Глава 8. социальные процессы в информационном обществе
Переход группы ведущих стран мира к стадии информационного общества ведет к глубокой перестройке структуры занятости, что видоизменяет социальные отношения, модифицирует возникающие на их почве противоречия. Общество отнюдь не достигает социальной однородности или социальной гармонии. В то же время многие социальные проблемы прошлого утрачивают былое значение.
§ 25. НАЕМНЫЕ РАБОТНИКИ: СЛУЖАЩИЕ И «СРЕДНИЙ КЛАСС»
После второй мировой войны значительно возросла динамика перемен в социальной структуре общества развитых стран. Удельный вес самодеятельного населения, занятого в сельском хозяйстве, постепенно сократился до 5—7%. Избыточное население искало трудоустройства в городах, прежде всего — в индустриальных центрах, где централизация производства сопровождалась концентрацией рабочей силы. Число занятых на каждом из десятков гигантских производственных комплексов к середине XX века составляло от 50 до 500 тыс. человек.
При этом, однако, концентрация не подразумевала общего увеличения численности промышленных рабочих, непосредственно занятых в сфере производства, как их называли, «синих воротничков». Напротив, рост производительности труда, ликвидация мелких предприятий, не способных конкурировать с индустриальными гигантами, вела к относительному сокращению доли «синих воротничков» в самодеятельном населении. Уже в 1950—1960-е гг. наметилась четкая тенденция к росту занятости в сфере обслуживания (торговле, питании, в сфере мелких ремонтных работ, индустрии досуга, финансово-коммерческой сфере, услуг в области здравоохранения и так далее), где сохранялась роль малого бизнеса.
Рабочие в информационном обществе. Переход ведущих стран мира к информационному обществу, автоматизация и роботизация производства, уменьшение затрат сырья и энергоресурсов на единицу выпускаемой продукции обусловили развитие процесса структурной перестройки экономики. Она вызвала глубокие перемены в структуре занятости.
Прежде всего, уже в конце 1970 — начале 1980-х гг. произошел раскол рабочего класса на работников перспективных и неперспективных отраслей, спрос на продукцию которых понизился. К числу неперспективных в большинстве стран попали горнодобывающая, особенно угледобывающая промышленность, черная металлургия. Естественно, интересы и стремления работников перспективных и лишенных будущности отраслей сильно разошлись.
Выделились рабочие специальности, которые по мере технического перевооружения производства вытеснялись роботами, автоматами. Основное сокращение численности «синих воротничков» затронуло те их слои, которые в середине XX века были наиболее массовыми: неквалифицированных и полуквалифицированных рабочих. Зато возросла численность инженерно-технического и научно-технического персонала, квалифицированных рабочих, которые и ранее относились к наиболее высокооплачиваемым категориям наемных работников. Уровень их дохода к концу века стал достаточным, чтобы приобретать приносящие доход акции. Это формально позволяет считать их стоящими на социальной грани между собственниками и традиционным рабочим классом.
Значительная часть промышленных рабочих, вытолкнутая из сферы производства постиндустриальной модернизацией, пополнила ряды работников сферы обслуживания и служащих.
Служащие и «революция управляющих». К служащим принято относить наемных работников, занятых нефизическим трудом и получающих фиксированный оклад в виде недельного или месячного жалованья. Различные категории служащих имели неодинаковое материальное положение, социальный статус, место в иерархии власти. Низшие и наиболее массовые слои служащих в условиях компьютеризации рабочих мест управленческого и конторского персонала по условиям труда, уровню оплаты приблизились и даже стали уступать квалифицированным рабочим высокотехнологичных отраслей.
В большинстве развитых стран у такой специфической категории служащих, как лица, работающие по найму на государство (включая чиновников), зарплата устанавливается законодательно, на уровне средней зарплаты наемных работников.
В то же время роль в обществе и уровень благосостояния высшего звена служащих значительно возросли. В 1960— 1970-е гг. популярным стал термин «революция управляющих». Он обозначал переход важнейших функций в управлении корпорациями и бизнесом в руки служащих.
Действительно, положение, когда один владелец обладает контрольным пакетом акций крупной корпорации, стало исключением, а не правилом. Карикатурная фигура прошлого века, пухлого буржуа во фраке, подгоняющего рабочих, ушла в прошлое. Высшее руководство фирмами стало осуществляться советами директоров, представляющими крупнейших акционеров. Среднегодовая зарплата управляющего крупной корпорацией в США, по статусу относящегося к категории служащих, за последние 20 лет возросла с 1 до 2 млн. долл.
При этом возросли требования к компетенции, организационным способностям управляющих. От них требовалось умение планировать развитие производства, прогнозировать потребительский спрос, обеспечивать четкое взаимодействие различных цехов, внешних, в том числе и зарубежных поставщиков, производящих различные комплектующие детали, узлы и оборудование. Это повысило роль управляющих высшего и среднего звена, как правило, не являющихся собственниками капитала.
В отличие от мелких товаропроизводителей прошлого, корпорации не могут позволить себе риск массового, серийного выпуска продукции без предварительного изучения рынка (маркетинга), без рекламы. Большое значение приобрела работа с персоналом, призванная обеспечить повышение производительности труда, лояльность служащих, инженерно-технического персонала, имеющая особое значение для предотвращения промышленного шпионажа.
«Средний класс»: основные черты. Еще в 1950-е гг. социологи обратили внимание, что многие наемные работники не определяют себя ни как рабочие, ни как служащие, считают себя «средним классом». К этому же классу относили себя многие мелкие предприниматели, собственники города и деревни.
Принадлежность к «среднему классу» определяется не отношением к собственности на средства производства и не источником дохода (это может быть зарплата, доход на вложенный капитал, прибыль от фермы и т.д.), а его уровнем. Предполагается, что этот уровень выше, чем прожиточный минимум, позволяет иметь определенный достаток.
При этом благодаря уступкам нанимателей требованиям профсоюзов, активной социальной политике государства уровень доходов большей части населения в развитых странах оказался высоким. Сблизился также образовательный ценз большинства наемных работников, рабочих и служащих и представителей социального слоя мелких собственников. Примерно одинаковый уровень доходов и образования предполагает одинаковый характер запросов к качеству жизни, то есть жилищным условиям, питанию, бытовым удобствам, комфорту, доступу к культурному обслуживанию и т.д. Это имело принципиальные следствия для общественного развития в целом.
Во-первых, лицам, относящим себя к «среднему классу», есть что терять в случае социальных потрясений, гражданских войн, политических кризисов. «Средний класс» стал опорой стабильности в обществе. Как правило, он негативно относится к радикальным идеям, выражающим их политическим партиям, поддерживает в ходе избирательных кампаний силы умеренной, центристской ориентации.
Во-вторых, произошел закат массовых профсоюзов, основанных на солидарности больших социальных групп, лиц, занятых однородным трудом и ориентирующихся на жесткую конфронтацию с работодателями по вопросам зарплаты и условий труда. Период классовых битв, как недавно характеризовали трудовые споры, в развитых странах завершается. Его рецидивами выступают акции рабочих свертываемых, неперспективных отраслей (горняки в Англии, металлурги в Германии в 1970—1980-е гг.). На смену массовым профсоюзам приходят небольшие по численности узкопрофессиональные организации работников «среднего класса», ориентирующиеся не на противостояние, а на выражение и согласование специфических интересов отдельных их категорий.
В-третьих, становление «среднего класса», размывание границ традиционных социальных общностей привело к явлению, которому, по всей видимости, предстоит стать главной проблемой XXI века. Речь идет о своеобразном ренессансе форм социального поведения, социальных объединений, которые, казалось, навсегда исчезли в плавильном котле индустриального общества. Конец XX века в ведущих странах мира ознаменовался появлением групп, сплотившихся на основе общности национально-этнической, религиозной, культурной, сексуальной, половозрастной ориентации, специфических интересов (решения местных, территориальных, экологических и иных проблем). Трудовая деятельность на современном производстве оставляет человеку все больше свободного времени и сил, которые он использует на отдых, досуг, повышение образовательного и культурного уровня. Высвобождение времени на совершенствование личности и сам этот процесс содействуют развитию новых социальных связей, возрождению на новом уровне интересов, утерявших значение в ходе прошлого индустриального развития.
ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ
Из книги Д. Гэлбрейта «Новое индустриальное общество». М., 1969. С. 288-289,318-319:
«Требования к образовательному уровню рабочей силы на ранних стадиях индустриализации можно было бы изобразить в качестве пирамиды. Для работы в конторе нужно было небольшое число специалистов различной квалификации: менеджеров, счетоводов, хронометристов и клерков. Широкое основание состояло из большого числа рабочих, выполняющих однообразные операции, для которых даже грамотность была роскошью. Этой пирамиде соответствовала и система образования. Население в массе своей получало минимальное образование, требовавшее минимальных расходов. Те, кто получал более высокое образование, должны были платить за него или же отказываться от заработка на время учебы <...>
Потребности индустриальной системы в рабочей силе можно наглядно представить в виде высокой урны. Непосредственно вниз от вершины она расширяется, отражая потребность технострукту-ры в людях с административными, организаторскими и плановыми способностями, в ученых и инженерах, в руководителях отделов сбыта, специалистах по сбыту и снабжению, в тех, кто овладел искусством убеждать потребителя, и тех, кто обучен программированию и работе на вычислительных машинах. Она расширяется и далее, отражая потребность в «белых воротничках». Затем она круто сужается по направлению к основанию, отражая более ограниченный спрос на труд, связанный с мускульными и однообразными операциями, легко поддающимися механизации. Эти изменения потребностей в образовании носят прогрессирующий характер. Вершина урны продолжает расширяться, в то время как ее основание остается таким же или сокращается <...> Развитая корпорация отличается от предпринимательской фирмы не только тем, что в ней наблюдается гораздо меньше случаев прямого столкновения интересов рабочих и интересов тех людей, которые правомочны решать вопросы заработной платы и других условий труда <...> Преданность фирме часто становится элементом преобладающих настроений. Для профсоюзного движения это становится неблагоприятным фактором. Отметим еще одно обстоятельство: на ранних фазах развития индустриальной техники — при работе на прежних прокатных станах или прежних автосборочных конвейерах — барьером на пути к отождествлению интересов работника и фирмы служил самый характер труда — тяжелого, монотонного и скучного <...> По мере того как машины брали на себя выполнение монотонных и тяжелых операций и вытесняли из производства квалифицированных рабочих, устранялись барьеры, мешавшие осознанию единства интересов работников и фирмы. Это увеличивает трудности объединения рабочих и тем самым умножает проблемы, стоящие перед профсоюзами».
ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ
1. Охарактеризуйте процесс изменения социальной структуры общества развитых стран к концу XX века.
2. Почему постиндустриальная модернизация увеличивает и изменяет состав социальной категории служащих?
3. Что такое «средний класс» в современном обществе? Как он влияет на общественное развитие?
4. Как вы считаете, есть ли «средний класс» в нашей стране? Каковы перспективы его формирования?
НОВЫЕ МАРГИНАЛЬНЫЕ СЛОИ
Изменение образа и условий жизни большинства населения развитых стран на постиндустриальном этапе общественного развития не для всех его слоев оказывается благом. В любом обществе всегда существует группа социальных аутсайдеров, по различным причинам оказавшихся на обочине общественного развития, стоящих вне системы социальных связей и отношений. Это — маргиналы, люди лишенные собственности, социально значимого статуса, не обладающие навыками или способностью к труду. С повышением общего уровня благосостояния, развитием социальной политики государство и общество берут их на свое иждивение, обеспечивая им сносные условия существования. Однако с 1970-х гг. проблема маргинализации приобрела новое измерение.
Причины и формы маргинализации. Новый маргинализм качественно отличается от прежнего, традиционного. В современном его понимании само понятие «маргинал» не обязательно подразумевает обездоленность. Маргиналом становится любое лицо, способное к производительному труду, но не способное реализовать эту способность, оказывающееся вне социальных связей и отношений.
Прежде всего с проблемой маргинализации сталкиваются многие лица пенсионного возраста. Будучи, как правило, достаточно обеспеченными людьми, с увеличением средней продолжительности жизни, благодаря улучшению медицинского обслуживания они сохраняют способность трудиться. Однако общество ограничивает или исключает для них возможности трудовой деятельности. А с ее прекращением рвется значительная часть социальных связей, люди выпадают из привычной для них среды, ритма работы, то есть маргинализируют-ся. Для них возникает проблема новой социализации в изменившихся условиях жизни.
Другая часть новых маргиналов — жертвы структурных изменений в экономике, исчезновения целых отраслей и профессий, чей труд стал выполняться роботами, автоматами. Не все и не всегда могут заново адаптироваться к новой экономической реальности. С точки зрения уровня жизни, они защищены системой пособий, выплат, социальных льгот. Однако материальное благополучие не заменяет утраченных социальных связей. Общество долгое время считало главным материальное обеспечение людей, принадлежащих к этой группе. Вопрос повышения их социального статуса, роли в общественной жизни никем и никогда всерьез не рассматривался.
Третья группа маргиналов — это молодежь, лишь вступающая в трудовую жизнь, для которой безработица становится почти профессией по нескольким причинам. Прежде всего, из-за разрыва между потребностями производства и уровнем, направленностью обучения. Университеты стали превращаться в фабрики по производству безработных, тем более что предприниматели предпочитают брать на работу людей в возрасте 30—35 лет. Их преимущество в том, что помимо высокого уровня образования они обладают трудовыми навыками и опытом. Они, как правило будучи людьми семейными, считаются более ответственными. Молодежь материально также обеспечивается системой пособий, но ее участие в жизни общества завершается за порогом учебного заведения. Первичные социальные связи теряются, новые не приобретаются, итогом становится маргинализация. В развитых странах при среднем уровне безработицы в 7—8% самодеятельного населения среди молодежи от 15 до 24 лет ее уровень вдвое выше — 16—17%.
Нередко фактором маргинализации людей в трудоспособном возрасте оказываются физические и умственные недостатки, связанные, допустим, с ухудшением состояния окружающей среды, информационными нагрузками. Удельный вес людей с нарушенным здоровьем в общей численности населения развитых стран к концу века был различным — от 22,7% в Австрии до 2,3% в Японии.
Маргиналы, особенно молодежь, являются в современных условиях основным источником угрозы социальной стабильности развитых стран. Маргинальная масса чрезвычайно остро ощущает потребность «быть кем-то». Она весьма податлива к любой пропаганде, обещающей улучшить ее социальное положение или указывающей на «виновников» его ухудшения. Ее сознанием и поведением легко манипулировать, чем пользуются радикальные, экстремистские силы в различных странах. Показательно, что в развитых странах фактором нарушения общественного порядка являются не традиционные социальные конфликты, забастовки (они, как правило, проходят в формах, установленных законом), а акты насилия, вандализма, уличные беспорядки, вызываемые, на первый взгляд, случайными обстоятельствами, не сопровождающиеся выдвижением четких социальных или политических требований.
Очевидно, в развитых странах и в XXI веке будет сохранять актуальность проблема социальной и профессиональной адаптации маргиналов в систему общественных связей и отношений.
Зоны социального упадка. Специфической формой маргинализации в информационную эру стала региональная, затрагивающая интересы и материальное благосостояние жителей отдельных районов.
Внутри большинства государств выделяются территории с различными экономическими укладами, соответствующим им образом жизни: постиндустриальным, индустриальным, высокотехнологическим аграрным, докапиталистическими укладами (натуральным, плантационным хозяйством), а также находящиеся в состоянии экономического упадка. Уровень развития государства в целом определяется тем, какой из укладов является преобладающим. В то же время, когда в отдельных регионах одного и того же государства уклады очень сильно различаются, это влечет за собой далеко идущие последствия.
Там, где концентрируются отрасли, становящиеся неперспективными, закрываются предприятия, возникают зоны экономического и, соответственно, социального упадка. Положение в этих регионах характеризуется более высоким по сравнению с общенациональными показателями уровнем безработицы, спадом деловой активности, оттоком высококвалифицированной рабочей силы в более процветающие районы. Это приводит к понижению уровня жизни в регионе, уменьшению налоговых поступлений в бюджеты местных органов власти. Сокращаются возможности решения социальных проблем, оказания поддержки малоимущим слоям населения, падает качество образования и здравоохранения.
Рост внутреннего многообразия, различий в положении, интересах и укладе отдельных регионов нередко порождает (или усиливает) региональный сепаратизм, с проявлениями которого сталкиваются многие многонациональные государства. Его источником выступает недовольство политикой центра власти, который обвиняется либо в недостаточном внимании к развитию зон упадка, либо, напротив, в несправедливой эксплуатации ресурсов процветающих регионов.
Особенно остро проблема регионального сепаратизма чувствуется там, где большинство населения составляют этнические меньшинства. В 1970—1980-е гг. обострилась проблема франкоязычной провинции Квебек в англоязычной Канаде. В Великобритании усилились требования автономии, вплоть до отделения от Соединенного Королевства, Шотландии с ее богатыми запасами нефти на прибрежном шельфе. Одновременно усилились требования автономии в Уэльсе, где пришла в упадок угледобывающая отрасль. В Испании автономии требовало большинство провинций, самая беспокойная — Баскония — добивалась независимости. Во Франции сходные требования выдвигали националисты на Корсике, оказавшейся в стороне от индустриального развития. В Италии обострились противоречия между аграрным Югом и индустриальным Севером. В Бельгии два основных этноса, валлонцы и фламандцы, откровенно выражали нежелание жить в одном государстве.
Решению проблем маргинализации отдельных регионов содействуют специальные программы их развития, предпринимающиеся на общегосударственном уровне. В рамках Европейского Союза действуют соответствующие общеевропейские программы помощи регионам, признанным зонами социального бедствия.
ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ
Из работы М. Янга «Возвышение меритократии» в книге «Утопия и утопическое сознание». М., 1990. С. 332, 336:
«Ныне каждый человек, каким бы бедным он ни был, знает, что ему предоставлены любые школы. Людей испытывают на тесты вновь и вновь <...> Но в случае получения общей оценки «тупица» они уже не могут больше претендовать на что-либо. И их собственное представление о себе почти совпадает с истинным и весьма нелестным образом. Впервые в человеческой истории низшие не находят никаких оснований для самоуважения <...> Человек, утративший самоуважение, рискует утратить и жизнеспособность (особенно если этот человек оказывается хуже своих родителей и падает на низшие ступени социальной шкалы) и, соответственно, легко выпадает из ранга хорошего гражданина и хорошего человека <...>
Профсоюзы, естественно, не делали различия между умными и неумными. Для них люди, труд которых упразднялся благодаря техническим новшествам, оставались такими же членами союза, как и все прочие. Они подлежали защите, и профсоюзы настаивали на том, чтобы людей, рабочие места которых ликвидировали в силу применения трудосберегающей техники, не увольняли, а оставляли на производстве для выполнения никому не нужной работы, иногда просто в качестве наблюдателей за роботами, лишенных управленческих функций. Члены союзов с более высоким интеллектом, со своей стороны, тоже не понимали, что вся эта ситуация касается лишь наименее квалифицированной части рабочих, тех, кто не способен выполнять сложную работу. Исходя из общих эгалитаристских представлений, согласно которым люди так похожи друг на друга, они отождествляли себя с остальными сокращаемыми, поддерживая попытки профсоюзов помешать увольнениям. И предприниматели нередко уступали, так как не желали портить отношений с персоналом <...> Понадобилось немало времени, чтобы предприниматели четко осознали необходимость максимального снижения затрат на труд».
Из книги У. Ростоу «Почему бедные богатеют, а богатые беднеют». Техас, 1980. С. 130:
«В крупномасштабной экономике, охватывающей целый континент, нельзя ожидать равномерного экономического роста во всех регионах. Но разброс темпов роста реальных доходов по регионам на порядок представляет собой впечатляющий феномен. Он показывает несостоятельность общенациональных макроэкономических моделей и соответствующей политики. С точки зрения темпов прироста населения, в США есть регионы, охваченные стагнацией, и другие, где численность населения растет быстрее, чем в развивающихся странах».
ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ
1. Объясните термин «маргинальные слои общества».
2. Чем обусловлено появление «новых маргиналов» в постиндустриальном обществе? Какие группы населения к ним относятся?
3. Почему актуальна проблема включения маргиналов в систему общественных отношений и связей?
4. Существуют ли в нашем обществе проблемы маргинальных слоев? Приведите примеры.
5. Как связана с маргинализацией проблема «зон социального бедствия»? Почему они появляются в развитых странах?