Общая характеристика международных преступлений

Систематизация и анализ содержания международных преступлений невозможны вне опоры на такие известные национальному уголовному праву понятия и институты, как состав преступления, соучастие, приготовление и т. п. Именно родство указанных деяний с иными преступлениями позволяет включить их в национальное законодательство так, что они не выглядят чужеродными.

Вместе с тем было бы ошибочным считать, что отмеченное сходство переходит тем самым в их полное тождество, при котором посягательства на мир и безопасность человечества представляют собой всего лишь разновидность общеуголовных преступлений. Это – преступления особого рода, ибо в первоисточнике ответственности за их совершение лежит не внутригосударственное, а международное право, что накладывает отпечаток и на их содержание.

Как и общеуголовный деликт международное преступление может быть охарактеризовано, на наш взгляд, при посредстве двух признаков: материального (общечеловеческая опасность) и формального (международная противоправность).

Материальная подоплека выделения данных преступлений в особую категорию кроется в исключительно высокой степени их опасности (нанесение ущерба жизненно важным интересам всего международного сообщества), особом объекте посягательства (всеобщий мир и международная безопасность), особой тяжести последствий и в необходимости установления особого режима ответственности (политическая и материальная ответственность государств-делинквентов и индивидуальная уголовная ответственность совершивших их физических лиц — органов этих государств).

Противоправность международно-криминальных деяний представляет собой их противоречие международным обязательствам, вытекающим из норм международного права.

В плане формально-юридическом выделению из родового понятия «правонарушение» особой видовой группы международных преступлений способствовали три обстоятельства: а) выделение в международном праве (сначала в доктрине, а затем и в некоторых договорных его формах) особой категории норм, называемых «императивными», или jus cogens, отклонение от которых недопустимо; б) закрепление в Уставе ООН специальных последствий за нарушение такого рода обязательств, несоблюдение которых затрагивает интересы всех без исключения государств; в) установление принципа, согласно которому индивид — орган государства, нарушивший своим поведением международное обязательство, имеющее основополагающее значение для обеспечения жизненно важных интересов всего сообщества государств, должен быть лично наказуем, несмотря на то, что он действовал не в личном качестве, а в качестве органа государства.

Правильное понимание уголовно-правовых норм, принятых во исполнение международных договоров, неотделимо от уяснения содержания каждого отдельного договора в его связи с национальным законодательством.

Так, наряду с отсылками к нормам национального права, в российском УК имеются отсылки и к нормам международного права. К примеру, ст. 355 устанавливает ответственность за разработку, производство, накопление, приобретение или сбыт оружия массового поражения, «запрещенного международным договором Российской Федерации», а в силу ст. 356 наказуемо применение в вооруженном конфликте средств и методов, «запрещенных международным договором Российской Федерации».

Следовательно, бланкетность уголовного закона может быть как нисходящей, т. е. обращенной к внутренним актам подзаконного (подчиненного) уровня, так и восходящей — обращенной к международно-правовым актам надзаконного (приоритетного) характера. Если первая, как правило, локализует сферу действия национального уголовного закона, то вторая раздвигает ее до планетарных масштабов; если одна направлена на учет прежде всего местных условий его применения, то другая — на универсальные способы защиты общечеловеческих ценностей. Представляя собой противоположные стороны законодательства отдельного государства, нисходящая и восходящая бланкетность так же взаимообусловливают друг друга, как особенное и общее, фиксируя раздельность и связь с миром правовой системы каждого государства².

В юридическом контексте объектом международного преступления являются урегулированные нормами международного права межгосударственные отношения по соблюдению обязанности воздерживаться от запрещенных действий. В случае международного преступления делинквент посягает на собственное, связывающее его со всеми участниками международного сообщества обязательство не совершать определенных действий, наносящих ущерб правам других государств. Речь идет об обязательствах erga omnes, т. е. в отношении всех субъектов права, в отношении всех государств.

Следовательно, общим объектом международных преступлений является международный публичный правопорядок, т. е. такой порядок отношений между государствами, который складывается в результате соблюдения норм международного права и находится под их защитой. Международно-правовое отношение, существующее между делинквентом и международным сообществом государств, деформированное в результате совершения международного преступления, и составляет его непосредственный объект.

Сколько существует ценностей, защищаемых современным международным правом, столько существует и обязательств, связующих отдельные государства в международное сообщество, стало быть — столько же может быть и видов международно-правовых деликтов. Число этих связей столь велико, что перечислить их невозможно. Но из всех международное право выделило ряд обязательств, имеющих особое значение для международного сообщества — обязательства воздерживаться от действий против мира, международной безопасности и человечности. Именно эти общечеловеческие ценности и составляют предмет международных преступлений.

В социологическом контексте общим объектом международных преступлений является система добрососедских отношений между государствами, построенная на принципах мирного сосуществования, неприменения силы, неприкосновенности (нерушимости) границ, территориальной целостности, самоопределения народов и невмешательства, уважения прав человека и добросовестного выполнения международных обязательств, которые в целом обеспечивают мирное урегулирование споров и разрешение конфликтов между народами во имя достижения общего блага человечества.

Особенностью международных деликтов является их многообъектность, высокая вероятность дополнительного травмирования смежных, не профильных для рассматриваемой главы объектов охраны. Причины видятся, например, в том, что «планетарный уровень посягательств сильно повышает убойную силу, делает их поражающие свойства диффузными и кумулятивными... Нападение на посольское учреждение в состоянии спровоцировать войну, экоцид влечет массовые миграции людей и животных, геноцид – освободительные движения, теракты... и пр.»³.

Элементами объективной стороны состава международного преступления являются: а) международно-противоправное деяние, выражающееся в действии или бездействии органов государства ил иных лиц; б) вред международному правопорядку; в) причинная связь между указанным поведением и наступившими последствиями.

Существенной особенностью поведения в международном преступлении является то, что оно, как правило, не есть отдельный изолированный акт, а составляет последовательную политику и практику, осуществляемую во многих звеньях законодательной, исполнительной и судебной власти. Благодаря этому указанные преступления в большинстве случаев являются длящимися или продолжаемыми во времени сложными деяниями, состоящими из комплекса мероприятий, реализуемых с использованием государственных учреждений, предприятий и т. д⁴.

Скажем, агрессия невозможна без накопления материальных ресурсов, резервов оружия, без скрытой мобилизации и проведения других мероприятий, в которых задействуются не только государственные органы и вооруженные силы, но и промышленные круги. Еще на заседании Нюрнбергского трибунала отмечалось, что подсудимые «захватили германское государство и превратили его в разбойничье государство, подчинив своим преступным намерениям всю исполнительную мощь государства… Этому содействовали все руководители всех прочих учреждений и оказывали этому поддержку… Ни одно из учреждений не хотело уклониться, так как газовые камеры и уничтожение в целях приобретения жизненного пространства являлись выражением высшей идеи режима, а этим режимом были они сами»⁵.

Вред - это ущерб, причиняемый защищенным международным правом интересам всего международного сообщества.

Опредмеченный вред выступает в форме физических (гибель или расстройство здоровья людей), материальных (всякого рода потери, включая территориальные), нематериальных (ограничение государственного суверенитета, урон достоинства и престижа государства, урон культурному развитию) и иных последствий. Для последствий международных преступлений характерна смешанная (комплексная) форма ущерба.

Отличительной особенностью большинства составов международных преступлений в отечественном уголовном праве является их формальный или даже усеченный характер. Характер угроз, которые несут данные преступления дополнительным объектам, вполне оправдывает такую конструкцию их составов.

Субъектами международных преступлений могут быть только физические лица, индивидуальная ответственность которых основывается на общих требованиях, предъявляемых к уголовной деликтоспособности, т. е. вменяемости и виновности⁶. При этом должностное положение подсудимых и даже их статус в качестве глав государств или ответственных чиновников правительственных ведомств не должны рассматриваться как основание к освобождению от ответственности или смягчению наказания. Равным образом и тот факт, что подсудимый действовал по распоряжению правительства или приказу начальника, не освобождает его от ответственности, но может рассматриваться как смягчающее обстоятельство⁷.

На признаки должностного или служебного положения прямо указывается лишь в двух из числа рассматриваемых составов (ч. 2 ст. 354, ч. 2 ст. 359 УК). Некоторые составы, не указывая на особые признаки преступника, все же подразумевают специального субъекта (ст. 353, ч. 2 ст. 356 УК).

Субъективная сторона рассматриваемых преступлений характеризуется прямым умыслом, отягощенным в отдельных случаях специальной целью. Например, нападение на лиц или учреждения, пользующиеся международной защитой, образует квалифицированный состав, если оно совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений (ч. 2 ст. 360 УК).

Лица, виновные в совершении международных преступлений, могут быть: а) осуждены по законам той страны, на территории которой было совершено преступление (территориальный принцип); б) осуждены по национальным законам, но в духе принципов международного права (принцип гражданства); в) преданы компетентному суду любого государства — участника конвенции, которое вправе выступать против подобных преступлений, где бы они ни совершались (универсальный принцип); г) преданы международному трибуналу ad hoc путем принудительного изъятия из территориального суверенитета государства-делинквента персонально виновных в этих преступлениях лиц (специальная юрисдикция)⁸; д) преданы постоянно действующему международному уголовному суду, который может располагать юрисдикцией в отношении государств-участников, согласившихся с таковой (универсальная юрисдикция).

Историческими прецедентами создания международных уголовных трибуналов ad hoc служат:

• Международный военный трибунал для привлечения к ответственности и наказания главных военных преступников европейских стран оси, образованный по Лондонскому соглашению между правительствами СССР, США, Великобритании и Франции от 8 августа 1945 г. в соответствии с Декларацией 1943 г. об ответственности за совершенные зверства во время Второй мировой войны; проводился в Нюрнберге (Германия) с 20 ноября 1945 г. по 1 октября 1946 г⁹.;
• Международный военный трибунал для суда над главными военными преступниками на Дальнем Востоке, образованный 19 января 1946 г. в Токио по требованию Потсдамской декларации от 26 июля 1945 г., принятой в результате переговоров между союзными правительствами, благодаря которым в отличие от Нюрнбергского трибунала в нем уже было представлено 11 государств (СССР, США, Китай, Великобритания, Австралия, Канада, Франция, Нидерланды, Новая Зеландия, Индия и Филиппины); проходил в Токио с 3 мая 1946 г. по 12 ноября 1948 г.¹⁰
• Международный трибунал для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 г., учрежденный 25 мая 1993 г. резолюцией 827 Совета Безопасности ООН¹¹;
• Международный трибунал по Руанде, учрежденный 8 ноября 1994 г. резолюцией 955 Совета Безопасности ООН и полномочный в соответствии с положениями его Устава осуществлять судебное преследование лиц, ответственных за геноцид и другие серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории Руанды, и граждан Руанды, ответственных за подобные нарушения, совершенные на территории соседних государств, в период с 1 января по 31 декабря 1994 г.¹²

Параллельно с учреждением «разовых» международных трибуналов утверждается идея формирования постоянно действующего международного уголовного суда. После принятия в 1991 г. проекта Кодекса в первом чтении Комиссия международного права смогла переключиться на работу над вопросом о возможности создания международной уголовной юстиции, которая завершилась принятием ею в 1994 г. проекта Устава международного уголовного суда и рекомендацией по созыву дипломатической конференции для его рассмотрения.¹³ В 1996 г. было принято принципиальное решение о созыве такой конференции¹⁴, а в период с 15 по 17 июля 1998 г. она состоялась в Риме, где 17 июля был принят окончательный текст Статута.

Учрежденный на основании Римского статута Международный уголовный суд должен устанавливать отношения с ООН посредством соглашения, одобряемого Ассамблеей государств — участников настоящего Статута, и призван быть постоянным органом, уполномоченным осуществлять юрисдикцию в отношении физических лиц, ответственных за самые серьезные преступления, вызывающие озабоченность международного сообщества (ст. 1, 2 Римского статута)¹⁵.

Политический успех Римской конференции можно признать состоявшимся несмотря на сдержанное отношение к учрежденному на ней Суду со стороны некоторых постоянных членов Совета Безопасности ООН (США, Китая и в определенной мере России). Кроме того, Комиссия международного права ООН считает целесообразным, чтобы государства изучили возможность учреждения отдельных международных уголовных судов с региональной и субрегиональной юрисдикцией, в которых можно было бы проводить разбирательства по делам о серьезных международных преступлениях (в том числе по делам о терроризме), и включения таких судов в систему ООН.

Вместе с тем следует иметь в виду, что учреждение постоянно действующего международного органа правосудия не затрагивает права государств самим судить лиц, совершивших международные преступления. Более того, в отличие от Уставов международных трибуналов по Югославии и Руанде, признающих параллельную юрисдикцию, но недвусмысленно закрепляющих приоритет их юрисдикции по отношению к юрисдикции национальных судов¹⁶, одним из основных принципов организации постоянно действующего Международного уголовного суда является принцип субсидиарности, согласно которому он призван дополнять национальные органы уголовной юстиции в случае, если они отсутствуют или не могут должным образом выполнить своих функций в отношении международных преступлений. Если же государство приняло решение самостоятельно осуществлять уголовное преследование за указанные преступления, Международный суд не может принять дело к рассмотрению¹⁷.

Таким образом, в настоящее время систему международной уголовной юстиции в отношении международных преступлений образуют национальные структуры в лице внутригосударственных судов, реализующих универсальную юрисдикцию, и международные институционные элементы, реально представленные международными уголовными судами ad hoc, а потенциально — постоянно действующим Международным уголовным судом, призванным стать центральным органом международной уголовной юстиции. При этом характерным остается сохранение приоритетности национальных структур, по отношению к которым международные органы носят подкрепляющий, вспомогательный характер.

Исключительность преступлений против мира и безопасности человечества проявляется также в том, что установленные законом сроки давности не применяются независимо от времени, истекшего с момента их совершения. Человечество не вправе забывать те преступления, которые посягают на самое человечность.

Закрепление положения о нераспространении на международные преступления давностных сроков, имеет свою предысторию.

С проблемой давности относительно международных преступлений человечество столкнулось в связи с необходимостью наказания фашистских преступников, развязавших Вторую мировую войну и повинных в массовом угоне в рабство гражданского населения, бесчеловечном обращении с военнопленными, варварском разрушении тысяч городов и сел и т. д. Нельзя было допустить при таких обстоятельствах, чтобы фашистские преступники остались безнаказанными. Поэтому именно в этот период в рамках ООН появляется ряд документов, в которых говорится о необходимости наказания гитлеровских преступников, где бы и как долго они ни скрывались от правосудия¹⁸.

Инициатива такого решения вопроса во многом исходила от Советского Союза, поскольку именно его народы понесли за время войны наибольшие потери. Десятки миллионов ни в чем не повинных людей, в том числе детей, женщин и стариков, были зверски убиты, замучены в лагерях смерти, задушены в газовых камерах.

Первоначально эта норма получила закрепление в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 4 марта 1965 г. «О наказании лиц, виновных в преступлениях против мира и человечности и военных преступлениях, независимо от времени совершения преступлений». Констатировав неисчислимые бедствия и страдания, принесенные человечеству гитлеровскими преступниками, развязавшими Вторую мировую войну, а также учитывая, что совесть и правосознание народов не могут мириться с безнаказанностью фашистских преступников, совершивших тягчайшие злодеяния в период этой войны, и признавая, что эти лица не могут рассчитывать на прощение и забвение их преступлений, Президиум Верховного Совета СССР постановил, что «нацистские преступники, виновные в тягчайших злодеяниях против мира и человечности и военных преступлениях, подлежат суду и наказанию независимо от времени, истекшего после совершения преступлений»¹⁹.

Несколько позднее (3 сентября 1965 г.) в связи с запросами органов суда, прокуратуры и государственной безопасности Президиум Верховного Совета принял Постановление «О применении Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 марта 1965 года “О наказании лиц, виновных в преступлениях против мира и человечности и военных преступлениях, независимо от времени совершения преступлений”», в котором разъяснил, что действие настоящего Указа в части применения давности и назначения наказания вплоть до смертной казни «распространяется и на тех советских граждан, которые в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. проводили активную карательную деятельность, принимали личное участие в убийствах и истязаниях советских людей»²⁰.

Положения данных нормативных актов легли в основу международной Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества от 26 ноября 1968 г., требования которой основаны на том, что:

• ни в одном акте или конвенции, касающихся судебного преследования или наказания за военные преступления и преступления против человечества, не содержится положения о сроке давности,
• в соответствии с международным правом военные преступления и преступления против человечества относятся к самым тяжким преступлениям,
• эффективное наказание за военные преступления и преступления против человечества является важным фактором в деле предупреждения таких преступлений²¹.

Полагая, что применение к военным преступлениям и преступлениям против человечества внутренних правовых норм, касающихся срока давности в отношении обычных преступлений, является вопросом, вызывающим серьезную озабоченность мирового общественного мнения, так как оно препятствует судебному преследованию и наказанию лиц, ответственных за такие преступления,

Исходя из этого участники Конвенции согласились о том, что никакие сроки давности не применяются к судебному преследованию или осуществлению приговора за следующие деяния:

a. военные преступления, как они определяются в Уставе Нюрнбергского трибунала, а также «серьезные нарушения», перечисленные в Женевских конвенциях о защите жертв войны 1949 г.;

b. преступления против человечества, независимо от того, были ли они совершены во время войны или в мирное время, как они определяются в Уставе Нюрнбергского трибунала, и бесчеловечные действия, являющиеся следствием политики апартеида, а также преступление геноцида, даже если эти действия не представляют собой нарушения внутреннего законодательства той страны, в которой они были совершены (ст. I).

Положения настоящей Конвенции должны применяться как к представителям государственной власти, организующим или допускающим совершение упомянутых преступлений, так и к частным лицам, выступающим в качестве их исполнителей или соучастников. При этом согласно ст. III государства-участники обязались принять все необходимые внутренние меры законодательного или иного характера, направленные на то, чтобы в соответствии с международным правом создать условия для выдачи указанных лиц²². Однако универсального признания данная Конвенция так и не получила.

Попытка заключить аналогичную конвенцию имела место и в Европе, однако, во-первых, она была рассчитана на ограниченный круг преступлений, с точки зрения времени их совершения²³, а во-вторых, не вступила в силу, поскольку ее ратифицировали только Нидерланды, а подписали лишь Бельгия и Франция²⁴.

Не хотелось бы, не располагая необходимой информацией, думать, что ряд европейских стран оказался под влиянием имевшей место в Германии позиции. Но не хочется верить и в то, что государства — члены Совета Европы, не подписавшие и не ратифицировавшие настоящую Конвенцию, расписались тем самым в том, что они готовы забыть злодеяния периода Второй мировой войны и способны таким же образом отнестись к подобным злодеяниям в будущем.

Отсутствие сроков давности за данные преступления было подтверждено более поздними актами. При этом произошло расширение перечня соответствующих деяний. Так, ст. 29 Римского статута установила, что ни за одно из преступлений, подпадающих под юрисдикцию Суда, не течет срок давности. В соответствии со ст. 5 этого же документа, к юрисдикции суда относятся 11 деяний, образующих преступления геноцида, агрессии и преступления против человечности, а также 50 деяний, составляющих военные преступления (т. е. преступления против законов и обычаев ведения войны и военных действий), среди которых 8 «серьезных нарушений» Женевских конвенций 1949 г., 26 «других серьезных нарушений» законов и обычаев международных военных конфликтов, 4 особо оговоренных «серьезных нарушения» Женевских конвенций 1949 г., предпринятых в отношении лиц, не принимавших участия в военных действиях, и 12 «серьезных нарушений» законов и обычаев, применимых в вооруженных конфликтах немеждународного характера²⁵.

Коль скоро указанные в перечисленных документах преступления являются наказуемыми также в соответствии с внутренним правом, каждое договаривающееся государство обязано принимать законодательные и иные меры (включая экстрадиционные), необходимые для обеспечения того, чтобы никакой срок давности не применялся (а там, где он применялся — был отменен) к судебному преследованию или осуществлению приговора за преступления против мира и безопасности человечества. Во исполнение этих обязательств ч. 5 ст. 78 и ч. 4 ст. 83 УК РФ содержит положение о том, что сроки давности не применяются к лицам, которым инкриминированы планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны (ст. 353), применение запрещенных средств и методов ведения войны (ст. 356), геноцид (ст. 357) и экоцид (ст. 358).

Таким образом, характерные черты данных преступлений видятся в следующем.

1. Юридическим первоисточником ответственности в отношении преступлений против мира и безопасности человечества являются международно-правовые акты, выражающие волю мирового сообщества. При этом ненаказуемость подобных деяний по внутреннему праву не освобождает от ответственности за них по международному праву. А это значит, что ссылки в оправдание своего поведения на национальные законы и правила, равно как и на незнание норм международного права или неправильное их толкование, недопустимы. Не может рассматриваться как довод для исключения ответственности и тот факт, что подсудимый действовал по распоряжению правительства или начальника.

2. Специфика международно-правового регулирования и функционирования норм международного права обусловливает и специфику ответственности за международные деликты: правосудие по данной категории дел может осуществляться как силами международной юстиции, историческим примером чему служат Нюрнбергский и Токийский международные военные трибуналы, так и силами национальной юстиции.

3. Объективная сторона указанных преступлений чаще всего включает в себя сложную систему форм деятельности, многие из которых (если рассматривать их вне контекста причинения вреда общечеловеческим ценностям) могли бы быть положенными в объективную сторону составов общеуголовных преступлений.

4. Субъектами уголовной ответственности за международные преступления могут быть только физические лица.

5. Правосудие по данным преступлениям должно осуществляться независимо от сроков давности их совершения. В обязанность всех государств входит розыск лиц, совершивших данные преступления, и привлечение их к суду. Предусматривается также выдача указанных лиц, не пользующихся правом убежища, заинтересованной стороне.

Таким образом, преступления против мира и безопасности человечества можно определить как международно-противоправное действие или бездействие государства или его должностных лиц, нарушающее его международные обязательства, основополагающие по своему содержанию для обеспечения жизненно важных интересов международного сообщества.