Природа и сущность политической власти
| Власть и ее исторические формы |
Вся жизнь людей неразрывно связана с властью, которая является наиболее мощным средством защиты
человеческих интересов, воплощения планов людей, урегулирования их противоречий и конфликтов. Ключевая разновидность власти – власть политическая – обладает колоссальными конструирующими способностями, представляет самый мощный источник развития общества, орудие социальных преобразований и трансформаций. Однако, наряду с созидательными возможностями, политическая форма власти может не только созидать или объединять общество, но и разрушать те или иные социальные порядки, дезинтегрировать человеческие сообщества. Она может быть жестокой и несправедливой силой, этаким злым демоном общества, потрясающим его устои и обрывающим судьбы стран и народов.
По своей природе и происхождению власть, как таковая, – явление социальное. Складываясь и существуя в различных областях человеческой жизни, она способна проявляться в самых различных сферахобщественной жизни и в разных формах: то в качестве морального авторитета, то в виде экономического или информационного господства, то в форме правового принуждения и т.д. При этом власть может различаться и по объему(семейная, международная и др.), и по объекту(личная, партийная, общественная и т.д.), и по характеру применения(демократическая, бюрократическая, деспотическая и т.д.), и по другим признакам.
Будучи неотъемлемой стороной социальной жизни, власть развивается в процессе эволюции человеческого сообщества, приобретая те или иные формы в зависимости от различных этапов исторической эволюции и общественных изменений. Как непременный спутник развития общества власть возникла задолго до появления государства и его политической сферы. Приблизительно 40 тыс. лет она существовала в догосударственных и дополитическихформах, выступая в качестве способа поддержания баланса внутриклановых отношений в виде господства вождей, шаманов и других лидеров первобытных обществ.
С момента образования государства, т.е. в течение последних 5 тыс. лет, власть существует и в своей политической, публичнойформе. Причем начальные, патриархальные (традиционные) формы политической власти серьезно отличались от ее современных форм. В частности, в политическом пространстве того времени отсутствовали какие-либо посредники между населением и государственными структурами, институт разделения властей или какие-либо иные элементы организации сложной межгрупповой конкуренции. По сути дела власть, механизмы принуждения в значительной мере основывались на примитивных отношениях «дарообмена» (М. Мосс), кумовства, протекционизма и других аналогичных связях, которые и заложили традиции взяточничества и коррупции в развитии государства.
В настоящее время в обществе складываются формы надгосудар-ственнойполитической власти, сосуществующие с аналогичными способами регулирования социальных отношений отдельными (национальными) государствами. Так, ООН формирует всемирную систему международных, а Евросоюз – региональную систему властных отношений, в рамках которых отдельные государства несут определенную ответственность за соблюдение ими прав человека, выполнение межгосударственных договоренностей, за охрану природы и т.д. Их соответствующие институты – Совет Безопасности и Европарла-мент – контролируют исполнение отдельными государствами и частными организациями обязательных для них решений, применяя для этого систему конкретных мер воздействия: от торговых санкций и приостановки членства в международных организациях до экономической блокады и проведения военных акций в отношении отдельных государств.
Сложный и даже таинственный характер властного принуждения превратил власть в один из самых притягательных для человека объектов изучения. С древнейших времен и в доступных им формах люди пытались осознать загадки и закономерности этого явления. Так, еще в древнеиндийском эпосе (в кн. «Архашастры») власть описывалась в простейших метафорических образах: «большая рыба ест маленькую». В Древней Греции и Древнем Риме власть в основном трактовалась в рамках универсалистских концепций «архэ»–«анархэ» (порядок-беспорядок), связывавших ее природу с упорядочением и регулированием социальных связей и отношений, установлением согласия между людьми, обменом и распределением благ в рамках конкретного государства. Так, в 5-й книге «Никомаховой этики» Аристотель трактовал власть как «распределение почестей, имущества и всего прочего, что может быть поделено между согражданами определенного государственного устройства»[28].
Парадоксально, но несмотря на громадный интерес к власти люди долгое время не задумывались над ее источниками, соотношением различных форм, социальных возможностях и пределах, удовлетворяясь метафорическими и мифологическими представлениями об этом феномене. Практически только с XVI в. в социальной теории стали дискутироваться вопросы о том, кто имеет, а кто не имеет право на власть, каковы ее источники, пределы, атрибуты и признаки. Наряду с безраздельно господствовавшими в то время теологическими подходами стали высказываться идеи, согласно которым источники власти следует искать в живой и неорганической природе. Природа власти стала непосредственно связываться с врожденными чувствами, стремлениями людей к доминированию и агрессии. И хотя сегодня нет достоверных научных данных, подтверждающих наличие такого рода чувств, тем не менее в категориях власти достаточно широко интерпретируются асимметричные отношения в живой природе или биологизируются человеческие связи в политической сфере. Проникают в науку и аллегорические представления о «власти природы над человеком» или «власти человека над природой».
Однако, относясь к власти как к сугубо социальному по происхождению явлению, многие ученые тем не менее длительное время рассматривали ее не как самостоятельный феномен, а как один из элементов государства (наряду с населением и территорией) или средство доминирования в межличностных отношениях. И только со временем к власти стали относиться как к самостоятельному, качественно определенному явлению общественной жизни. В последнее время стали даже предприниматься попытки создания единой науки о власти – кратологии. В сфере политической науки власть превратилась в тот концептуальный фокус, через который стали изучаться и описываться практически все политические процессы и явления: деятельность элит, организация системы правления, принятие решений и т.д.
В настоящее время в научной литературе можно насчитать более определений власти. Большинство из них, трактуя ее как явление социальное, тем самым раскрывают и природу политической власти. Многообразные теоретические представления о власти делают акцент на ее разнообразных сторонах и аспектах, то представляя ее как особый тип поведения (бихевиоральные концепции) или способ организации целенаправленной деятельности (структурно-функциональные подходы), то подчеркивая психологические свойства ее носителей, то указывая на функциональное значение принуждения, то выделяя способности власти к силовому воздействию на объект и контролю над ресурсами и т.д. Если попытаться систематизировать все более-менее значимые представления о природе власти с точки зрения ее основополагающих источников,то можно выделить дванаиболее общих класса теорий, на основе которых удается объяснить все ее атрибуты: основания, объем, интенсивность, формы и методы принуждения, а также другие основные параметры.
Первое из этих направлений можно условно назвать атрибутивно-реляционистским.Его сторонники связывают сущность власти с различными свойствами человекаи сторонами его индивидуальной (микрогрупповой) деятельности. По своей сути такой теоретический подход развивает своеобразную «философию человека», заставляя его приверженцев усматривать сущность власти в волевых (Гегель), силовых (Т. Гоббс), психологических (Л. Петражицкий) и прочих свойствах и способностях индивида или в использовании им определенных средств принуждения (инструменталистские теории) и поведенческого взаимодействия (Г. Лассуэлл).
В качестве типичных примеров такого подхода можно назвать теорию «сопротивления» (Д. Картрайт, Б. Рейвен, К. Леви), согласно которой власть возникает в результате преодоления одним субъектом сопротивления другого. Такова же по существу и «теория обмена ресурсов» (П. Блау, Д. Хиксон), авторы которой предполагают, что власть формируется в результате обмена одним субъектом своих (дефицитных для контрагента) ресурсов на необходимое ему поведение другого. Показательна и теория «раздела зон влияния» (Дж. Ронг), интерпретирующая власть как итог взаимодействия социальных зон, которые находятся под контролем разных субъектов. В это же направление вписывается и телеологическая концепция Б. Рассела (в которой власть рассматривается как форма целенаправленной деятельности человека), и идеи школы «политического реализма», делающие акцент на силовом воздействии контролирующего ресурсы субъекта (Г. Моргентау), и некоторые другие.
Различаясь в деталях, все теории этого типа интерпретируют власть в качестве асимметричного социального отношения, которое складывается и развивается на основе обмена деятельностью между различными субъектами, в результате чего один из них изменяет поведение другого. Представая в качестве определенной формы реализации человеческих свойств и устремлений, формы воплощения интересов (намерений, целей, установок и т.д.) индивидуальных или групповых субъектов, с присущими им разнообразными средствами, ресурсами и институтами властеотношений, политическая власть выявляет свою способность к существованию лишь в определенных точках социального пространства. При этом формируемые ею связи и зависимости господства и подчинения всегда дают возможность ответить на вопрос: кому принадлежит политическая власть, «для кого», в чьих интересах используются полномочия и возможности субъекта власти?
Вместе с тем указанным позициям противостоит точка зрения, трактующая власть в качестве анонимного, надперсонального, безличного свойства социальной системы, обезличенной воли обстоятельств, принципиально несводимой к характеристикам индивидуального или группового субъекта. И это направление (обозначим его как системное) также представлено многочисленными теоретическими конструкциями.
Например, представитель структурно-функционального подхода Т. Парсонс трактовал власть в качестве «обобщенного посредника» в социальном (политическом) процессе, а К. Дойч видел в ней аналог денег в экономической жизни или «платежного средства» в политике, который срабатывает там, где отсутствует добровольное согласование действий. Для относящихся к этому направлению марксистских взглядов характерно представлять политическую власть в качестве функции социального аппарата того или иного класса, формирующего общественные отношения, предопределяющие его способность навязывать свою волю другому классу (или обществу в целом) и тем самым обеспечивающие его социальное господство. К данному направлению относятся и информационно-коммуникативные трактовки власти (Ю. Хабермас), рассматривающие ее как глобальный процесс многократно опосредованного и иерархиизированного социального общения, регулирующего общественные конфликты и интегрирующего человеческое сообщество.
Но наиболее ярко суть системного подхода выражена в постструктуралистских теориях (М. Фуко, П. Бурдье). В крайних вариантах они интерпретируют власть как некую модальность общения, «отношение отношений», изначально присущее всему социальному, не локализуемое в пространстве и не способное принадлежать кому-либо из конкретных общественных субъектов. Как пишет, к примеру, М. Фуко, «власть везде не потому, что она охватывает все, а потому, что она исходит отовсюду»[29]. При таком подходе политическая власть по сути отождествляется не только со всеми политическими, но и со всеми социальными отношениями в целом. Ни в обществе, ни в политике не признается ничего такого, что могло бы выйти за рамки власти. И при этом выходит, что не люди обладают способностью присваивать власть, а сама власть присваивает на время того или иного субъекта (президента, судью, полицейского) для осуществления принуждения.
В рамках системных теорий власть объявляется имманентным свойством любых социальных систем (общества, группы, организации, семьи), внимание сосредоточивается на сложившихся в каждой из систем политических статусах и ролях, механизмах принуждения, применяемых позитивных и негативных санкциях. Поэтому авторы и сторонники этих теорий легко дают ответы на вопросы «как?» и «над кем?» осуществляется властное доминирование, но затушевывают или вовсе скрывают источники его происхождения.
| Сущность политической власти |
Представители двух указанных крупных теоретических подходов, делая упор на реально существующих сторонах и аспектах власти как общественного явления, исходят из противоположных принципов в объяснениях ее сущности. Признание реальности тех аспектов власти, которые используются в качестве основания для ее концептуальной интерпретации, не устраняет необходимости выбора между этими подходами.
При определении сущности политической власти в качестве исходного начала наиболее правомерной следует признать ее инструментальнуютрактовку, раскрывающую отношение к ней как к определенному средству,которое использует человек в тех или иных ситуациях для достижения собственных целей. В принципе власть вполне можно рассматривать и в качестве целииндивидуальной (групповой) активности. Но в таком случае нужны особые, пока еще отсутствующие доказательства, что такое стремление присутствует если не у всех, то у большинства людей. Именно в этом смысле власть может быть признана функционально необходимым в обществе явлением, которое порождено отношениями социальной зависимости и обмена деятельностью (П. Блау, X. Келли, Р. Эмерсон) и служит разновидностью асимметричной связи субъектов (Д. Картрайт, Р. Даль, Э. Кап-лан).
В качестве средства регулирования социальных взаимоотношений власть может возникнуть лишь в тех типах человеческой коммуникации, которые исключают сотрудничество, партнерство и аналогичные способы общения, обесценивающие самою установку на превосходство одного субъекта над другим. Более того, в условиях конкуренции власть также может возникнуть лишь в тех случаях, когда действующие субъекты связаны между собой жесткой взаимозависимостью, которая не дает одной стороне достичь поставленных целей без другой. Эта жесткая функциональная взаимозависимость сторон есть непосредственная предпосылка формирования власти. В противном случае, когда в политике, скажем, взаимодействуют слабо зависящие друг от друга субъекты (например, партии различных государств), между ними складываются не властные, а другие асимметричные отношения, раскрывающие дисбаланс их материальных ресурсов, не позволяющий обеспечить доминирование одной из них.
Когда же из взаимной конкуренции начинает вырастать доминирование одного из субъектов за счет навязывания им своих целей и интересов другому субъекту, тогда и возникает новый тип взаимодействия,при котором господствует одна сторона и ей подчиняется другая. Иными словами, власть возникает в результате превращения влиянияодной стороны в форму преобладаниянад другой. Поэтому когда той или иной стороне удается навязатьконкуренту собственные намерения, цели и желания, и формируется власть,знаменующая собой ту асимметричность положения, при которой господствующая сторона приобретает дополнительные возможности для достижения собственных целей.
Таким образом, власть может рассматриваться как разновидность каузальных отношений или, по мысли Т. Гоббса, отношений, в которых «один выступает причиной изменения действий другого». Поэтому власть выражает позицию субъективного доминирования, возникающую при реальном преобладании тех или иных свойств(целей, способов деятельности) субъекта.Следовательно, власть основывается не на потенциальных возможностях того или иного субъекта или его формальных статусах, а на реальном использовании им средств и ресурсов, которые обеспечивают его практическое доминирование над другой стороной. В политике подчиняются не тому, у кого более высокий формальный статус, а тому, кто может использовать свои ресурсы для практического подчинения. Не случайно М. Вебер считал, что власть означает «любую возможность проводить собственную волю даже вопреки сопротивлению, вне зависимости от того, на чем такая возможность основана»[30].
При этом способы принуждения подвластной стороны могут быть весьма различными, это – убеждение, контроль, поощрение, санкционирование, насилие, материальное стимулирование и т.д. Особое место среди них занимает насилие, которое, по мнению Ф. Нойманна, «есть самый эффективный в краткосрочной перспективе метод, однако он малоэффективен в течение длительного периода, поскольку принуждает (особенно в современных условиях) к ужесточению приемов властвования и к их все более широкому распространению». Поэтому «самым эффективным методом остается убеждение»[31].
Таким образом, власть исходит из практического умения субъекта реализовывать свой потенциал. Поэтому сущность власти неразрывно связывается с волей субъекта,способствующей перенесению намерений из сферы сознания в область практики, и его силой,обеспечивающей необходимое для доминирования навязывание своих позиций или подчинение. И сила, и воля субъекта в равной мере являются ее неизменными атрибутами.
Поэтому, даже заняв выгодную позицию, субъект должен уметьиспользовать свой шанс, реализовать новые возможности. Таким образом политическая власть как относительно устойчивое в социальном плане явление обязательно предполагает наличие субъекта, наделенного не формальными статусными прерогативами, а умениями и реальными способностями к установлению и поддержанию отношений своего властного доминирования (со стороны партии, лобби, корпорации и др.) в условиях непрерывной конкуренции.
В зависимости от того, насколько эффективны применяемые субъектом средства поддержания своего доминирования, его власть может сохраниться, усилиться или, уравновесившись активностью другой стороны, достичь равновесия взаимных влияний (состояние безвластия). Достижение такого баланса сил (эквилибр) будет стимулировать к тому, чтобы заново ставить вопрос либо о переходе сторон к формам сотрудничества, кооперации, либо о вовлечении их в новый виток конкуренции для завоевания новых позиций доминирования.
Чтобы удержание власти было более длительным и стабильным, доминирующая сторона, как правило, пытается институциализироватьсвою позицию доминирования и превосходства, превратить ее в систему господства. Как самостоятельное и устойчивое политическое явление власть есть система взаимосвязанных и (частично или полностью) институциализированных связей и отношений, ролевых структур, функций и стилей поведения. Поэтому она не может отождествляться ни с отдельными институтами (государством), ни с конкретными средствами (насилием), ни с определенными действиями доминирующего субъекта (руководством).
Согласно такой интерпретации власти, она не способна распространяться по всему социальному (политическому) пространству. Власть – это некий сгусток социальности, формирующийся лишь в определенных частях общества (политического пространства) и используемый людьми наряду с другими средствами достижения своих целей лишь для регулирования специфических конфликтов и противоречий. Ее источником является человек с присущими ему умениями и свойствами, конкурирующий с другими людьми и использующий различные средства для обеспечения своего доминирования над другими.
Учитывая, что в политической сфере главным субъектом власти является группа, политическую властьможно определить как систему институционально (нормативно) закрепленных социальных отношений, сложившихся на основе реального доминирования той или иной группы в использовании ею прерогатив государства для распределения разнообразных общественных ресурсов в интересах и по воле своих членов.
| Процесс властвования |
В политической жизни отношения властвования представляют собой сложный процесс взаимодействия вовлеченных в них разнообразных структур, лиц, механизмов, которые выражают различный характер доминирования/подчинения всевозможных социальных групп. При этом властные взаимосвязи независимо от типа политической системы всегда обладают некими способностями воздействия на поведение граждан. В политической науке их принято называть «ликами власти».
«Первое лицо» власти означает ее способность побуждатьлюдей к определенным действиям,заставлять их совершать поступки в русле тех интересов и целей, которые исходят от господствующего субъекта. Так, правящие партии, контролируя основные государственные структуры, побуждают граждан придерживаться установленных ими законов и правил, заставляют их действовать в направлении решения поставленных задач.
«Второе лицо» власти демонстрирует ее умение предотвращать нежелательные действиялюдей. В частности, правящие круги могут запретить экстремистские и радикальные организации, вытеснить нежелательные партии на периферию политической жизни, предотвратить контакты граждан с населением других государств. Власти способны искусственно ограничить поле политических дискуссий, запретив контролируемым ими СМИ обращаться к определенной тематике или введя строгую цензуру для прессы и телевидения. Особенно ярко запретительный характер власти проявляется в условиях чрезвычайного положения или ведения страной военных действий, а также при тоталитарных и деспотических режимах.
«Третье лицо» власти характеризует ее возможность осуществлять господство определенных сил при отсутствиивидимого и даже смыслового контакта властвующих и подвластных. Например, авторитет политического лидера может стимулировать действия его сторонников в духе определенных заветов и после его смерти или тогда, когда он находится в заключении и его никто не видит.
Невидимое воздействие власти имеет место и при манипулировании общественным (групповым) мнением. Это происходит тогда, когда люди становятся участниками инициируемых властями процессов, не осознавая ясно истинных целей и замыслов правящих кругов. Например, власти могут проводить определенные эксперименты над группами военнослужащих или жителей страны, не ставя их в известность об опасности этих действий для здоровья людей. Иначе говоря, манипулирование есть кратковременная форма властвования, которая заканчивается, как только объект власти приобретает нужную ему информацию.
«Четвертое лицо» власти демонстрирует ее тотальность,т.е. способность существовать в виде повсеместного принуждения, исходящего отовсюду и не сводящегося к действиям какого-либо конкретного лица. Власть выступает здесь как некая предписывающая поведение людей матрица и даже демоническая сила, которая «никогда не находится в чьих-то руках, никогда не присваивается»[32]. В этом случае власть не осознается людьми как чье-то персональное господство. Чаще всего такая форма принуждения отображает господство действующих в стране законов, норм, правил, традиций. Здесь очень распространены методы символического принуждения, привычки, стереотипы, предрассудки и проч.
Показательно, что русские анархисты М. Бакунин, А. Гордин и др. полагали, что власть политических норм и законов есть особая власть, требующая специфических способов отображения и обращения с нею. Если эти нормы исходят от верхов и не учитывают интересы рядовых граждан, то такая власть должна уничтожаться. Однако если эти порядки и правила инициируются самим населением, то такая устанавливаемая власть, напротив, должна последовательно укрепляться и развиваться.