Ремесленный труд — кооперация — мануфактура — фабрика

Становление и развитие общественного производства исторически проходит по рельефно очерченному Марксом руслу: ремесленное производство — простая кооперация — мануфактура — фабрика. При этом первые три ступени этого процесса характеризуются почти исключительно ручным трудом, то последняя — трудом машинным.

Уже мануфактура превращает былого мастера, способного к высококвалифицированному, сложному труду, в «частичного» работника, который, говоря словами Маркса, «теряет мало-помалу привычку, а вместе с тем и способность зани­маться своим старым ремеслом в его полном объеме».[61] «Из индивидуального про­дукта самостоятельного ремесленника, выполняющего многие операции, товар превращается в общественный продукт союза ремесленников, каждый из которых выполняет непрерывно лишь одну и ту же частичную операцию».[62] А вместе с тем и сам работник превращается в бесконечно убывающую «дробь».

Маркс о мануфактуре

Так, например, при изготовлении гвоздей производство, разбивающееся на цепь последовательных операций, поручается нескольким исполнителям, причем на долю каждого из них падает только одна операция: протяжка проволоки, резка, высадка головки, образование острия, отделка. Примеры, иллюстрирующие это положение, приводит и сам Маркс: «Другой род мануфактуры, ее законченная форма, произво­дит продукты, которые проходят связные фазы развития, последовательный ряд процессов; такова, например, мануфак­тура иголок, в которой проволока проходит через руки 72 и даже 92 специфических частичных рабочих».^[63]

А.Смит о мануфактуре:

«… сложный труд производства булавок разделен приблизительно на восемнадцать самостоятельных операций, которые в некоторых мануфактурах все выполняются различными рабочими, тогда как в других один и тот же рабочий нередко выполняет две или три операции. Мне пришлось видеть одну небольшую мануфактуру такого рода, где было занято только десять рабочих и где, следовательно, некоторые из них выполняли по две и по три различных операции. Хотя они были очень бедны и потому недостаточно снабжены необходимыми приспособлениями, они могли, работая с напряжением, выработать все вместе двенадцать с лишним фунтов булавок в день. А так как в фунте считается несколько больше 4 тыс. булавок средних размеров, то эти десять человек вырабатывали свыше 48 тыс. булавок в день. Следовательно, считая на человека одну десятую часть 48 тыс. булавок, можно считать, что один рабочий вырабатывал более 4 тыс. булавок в день. Но если бы все они работали в одиночку и независимо друг от друга и не были приучены к этой специальной работе, то, несомненно, ни один из них не смог бы сделать двадцати, а, может быть, даже и одной булавки в день. Одним словом, они, несомненно, не выработали бы 1/240, а может быть, и 1/4800 доли того, что в состоянии выработать теперь в результате надлежащего разделения и сочетания их различных операций».^[64]

Генри Форд о кооперации

В январе 1914 года в Хайланд Парке близ Детройта была введена в эксплуатацию непрерывно движущаяся линия сборки ходовой части автомашин, что сделало возможным доставку на главный конвейер необходимых узлов и комплектующих в точно заданное время. Благодаря этому, там, где раньше на сборку одного шасси уходило двенадцать часов, теперь требовалось чуть более полутора (1 час 33 мин.).[65] «Во время всего процесса каждый рабочий делал восемь различных движений рукой. Заготовщик предложил новый план, причем он разложил весь процесс на три действия, подогнал к станку салазки, поставил трех человек с каждой стороны и одного надсмотрщика на конце. Вместо того, чтобы производить все движения, каждый человек проделывал только треть таковых — столько, сколько можно было сделать, не двигаясь в стороны. Группа рабочих была сокращена с двадцати восьми до четырнадцати человек. Рекордная производительность двадцати восьми человек была — 175 штук в день. А теперь семь человек, в течение восьмичасового рабочего дня, выпускают 2600 штук».^[66]

Внедрение машин приводит к качественному скачку в развитии всех форм труда. Это связано с той революцией, которую она совершает в производстве. Машина, по определению Маркса, отличается от простого орудия тем, что берет на себя выполнение технологической функции, то есть то, что, собственно, и составляет содержание производственного процесса: «рабочая машина — это такой механизм, который, получив соответственное движение, совершает своими орудиями те са­мые операции, которые раньше совершал рабочий подобными же орудиями».[67] То, что ранее выполняла искусная человеческая рука, и что требовало долгого времени профессионального обучения и тренировок, передается искусственно созданному устройству, и на долю человека, говоря с некоторой долей преувеличения, остается только вовремя нажимать какие-то рычаги и крутить рукояти. В результате положение, порождаемое мануфактурой, доводится до своего логического предела машинным производством.

Деградация труда

Понятно, что развитие этого процесса сказывается на характере самого труда. Мы помним, что в исходном пункте труд, еще не оторвавшийся от ремесленного, представляет собой очень сложное образование, начало, сопоставимое едва ли не с деятельностью художника.

Вспомним, ведь даже само понятие «шедевра», которое сегодня понимается как исключительное по своим достоинствам произведение, образцовое создание мастера, рождается отнюдь не в сфере искусства, но именно в ремесленнической среде. Это просто род экзаменационного задания, которое согласно цеховым обычаям средневековой Европы должен был выполнить подмастерье, чтобы доказать свое мастерство и быть принятым в члены цеха. В конечном же пункте своей эволюции массовое производство перерождается до такой степени, что оказывается возможным привлечение к нему не прошедших профессиональной подготовки женщин и малолетних детей. Другими словами, труд последовательно становится все более простым, если не сказать примитивным, сам же человек из суверенного субъекта деятельности превращается в своеобразный придаток узкоспециализированной машины. Крупная промышленность,— пишет Маркс,— «технически уни­чтожает мануфактурное разделение труда, пожизненно при­крепляющее к одной частичной операции всего человека, и в то же время капиталистическая форма крупной промышленности воспроизводит это разделение труда в еще более чудовищном виде <…> посредством превращения ра­бочего в наделенный сознанием придаток частичной машины».[68]

Деградация человека

Подводя предварительный итог этой исторической тенденции, Маркс пишет: «…мы должны прежде всего констатировать тот очевидный факт, что рабочий, выпол­няющий всю жизнь одну и ту же простую операцию, превращает все свое тело в ее автоматически односторонний орган и потому употребляет на нее меньше времени, чем ремесленник, который совершает попеременно целый ряд операций. Но комбинирован­ный совокупный рабочий, образующий живой механизм ману­фактуры, состоит исключительно из таких односторонних частичных рабочих».[69]

Дело доходит до того, что уже в середине XVIII века некоторые мануфак­туры предпочитают употреблять полуидиотов для выполнения некоторых простых операций.[70]