Когда стандарты воспитания не работают

А они не работают с ними почти всегда. И иногда понятия не имеешь, что и как сделать для того, чтобы осуществить необходимое.

Начало июня, длинные, светлые вечера, когда и самим-то не хочется уходить с улицы, и детей вовремя укладывать в постель. Иду на компромисс – ложимся попозже и встаем попозже, но в рамках допустимого, т.е. не позднее, чем без четверти восемь утра. Отправляю мыться - идут и застревают в ванной. После некоторого периода шума воды воцаряется таинственная тишина, перемежаемая взрывами смеха. Сначала смех меня радует – это здоровый детский смех и все такое прочее. Но время идет, на попытки прекратить веселье парни не реагируют никак (я бы на их месте тоже не торопилась). Тогда, исполнившись благородного негодования, кричу из-за двери:

- Тушу свет! Выходить по одному, руки за голову!

И тушу.

Тут же выходят по одному, довольно гогоча. Стасик с улыбкой до ушей:

- Ну, вы прямо как Жеглов!

Наверное, лучше быть похожей на какой-нибудь обаятельный и нежный женский персонаж, но… В данном случае сработал только Жеглов. Спасибо ему.

Накануне устроили игру в «ментов» прямо перед сном, причем обзавелись оружием, отчасти тут же импровизированным из деталей разных конструкторов. Еле уложила спать. Пришлось конфисковать арсенал. На следующем дежурстве предупреждаю:

- Если хотите играть в «ментов», начинайте пораньше, и как придет время, чтобы сдали оружие.

Восприняли серьезно, и уже после второго сигнала о прекращении «войнушки» по очереди подошли, добровольно сдавая оружие. Осталось только спрятать его в шкаф.

Задумалась – а кто я сегодня? Явно опять не Золушка.

Все страсти у нас разгораются именно перед сном. Это нормально – никакому здоровому ребенку не хочется по доброй воле завершать интересный день, в котором еще столько не сделано. Очередное завершение вечера в глубинах мягкого уголка, где они болтают и тузят друг друга, и тут же показывают фокусы на картах, наперстках и веревках. Тут меня еще угораздило заметить тени на стене от вечерней боковой подсветки. Невольно вытянула руки, и на стене появилась морда зайца, который вдруг начал меняться, как в фильме ужасов. В результате отход ко сну задержался еще минут на пятнадцать. Но зато мальчишки показали сами себе театр теней. Их руки намного ловчее моих, их мозг впитывает новую информацию и тут же творчески ее перерабатывает.

Опять призываю спать. Сорвались разом и ринулись в спальни. Немытые. Этого я не выдержала и, раскинув руки, загородила вход:

- Только через мой труп! Мыться!

Сашка скомандовал всем:

- А пошли мыться!

Команда развернулась и подобно стае саранчи устремилась в ванную. Только Коля повернулся и заметил:

- А я не хочу мыться через ваш труп.

Устами младенца…

Он будет летать!

На спектакле Театра сказок и сказкотерапии. Несколько слов о нем – он существует при нашей профессиональной Ассоциации психотерапевтов и психологов г. Тольятти уже несколько лет. Однажды ко мне в поликлинику на прием пришел некто Виктор Викторович Савин и представился режиссером кукольного театра, каковым и оказался в действительности. И предложил идею такого театра, в котором дети могли бы решать свои проблемы, даже исцеляться душевно. И он мне оставил кассету со сказками Дмитрия Соколова, сказочника и психотерапевта, по которым он написал сценарий для спектакля «Венок сказок». В этом венке оказались три сказки Соколова – про фиолетового котенка, боюски и чайку Долли и две – Дональда Бисетта, английского сказочника – про поросенка, который хотел научиться летать, и «Под ковром». Пришел он ко мне, потому что узнал, что я занималась тогда с детьми методом кукольного театра. В общем, мы договорились с главным врачом городской поликлиники №2 А.А. Христом (спасибо ему!), написали совместный проект и заявку на конкурс грантов в фонде Тольятти. Мы выиграли конкурс и получили денежный грант. Там появился спектакль «Венок сказок». Актеров в нем было всего двое – сам В.В. и его жена Наташа, но они умудрились сделать прекрасную постановку, которую я сама смотрела много раз с неослабным удовольствием. И вот мы с В.В. решили показать этот спектакль приютским детям. Были сомнения, поймут ли большие ребята очень детский спектакль, смогут ли они вообще высидеть без обычных своих разборок и взаимных оскорблений. И решились.

Удивительно здорово смотрели они спектакль. Я боялась расхлябанного и нецензурного поведения, но они сели чинно и сидели весь спектакль, как в лучших домах. Только самые маленькие после пятнадцати минут доступного им сосредоточения начали потихоньку галдеть, но никого из прочих это не смутило и не воодушевило. Наши средние и старшие смотрели во все глаза, некоторые, подавшись вперед, как будто впитывая в себя каждый момент спектакля. Я не ожидала, что они еще до такой степени дети, и такие чистые, неиспорченные в глубине своей. Так может смотреть сказку только очень хороший, нерастраченный ребенок, сохранивший какую-то веру в жизнь (каким чудом?) при внешней циничности своего поведения.

В последней сказке поросенок, который хотел научиться летать, полетав на крылышках, оказался, как легендарный Икар, слишком близко от солнца, и упал в море. В сказке Бисетта он спасся и выплыл на берег. Актер (Виктор Викторович) спросил детей:

- Как вы думаете, он будет еще летать?

Ответом было дружное «нет».

Вот чем приютские дети отличаются от домашних, в которых верят их родители. Обычные наши зрители из детских садов и школ отвечают дружно «да» с редкими «нет». Но приютские дети особенные, жизнь показала им слишком много крушений надежд, любви и веры.

И тогда Виктор Викторович пылко воскликнул:

- Он будет летать, будет!

Зал зашелся аплодисментами, которые перешли в чинную, серьезную и торжественную овацию. Высшая оценка публики. Маленький, только вчера поселившийся у нас со своей мамой мальчик, с сияющими от восторга глазами подошел к актерам и попросил разрешения погладить фиолетового котенка, что ему, конечно же, разрешили. А потом на улице у В.В. состоялась пресс-конференция. Его окружили ребята, причем, в основном мальчишки, и выясняли, как стать актерами-кукольниками. И не только это. А мы потом до позднего вечера перезванивались с В.В. – переваривали свои впечатления. Их было в тот день очень много.

Заповедник «боюсок»

А это уже событие по следам этого спектакля. Прежде нужно рассказать об одной сказке из этого спектакля. Она была написана Дмитрием Соколовым – психотерапевтом, писателем, сказочником. И надо сказать, что у него имелся свой опыт работы в детском доме. Судя по реакции наших ребят на его сказки – хороший, нужный опыт. Так вот – сначала его сказка, которая называется «Дед, внучка и боюски». В этой сказке есть дед и его внучка, которая всего на свете боится и потому ничего не может делать. Заболел дед от переутомления, слег, а внучке пришлось на базар идти. А денег-то нет. И вот надоумил ее мужичок один что-нибудь продать. А у нее и нет ничего, кроме «боюсок», страхов своих. И, что вы думаете – продала она-таки свои боюски за хорошие деньги. Купил их народ и для курей, чтобы далеко не улетали со двора, и для кошки, чтобы не крала сметану, и для козы, чтобы не бодалась (тут я уже сама пошла выдумывать). Вернулась внучка к деду веселая, и с деньгами, да с лекарствами и продуктами. Дед на радостях и без лекарств поправился.

В конце спектакля Виктор Викторович спросил ребят:

- А у вас боюски есть?

- Есть! – отозвались довольно дружно.

- Ну, так рисуйте их и продавайте!

Ответом было неясное и сдержанное гудение. Как?

И вот после спектакля стала думать – как? Да и что тут долго думать – в сказке же все ясно. Взяла большую хорошую коробку от старой настольной игры, на которой изображена конница русской армии, написала на коробке «заповедник боюсок» и положила туда конфет и маленьких игрушек от киндер-сюрпризов. Чтобы обменивать их на боюски. Которые останутся потом в заповеднике под охраной. Принесла коробку на очередное дежурство. Знала только одно – сделать надо это «между прочим», ненавязчиво. Коробка привлекла внимание, начали подходить.

- А что это, зачем?

Объяснила.

- А мне можно?

- Ну, почему же нет. Боюсок меньше, смелости больше. Ведь и конфеты и талисманы смелостью заряжены – пусть понемножку, но и ту откуда-то надо взять.

- А дайте конфетку!

- Ну, если тебе конфетка нужна – вон, в шкафу есть, такие же, только незаряженные.

Сели рисовать. А потом образовалась целая очередь сдающих. Не ожидала такой активности. Оказывается, боюсок-то у них премного. Да еще каких. И змей, и темноты, и злой старушки, и бабы яги, и наркоманов, и маньяков, и высоты. Тут же и рассказали про свои страхи, т.к. прием-торговлишка проводился индивидуально. Они здорово чувствовали эту потребность в определенной таинственности происходящего – и мальчики и девочки. Самые старшие тоже поинтересовались, что происходит. Меня поразили лица выслушавших объяснения, особенно двух самых старших, семнадцатилетних ребят – они как-то растерянно потеплели, как будто соприкоснулись с каким-то маленьким и хорошим чудом. Конечно, самим рисовать им было уже не к лицу, но внутри них сказка все-таки произвела свое волшебное действо.

На очереди остались только наши малыши, самому старшему из которых восемь лет. Они, похоже, сначала не поняли, как можно рисовать боюски. Поговорила с воспитателем. Она объяснила, что они вообще избегают этой темы, чтобы не провоцировать страхи. Это позиция педагогов, недостаточно знакомых с душевной жизнью детей. Прячь - не прячь эту тему – все равно вылезет, да еще неожиданно для вытеснивших эту проблему взрослых. Помните парад приведений?