Понятие и признаки судебной власти

В соответствии со ст. 10 Конституции РФ государственная власть осуществляется на основе разделения на законодатель­ную, исполнительную и судебную. Однако, будучи составля­ющими (ветвями) государственной власти, они реализуются в полном взаимодействии, уравновешивая друг друга.

Идея разделения властей в государстве возникла в древ­ние времена, однако накал дискуссии относительно ее ис­токов не угасает и до наших дней. При этом никто из ис­следователей данной проблемы не опровергает того, что эта идея в той или иной плоскости выдвигалась еще Платоном, Аристотелем, Полибием, Эпикуром и их последователями. Заметную роль в развитие теории разделения государствен­ной власти сыграл английский публицист и общественный деятель Д. Лильберн (1614—1657), который в числе первых высказал идею возможного разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную. Целесообразность дифференциации государственной вла­сти Д. Лильберн рассматривал как гарантию обеспечения законности деятельности должностных лиц, уничтожения произвола и обеспечения прочности управления[1].

И все же доминирующей в юридической литературе является точка зрения, согласно которой основополож­никами теории разделения властей считаются Дж. Локк (1632—1709), Ш. Л. Монтескье (1689—1775), Ж.-Ж Руссо (1712—1778). Здесь уместно подчеркнуть, что Локк не ви­дел в судах потенциала для формирования самостоятельной ветви власти, полагая, что слабые руки правосудия не смо­гут карать влиятельных преступников, обладающих боль­шими возможностями. В двух трактатах о государственном правлении (во втором трактате в гл. XI—XIV) он представ­ляет систему государственной власти в виде двух ветвей: исполнительной и законодательной. Что же касается суда и судей, то Локк отводил им роль проводников закона, по­скольку, как он считал, законодатель не может брать на се­бя право повелевать посредством деспотических законов. В этом смысле теоретические взгляды на государственное устройство Ш. Л. Монтескье, изложенные в работе «О ду­хе законов», вполне конкретны. В каждом государстве, ут­верждал он, есть три рода власти: власть законодательная, власть исполнительная, власть, ведающая вопросами граж­данского права[2].

Суд как институт и как непрерывный процесс взаимо­действия людей сейчас никак иначе, как третьей властью, не называют. Такая оценка, по мнению ряда ученых, исто­рически неверна. С их точки зрения, судебная власть — это первая, самая ранняя форма власти, предшествовавшая законодательной и исполнительной. Тем самым суд исто­рически ставится на более почетное место. Следователь­но, полагают они, судебная власть имеет приоритет перед остальными ветвями власти[3].

Не менее эмоциональны и те авторы, по мнению кото­рых Монтескье перечислил ветви власти в зависимости от их регулятивной роли в обществе[4].

Представляется, что дискуссия по данному поводу ли­шена практической значимости, поскольку сама по себе идея дифференциации государственной власти заключает­ся в их взаимном уравновешении ветвей власти, и от того, в какой последовательности мы их назовем, вряд ли изме­нится функциональное предназначение каждой из них.

И все же с момента своего зарождения концепция раз­деления властей воспринималась неоднозначно. В резуль­тате она нашла практическую реализацию в государствен­ном устройстве не всех стран, включая дореволюционную Россию. До 1917 г., как известно, верховная власть принад­лежала царю, который ее ни с кем не делил, в том числе и с судами. Придя к власти, большевики провозгласили лозунг: «Вся власть Советам!» По сути, этот лозунг стал политико-правовой доктриной и для СССР. Лишь в нача­ле 1922 г. концепция разделения властей была закреплена на конституционном уровне (ст. 3 Конституции РСФСР 1922 г.). Дальнейшее законодательное развитие теория раз­деления властей получила в ст. 10 Конституции РФ 1993 г., в которой сказано, что государственная власть в Россий­ской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти само­стоятельны. В соответствии с этим конституционным поло­жением в Российской Федерации законодательную власть осуществляет Федеральное Собрание (ст. 94 Конституции РФ), исполнительную — Правительство РФ (ст. 110 Кон­ституции РФ), судебную — суды (ст. 118 Конституции РФ). Президент РФ как глава государства обеспечивает функ­ционирование и взаимодействие органов государствен­ной власти, определяя основные направления внутренней и внешней политики государства (ст. 80 Конституции РФ).

Таким образом, можно констатировать, что в современ­ной России судебная власть как самостоятельная ветвь государственной власти реализуется судами. В то же вре­мя в силу отсутствия официального толкования судебной власти в юридической науке сложился многоголосый хор различных точек зрения ученых относительно определения этого феномена.

Термин «власть» имеет широкий диапазон употребле­ния. Большинство отечественных ученых главный акцент делают на ее способности подчинять своей воле, управ­лять или распоряжаться действиями других людей. На­пример, в Толковом словаре русского языка С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой под властью понимается право и возможность распоряжения кем-чем-либо, повелевать, управ­лять кем-чем-либо, господство, сила[5]. Аналогичное толко­вание мы встретим в Словаре русского языка под редакцией С. Г. Бархударова и др.[6] В. Даль определяет власть как пра­во, силу и волю над чем-либо, свободу действий и распоря­жений, начальствование[7]. В зарубежной литературе власть определяется через способность контролировать поведение людей[8]. В свою очередь, философы рассматривают катего­рию власти как особые волевые отношения между людьми[9]. Так или иначе, содержание и сущность власти сводится к праву повелевать и принуждать. Что же касается термина «судебная власть», то и в науке и на практике можно встре­тить его применение в различных значениях. Например, одни ученые полагают допустимым говорить, что судебная власть — это суд, т.е. система соответствующих учреждений. При этом подчеркивают, что власть — это не только те или иные учреждения, но и функции, которые им принадлежат, а также их осуществление, реализация[10]. Противоположную позицию занимают другие авторы, утверждая, что власть — это не какое-то лицо, орган, объединение, учреждение. Они действующие лица, но не власть. Они лишь реализуют пре­доставленную возможность делать что-то, влиять на чьи-то поступки, достигать какой-то цели[11].

И это верно, поскольку семантика слова «власть» не по­зволяет свести судебную власть к учреждению или системе учреждений, наделенных этой властью[12]. Как правильно за­метил профессор К. Ф. Гуценко, судебная власть — роль, но не актер, это полномочия, функция, но не ее исполни­тель. То есть судебной властью следует считать не суд, не судей или судебных приставов, а предоставленные им полномочия (возможности) властного (распорядительно­го) характера[13].

Порой судебная власть и его принципы отождествляют­ся с правосудием и судопроизводством[14]. Причем такой знак равенства допускает иногда и законодатель. Между тем по­добное отождествление явно ошибочно, поскольку власть реализуется через правосудие, посредством судопроизвод­ства.

Судопроизводство, как и правосудие, является сред­ством, процессуальной формой реализации судебной вла­сти. Для употребления предоставленной власти у суда дру­гой возможности нет.

Итак, судебная власть — это самостоятельный вид го­сударственной власти, осуществляемый судьями (судом) в форме правосудия посредством конституционного, граж­данского, административного, арбитражного и уголовного судопроизводства.

В юридической литературе есть и другие определения судебной власти[15]. Например, некоторые авторы полагают, что судебная власть осуществляется в форме не только правосудия, но и конституционного контроля, судебного контроля за законностью нормативных актов, законностью и обоснованностью решений и действий органов, осущест­вляющих оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное расследование, а также в форме обе­спечения исполнения судебных решений, разъяснения действующего законодательства по вопросам судебной практики, участия в формировании судейского корпуса и содействия органам судейского сообщества, контроля за законностью решений местных представительных и всех исполнительных органов[16].

Мы полагаем, что судебная власть как особый вид го­сударственной деятельности предназначена только для разрешения споров о праве, а поэтому реализуется посред­ством единственно возможной, предусмотренной ст. 118 Конституции РФ, формы — осуществления правосудия[17]. Вся остальная деятельность должностных лиц органов су­дебной власти основана на компетенции.

Подчеркивая это обстоятельство, мы исходим из того, что указанная конституционная норма настолько точно определяет форму реализации судебной власти, что аргу­ментация ошибочности любой иной ее интерпретации в си­лу явной очевидности теряет смысл. Это во-первых. Во- вторых, если в полномочия судьи Конституционного Суда не входит отправление правосудия, то по логике вещей он не должен обладать и статусом судьи[18]. То же самое мож­но сказать и в отношении всякой процессуальной деятель­ности любого другого судьи, также облаченного в мантию и также принявшего присягу судьи. В противном случае теряется особое предназначение судебной власти, нивели­руются ее сущность и содержание. Что же касается непро­цессуальной деятельности судей и аппарата судов, то она по отношению к правосудию носит субсидиарный, обеспе­чительный характер и определяется не властными полно­мочиями, а компетенцией[19]. Наряду с общими родовыми признаками, характеризующими любую другую ветвь госу­дарственной власти, судебная власть обладает следующими свойственными только ей признаками[20].

1. Судебная власть как вид государственной власти выражает волю государства. Будучи разновидностью го­сударственной власти, судебная власть обладает всеми присущими любой другой социальной власти родовыми признаками и чертами. В то же время суды имеют суще­ственное отличие от других государственных органов, ис­полняющих законодательные и исполнительные функции.

Однако сказанное не означает, что судебная власть полно­стью изолирована от законодательной и исполнительной властей и их органов. Все три ветви власти представляют собой единую систему государственной власти и являются ее проводниками. Поэтому в своей деятельности они взаи­модействуют между собой, уравновешивая друг друга.

2. Судебная власть осуществляется только государ­ственными органами, именуемыми судами и состоящими из профессиональных судей, в состав которых могут вхо­дить представители народа в качестве присяжных и арби­тражных заседателей. Это реальная власть, динамично про­являющаяся в процессе судопроизводства.

3. Судебная власть реализуется в форме правосудия посредством конституционного, административного, уго­ловного, гражданского и арбитражного судопроизводства. Заметим, что в ч. 2 ст. 118 Конституции РФ в перечне ви­дов судопроизводств, посредством которых реализуется су­дебная власть, отсутствует арбитражное судопроизводство. Однако это обстоятельство не является основанием для исключения названного вида судопроизводства из средств реализации судебной власти, поскольку ст. 127 Конститу­ции РФ, восполняя упомянутый пробел, относит к ком­петенции арбитражных судов разрешение экономических и иных дел, что возможно только посредством судопроиз­водства. Таким образом, регулятивная функция судебной власти распространяется на все сферы жизнедеятельности общества.

4. Судебная власть в Российской Федерации едина, что определяется единой судебной системой РФ. Конституция РФ и Закон о судебной системе установили исчерпыва­ющий перечень судов, порядок их образования и упраздне­ния. Создание чрезвычайных судов исключается.

5. Независимость, самостоятельность и обособлен­ность судебной власти. Суть этого признака заключается в том, что судья не связан чьим-либо мнением при при­нятии решения в процессе отправления правосудия. Бо­лее того, судьи вправе руководствоваться только законом и обязаны не допускать вмешательства в свою деятельность при принятии решения по конкретным делам, от кого бы оно ни исходило — от вышестоящих судебных инстанций или непосредственного судебного начальства. Характери­зуя независимость судей, И. Я. Фойницкий писал: «Она есть плод твердого убеждения и высокой, безупречной нравственности»[21]. В то же время независимость судей не означает, что судьи не должны принимать во внима­ние официальные разъяснения высших органов судебной власти по тем или иным вопросам судебной деятельности или же игнорировать рекомендации, выработанные на ос­нове обобщения судебной практики. Независимость судеб­ной власти — не самоцель. Она имеет одно единственное предназначение — обеспечить правосудность принимаемых судебной властью решений, и только. Самостоятельность судебной власти означает, что судьи при отправлении пра­восудия действуют самостоятельно в соответствии с полно­мочиями, предоставленными законом. Судебные функции суд не делит с другими органами государственной власти. Решения судов не нуждаются в утверждении вышестоящим начальством. По вступлении в законную силу они становят­ся обязательными для исполнения теми, кого они касаются.

Обособленность судебной власти состоит в том, что су­дьи в государственном механизме занимают особое место, которое; обусловлено спецификой выполняемых функций. Они организационно не входят ни в какой другой государ­ственный орган.

Судебная власть осуществляется на основе принци­пов, закрепленных в Конституции РФ.

Приведенный перечень признаков судебной власти не является исчерпывающим. В научной и учебной лите­ратуре встречаются и другие классификации[22]. Мы назвали лишь основные (общепризнанные), раскрывающие сущ­ность судебной власти, ее особенности и предназначение.

Правосудие и его признаки

Происхождение термина «правосудие» до настоящего времени остается дискуссионным. Одни ученые, ссылаясь на Аристотеля (Стагирита), считают, что он берет начало в античности[23], другие утверждают, что одним из первых источников, где упоминается термин «правосудие», явля­ется летопись «Повести временных лет»[24], третьи полагают, что этот термин Библейского происхождения, поскольку в книге Притчей Соломоновых сказано: «Я хожу по пути правды, по стезям правосудия» (гл. 7, п. 20); «Соблюдение правды и правосудия более угодно Господу, нежели жерт­ва» (гл. 21, п. З)[25], а четвертые выдвигают гипотезу о том, что данный термин возник в советский период, появившись на свет по идеологическим соображениям на фоне критики деятельности буржуазных судов и ломки царской судебной системы[26].

В современной отечественной правовой науке пока нет единства и в определении понятия правосудия, его субъек­тов, происхождения и предназначения. В научной литера­туре высказываются десятки предположений[27].

В большинстве своем ученые продолжают отстаивать то определение, которое отражает состояние правосудия в со­ветский период и сводят его к деятельности по рассмотре­нию и разрешению по существу уголовных, гражданских, арбитражных и административных дел[28].

К тому есть объективные предпосылки, так называемые «родимые пятна прошлого», обусловленные судебной систе­мой СССР и устройством ее судебной власти. Существенные особенности имело и судопроизводство советского периода, в где правосудие сводилось лишь к рассмотрению и разре­шению уголовных и гражданских дел. Вовсе не было консти­туционного судопроизводства, отсутствовал контроль судов за деятельностью органов предварительного расследования. С учетом этих реалий дефиниции правосудия, имевшиеся в литературе советского периода, а также определения се­годняшних их последователей вполне уместны.

Однако в современных условиях, когда на основе прин­ципа разделения властей в России сформировалась прин­ципиально иная самостоятельная судебная власть, которая реализуется посредством не только уголовного, граждан­ского и административного законодательства, но и консти­туционного и арбитражного (ст. 118, 126, 128 Конституции РФ), когда наличие контрольных функций правосудия ста­ло фактом (например, в уголовном судопроизводстве по­явилась функция контроля судов за деятельностью органов предварительного расследования, возродилось апелляцион­ное судопроизводство), определения, не учитывающие эти изменения, не только не отражают, но и искажают сущность современного российского правосудия и его предназначение.

По этому поводу один из современных классиков уголовно-процессуальной науки профессор В. М. Савицкий утверждал: «Судебную власть как один из основных струк­тур правового государства нельзя сводить к рассмотрению конкретных дел, предусмотренных нормами гражданского или уголовного права. Такой подход себя изжил»[29].

Разделяя позицию В. М. Савицкого, профессор И. Л. Петрухин в одной из своих монографий, посвящен­ной проблемам современного российского правосудия, писал: «Правосудие — не только производство и вывод о виновности и ответственности, но и решение жизненно важных вопросов об аресте, обыске, применении других мер уголовно-процессуального принуждения»[30]. Аналогич­ной точки зрения придерживается и ряд других ученых[31].

Нам представляется обоснованной, отражающей сущность и содержание современного российского правосудия по­зиция тех авторов, которые считают, что функция право­судия не сводится лишь к деятельности судов по рассмо­трению и разрешению подведомственных им дел, что она значительно шире. Полагаем, что правосудием является любая процессуальная правоприменительная деятель­ность суда от имени государства в сфере конституцион­ного, уголовного, гражданского, арбитражного и адми­нистративного судопроизводства по поводу спорного правоотношения, осуществляемая судом (судьей) в преде­лах властных полномочий и на основе конституционных принципов и требований закона. Это определение харак­теризует правосудие не только с точки зрения процессу­альной формы, но и раскрывает его смысловое содержание, предназначение, а также его признаки. То есть правосудие представляет собой деятельность суда (судей) по реали­зации государственной власти, именуемой судебной. Эта деятельность по отправлению правосудия строго форма­лизована и осуществляется судами в силу возложенных на них государством обязанностей посредством конститу­ционного, административного, уголовного и арбитражного судопроизводства (см. ст. 118, 126, 127 Конституции РФ). В соответствии с ч. 1 ст. 118 Конституции РФ правосудие и Российской Федерации является функцией только тех судов, которые указаны в Конституции РФ и федераль­ных конституционных законах, что исключает вторжение в правосудную деятельность иных органов государствен­ной власти и общественных организаций. При этом право­судие во всех его смыслах является единственной формой реализации судебной власти[32].

Не все ученые разделяют данную точку зрения. В ря­де учебников и монографических изданий отмечается, что не всякая процессуальная деятельность судьи является пра­восудной, поскольку, как утверждают их авторы, судебная власть проявляется не только через правосудие, но и через иные функции судов (судей), к которым, по их мнению, от­носятся административная, организационная, аналитиче­ская, международная и другая обслуживающая правосудие деятельность[33]. Что же касается деятельности судов (судей), не связанных непосредственно с рассмотрением и разреше­нием гражданских, уголовных, административных и арби­тражных дел, то эта деятельность, хотя и осуществляется в процессуальной форме (например, принятие обеспечи­тельных мер по гражданскому делу, приказное судопроиз­водство, контрольная деятельность суда за органом пред­варительного расследования в уголовном процессе и т.д.), однако правосудной не является[34]. Судебный контроль не сводится к безмотивному, необоснованному принятию на веру ходатайства следователя. Он осуществляется при соблюдении процедуры, свойственной правосудию. Судья должен иметь право требовать предоставления материалов, обосновывающих ходатайство, исследовать эти материалы, возвращать ходатайство для дополнительного обоснования, допрашивать в качестве свидетелей лиц, подтверждающих или опровергающих ходатайство.

При рассмотрении жалоб проводится официальное заседание суда с участием сторон и исследованием до­казательств с соблюдением принципа состязательности. Жалобщик вступает в полемику с органом государства. В соответствии с АПК РФ и ГПК РФ такая полемика ох­ватывается понятием административного судопроизвод­ства, которое предусмотрено в качестве формы правосудия в ст. 123 Конституции РФ и будет выделено из упомяну­тых Кодексов в самостоятельную отрасль процессуального права. Аналогичный характер имеет рассмотрение споров между государством и личностью при обжаловании в суд незаконных действий дознавателя, следователя и проку­рора, и, разумеется, нет никаких сомнений, что это одна из форм правосудия, осуществляемого в процессе рассле­дования преступлений»[35].

Такое определение судебной деятельности по осущест­влению контроля за расследованием преступлений имеет не только теоретическое значение, но и актуально для со­блюдения конституционных принципов реализации су­дебной власти. Легко поддаются прогнозу последствия, которые могли бы наступить в случае освобождения су­дей от требований Присяги и Кодекса судейской этики[36], от дисциплинарной ответственности, а судопроизводство — от конституционных принципов правосудия при выполне­нии контрольных функций. Например, упразднить прин­ципы законности, гласности или независимости судей при осуществлении судебного контроля над предварительным расследованием[37].

Вызывает недоумение и то, что в некоторых учебниках н определении правосудия из его содержания исключено конституционное судопроизводство[38]. Ряд ученых пред­ставляют себе Конституционный Суд в виде специализированного органа, сочетающего в себе черты контрольной и судебной властей. При этом умалчивают, что они подраз­умевают под властью контрольной[39]. Другие же авторы во­обще относят конституционный контроль к самостоятель­ной ветви власти, не наделяя его признаками правосудия[40]. Можно предположить, что эти научные позиции сформиро­вались под воздействием того, что в некоторых странах кон­ституционный суд не относится к органам судебной власти. 1$ частности, в Законе о Конституционном суде Республи­ки Болгария утверждается, что Конституционный суд этой страны независим от законодательной, исполнительной и судебной властей, осуществляет свою компетенцию независимо и наряду с руководящими органами названных ветвей власти[41]. Сторонники указанных точек зрения по мень­шей мере вольно или невольно отказываются замечать ст. 118 Конституции РФ, содержание которой недвусмысленно относит конституционное судопроизводство к одной из средств реализации судебной власти, процедура отправ­ления которой урегулирована конституционными процес­суальными нормами и осуществляется по тем же общим принципам, что присущи другим видам правосудия.

Не случайно в ст. 11 гл. 2 Закона о судебной системе говорится, что судьями являются лица, наделенные в соот­ветствии с Конституцией РФ полномочиями осуществлять правосудие и исполняющие свои обязанности на профес­сиональной основе. Какого-либо исключения для судей Конституционного Суда закон не делает и ни о какой дру­гой, кроме правосудной профессиональной деятельности по реализации судебной власти, не упоминает. Единство статуса всех судей в Российской Федерации закрепляется и в ст. 2 Закона РФ «О статусе судей в Российской Фе­дерации». Будучи органом правосудия, Конституционный Суд является неотъемлемой частью судебной власти. Боль­ше того, порядок перечисления федеральных судов в гл. 7 Конституции РФ позволяет сделать вывод о том, что по значимости это высший орган правосудия в Российской Федерации[42].

Если мы обратимся к формулировкам и понятийному аппарату Закона РСФСР от 8 июля 1981 г. «О судоустрой­стве РСФСР», а также к Закону о судах общей юрисдик­ции, то нетрудно заметить, что и эти законы воспринимают процессуальную деятельность судов не иначе как отправ­ление правосудия. Таким образом, употребление понятия конституционное правосудие представляется вполне пра­вомерным. Следовательно, Конституционный Суд — орган государственной власти, осуществляющий контроль за ор­ганами законодательной и исполнительной власти в форме деятельности, именуемой правосудием. Конституционный процесс имеет много общего с другими видами судопроиз­водства в силу того, что основные начала (принципы) дея­тельности судов в Российской Федерации едины. Но при этом следует учитывать, что властные полномочия Кон­ституционного Суда и его решения по своему содержанию существенно отличаются от функций и решений других су­дов, поскольку Конституционный Суд не только применяет право, но и определяет право.

Качественное отличие содержания деятельности Кон­ституционного Суда от деятельности других судов, осу­ществляющих правосудие, состоит и в том, что последние применяют законы к конкретным ситуациям исходя из их конституционности, а Конституционный Суд контролиру­ет соответствие нормативных актов Конституции РФ или проверяет конституционность закона, применяемого или подлежащего применению при производстве по конкрет­ному делу (ст. 120 и 125 Конституции РФ)[43].

В данной связи в п. 2 мотивировочной части Поста­новления Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. № 19-П подчеркнуто: «Определяя компетенцию Конститу­ционного Суда РФ, Конституция Российской Федерации исходит из обязательности ее осуществления в специфи­ческой форме правосудия — конституционном судопроиз- водстве». То есть посредством конституционного судопро­изводства реализуется функциональное предназначение Конституционного Суда, именуемое конституционным контролем. Именно функциональное предназначение явля­ется фактором, придающим конституционному правосудию особые отличительные свойства. Как правильно заметил но этому поводу профессор Н. С. Бондарь: «Конституци­онный Суд не только призван обеспечивать достижение баланса власти и свободы, создавать условия для конститу­ционно-правовой оптимизации публичной власти, с одной стороны, и для эффективной защиты прав и свобод челове­ка и гражданина — с другой, но Суд играет активную роль и формировании новых доктринальных подходов к инсти­тутам публичной власти и основных прав и свобод человека и гражданина и механизмам их обеспечения, а в конечном счете, и в утверждении приоритетов конституционных цен­ностей.

Таким образом, на весах конституционного правосудия практически всегда присутствуют власть и свобода, права и свободы человека и гражданина — как в рамках конкрет­ного, так и абстрактного нормоконтроля»[44].

Не вполне последовательной представляется позиция и тех ученых, которые, признавая арбитражное судопро­изводство средством реализации судебной власти, в то же время процессуальную деятельность арбитражных судов из содержания правосудия исключают[45]. По-видимому, это недоразумение основывается на том, что в ч. 2 ст. 118 Кон­ституции РФ арбитражное судопроизводство не названо. Однако очевидно и то, что названную норму дополняют ст. 127 Конституции РФ и Федеральный конституционный закон от 23 июня 1999 г. № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации», на основании которых и созда­ны арбитражные суды.

В соответствии со ст. 4 указанного Закона и ст. 1 АПК РФ арбитражные суды осуществляют правосудие путем разрешения экономических споров и рассмотрения иных дел, отнесенных к их компетенции соответствующими за­конами. Арбитражные суды — судебные органы, которые входят в судебную систему РФ, они руководствуются спе­циальным Кодексом (АПК РФ), применяют материальное право, руководствуясь принципом законности, рассматри­вают арбитражные дела с участием сторон в судебных за­седаниях. Судебные акты и этих судов обладают общеобя­зательной силой. То есть деятельность арбитражных судов представляет собой осуществление правосудия, обладая всеми его признаками[46].

Правосудие осуществляется в особой строго формали­зованной процессуальной форме в целях разрешения спора о праве и завершается актом правоприменения, исполнение которого гарантируется посредством государственного при­нуждения. Любая процессуальная правоприменительная деятельность судов (судей) по поводу спора о праве, в том числе арбитражная, есть правосудие, организуемое и осу­ществляемое в соответствии с присущими ему принципами.

Таким образом, основными, определяющими признака­ми правосудия являются следующие:

- правосудие осуществляется специальными органами государственной власти, именуемыми судами, в лице судей и привлекаемых в предусмотренных законом случаях при­сяжных и арбитражных заседателей;

- правосудие осуществляется посредством конститу­ционного, гражданского, уголовного и административного судопроизводства;

- правосудие строго формализовано и охватывает всю процессуальную деятельность судей по рассмотрению иразрешению спорного правоотношения;

- судебные решения, вступившие в законную силу, обязательны для исполнения для всех должностных лиц, органов, организаций и граждан в части, их касающейся.

Контрольные вопросы и задания

1. Что понимается под властью вообще и государственной властью в частности?

2. Дайте определение судебной власти. Раскройте ее содержа­ние и предназначение.

3. В чем заключается доктрина разделения властей?

4. Кого принято считать авторами идеи разделения властей и каковы различия в их взглядах?

5. Какое влияние оказали взгляды Дж. Локка и Ш. Л. Монте­скье на формирование судебной власти в России?

6. Назовите конституционную форму реализации судебной власти в современной России. Какие точки зрения по этому поводу существуют в правовой науке?

7. Дайте определение признакам судебной власти.

8. Назовите признаки судебной власти и раскройте их предна­значение.

9. Дайте определение суду как государственному органу власти.

10. Охарактеризуйте систему судов РФ.

11. Дайте определение правосудию и охарактеризуйте его сущ­ность.

12. Назовите форму и виды правосудной деятельности и их правовую основу. Дайте анализ точек зрения ученых по этому по­воду.

13. Каковы правовые основы правосудия?

14. Перечислите признаки правосудия и определите их предна­значение.

15. Проанализируйте соотношение судебной власти и право­судия.

Рекомендуемая литература

1. Анитина, В. И. Основы судебной власти и правосудия в Рос­сийской Федерации. — М., 2008.

2. Балашов, А. Н. Этические основы судейской деятельности / А. Н. Балашов, Н. Н. Сенякин. — Саратов, 2009.

3. Витрук, Н. В. Конституционное правосудие. Судебное кон­ституционное право и процесс. — М., 1998.

4. Власенко, Н. А. Судебная власть и судебная деятельность в Российской Федерации. — М., 2007.

5. Власов, В. И. История судебной власти. Книга вторая (1917— 2003 годы). - М., 2004.

6. Гаджиев, Г. А. Цели, задачи и предназначение Конституци­онного Суда Российской Федерации // Журнал Конституционного правосудия. -- 2008. — № 1, 2.

7. Жилин, Г. А. О понятии правосудия по гражданским делам // Российское Правосудие. — 2008. — № 8.

8. Изварина, А. Ф. Судебная власть в Российской Федерации. Ростов н/Д, 5002.

9. Клеандров, М. И. О понимании судебной власти // Россий­ское правосудие. - 2009. - № 7.

10. Комаров, А. А. Социальная сущность суда // Вестник Арби­тражного суда г. Москвы. — 2009. — № 2.

11. Лебедев, В. М. Становление и развитие судебной власти в Российской Федерации. — М., 2000.

12. Марченко, М. Н. Судебная власть: основные признаки и осо­бенности // Российское правосудие. — 2007. — № 5.

13. Махлоева, Т. И. Судебная власть в системе разделения вла­стей. — М., 2003.

14. Ржевский, В. А. Судебная власть в Российской Федерации: конституционные основы деятельности / В. А. Ржевский, Н. М. Че- пурнова. — М., 1998.

15. Слепченко, Е. В. Административное судопроизводство: понятие, единство и дифференциация // Российская юстиция. — 2009. - № 3.

16. Слепченко, Е. В. Конституционное судопроизводство: по­нятие, особенности // Юридический мир. — 2009. — № 2.

17. Судебная власть: сб. статей / под ред. И. JI. Петрухина. — М., 2003.

18. Судебная власть как система органов государственной вла­сти // Адвокат. - 2004. — № 4.

19. Тузов, Н. А. Признаки судебной власти, объектированные в судебных актах // Российское правосудие. — 2007. — № 8.

20. Чиркин, В. Е. Контрольная власть. — М., 2008.