В сентябре 1826 г. президент федерации Мануэль Хосе Арсе совершил госу­дарственный переворот, который привел к усилению влияния консерваторов и фактической отмене либеральной конституции 1824 г. Духовенство вновь получило право на сбор десятины. Была введена строгая цензура, урезаны гражданские права. На поверхности политической жизни появились испанцы, монархисты и реакционные священники. Латифундисты заняли господствующее положение.

Так как резиденция центрального правительства находилась в Гватемале — самом сильном государстве федерации, Арсе прежде всего распустил местное правительство и создал новое, состоявшее из консерваторов и покорное его воле. Иначе говоря, располагая верховной властью, он приобрел возможность распоряжаться лучшей армией федерации.

Переворот, осуществленный консерваторами, не мог не встретить сопротив­ление либералов, которые до этого главенствовали в политической жизни страны, выдвинувшись вперед, как и в других странах Латинской Америки, во время освободительной борьбы против Испании. Местные либеральные правительства отказывались признавать изменения, произведенные Арсе. Чтобы подчинить их, узурпатор пустил в дело федеральную армию. Когда она вторглась на террито­рию Гондураса, против нее выступил отряд местных патриотов, которыми руко­водил Морасан. Вынужденный отступить перед превосходящими силами, отряд ушел в Никарагуа. Получив здесь подкрепления, он вернулся на родину. Проти­вники встретились в долине Л а Тринидад. 1 мая 1827 г. Морасан одержал бли­стательную победу и вскоре его войска заняли столицу Гондураса г. Комаягуа. Морасан возглавил местное правительство.

Весной 1828 г., после того как было организовано заново и укрепилось ли­беральное правительство в Гондурасе, его армия под командованием Морасана пошла на выручку сальвадорских либералов. Арсе осаждал Сан-Сальвадор, столицу страны. В октябре армия Арсе была вытеснена из Сальвадора. «Союз­ная армия — защитница законов» в начале февраля 1829 г. выступила в поход на столицу федерации. Через два с половиной месяца она вошла в г. Гватемалу. Арсе и его приспешников арестовали. Восстановили федеральную конституцию. Временным президентом федерации назначили бывшего главу правительства Гватемалы Хосе Баррундию.

Либералы победили, но их ожидали большие трудности. Давали о себе знать сепаратистские тенденции, тайно и явно оказывали сопротивление консер­ваторы. Их союзники — церковные иерархи — использовали религиозный фа­натизм обывателей и темных крестьян-индейцев для антиправительственной пропаганды. Национальная ассамблея Гватемалы была вынуждена принять декрет, который предписывал покинуть страну сотням монахов, священников, а также Арсе и другим реакционерам.

22 июля 1829 г. собрался федеральный конгресс. В предшествующий этому событию период Морасан делал все возможное, чтобы укрепить федерацию и содействовать ее экономическому развитию. Высоко оценивая его усилия в этом направлении и его несомненные военные заслуги, конгресс избрал Морасана президентом федерации. В сентябре 1830 г. он приступил к исполнению своих обязанностей.

На посту президента Морасан проявил себя самоотверженным патриотом. Он один из первых распознал опасность, которая крылась для Латинской Аме­рики в рано проявившихся экспансионистских тенденциях внешней политики США. Он был горячим поборником осуществления проектов строительства меж­океанского канала через Никарагуа, видя в этом один из путей к экономическо­му развитию и процветанию Центральной Америки. Он твердо верил в либераль­ные принципы своего времени и стремился воплотить их в жизнь на посту главы федерации. В то же время как политик Морасан питал иллюзии, веря в то, что несомненная, как ему казалось, разумность и справедливость исповедуемых им идеалов сама по себе во многом преобразует общество. Он не покусился на со­циально-экономические основы управляемой им федерации, на главные приви­легии и землю церкви. Так он сохранил силу своих врагов и главных эксплуата­торов и притеснителей. Поэтому естественный союзник Морасана — основная масса народа,— объективно наиболее заинтересованный в осуществлении либе­ральных идеалов, не видя изменений в своей судьбе, далеко не всегда отзывал­ся на призывы президента. Более того, он нередко оказывался на стороне его врагов, подстрекаемый духовенством и помещиками.

И все же Морасан сделал для Центральной Америки больше, чем кто-либо другой. Особое значение имели проведенные им реформы: судебная, вводившая институт присяжных; образования, в результате которой были созданы два университета (в Сальвадоре и Никарагуа); церковная, вво­дившая — во изменение 11-й статьи конституции — свободу вероисповедания, что для Латинской Америки того времени было очень смелым и прогрессивным шагом.

Усилия Морасана продвинуть страну вперед и хоть в какой-то мере затронуть привычные установления и отношения натыкались на оппозицию консерваторов, да и немалого числа либералов, чья партийная принадлежность определялась главным образом честолюбивыми или корыстными мотивами. Любая оппозиция вырастала в опасность для государства: в условиях еще неокрепших связей между составлявшими его частями. Любая оппозиция имела поддержку католического духовенства, взбешенного утратой их цер­ковью официального статуса единственной законной церкви государства и имевшего огромное влияние на народные массы. Любая оппозиция вырастала в грозную опасность в связи с тем, что испанцы, сохранявшие за собой близкую Кубу, поддерживали любой заговор, направленный против прави­тельства либералов. То там, то здесь вспыхивали мятежи.

К концу 1831 г. в руках мятежников оказалось все Атлантическое побере­жье страны. На их сторону перешел глава правительства Сальвадора. Арсе со своими сторонниками двигался в глубь Гватемалы от мексиканской границы. Энергичными военными действиями Морасан разгромил мятежников. И когда казалось, что опасность миновала,— возникла новая, потенциально более гроз­ная. Народные массы, не ощущая перемен к лучшему в своем положении труже­ников и граждан, подстрекаемые консерваторами, разоряемые беспрерывными военными кампаниями и всевозможными поборами со стороны государства и помещиков, все больше поддавались агитации реакционных священников, про­являли недовольство правительством.

Первым тревожным знаком было восстание индейцев, поднятое в 1833 г. в Сальвадоре Анастасио Акино. Следующим — оживление деятельности сепара­тистов, которые убеждали население своих стран, что все зло и все невзгоды — в чрезмерной централизации и неспособности федерального правительства обес­печить местные нужды и интересы.

Восстание Акино, незначительное по своим масштабам, было подавлено. Его самого расстреляли. Сепаратисты еще не взяли верх в своих странах. Но было очевидно: власть центрального правительства ослабевает, федерации гро­зит распад. Чтобы исправить положение, Морасан и его соратники задумались над переустройством федерации. Выдвигался проект сокращения числа состав­лявших ее государств за счет полного объединения некоторых из них. Другой проект предусматривал ликвидацию федерального объединения отдельных го­сударств. Предполагалось создание единого центральноамериканского государ­ства, разделенного на территориально-административные единицы с более или менее равным числом жителей.

Во время бурного обсуждения этих проектов проходили новые президент­ские выборы. Хотя проекты вызвали много возражений со стороны сепарати­стов, идея если не единого государства, то федерации еще жила. Морасан про­должал пользоваться авторитетом самого достойного и способного руководите­ля страны. Он вновь был избран президентом и в феврале 1835 г. начался второй четырехлетний срок его правления.

Оставшись у власти, Морасан опубликовал проект новой конституции. В нем в более мягких формах воплощались идеи обсуждавшихся ранее проектов. Конституция предусматривала перенесение столицы федерации в Сан-Сальва­дор — ближе к океану и географическому центру страны, подальше от местного правительства Гватемалы, которое в значительной мере контролировало до это­го центральное правительство. Государства — члены федерации не могли иметь свои собственные вооруженные силы, облагать налогами торговлю между собой и иностранцами (то и другое переходило в ведение федеральных властей) и взимать пошлины внутри границ федерации. Члены федерации лишались также права предоставлять убежище в данном государстве федерации лицам из дру­гого ее государства, что должно было служить пресечению заговорщической де­ятельности. Конституция подтверждала свободу вероисповедания и право на иммиграцию.

Для консерваторов, черпавших свои основные силы среди сепаратистов, стало совершенно ясно, что принятие новой конституции подорвет их позиции и укрепит центральную власть. Они развернули против этой конституции отчаян­ную борьбу по всей стране, заблокировали прохождение ее проекта в конгрессе, использовали в качестве средства контрпропаганды постигшее страну несча­стье — эпидемию холеры. Распространившаяся эпидемия косила тысячи людей, прервала связи между населенными пунктами, нанесла этим, кроме прочего, ог­ромный ущерб экономике федерации. Враги новой конституции, и прежде всего духовенство, представляли все происходившее наказанием за грехи и отступле­ние от веры главы центрального правительства, «еретика» Морасана. Грозя «ка­рой Господней» они вынуждали людей отказываться от лекарств, несущих «пор­чу», а то и просто обвиняли чиновников и врачей, посланных для помощи насе­лению, в намеренном отравлении и заражении «верных слуг Бога».

Отдельные выступления групп религиозных фанатиков против правитель­ства постепенно учащались и расширялись. В мае 1837 г. вспыхнуло восстание индейцев в Гватемале. Его возглавил сержант Рафаэль Каррера. Он объявил, что намерен восстановить прежние права католической церкви.

Страной в то время управлял Мариано Гальвес — один из виднейших поли­тических деятелей Центральной Америки, председатель первого федерального конгресса, либерал по убеждениям. Его политика в местных масштабах совпа­дала с прогрессивной политикой Морасана. Оппозиция консерваторов прави­тельству Гальвеса после восстания индейцев сильно возросла. Это позволило Каррере в начале февраля 1838 г. занять гватемальскую столицу.

Он появился там, одетый в мундир испанского генерала. Его люди учинили в городе страшный разбой. От «спасителя веры» удалось избавиться с большим трудом, после того как ему было передано значительное количество оружия и вручена большая сумма денег. Получив желаемое, Каррера увел своих индейцев в их родные горы.

Этим, вероятно, и закончилась бы «гватемальская Вандея». Но опираясь на нее, консерваторы повели против Гальвеса решительную борьбу. Не находя достаточной поддержки у либералов, президент подал в отставку. Морасан, ко­торый понимал, что это, как и предшествующий успех Карреры, непременно по­служит стимулом к повсеместной активизации врагов федерального правитель­ства, возглавил находившиеся в его распоряжении войска и направился в Гва­темалу. Развернутые там операции протекали успешно. Ликвидировать, однако, армию Карреры не удалось. Пришли известия, что 30 апреля 1838 г. консервато­ры захватили власть в Никарагуа и объявили о выходе этой страны из федера­ции. Морасан поспешил в Сан-Сальвадор.

В новой столице его ждал еще один удар. Пользуясь отсутствием президен­та и политическими затруднениями центрального правительства, его враги суме­ли сплотиться, появилось немало колеблющихся, некоторые перебежали в ла­герь противника. Когда Морасан появился в Сан-Сальвадоре, он фактически оказался в изоляции, и 31 мая федеральный конгресс принял решение, которое предоставляло государствам — членам федерации право избирать любую фор­му правления, лишь бы оно было республиканским. Это санкционировало отде­ление Никарагуа от федерации и создание там консервативного правительства, развязывало руки консерваторов, готовивших перевороты в других странах. Действительно, вскоре они пришли к власти в Коста-Рике и Гондурасе, немед­ленно объявив о выходе из федерации.

Морасан действовал решительно, несмотря на явно ненадежный тыл. Учи­тывая, что отделившимся государствам еще потребуется время для организации власти и создания собственных армий, а также то, что именно мятеж Карреры послужил толчком к расколу, а его партизанская армия составляет пока глав­ную силу сепаратистов, президент вернулся в Гватемалу, где возобновил воен­ные действия. Разгром Карреры был близок. В декабре 1838 г. дело шло к ка­питуляции мятежников. Но к этому времени отколовшиеся государства заклю­чили между собой союз для совместных военных действий против Морасана. Стала распадаться федеральная армия. К тому же в феврале заканчивался срок правления президента. Все это вынудило его вновь вернуться в Сан-Сальвадор, в направлении которого двигались уже войска союзников.

Морасан опередил их. Проявив нечеловеческую энергию, он сумел повести за собой сальвадорцев и разгромить наступавшего противника. Однако сил вновь подчинить отколовшиеся государства было недостаточно, их хватало лишь на то, чтобы отражать не прекращавшиеся нападения врагов. Ему остался верен только Сальвадор, где его в июле 1839 г. избрали президентом этой страны.

Морасан не мог смириться с гибелью возрожденной им федерации. Он пред­принял военную экспедицию в Гондурас, но она не увенчалась успехом. Тем вре­менем Каррера, восстановив свою армию и увеличив ее, сделался хозяином Гва­темалы. Более того, он претендовал на то, чтобы ему подчинялись правительства соседних государств. Морасан пошел ва-банк. Он начал военную кампанию против Гватемалы и сумел с ходу занять ее столицу. Ненадолго. Вынужденный отступить, он узнал, что на помощь Каррере идут армии Никарагуа и Гондураса. Пришлось отступать дальше, неся потери, теряя разбегавшиеся отряды. Понимая, что война проиграна, Морасан, вернувшись в Сальвадор, отказался от вла­сти. 8 апреля 1840 г. вместе со своими верными соратниками он удалился в изгнание. Коста-Рика не захотела принять их, желая, как раньше, оставаться в стороне от борьбы, захватившей другие страны Центральной Америки. Изгнан­ников приютила Колумбия.

Прежде чем расчлененная федерация попала в руки религиозного фанатика и реакционера, а также иностранных политиков и дельцов, она пережила трагическую агонию. Морасан сделал отчаянную попытку оживить ее.

В 1841 г. англичане оккупировали главный порт Никарагуа Сан-Хуан дель Норте. Правительство этой страны обратилось к бывшим членам федерации за помощью. Узнав об этом, Морасан, собрав добровольцев, нанял судно и добрал­ся на нем до Сальвадора. Здесь он нашел немало людей, желавших присоединиться к его отряду. Однако правительство не хотело осложнений и настояло на отъезде добровольцев. Они отплыли в Коста-Рику, где в то время шла война между либералами и консерваторами. Морасан возглавил силы либералов и принес им победу. Его объявили главой правительства.

Морасан считал свое присутствие в Коста-Рике временным. Он готовился к борьбе за восстановление единства Центральной Америки. Для этого он соз­давал экспедиционную армию, поэтому дал Коста-Рике флаг и герб федерации, а также объявил ее частью предполагаемой Центральноамериканской респуб­лики. Немало костариканцев поддерживало проекты Морасана, но местные куп­цы, чиновники и офицеры, не желавшие в случае возрождения федерации ока­заться на втором плане, встречали эти проекты в штыки. Их оппозиция усилива­лась тем, что они сосредоточивались в столице страны г. Сан-Хосе, а также тем, что против проектов Морасана были все центральноамериканские правитель­ства.

Когда Морасан отправился инспектировать экспедиционную армию, нахо­дившуюся в порту Пунтаренас, его противники подняли в столице восстание. Оно произошло 11 сентября 1842 г. Правительственные войска были за предела­ми Сан-Хосе. Мятежникам удалось настроить его жителей против Морасана, ко­торого они представляли честолюбцем, желавшим кровью костариканцев до­биться личной славы. Оба эти обстоятельства содействовали легкой победе вос­ставших. Морасан поспешил в столицу, где завязался жестокий бой, длившийся три дня. В последний из этих дней он был взят в плен. 15 сентября его расстре­ляли на центральной площади города.

Центральная Америка лишилась своего вдохновенного и бескомпромис­сного патриота, а с ним последней надежды на то, что в обозримом будущем на ее территории возникнет единое сильное независимое государство. Кроме отсут­ствия вождя, раздробленности и слабости государств, недавно составлявших федерацию, об этом говорили события, происходившие в наиболее сильном из них — Гватемале.

Власть Карреры над этой страной была официально утверждена избранием его в президенты (1844). С этого момента началось «мрачное тридцатилетие» в истории гватемальского и других народов Центральной Америки

39. Мексика: диктатура Санта-Анны. Агрессия США. Буржуазная революция и гражданская война в 50-е гг. XIX века

Территория современной Мексики с древних времен была населена рядом индейских племен (толтеки, ацтеки, майя и др.), достигших высокого уровня цивилизации.