Дирекции Государственного Театра имени Евг. Вахтангова
Телеграмма
29 мая 1937
При всем искреннем желании время и здоровье не дали мне возможности написать воспоминания о милом, всеми нами любимом покойном Евгении Богратионовиче. Верьте, что не нежелание, а невозможность помешала мне, верьте также, что я искренно чту память о покойном большом художнике и вашем руководителе. Всей душой мысленно с вами.
Станиславский
Л. М. Леонидову
2 июля 1937 Москва
Дорогой Леонид Миронович!
Я был на заседании и участвовал в очень обстоятельных прениях по вопросу о N 1. Ваше заявление было прослушано и долго обсуждалось всеми со всем вниманием. Мое заявление тоже обсуждалось. Мое положение хуже Вашего. N был направлен ко мне отцом, так что я несу за него известную ответственность. Я тоже заступался за него. Но перед открывшимися фактами мне пришлось отступить. Не советую и Вам настаивать, пока Вы не узнаете дела ближе. N не уволили окончательно, а предложили родителям обратить на сына особое внимание. Через год он может вернуться. Держать его в том виде, в каком он сейчас находится, -- нельзя, мы не имеем на это права, хотя он и нужный человек по своему амплуа.
Я думаю, что, когда Вы разберете дело так, как мы его мучительно разбирали, Вам будет стыдно за Ваше заявление об уходе из студии. Мы, старики, работающие для искусства, ради идеи, не должны так легко отказываться и от борьбы за нее. Вспомните изгнание из Художественного театра жены моего друга Шидловского, которое сыграло такую роль в дисциплине Художественного театра. Это изгнание было тяжелее и более жестоко, чем то, которое сделано сейчас2. Вы знаете меня, я жалостливый человек, и поймете, как мне трудно было дать свой голос за решение вопроса. Радомысленский в этом деле не виноват. Выступала вся общественность.
Главное -- не раздувать этого дела.
Обнимаю Вас.
Ваш К. Станиславский
2/VII 37
Л. Я. Гуревич
Москва, 6-го июля 1937 года
6 июля 1937
Дорогая Любовь Яковлевна,
очень тронут Вашим письмом, но ответить на него смогу только из Барвихи, куда переезжаю 15 июля. Здесь в Москве не дают жить: зачеты в студии 1, и подготовка к юбилейному спектаклю в Оперном театре2, и пропасть мелочи всякой. Вот причина моего молчания. Как бы хотелось повидать Вас, но как это сделать?
Обнимаю Вас крепко, как люблю.
Ваш К. Станиславский
H. H. Праховой
Москва, 15 июля 1937
15 июля 1937
Многоуважаемая Наннина Николаевна.
Я сейчас не занимаюсь административными делами театра, контора же его в летнее время закрыта до начала сезона. Таким образом, я не в курсе и спросить мне некого, будет ли набор осенью в штаты театра. Что же мне посоветовать Вам? Напишите еще раз в театр к 25 августа и спросите, не будет ли при начале сезона каких-либо приемов.
К сожалению, в то время я буду еще в санатории и не смогу помочь Вам. Одновременно пошлите запрос и в Оперно-драматическую студию моего имени: Москва, ул. Горького, 22 -- на имя Вениамина Захаровича Радомысленского. Скажите в письме, что я Вам посоветовал писать ему и что я лично ему говорил о Вас 1. Я тем более буду счастлив, если Вам удастся попасть к нам, что я хорошо знал Вашего дедушку и даже был причиной одной неприятности с ним. Это было у С. И. Мамонтова, Ваш дедушка ставил картину "Олимп", и на двухэтажных подмостках мы изображали богов 2. Когда он устраивал меня, я нечаянно сел на конец его плаща, после этого он полез наверх и там очутился совсем нагим, так как плащ сполз с него при резком движении.
Искренно буду рад встретиться с Вами в нашем театре, а до тех пор желаю Вам успеха. С благодарностью возвращаю Ваши фотографии.
Сейчас узнал: прием будет. Посылайте письмо к концу августа в Художественный театр на имя заведующего учебной частью т. Протасевича.
Жму Вашу руку.
К. Станиславский
A. A. Остужеву
Телеграмма
27 сентября 1937
Барвиха
Как мы счастливы, что можем от всего сердца поздравить ваш великий театр и Вас лично с вполне заслуженными высокими наградами -- званиями и орденами1. Дорогой нам всем театр и Ваш большой талант оценены по заслугам, и это сознание делает нас счастливыми.
Станиславский, Лилина
П. Гзеллю
Телеграмма
1 августа 1937
Москва
Общими усилиями трудящихся народов всего мира создадим новую великую человеческую культуру, которая сделает войну ненавистной, ненужной и заставит навсегда замолчать пушки1.
К. Станиславский