Причиной тому стали происшедшие в период стабилизации новые изменения в расстановке си на мировой арене. В этой связи 2 страница

Финансовые итоги политикизападных держав в репарацион­ном вопросе были таковы' за весь периодсуществования репара­ций (с 1919 по июль 1931 г.) платежи Германиипобедителям со­ставили 21 млрд. 807 млн. золотых марок, или 17.2%первоначаль­ной суммы, установленной Лондонскойконференцией 1921 г. Заэто же время Веймарская республика получилафинансовую по­мощь в виде займов и кредитов в 39 млрд.марок.

Отмена репараций, во многом предопределенная англо-аме­риканским подходом к урегулированию германской проблемы, в широком международном плане означала упразднение главной экономической составляющей Версальской системы. Процесс переустройства послевоенного миропорядка, вызванный измене­ниями в расстановке сил и начавшийся с ревизии его финансово-экономических основ, неминуемо должен был распространиться и на остальные сферы международной жизни. Как уже отмеча­лось выше, германская проблема, остававшаяся центральной в мировой политике, помимо репарационного включала в себя це­лый ряд других аспектов, наиболее важными из которых явля­лись территориально-политические и военные. Эти вопросы ре­шались в рамках общих дискуссий по проблемам обеспечения европейской безопасности и разоружения-Проблемы европейской безопасности и разоружения-Конференция в Локарно

Вступление европейских стран в «эру пацифизма* было от­мечено разработкой многочисленных планов по созданию систе­мы континентальной безопасности, ограничению гонки воору­жений и разоружению. Как правило, в этих планах тайноилиявно прослеживалась тесная взаимосвязь двух исходных позиций —стремление стабилизировать международную обстановку в Евро­пе и одновременно реализовать собственные национально-госу­дарственные интересы. Наибольшее воздействие на развитие ев­ропейских межгосударственных отношений оказали пацифистс­кие программы Франции и Англии.

В 1920-е гг. французское правительство продолжало рассмат­ривать проблему безопасности прежде всего через призму утверж­дения на континенте руководящей роли Франции. Решениеэтойдвуединой задачи предполагало использование как традиционных, так и принципиально новых дипломатических приемов и методов.

В стратегических планах французского руководства централь­ное место занимала германская проблема, без всестороннего уре­гулирования которой невозможно было говорить ни о европей­ской безопасности, ни о континентальном лидерстве Франции. К середине 1920-х гг. стало очевидным, что традиционный курс, направленный на максимальное ослабление Германии, не имел шансов на успех по причине изменявшейся не в пользу Франции расстановки сил (возрастание экономической моши Веймарской республики; твердая решимость Англии и США добиться фран­ко-германского равновесия в Европе). Поэтому французские ли­деры вынуждены были изменить тактику. Заняв оборонительные позиции, Франция путем разумных компромиссов стремилась удержать Германию в рамках Версальской системы и осущест­влять контроль нал ее внешней политикой на основе строгого соблюдения Парижских постановлений 1919г.

Другое важное дипломатическое средство поддержания «дол­жного европейского порядка» правительственные круги Третьей республики видели в укреплении профранцузского блока восточ­ноевропейских государств — Малой Антанты и Польши. Уделяя особое внимание своим «тыловым союзам». Франция в двадцатые годы подписала с подопечными странами целый ряд договоров о дружбе и сотрудничестве: с Чехословакией (1924). Румынией (1926), Королевством сербов, хорватов и словенцев (1927), инициировала заключение союзного договора между Польшей и Румынией (1926) Однако и на этом фронте Франция столкнулась с серьезным про­тиводействием со стороны Англии, пытавшейся «преобразовать» Малую Антанту в объединение балканских государств подсвоимпокровительством, а также Италии, заключившей, как уже говори­лось выше, соглашения с восточноевропейскими странами сявноантифранцузским подтекстом.

И наконец, третье направление внешнеполитической деятель­ности Французской республики, получившее наибольший обще­ственный резонанс,было связано с качественно новой формой организации международных отношений, названной «открытой дипломатией», или «дипломатией конференций». Это означало признание Францией необходимости усиления роли ЛигиНаций.широкого использования ее миротворческих возможностей, а так­же проведения под ее эгидой международных конференцийпорешению насущных проблем европейской и мировой политики. И соответствии с вновь принятой концепцией французское пра­вительство выступило с серией проектов, в которых излагались общие принципы обеспечения международной безопасности- Ав­торами этих проектов являлись два самых ярких и популярных политика Франции того времени Э. Эррио и А. Бриан.

Мари Эдуар Эррио, известный писатель и историк, был убеж­денным противником войны и силовых методов разрешения меж­государственных споров. Возглавив французское правительство в 1924 г., он вскоре выдвинул свой знаменитый пацифистский план. суть которого выражалась в трех международно-правовых поня­тиях: арбитраж-безопасность-разоружение. "Триптих Эррио» пре­дусматривал поэтапное продвижение на пути к справедливому и демократическому миропорядку: подписание двусторонних и мно­госторонних арбитражных соглашений — заключение договоров о взаимопомощи ~ созыв всемирной конференции по разоруже­нию. При этом подчеркивалось, что все названные акции на каж­дом из этапов должны проводиться при непосредственном учас­тии и посредничестве Лиги Наций. В этой связи создатель трип­тиха» отмечал: «Мы уверены, что не может быть действительного мира до тех пор, пока Франция не укрепит Лигу Наций».Такимобразом, центральной идеей «формулы Эррио* был отказ от вой­ны как метола урегулирования международных проблем, реше­ние их средствами арбитража. Арбитраж, по логике французского премьера, порождал безопасность, что в свою очередь создавало возможность для разоружения- Пацифистские принципы, изло­женные Э. Эррио, вне всякого сомнения, можно оценить как боль­шой позитивный вклад в теорию и практику межгосударственных отношений. На этих принципах впоследствии строились многие миротворческие программы и разрабатывались конструктивные решения по оздоровлению международной обстановки- Что каса­ется реального политического содержания «логической схемы» Эррио, то в условиях 1920-х гг. оно заключалось в сохранении и защите Версальской системы при главенствующей роли Фран­ции, осуществляемой через Лигу Наций и посредством «дипло­матии конференций».

«Триада Эррио» легла в основупредложения французскогоправительства заключить широкое межгосударственноесоглаше­ние «О мирном урегулировании международных конфликтов».Это предложение обсуждалось на V сессииАссамблеи Лиги Наций.

2 октября 1924 г. представители государств — членов Лиги едино­гласно и с огромным воодушевлением одобрили текст соглаше­ния. получившего название «Женевского протокола». Протокол кон­статировал. что «наступательная война является межгосударствен­ным преступлением». Далее пространно излагалась «формула Эррио», предлагавшаяся в качестве базиса международно-право­вых отношений в Европе. К слабым сторонам принятого докумен­та относились расплывчатость и невразумительность в определе­нии «наступательной" и «оборонительной» войны, системы санк­ции в отношении к государству-агрессору, параметров ограничения вооружений и разоружения. Предусматривалась поистине голово­ломная процедура официального подписания Протокола, в чем проявились скрытые за всеобщей эйфорией глубокие противоре­чия великих держав. Дело в том, что он мог вступить в силу лишь после принятия решения о сокращении вооружений на специаль­ной конференции. Эта конференция должна была открыться при условии ратификации Женевского протокола большинством по­стоянных членов Совета и 10 другими членами Ассамблеи Лиги Наций. В противном случае, в соответствии со статьей 21-й. Про­токол автоматически объявлялся аннулированным.

Первыми категорически отвергли Женевский протокол бри­танские консерваторы, сменившие у власти лейбористское пра­вительство Р. Макдональла. благосклонно относившегося к фран­цузскому предложению. Консервативный кабинет С. Болдуина выступил против принципа обязательного арбитража, коллектив­ных санкций и региональных соглашений, т.е. основных постула­тов «триптиха Эррио»», не желая содействовать укреплению евро­пейских позиций Франции и нарушению в ее пользу франко-германского равновесия в Европе. Один из высокопоставленных дипломатов разъяснил причины негативного отношения Вели­кобритании к Женевским постановлениям: «Протокол, имевший целью принятие срочных мер против агрессии, поставил бы анг­лийские вооруженные силы в распоряжение «генерального шта­ба» Лиги Наций. Это вполне соответствовало французской кон­цепции задач Лиги и французским военным планам противодей­ствия германской опасности, но это серьезно бы стеснило свободу действий Англии». Два других постоянных члена Совета Лиги Наций Италия и Япония вскоре также отказались присоединить­ся к Женевскому протоколу, посчитав невыгодным связывать себя обязательствами по неприменению наступательных действий. В результате соглашение, одобренное в Женеве, было ратифициро­вано только во Франции и тем самым приобрело форму деклара­ции о ее благих намерениях. Как саркастически отмечала извест­ная французская журналистка Ж- Табуи: «Коктейль «Лига Наций», напиток «Протокол» и оранжад «Арбитраж» остались однимизнемногих последствий принятого с помпой Женевского протоко­ла». Скоропостижная кончина Протокола лишний раз свидетель­ствовала. насколько различными были подходы ведущих держав к проблемам развития международных отношений в Европе. Со­ображении национальной безопасности взяли верх над интереса­ми безопасности коллективной, хотя уже тогда многие понимали. что обеспечение первой невозможно без организации второй.

Программа стабилизации международной обстановки в Ев­ропе. предложенная Англией, основывалась на традиционных принципах баланса сил. Пацифистские ее начала проявились в том, что положение о взаимном франко-германском уравнове­шивании сочеталось с тезисом о примирении Франции с Герма­нией путем компромиссного изменения «диктаторских* усло­вий Версальского договора в пользу Веймарской республики. взамен чего республика Французская получала твердые гаран­тии неизменности своих восточных границ и защиты от посяга­тельств германских реваншистов. Другим программным ново­введением стало провозглашение британским правительством «как лейбористским, так и консервативным) искренней привер­женности к открытым, демократическим переговорам и «дипло­матии конференций».

В наиболее четкой и доходчивойформе английский вариантевропейской системы безопасностибыл изложен в секретной па­мятной записке «Политика Великобританиив связи с положени-,-м и Европе», составленной в феврале 1925г.министром иност­ранных дел Остином Чемберленом. В преамбулесвоей записки О. Чемберлен разделил европейские государства на«три лагеря»:

победителей, побежденных и Советский Союз- Далее доказыва­лась теорема о том, что если между первыми двумя группами со­трудничество «вполне возможно», то СССР являлся деструктив­ным фактором и поэтому необходимо «определять политику бе­зопасности не совместно, а вопреки России и лаже. пожалуй,из-заРоссии». Вычеркнув Советский Союз из проектируемой системы европейской безопасности, министр поведал о своем видении уре-улирования германской проблемы. Он поддержал инициативу

•равительства Германии (инспирированную британскои дипло­матией) о заключении многостороннего договора, гарантировав­шего «территориальный статус-кио на Рейне», а также высказал­ся за принятие Веймарской республики в Лигу Наций- Уникаль­ность и известная виртуозность этого плана заключалась в том.

•ло при его осуществлении могли быть решены сразутри задачи:

интегрировать Германию в сообщество западноевропейских госу­дарств и в Версальскую систему как равноправного ее участника:не допустить сближения Веймарской республики с большевист­ской Россией; успокоить Францию относительно ее восточных границ и угрозы со стороны германского реваншизма. Успешная реализация намеченных целей, по мнению английских полити­ков, создавала все необходимые условия для поддержания ста­бильного межгосударственного порядка в Европе.

Новая британская программа стала главным предметом об­суждения на международной конференции, проходившей в швей­царском курортном городе Локарно с 5 по 16 октября 1925 г. В ней приняли участие делегации семи европейских стран: Англии, Франции. Германии. Бельгии. Италии, Польши и Чехословакии. Назвав себя горячим сторонником демократических и равноправ­ных переговоров. Чемберлен предложил проводить заседания кон­ференции без избрания ее председателя де-юре и, получив еди­нодушное одобрение, стал руководить ее работой де-факто. По инициативе английского министра в договорный процесс была внедрена и еще одна новаторская идея — неформальные собесе­дования глав делегаций за чаем и во время прогулок по Женев­скому озеру (ранняя предтеча современных «встреч в верхах без галстуков»). За всей этой «дипломатической идиллией» скрыва­лись острые разногласия и ожесточенная борьба мнений.

В ходе развернувшейся дискуссии выяснилось, чтоФранции,выступавшейза сохранение и упрочение Версальского статус-кво, противостоял сплоченный англо-германский блок.ФормальноАнглия и Германия не возражали против укрепления послевоен­ной международной системы, но по существу обе державы,хотя и по разным причинам, стремилисьее модернизировать наосно­ве расширения прав Веймарской республики и смягчения «ан­тигерманских» постановлений 1919г. Усилив Германию и, как следствие, ослабив Францию, Великобритания стремилась создать благоприятный для нее европейский баланс сил, исключив воз­можность континентальной гегемонии какой-либо из великих держав. В этой связи О. Чемберлен выступил с декларацией, ко­торую в Париже восприняли как откровенно антифранцузскую:

«Мы вели все наши величайшие войны для того. чтобы помешать той или иной крупнейшей державе господствовать в Европе». Германское правительство с большим пониманием и с не мень­шим воодушевлением отнеслось к внешнеполитическим инициа­тивам Англии, поскольку они никак не соответствовали целям Французской республики и полностью совпадали с интересами Германии. Такова была первопричина «локарнского конфликта» между Францией и ее оппонентами. Возглавлявший французскую делегацию министр иностранных дел А. Бриан настаивал на под­писании договоров о гарантияхне только западных (с Францией и:>ельгией),но и восточных границ Германии (сПольшей и Че­хословакией). Руководитель германского внешнеполитического ведомства Г. Штреземан при молчаливой поддержкеангличанчаотрез отказался даже рассматриватьэто предложение,назвав'омянутые Брианом границы «гротесковыми».Таким образом.

--"ервые на столь представительном форуме Германиязаявила о

-ом, что будет бороться за пересмотр территориальных положе-

-ии Версальского договора. Позитивно-нейтральная позиция Англии объяснялась как общим подходом к проблеме франко-германского равновесии в Европе, так и ее негативным отноше­нием к профранцузским «тыловым союзам». Показательны в этом ^ношении умозаключения О. Чемберлена в уже упоминавшейся памятной записке, где он без какого-либо намека на осуждение <онстатировал: «Можно с уверенностью утверждать, что. кактолькоГермания соберется с силами, в ней возникнет наступательное движение за исправление двух наиболее оскорбительных для вся­кого немца статей, предусматривающих создание Польского ко­ридора и раздел Силсзии». Уступив в вопросе о восточной грани­це Германии, Бриан потребовал предоставить Франции безогово­рочное право на ввод войск в демилитаризованную Рейнскуюзонув случае германо-польской войны. И вновь последовал отказ. правда, в более гибкой форме. Чемберлен и Штреземан пореко­мендовали французскому министру передать его требование на рассмотрение Совета Лиги Наций, т.е. фактически похоронили идею. так как узаконенный в Лиге Наций принцип единогласно­го принятия решений не оставлял Франции никаких шансовнауспех. В интеллектуальном противоборстве с английской и гер­манской делегациями Бриан использовал различные доводы вплоть до угрозы отказа Франции от участия в «пакте безопасности». Твердость и решительность французского министра не принесла его стране особых политических дивидендов, но в сочетании с дипломатической лояльностью Чемберлена и Штреземана она позволила достичь компромисса, что отразилось в итоговых по­становлениях конференции.

В Локарно были парафированы(т.е. подписаныинициаламиспециально уполномоченных лиц) девятьдокументов, главнымиз которых являлся Рейнский гарантийный пакт.вступивший всилу с 1 декабря 1925 [. В содержании пактаи сопутствовавшихему соглашений можно выделить следующиеосновные позиции.

1) Участники Локарнского «договора безопасности* — Анпн^ Франция. Германия. Бельгия и Италия — взяли на себя обязатель­ство гарантировать «индивидуально и коллективно» сохранение территориального статус-кво: неприкосновенность франко-герман­ской +1 германо-бельгийской границ, как они установленыпо Версальскому мирному договору, а также соблюдение его поло­жений относительно демилитаризации Рейнской области. Глав­ными гарантами нерушимости западных границ Веймарской рес­публики выступали Англия и Игалия. Франция, Бельгия и Гер­мания обязались не предпринимать нападения и не прибегать к войне друг против друга. Спорные вопросы подлежали урегули­рованию в соответствии с арбитражными соглашениями, подпи­санными одновременно с Рейнским гарантийным пактом. В слу­чае несоблюдения какой-либо из держав принятых обязательств остальные участникиПакта предоставляли необходимую помощь той стороне, против которой будет направлен «непровоиирован-ный акт агрессии».

2) Что касается восточных границ Германии,то, отказавшись от заключения гарантийных договоров с Польшей и Чехослова­кией, она подписала с ними лишь арбитражные соглашения о процедуре урегулирования спорных вопросов. Франция в какой-то мере демонстративно парафировала с восточноевропейскими государствами договоры о взаимопомощи. Однако их значимость существенно снижалась тем, что совместные действия против аг­рессора ставились в зависимость от решений Лиги наций, т.е. фактически от позиции Англии, не связанной никакими обяза­тельствами с Польшей и Чехословакией.

3)По настоянию Германии в отдельном документе фиксиро­валось такое толкование статьи 16-й Устава Лиги наций, согласно которому каждыйее член должен участвоватьв санкциях «в той мере, в какой это совместимо с его военным и географическим положением». При всей сложности формулировки смысл дипло­матической инициативы Штреземана был очевиден: готовясь всту­пить вЛигу наций, Германия заранее обеспечивала себесвободуманевра и полную самостоятельность в решении вопросаоб уча­стии в коллективных санкциях.

По своим последствиям изначению Локарнский форум явилсянаиболее важным событием в истории межвоенных международ­ных отношений после Парижской мирной конференции 1919г.

Во-первых. Принятые в Локарно постановления не только от­разили, но и в известном смысле определилиновые тенденции в европейской политике и в расстановке сил на континенте, обозна­ченные еше в плане Дауэса. Но если репарационная программа зат­рагивала экономический аспект международной обстановки в Ев­ропе, то Локарнская конференция — политический и правовой. Поэтому в исторической литературе последнюю часто называют «политической надстройкой» над первой. Как и план Дауэса. дого­воры, заключенные в Локарно, внесли существенные измененияв конфигурацию силового треугольника Англия-Франция-Германия. \лл

Прежде всего Локарнская конференция знаменовала круп­ный дипломатический успехВеликобритании, так как на нейбыл

принят английский вариант системы континентальной безопас­ности. а Англия стала основным ее гарантом, т.е. по сутиделасуперарбитром Европы. Немаловажное значение имело и то об­стоятельство. что британское правительство реализовывалосвойплан под флагом пацифизма, находя сочувственный отклик у ев­ропейской и мировой общественности- Не случайно один из ини­циаторов локарнского процесса министр иностранных дел Анг­лии О. Чемберлен и 1925г. был удостоен Нобелевской премии чира (не менее символично, что он разделил ее с автором репара­ционной программы Ч.Дауэсом, ставшим в этом году виие-пре-зидентом Соединенных Штатов). Вдохновленный столь высокой оценкой своих трудов на дипломатической ниве. Чемберлен по­ставил задачу «распространить Локарно* и на другие регионы Европы и укрепить тем самым европейский порядок. Иными сло­вами, английское правительство стремилось заменить «французс­кую систему» военно-политических союзов, закреплявшую рас­кол Европы и обеспечивавшую лидерство Франции на континен­те, новой системой взаимных гарантий границ и арбитража. призванной консолидировать западный мир под эгидой Англии. В 1926-1927 гг. были предприняты попытки создания «Балкан­ского Локарно» (Румыния, Югославия. Греция. Болгария. Венг­рия). «Прибалтийского Локарно* (Польша. Финляндия. Литва. Латвия, Эстония),«' Восточного Локарно* (Германия. Патьша. при­балтийские республики), -^Среднеевропейского Локарно» (Чехо­словакия, Румыния, Югославия, Польша, Венгрия. Австрия). Осу­ществить удалось лишь последний проект, участники которого согласились на процедуры мирного урегулирования споров. От­носительная неудача Англии объяснялась не только серьезными разногласиями между малыми европейскими странами,но и анг­ло-французским соперничеством. Тем не менее итогиработыЛокарнской конференции свидетельствовали об упрочении меж­дународного положения Великобритании, подтвердившей свое реноме политического лидера Европы.

ДляФранции результаты дипломатической борьбы вЛокарнооказались малоутешительными. В стратегическом планеглавныепотери Французской республики состояли в том. что она доби­лась сохранения Версальского статус-кво за счет ослабления соб­ственных позиций, отказа от главенствующей роли врешенииевропейских проблем. Локарнские постановления нанесли ощути­мый удар сразу по двум основополагающим принципам континен­тальной политики Франции; осуществление полного контроля над побежденной и ослабленной Германией и усиление профранцузскойгруппировки восточноевропейских государств. Что касается пер­вого принципа, то контроль, согласно решениям конференции, «преобразовывался» во взаимные гарантии с признанием равно­правия сторон. В Локарно Франции противостояла хотя и побеж­денная,но уже не «ослабленная» Германия, опиравшаяся на мощ­ную поддержку Великобритании- Подписав Рейнский гарантий­ный пакт, французское правительство лишалось права оказывать силовое давление на Веймарскую республику и было обязано мирно урегулировать возникавшие конфликты при посредниче­стве все той же Англии. Во многом терял свою обоснованность и второй принцип в связи с отказом Германии гарантировать гра­ницы с Польшей и Чехословакией, а также активностью Англии в реализации «локарнского договорного процесса". Отсюда два вынужденных и крайне важных изменения во внешней политике Франции, начало которым положила Локарнская конференция:

выдвижение на первый план идеи тесного англо-французского сотрудничества, согласованности выступлений ведущих держав-победителыжц на международной арене (речь пока не шла о ка­ком-либо подчинении внешнеполитическим установкам Великоб­ритании, но при сложившемся соотношении сил наиболее логич­ной представлялась именно эта перспектива): переход к тактике франко-германского примирения на базе определенных уступок Германии. Новый подход к германской проблеме проявился уже в сентябре 1926 г.. когда по инициативе французского правительства в швейцарском городе Туари близ Женевы прошли секретные пе­реговоры министров иностранных дел А. Бриана и Г. Штреземана. На этих переговорах обсуждались вопросы расширения экономи­ческих и финансовых связей между двумя странами, о досрочном выводе оккупационных войск из Рейнской зоны и восстановлении полного германского контроля над Рейном, о выкупе Германией Саарских угольных копей за 300 млн. марок, об «исправлении» в ее пользу германо-бельгийской границы (возвращение Эйпеиа и Маль-меди) и др. Иначе говоря, впервые после подписания Версальско­го договора французские официальные лица (пока в тайне от об­щественности) фактически л;1ли согласие на пересмотр некоторых из его положений. Сведении о «свидании в Туарн» просочились в печать, что вызвало взрыв возмущения в Национальном собрании Франции, большинство депутатов которого выступало против ка­ких-либо заигрываний с германскими реваншистами. Как бы там ни было, сам факт проведения сепаратных переговоров с Германи­ей подтверждал неблагоприятный для Французской республики исход Локарнской конференции.

Если в Париже давали пессимистическую оценку тому,чтопроизошло в Локарно, то в Берлине говорили о дипломатической победеГермании. И на то были свои основания. Уже через семь лет после поражения в мировой войне Германия совместно и на ^лвных с державами-победительницами решала важнейшие про­блемы международной жизни. Более того, на самой конференции ^рманскнй министр иностранных дел Штреземан в спорахсо;воим французским коллегой вел себя так, что. по сообщениям журналистов, порой становилось непонятно, кто же в действи­тельности победил в 1918 г. Один из главных итогов работыЛо-карнского форума состоял в том. что его постановления полнос­тью соответствовали тем внешнеполитическим целям Веймарс­кой республики, которые она могла осуществить в середине-второй половине 1920-х гг. Являясь логическим продолжением плана Дауэса, укрепившего экономические позиции Германии, конфе­ренция в Локарно содействовала усилению ее политических и международных позиций.

Большую роль в реализации этих целей сыграл Густав Штре­земан. бессменно возглавлявший германское министерство ино­странных дел с 1923 по 1929г. Гибкий и проницательный поли­тик, которому, по словам Ж. Табун, была присуща «своего рода дипломатическая гениальность*. Г. Штреземан хорошо понимал, что восстановление довоенного положения Германии в Европе возможно только с помощью умеренных требований. Его «уме­ренная политика» заключалась в том. чтобы, используя диплома­тические средства, провести ревизию Версальского договора-Онготов был заключать международные соглашения на основе су­ществовавшего соотношения сил для того, чтобы это соотноше­ние изменить в пользу Германии. Характеризуя взгляды германс­кого министра и применявшиеся им методы, Э. Эррио так опи­сывал их встречу в августе 1924 г.: «Я говорил со Штреземаном, и в течение четверти часа он трижды мне солгал. Он мечтал об одном — после короткой передышки отыграться, восстановить первенство "великой Германии"». Для того чтобы эту мечту пре­творить в жизнь. Штреюман особое внимание уделял двум дип­ломатическим средствам: использованию англо-французских противоречий и советского фактора. По существу предлагался германский вариаю политики баланса сил, которын весьма эф­фективно применяло правительство Веймарской республики-Два рычага давления — Англии на Францию и угрозы германо-со­ветского сближения на обе западные державы вместе взятые — позволяли Германии рассчитывать на все новые и все большие уступки со стороны победителей. Расчет оказался верным, что и подтвердил ход дальнейших событий, во многом предопреде­ленный в Локарно.

В сентябре 1926 г, Германия вступила в Лигу Наций, сразу же получив место постоянного члена Совета. Это означало, что она официально признавалась великой мировой державой и одним из главных гарантов Версальской системы. Столь резкие перемены в международном положении Германии вызвали скандал в самой Лиге наций. Польша, недовольная решениями Локарнской кон­ференции, отказавшейся гарантировать ее западные границы, в качестве компенсации потребовала предоставления и ей посто­янного места в Совете. В ответ Германия, уповая на поддержку Англии, заявила, что возьмет свое заявление о вступлении в Лигу Наций обратно, если она удовлетворит требование польского пра­вительства. К дискуссии подключился Бриан, пригрозивший, что в случае отказа Польше он уйдет в отставку и с Локарнской поли­тикой будет покончено. Ситуация казалась тупиковой, но выход был найден благодаря огромному процедурному опыту англий­ских дипломатов. Принятое решение могло бы считаться смехот­ворным, если бы оно не содержалось в специальной резолюции Совета Лиги Наций: Германии предоставлялось постоянное мес­то, а Польша получала вновь изобретенный статус «-полупостоян-ного члена», т.е. оставалась членом непостоянным, но постоянно избиралась в Совет. После завершения этих увлекательных деба­тов выяснилось, что Лигой наций фактически стал управлять три­умвират в составе О. Чемберлена. А. Бриана и Г. Штреземана, который в прессе назвали «локарнской камарильей». Присоеди­нение Германии к Англии и Франции — державам, определяв­шим политику Лиги, явилось самым ярким примером, своего рода кульминацией урегулирования германской проблемы, предложен­ного Великобританией и одобренного на конференции в Локар-но. Этот курс по вполне объяснимым причинам был продолжен Советом Лиги Наций, который вскоре принял постановления о прекращении деятельности межсоюзнической комиссии по воен­ному контролю нал Германией (декабрь 1926 г.). о выводе в тече­ние трех месяцев французских войск из Саарской области (март 1927г.) и др.