Принципы организации собственного информационного потока в конфликте

В наше время СМИ играют все большую роль как в решении во­оруженных конфликтов, так и непосредственно в их ходе. Сегодня в развитых государствах любое действие невозможно без соответствую­щей информационной подготовки. Рассмотрим принципы использова­ния СМИ на примере вооруженных конфликтов последних лет.

Войны, как известно, должны выглядеть справедливыми, враг— жесточайшим, собственные воины — настоящими героями.

Современные войны — это прежде всего вооруженные полити­ческие демонстрации. И демонстративный момент в них не менее важен, чем собственно момент применения оружия. Вообще пропа­ганда срабатывает только тогда, когда люди ходят по колено в пропаганде. Журналисты давно стали третьей стороной едва ли не каждого вооруженного конфликта, и от того, какую сторону СМИ склонны поддерживать, в значительной мере зависит его результат.

Политические, идеологические и геополитические взгляды фор­мируются у значительной части общества исключительно на основе телекоммуникаций. Медиа-образ фактически является атомарным синтезом, в котором сосредоточено сразу несколько подходов: эт­нический, культурный, идеологический, политический. Информацион­ный репортаж из какой-нибудь горячей точки, о которой ничего не­известно, например, жителю Капитолия, должен за кратчайшее время представить географический, исторический, религиозный, экономи­ческий, культурный, этнический профиль региона, а также расста­вить акценты согласно узко заданной политической цели. Таким образом, профессия журналиста (в особенности тележурналиста) сближается с профессией геополитика. Масс-медиа в современном обществе играют уже не чисто вспомогательную роль, как раньше, но становятся мощным самостоятельным фактором, способным совершать сильное влияние на исторические судьбы народов.

Информационное обеспечение последних военных кампаний США в Югославии и Ираке стало темой отдельных исследований. Началу военных действий всегда предшествовали мощные инфор­мационные кампании, целью которых прежде всего являлась дис­кредитация противника, создание образа врага. Основной этап ин­формационной войны (как свидетельствует опыт операций в Ираке и Югославии) состоит в демонстрации преимуществ американского оружия, утаивании собственных потерь, преувеличении вреда, при­чиненного вражеской армии, военно-промышленным объектам и средствам коммуникации, в т.ч. теле- и радиостанциям противни­ка. При этом такую информацию распространяют через контролируемые военными пресс-центры. Исследователи отмечают, что в на­чале кампании всегда нужны большие ресурсы, чтобы успеть быст­ро сформировать в общественном сознании нужный стереотип. А сломать сформировавшийся стереотип практически невозможно¹.

Так, ситуацию с сербами в Косово начали раскручивать с кад­ров, снятых в 1992 г. английской компанией ITN. Именно на них ссылался Б. Клинтон в своих предвыборных речах. Эти кадры де­монстрировали, как всем показалось, концентрационный лагерь, т.к. человека показывали за колючей проволокой. Как оказалось позднее, вокруг лагеря вообще не было колючей проволоки. Одна­ко журналисты нашли в лагере дом, в котором было окошко с про­волокой, и сняли изнутри албанца. Потом определили две целевые аудитории для воздействия на американское население: женщин и евреев. (Исследования установили, что именно на эти группы луч­ше всего направлять такую информацию, чтобы создать впечатле­ние появления в Европе «новых нацистов».) В результате этой ин­формационной кампании появились «плохие сербы» и «хорошие албанцы». При этом информацию сербской стороны западные СМИ практически полностью игнорировали.

Подобное манипулирование информацией практикуется очень часто. Например, войну в Персидском заливе обслуживали спе­циальные фирмы, занимающиеся public relations. Перед ними была поставлена задача: оправдать участие США в военных действиях. На слушаниях в Конгрессе некая кувейтская девочка с подробностя­ми рассказывала, как иракские солдаты выносили грудных детей и клали их на бетон в одной из больниц. Рассказ оказал нужное впе­чатление. Как оказалось позднее, девочка, которую специально под­готовили к выступлению, научив ее на нескольких уроках актерско­го мастерства, не была на месте событий, т.к. являлась дочерью посла Кувейта в США и принадлежала к королевской семье².

Можно отметить два направления в информационных кампа­ниях, которые всегда сопровождают боевые действия американ­ской армии: оперативное информирование СМИ в необходимом ключе, предоставление всяческой помощи журналистам и вмес­те с тем жесткая борьба с утечкой отрицательной информации и серьезное давление на тех, кто ее распространяет. Вообще мож­но отметить, что информационный аспект этих конфликтов был спланирован не менее старательно, чем воинский. Заметим, что во время бомбардировки Югославии ударам по сербским телекомму­никационным объектам войска НАТО уделили едва ли не больше внимания, чем разрушению военных объектов.

Значительное внимание Североатлантический альянс уделил формированию общественной мысли и в соседних с Югославией восточноевропейских странах. Например, информационный центр НАТО на Украине несколько раз организовывал поездки украин­ских журналистов (что примечательно: как из центральных, так и из региональных масс-медиа) в Косово, после того как туда были введены войска Альянса. В состав украинской делегации включа­ли преимущественно тех журналистов, которые уже давно контак­тировали с этим центром, несколько раз перед тем побывав в штаб-квартире Альянса в Брюсселе. Поэтому неудивительно, что, хотя формально никаких требований к материалам не предъявлялось, а журналисты не имели ограничений в доступе к информации (так говорят сами журналисты, которые ездили к Косово), украинские масс-медиа освещали события в приемлемом для НАТО ключе. В результате сложилась парадоксальная ситуация: население Ук­раины в целом отрицательно восприняло действия НАТО против Югославии, а подача материалов в местных СМИ после ввода войск Альянса в Косово была большей частью нейтральной или даже положительно отображала ход событий в крае.

Борьба на информационном поле является не менее важной, чем непосредственные боевые действия. Так, например, во время конф­ликта в Дагестане летом 1999 г. российские спецслужбы уделили большое внимание ликвидации в Интернете сайта Мовлади Уду­гова «Кавказ-центр». Кстати, принято считать, что для победы в русско-чеченской войне 1994-1996 гг. М. Удугов (который полу­чил от россиян прозвище «чеченский Геббельс») сделал не меньше, чем полевые командиры: сначала он выиграл информацион­ную войну с Россией (создал выгодный имидж Чечни), а уже потом победа была фактически получена и в боевых действиях. Именно после этого аналитики стали утверждать, что война на Кавказе — это прежде всего информационная война. Чеченские полевые ко­мандиры были готовы и к информационной войне. Примечательно, что Россия сделала надлежащие выводы из первой чеченской кампании и в 1999-2000 гг. сумела переломить ситуацию в инфор­мационном пространстве в свою пользу.