Iv. перспектива артиста и роли 4 страница

-- С_о_г_л_а_с_н_о н_а_м_е_ч_е_н_н_о_м_у п_л_а_н_у м_ы с_н_а_ч_а_л_а п_р_о_с_л_е_д_и_л_и, к_а_к т_е_м_п_о-р_и_т_м д_е_й_с_т_в_и_я н_е_п_о_с_р_е_д_с_т_в_е_н_н_о в_л_и_я_е_т н_а н_а_ш_е ч_у_в_с_т_в_о,-- вспоминал Аркадий Николаевич пройденное на предыдущих уроках.

-- Т_е_п_е_р_ь п_р_о_и_з_в_е_д_е_м т_а_к_у_ю ж_е п_р_о_в_е_р_к_у с т_е_м_п_о-р_и_т_м_о_м р_е_ч_и¹⁵.

Если и в этой области результаты воздействия на чувство окажутся такими же или еще более сильными, чем в области действия, т_о в_а_ш_а п_с_и_х_о_т_е_х_н_и_к_а о_б_о_г_а_т_и_т_с_я н_о_в_ы_м в_е_с_ь_м_а в_а_ж_н_ы_м о_р_у_д_и_е_м в_о_з_д_е_й_с_т_в_и_я в_н_е_ш_н_е_г_о н_а в_н_у_т_р_е_н_н_е_е, т_о е_с_т_ь т_е_м_п_о-р_и_т_м_а р_е_ч_и н_а ч_у_в_с_т_в_о.

Начну с того, что звуки голоса, речь являются отличным материалом для передачи и для выявления темпо-ритма в_н_у_т_р_е_н_н_е_г_о п_о_д_т_е_к_с_т_а и в_н_е_ш_н_е_г_о т_е_к_с_т_а. Как уже было сказано мною раньше, "в процессе речи текущее время заполняется произнесением звуков самых разнообразных продолжительностей, с перерывами между ними". Или, иначе говоря, линия слов протекает во времени, а это время делится звуками букв, слогов и слов на р_и_т_м_и_ч_е_с_к_и_е ч_а_с_т_и и г_р_у_п_п_ы.

Природа одних букв, слогов и слов требует обрывистого произношения, наподобие восьмых или шестнадцатых нот в музыке; другие же звуки должны передаваться более растянуто, увесисто, как целые или полуноты. Рядом с этим одни буквы и слоги получают более сильную или слабую ритмическую акцентуацию; третьи, напротив, совершенно лишены ее, четвертые, пятые и т. д. соединены наподобие дуолей и триолей и проч. и проч.

В свою очередь эти речевые звуки прослаиваются паузами и люфт-паузами ¹⁶ самых разнообразных длительностей. Все это речевой материал, речевые возможности, с помощью которых создается бесконечно разнообразный темпо-ритм речи. С помощью всех этих возможностей артист вырабатывает в себе размеренную речь. Она нужна на сцене как при словесной передаче возвышенных переживаний трагедии, так и веселых, бодрых настроений комедии.

Для создания темпо-ритма речи необходимы не только деления времени на звуковые части, но и счет, создающий р_е_ч_е_в_ы_е т_а_к_т_ы.

В области действия их воспроизводили метроном и звонок. Чем мы заменим их в области слова? С чем будут совпадать отдельные моменты, те или иные буквы и слоги слов текста? Приходится прибегнуть вместо метронома к мысленному просчету и постоянно, инстинктивно прислушиваться к его тем-по-ритму.

Размеренная, звучная, слиянная речь обладает многими свойствами и элементами, родственными с пением и музыкой.

Буквы, слоги и слова -- это музыкальные ноты в речи, из которых создаются такты, арии и целые симфонии. Недаром же хорошую речь называют музыкальной.

От такой звучной, размеренной речи сила воздействия слова увеличивается.

В речи, как и в музыке, далеко не все равно говорить по целым нотам, по четвертным, по восьмым, по шестнадцатым или по квадриолям, триолям и проч. Большая разница сказать размеренно, плавно и спокойно по целым и полунотам:

"Я пришел сюда (пауза), долго ждал (пауза), не дождался (пауза) и ушел", или сказать то же самое с другой длительностью и размеренностью: по восьмым, шестнадцатым, квадриолям и со всевозможными паузами разных длительностей:

"Я........ пришел сюда........долго ждал.......... не дождался.......... и ушел.........."

В первом случае -- спокойствие, во втором -- нервность, возбужденность.

Это хорошо знают талантливые певцы "милостию божией". Они боятся грешить против ритма и потому, если в нотах написаны три четвертных, то подлинный певец даст именно три таких звука одинаковой длительности. Если же у композитора целая нота, то подлинный певец додержит ее до самого конца. Когда по музыке нужны триоли или синкопы, то подлинный певец передает их так, как того требует математика ритма и музыки. Эта точность производит неотразимое воздействие. Искусство требует порядка, дисциплины, точности и законченности. И даже в тех случаях, когда нужно музыкально передать аритмию, то и для нее необходима ясная, четкая законченность. И хаос и беспорядок имеют свои темпо-ритмы.

Все сказанное о музыке и о певцах в равной мере относится и к нам, драматическим артистам. Но существует великое множество не подлинных певцов, а просто поющих людей, с голосами и без них. Они с необыкновенной легкостью подменяют восьмые -- шестнадцатыми, четвертные -- полунотами, три ровные восьмые сливают в одну и т. д.

В результате их пение лишается необходимой для музыки точности, дисциплины, организованности, законченности и становится беспорядочным, смазанным, хаотичным. Оно перестает быть музыкой и превращается в простой показ голоса.

То же самое происходит и в речи.

Вот, например, у актеров типа Веселовского существует путаный ритм в речи. Он меняется не только на протяжении нескольких предложений, но даже в одной и той же фразе. Нередко одна половина предложения произносится в замедленном, другая -- в сильно ускоренном темпе. Так, например, допустим, фраза: "Почтенные знатнейшие синьоры", произносится медленно и торжественно, а следующие слова: "и добрые начальники мои", вдруг после- длинной паузы проговариваются очень быстро. Даже в отдельных словах замечается такое же явление. Например, слово "непременно" в первой своей половине произносится скороговоркой, а оканчивается затяжкой для большей убедительности: "непре....м..е..нн..оо.." или "нн..е...пре..менно".

У многих актеров, небрежных к языку и невнимательных к слову, благодаря бессмысленной торопливости речи просыпание концов доходит до полного недоговаривания и обрывания слов и фраз.

Переменный темпо-ритм еще ярче сказывается у актеров, принадлежащих к некоторым народностям.

В правильной и красивой речи не должно быть всех этих явлений, если не считать исключительных случаев, когда переменный темпо-ритм допускается умышленно, ради характерности роли. Само собой понятно, что перерывы в словах должны соответствовать скорости или медленности речи с сохранением в них того же темпо-ритма. При быстром разговоре или чтении остановки короче, при медленном -- длиннее.

Наша беда в том, что у многих актеров не выработаны очень важные элементы речи: с одной стороны, ее п_л_а_в_н_о_с_т_ь, м_е_д_л_е_н_н_а_я, з_в_у_ч_н_а_я с_л_и_я_н_н_о_с_т_ь, а с другой стороны -- б_ы_с_т_р_о_т_а, л_е_г_к_о_е, ч_е_т_к_о_е и ч_е_к_а_н_н_о_е произнесение слов. В самом деле, редко приходится слышать на русской сцене медленную, звучную, слиянную или по-настоящему скорую, легкую речь. В подавляющем большинстве случаев только паузы долги, а слова между ними проговариваются быстро.

Но для торжественной, медленной речи прежде всего надо, чтоб не молчание, а звуковая кантилена слов безостановочно тянулась и пела.

Очень медленное чтение под метроном при соблюдении слиянности слов и речевых тактов, при хорошем внутреннем оправдании поможет вам выработать медленную, плавную речь.

Еще реже приходится слышать на сцене хорошую с_к_о_р_о_г_о_в_о_р_к_у, выдержанную в темпе, четкую по ритму, ясную по дикции, по произношению и по передаче мысли. Мы не умеем, наподобие французских и итальянских актеров, блеснуть своей быстрой речью. Она у нас выходит не четкой, а смазанной, тяжелой, путаной. Это не скороговорка, а болтание, выплевывание или просыпание слов. Скороговорку надо вырабатывать через очень медленную, преувеличенно четкую речь. От долгого и многократного повторения одних и тех же слов речевой аппарат налаживается настолько, что приучается выполнять ту же работу в самом быстром темпе. Это требует постоянных упражнений, и вам необходимо их делать, так как сценическая речь не может обойтись без скороговорок. Итак, не берите примера с плохих певцов, не нарушайте ритма речи. Берите за образец подлинных певцов и заимствуйте для своей речи их четкость, правильную размеренность и дисциплину в речи.

Передавайте правильно длительность букв, слогов, слов, остроту ритма при сочетании их звуковых частиц, образуйте из фраз речевые такты, регулируйте ритмическое соотношение целых фраз между собой, любите правильные и четкие акцентуации, типичные для переживаемых чувств, страсти или для создаваемого образа.

Четкий ритм речи помогает четкому и ритмичному переживанию и, наоборот, ритм переживания -- четкой речи. Конечно, все это помогает, если эта четкость хорошо оправдана изнутри предлагаемыми обстоятельствами или магическим "если б".

Сегодня Аркадий Николаевич велел завести большой метроном и установил его на медленный темп. Иван Платонович, как всегда, отмечал звонком такты.

Потом завели один малый метроном, указывавший ритм речи.

Аркадий Николаевич предложил мне говорить под их аккомпанемент.

-- Что говорить? -- не понимал я.

-- Что хотите! -- отвечал он.

-- Расскажите нам случай из вашей жизни или что вы делали вчера, или о чем думали сегодня.

Я стал вспоминать и рассказывать то, что видел накануне в кино. Метрономы тем временем отбивали удары, а звонок звонил, но это не имело никакого отношения к моим словам. Механизм работал сам по себе, а я говорил сам по себе.

Аркадий Николаевич рассмеялся и заметил.

-- На нашем жаргоне это называется "музыка играет, а штандарт скачет"¹⁷.

-- Не удивительно, потому что мне неясно, как говорить под метроном!-- нервничал и оправдывался я.

-- Можно петь, произносить стихи в темп и в такт, стараясь, чтоб цезура и скандирование совпадали с известными моментами ударов механизмов. Но как проделать то же самое с прозой? В каких местах должно происходить это совпадение, мне непонятно,-- жаловался я.

И в самом деле, то я опаздывал, то слишком рано делал акцентуацию, то слишком затягивал темп, то слишком ускорял его.

Во всех этих случаях происходило расхождение с ударами метронома.

Но вот вдруг, совсем случайно, произошло подряд несколько совпадений и мне стало от этого чрезвычайно приятно.

Но радость продолжалась недолго. Темпо-ритм, случайно усвоенный, жил по инерции лишь несколько секунд, скоро исчез и снова наступил разнобой.

Я насильно налаживал новое совпадение, подделываясь под метроном. Но чем напряженнее я это делал, тем сильнее запутывался в ритме, тем больше мне мешали удары аппарата. Я перестал понимать, о чем говорил, и в конце концов остановился.

-- Не могу! У меня нет чувства темпа и чувства ритма! -- решил я, едва сдерживая слезы.

-- Неправда! Не запугивайте себя!-- ободрял меня Аркадий Николаевич. -- Вы слишком требовательны к темпо-ритму в прозе. Поэтому он и не может дать вам того, что вы от него ждете. Не забывайте, что проза не стихи, совершенно так же, как обычные действия не танец. В них ритмические совпадения не могут быть строго регулярны, тогда как в стихах и в танце они старательно и заблаговременно подготовляются и подстраиваются.

У ритмичных людей больше случайных ударных совпадений, у менее ритмичных их меньше. Вот и все.

Я и стараюсь понять, кто из вас принадлежит к первой, а кто ко второй категории.

Лично вы можете быть спокойны, -- поправился он, -- потому что я причисляю вас к ритмичным ученикам. Но только вы не знаете еще одного приема, помогающего управлять темпо-ритмом. Слушайте внимательно. Я буду объяснять вам один важный секрет речевой техники.

Не только в музыке и в стихах, но и в прозе есть темпо-ритм. Но в обыкновенной речи он неорганизованный, случайный. В прозе темпо-ритм путаный: один такт произносится в одном ритме, а следующий -- совсем в другом. Одна фраза длинная, другая -- короткая, и у каждой из них свой особый ритм.

Все это в первую минуту наводит на грустную мысль:

"Доступен ли ритм прозе?!"

Вместо ответа спрошу вас. Приходилось ли вам слышать оперу, арию, песню, написанную не на стихотворный, а на прозаический текст? В таких произведениях ноты, паузы, такты, музыкальный аккомпанемент, мелодия, темпо-ритм организуют буквы, слоги, слова, фразы речи. Из всего взятого вместе складываются стройные, ритмические звуки музыки, подтекстованные словами. В этом царстве математического и размеренного ритма простая проза звучит почти стихом и получает стройность музыки. Попробуем и мы пойти по тому же пути в нашей прозаической речи.

Вспомним, что происходит в музыке. Звуки нот или голоса поют мелодию со словами. Там, где нехватает нот со словами, там вступает аккомпанемент или ставятся паузы, заполняющие недостающие счетные ритмические моменты такта.

То же самое мы делаем и в прозе. Буквы, слоги, слова заменяют нам ноты, а паузы, люфт-паузы, просчеты заполняют собой те ритмические моменты, на которые недостает словесного текста в речевом такте.

Звуки букв, слогов, слов, наконец, паузы, как вы уже знаете, являются превосходным материалом для создания самых разнообразных ритмов.

При перманентном совпадении слогов и слов с сильными моментами ритма наша прозаическая речь на сцене может быть до известной степени приближена к музыке и к стиху.

Мы это видим в так называемых "стихах в прозе", а также и в произведениях новейших поэтов, которые можно было бы назвать "прозой в стихах", -- так близко они подходят к разговорной речи.

Таким образом, темпо-ритм прозы создается из чередования сильных, слабых моментов речи и паузы. При этом надо не только говорить, но и молчать, не только действовать, но и бездействовать в темпо-ритме.

Паузы и люфт-паузы в стихотворной и прозаической речи получают большое значение не только потому, что они являются частицей линии ритма, но и потому, что им уделена важная, активная роль в самой технике создания и овладения ритмом. Паузы и люфт-паузы налаживают совпадения сильных моментов ритма речи, действия, переживания с такими же моментами внутреннего просчета.

Этот процесс дополнения недостающих ритмических моментов паузами и люфт-паузами некоторые специалисты называют "т_а_т_а_т_и_р_о_в_а_н_и_е_м".

Объясню происхождение слова, тогда вы лучше поймете и самый процесс.

Когда мы напеваем мелодию с забытыми или неизвестными нам словами, последние заменяются нами ничего не значащими звуками, вроде "та-та-ти-ра-ра" и т. д.

И мы пользуемся этими звуками при мысленном просчете ритмических пауз, заполняющих в наших речевых тактах нехватку слов и движений. Отсюда и название "тататирование".

Вас смущала случайность ритмических совпадений в прозаической речи. Теперь вы можете успокоиться: есть средство бороться со случайностями. Это средство -- в "т_а_т_а_т_и_р_о_в_а_н_и_и".

С е_г_о п_о_м_о_щ_ь_ю м_о_ж_н_о с_д_е_л_а_т_ь п_р_о_з_а_и_ч_е_с_к_у_ю р_е_ч_ь р_и_т_м_и_ч_н_о_й.

Придя сегодня в класс, Аркадий Николаевич обратился ко всем ученикам и предложил им сказать в темпо-ритме начальную фразу гоголевского "Ревизора":

"Я пригласил вас, господа, с тем, чтоб сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор!"

Ученики поочередно произносили фразу, но ритма не добились.

-- Начнем с первой половины предложения, -- приказал Аркадий Николаевич. -- Улавливаете ли вы ритм в этих словах?

Ответы оказались разноречивые.

-- Можете ли вы написать стихи на эту фразу, приняв ее за первую строку? --предложил Аркадий Николаевич.

Началось коллективное стихоплетство, в результате которого явилось нижеследующее "создание":

Я приглас_и_л вас, господ_а_, с т_е_м,

Чтоб сообщ_и_ть вам поскор_е_й всем,

Что ревизор к нам едет сам.

-- Кто?

Инкогнито прибудет к нам.

-- Что?¹⁸

-- Видите!-- радовался Торцов. -- Очень плохие, а все-таки стихи! Значит, в нашем прозаическом такте есть ритм.

Теперь произведем проверку со второй половиной фразы: "чтоб сообщить вам пренеприятное известие", -- предложил Аркадий Николаевич.

И на эти слова тоже мигом были сочинены плохие стихи:

Чтоб сообщить вам

Пренеприятное известие

И избежать нам

Так вдруг нагрянувшее бедствие.

И это новое "произведение" убедило нас в наличности ритма и в другой половине фразы. Скоро и на последний речевой такт были написаны стихи, а именно:

К нам едет ревизор!

Как едет, что за вздор!

-- Теперь я ставлю вам новую задачу, -- объявил Аркадий Николаевич. -- Соедините все три стихотворения с разными ритмами в одно и прочтите его подряд, без остановки, как одно целое "произведение".

Многие из учеников пытались разрешить задачу, но у них ничего не вышло.

Разные размеры каждого из насильственно соединенных вместе стихотворных тактов точно с ненавистью отталкивались друг от друга и ни за что не хотели сливаться. Пришлось самому Торцову взяться за работу.

-- Я буду читать, а вы слушайте и останавливайте, если вас слишком сильно покоробит нарушение ритма, -- условился он перед началом чтения.

Я приглас_и_л вас, господ_а_, (гм) с т_е_м, (тра-т_а_)

Чтоб сообщ_и_ть вам (гм) пренеприятное изв_е_стие.

Я расскажу вам поскор_е_й (гм) все_м_, (тра-т_а_)

Как избеж_а_ть нам (гм) так вдруг нагрянувшее бедствие.

Ну, сл_у_шайте мен_я_, друзь_я_ (гм),

Я.........(тр_а_-та)

Беспок_о_юсь с некоторых п_о_р (гм) --

К н_а_м _е_дет ревиз_о_р (тра-т_а_).

-- Раз что вы, несмотря на путаность стихов, не остановили меня, значит, мои переходы от одного размера стихов к другим размерам, ритмам не слишком вас шокировали.

Иду дальше. Сокращаю все стихи и приближаю их к тексту Гоголя, -- объявил Аркадий Николаевич.

Я пригласил вас, господа, (гм)

с тем, (тра-т_а_)

чтоб сообщить вам (гм)

пренеприятное известие (та):

к нам едет ревизор (тра-т_а_).

-- Никто не возражает, значит, прозаическая фраза может быть ритмичной, -- резюмировал Торцов.

Все дело в том, чтоб уметь соединить вместе разнородные по ритму фразы.

Мы устанавливаем теперь, что "тататирование" помогает в этой работе. Оно делает почти то же, что дирижер оркестра и хора, которому надо перевести всех музыкантов, певцов, а за ними и всю толпу слушателей из одной части симфонии, написанной, скажем, в 3/4, в другую, написанную в 5/4. Это не делается сразу. Люди, и тем более целая толпа их, привыкнув в одной части симфонии жить известной скоростью и размеренностью, не могут сразу освоиться с совсем другим темпом и ритмом новой части симфонии.

Нередко дирижеру приходится помогать всей массе исполнителей и слушателей перейти в новую волну ритма. Нужны для этого предварительные вспомогательные просчеты, своего рода "тататирования", которые старательно отбивает дирижер своей палочкой. Он добивается своей задачи не сразу, а проводит исполнителей и слушателей через ряд переходных ритмических ступеней, последовательно подводящих к новому счету.

И мы должны делать то же, чтоб переходить из одного речевого такта с его темпо-ритмом в другой речевой такт, с совсем другой скоростью и размеренностью. Разница в этой работе у нас и у дирижера в том, что он это делает явно, с помощью палочки, а мы скрыто, внутренне, с помощью мысленного просчета или "тататирования".

Эти переходы нужны прежде всего нам самим, артистам, для того чтоб четко и определенно вступать в новый темпо-ритм и уверенно вести за собой объект общения, а через него и всех зрителей театра.

"Тататирование" в прозе является тем мостом, который соединяет самые разнообразные фразы или такты самых разнообразных ритмов.

В конце урока мы разговаривали под метроном по упрощенному способу, то есть как в жизни, но только старались, чтоб сильные моменты слов и слоги там, где можно, совпадали с ударами механизма.

В промежутках же между ними мы укладывали ряд слов и фраз так, чтоб можно было, не меняя смысла, логически правильно делать очередные совпадения ударов. Нам удавалось также пополнять недостающее в такте слово просчетом и паузами. Конечно, такое чтение тоже очень произвольно и случайно. Тем не менее и оно создавало стройность и бодрило меня внутренне.

Э_т_о_м_у в_о_з_д_е_й_с_т_в_и_ю т_е_м_п_о-р_и_т_м_а н_а п_е_р_е_ж_и_в_а_н_и_е А_р_к_а_д_и_й Н_и_к_о_л_а_е_в_и_ч п_р_и_д_а_е_т о_г_р_о_м_н_о_е з_н_а_ч_е_н_и_е.

Фамусов

Что за оказия! Молчалин, ты, брат?

Молчалин

Я-с.

Фамусов

Зачем же здесь, и в этот час? --

проговорил Аркадий Николаевич из первого акта "Горя от ума" Грибоедова. Потом, после некоторой паузы, он повторил:

-- Вот так оказия! Это ты, братец мой, Молчалин?

-- Да, это я.

-- Как же ты очутился здесь и в такое время?-- проговорил Аркадий Николаевич те же фразы в прозе, Лишив речь как стихотворного ритма, так и рифмы.

-- Смысл один и тот же, что и у стиха, а какая разница! В прозе слова расплылись, потеряли сжатость, четкость, остроту и категоричность, -- объяснял Аркадий Николаевич. -- В стихах же все слова необходимы и нет лишних. То, что в прозе говорится в целой фразе, в. стихах нередко передается одним-двумя словами. И какая отделка, какая чеканка! "Проза -- квёлая, стихи -- дробненькие", -- определил мне совсем простой человек.

Скажут, что разительное отличие между сопоставляемыми мною примерами стихов и прозы происходит оттого, что первые писал сам Грибоедов, вторые же неудачно придумал я.

Да, это, конечно, правда. Тем не менее утверждаю, что если б даже сам великий поэт написал прозу, он не смог бы передать в ней того драгоценного, что есть в стихах Грибоедова, их четкости р_и_т_м_а и остроты р_и_ф_м_ы. Например, при встрече с Фамусовым в первом акте для выражения панического ужаса Молчалина ему дается т_о_л_ь_к_о о_д_н_о с_л_о_в_о: "Я-с". На что следует вопрос и реплика Фамусова, кончающаяся словом "час".

Чувствуете ли вы четкость, законченность ритма и едкость рифмы: "я-с" и "час"?

С_о_в_е_р_ш_е_н_н_о т_а_к ж_е з_а_к_о_н_ч_е_н_н_ы, ч_е_т_к_и и о_с_т_р_ы д_о_л_ж_н_ы б_ы_т_ь у и_с_п_о_л_н_и_т_е_л_я М_о_л_ч_а_л_и_н_а е_г_о в_н_у_т_р_е_н_н_и_е ч_у_в_с_т_в_о_в_а_н_и_я, п_е_р_е_ж_и_в_а_н_и_я и в_н_е_ш_н_я_я п_е_р_е_д_а_ч_а с_к_р_ы_т_о_г_о п_о_д с_л_о_в_а_м_и у_ж_а_с_а, р_а_с_т_е_р_я_н_н_о_с_т_и, п_о_д_о_б_о_с_т_р_а_с_т_и_я, и_з_в_и_н_е_н_и_я, с_л_о_в_о_м, в_с_е_г_о п_о_д_т_е_к_с_т_а, п_е_р_е_ж_и_в_а_е_м_о_г_о в_н_у_т_р_и М_о_л_ч_а_л_и_н_ы_м.

Стихи чувствуются иначе, чем проза, потому что у них другая форма.

Но можно сказать и наоборот: у стихов другая форма, потому что их подтекст переживается иначе.

Одно из главных отличий между прозаическими и стихотворными формами речи в том, что у них разные темпо-ритмы, что их размеры по-разному влияют на нашу эмоциональную память, на наши воспоминания, чувствования, переживания.

На основании этого мы устанавливаем, что ч_е_м р_и_т_м_и_ч_н_е_е с_т_и_х_о_т_в_о_р_е_н_и_е и_л_и п_р_о_з_а_и_ч_е_с_к_а_я р_е_ч_ь, т_е_м ч_е_т_ч_е д_о_л_ж_н_ы п_е_р_е_ж_и_в_а_т_ь_с_я и_х м_ы_с_л_и, ч_у_в_с_т_в_а и в_е_с_ь п_о_д_т_е_к_с_т. И, н_а_о_б_о_р_о_т, ч_е_м ч_е_т_ч_е и р_и_т_м_и_ч_н_е_е м_ы_с_л_и, ч_у_в_с_т_в_а и п_е_р_е_ж_и_в_а_н_и_я, т_е_м б_о_л_ь_ш_е о_н_и н_у_ж_д_а_ю_т_с_я в р_и_т_м_и_ч_н_о_с_т_и с_л_о_в_е_с_н_о_г_о в_ы_р_а_ж_е_н_и_я.

В э_т_о_м п_р_о_я_в_л_я_е_т_с_я н_о_в_ы_й в_и_д в_о_з_д_е_й_с_т_в_и_я т_е_м_п_о-р_и_т_м_а н_а ч_у_в_с_т_в_о и ч_у_в_с_т_в_а -- н_а т_е_м_п_о-р_и_т_м.

Помните, как вы выстукивали и дирижировали темпы и ритмы разных настроений, действий, даже образов, рисовавшихся вашему воображению? Тогда мертвые стуки и их темпо-ритмы возбуждали вашу эмоциональную, память, чувство и переживание.

Если это удавалось с помощью простых стуков, то тем легче добиться того же через посредство живых звуков человеческого голоса, темпо-ритма букв, слогов и слов, скрывающих в себе подтекст.

Но даже при полном непонимании смысла слов их звуки действуют на нас своим темпо-ритмом. Например, мне вспоминается монолог Коррадо из мелодрамы "Семья преступника" в исполнении Томазо Сальвини. Этот монолог описывал побег каторжника из тюрьмы¹⁹.

Не зная итальянского языка, не понимая слов, того, о чем рассказывали, я вместе с артистом сильно чувствовал все тонкости его переживания. Этому способствовали в значительной степени не только прекрасные интонации артиста, но и необыкновенно четкий и выразительный темпо-ритм его речи.

Кроме того, вспомните целый ряд стихотворений, в которых с помощью темпо-ритма рисуются звуковые образы, то звук колоколов, то скач лошади. Так, например:

Вечерний звон,

Вечерний звон,

Как много дум

Наводит он!

Или:

Wer reitet so spät durch Nacht und Wind?

Das ist der Vater mit seinem Kind ²⁰

-- Речь складывается не только из звуков, но и из остановок,-- объяснял сегодня Аркадий Николаевич. -- Как те, так и другие должны быть пропитаны темпо-ритмом.

Он живет в артисте и проявляется во время его пребывания на сцене, как в действиях и движениях, так и при неподвижности, как в речи, так и в молчании. Интересно теперь проследить, как сочетаются между собой в эти моменты темпы и ритмы движения, бездействия, речи и молчания. Этот вопрос особенно важен и труден в стихотворной форме речи. К ней я и обращаюсь теперь.

Трудность в том, что в стихе существует предел продолжительности остановки речи. Этот предел нельзя безнаказанно переступать, потому что чрезмерно затянутая пауза рвет линию темпо-ритма речи. Благодаря этому как говорящий, так и слушающий забывают предыдущую скорость, размеренность стиха и выбиваются из власти темпа и ритма. Тогда приходится заново входить в них.

Это разбивает стих и создает в нем трещину. Однако бывают случаи, когда такие продолжительные остановки неизбежны по требованию самой пьесы, которая вклинивает в стих длинные, безмолвные действия. Вот, например, в первой сцене первого акта "Горя от ума" Лиза стучится в дверь спальни Софьи, чтоб прекратить затянувшееся до рассвета любовное свидание ее барышни с Молчалиным. Сцена идет так:

Лиза

  (у двери комнаты Софьи)

...И слышут, не хотят п_о_н_я_т_ь,

Ну чтобы ставни им о_т_н_я_т_ь?

(Пауза. Видит часы, соображает.)

Переведу часы, хоть знаю, будет гонка,

Заставлю их и_г_р_а_т_ь.

(Пауза. Лиза переходит, открывает крышку часов, заводит или нажимает кнопку, часы играют. Лиза пританцовывает. Входит Фамусов.)

Лиза

Ах! барин!

Фамусов

Барин, д_а.

(Пауза. Фамусов идет к часам, открывает крышку, нажимает кнопку, останавливает звон часов.)

Ведь экая шалунья ты, д_е_в_ч_о_н_к_а.

Не мог придумать я, что это за б_е_д_а!

Как видите, в этих стихах очень длинные обязательные паузы из-за самого действия. Нужно еще добавить, что трудность выдерживания пауз среди стихотворной речи усложняется заботой о сохранении рифмы.

Чересчур длинный перерыв между словами "г_о_н_к_а" и "д_е_в_ч_о_н_к_а" или между "д_а" и "б_е_д_а" заставляет забывать рифмующиеся слова, что убивает и самую рифму, а чересчур короткий перерыв и торопливое, скомканное действие нарушают п_р_а_в_д_у и в_е_р_у в подлинность совершаемого д_е_й_с_т_в_и_я. Необходимо сочетать между собой время, перерывы рифмованных слов и правду действия. Во все эти моменты чередования речи, пауз и безмолвных действий "тататирование" поддерживает внутренний ритм. Он создает настроение, вскрывающее чувство, которое естественным путем втягивается в творчество.

Многие из исполнителей ролей Лизы и Фамусова, боясь продолжительных бессловесных остановок речи, чересчур торопливо выполняют обязательные по пьесе действия, чтоб поскорее вернуться к словам и к нарушенному темпо-ритму. Создается суетливость, убивающая правду и веру в совершаемые на сцене действия. Суетливость комкает подтекст, его переживания, а также внутренний и внешний темпо-ритм. Такая скомканность действия и речи становится простым сценическим недоразумением. Как то, так и другое скучно на сцене и не привлекает внимания зрителей, а, напротив, отталкивает его и ослабляет интерес к тому, что происходит на подмостках. Вот почему актеры, о которых я говорю, напрасно так торопливо бросаются к часам, так суетливо заводят или останавливают их. Этим они только выдают свою беспомощность, боязнь пауз, неоправданную суетливость и отсутствие внутреннего п_о_д_т_е_к_с_т_а. Следует поступить иначе, а именно: спокойно, не торопясь, но и не перетягивая перерыва речи, выполнить действие, не останавливая внутреннего просчета, руководясь чувством правды и чувством ритма.

При возобновлении речи после длинной паузы надо на секунду усиленно подчеркнуть стихотворный темпо-ритм. Такое преподнесение его поможет как самому исполнителю, так и зрителям вернуться к нарушенным и, может быть, забытым скорости и размеру стиха. Вот в эти минуты "тататирование" снова оказывает нам неоценимую услугу. Оно, во-первых, наполняет длинную паузу мысленным ритмическим просчетом, во-вторых, тем самым оживляет ее, в-третьих, держит связь с темпо-ритмом предыдущей фразы, прерванной паузой, в-четвертых, при возобновлении чтения мысленное "тататирование" вводит в прежний темпо-ритм.

Вот что происходит в это время в речи и с остановками произносящего стихи.