Из личного архива б.р. лозинского

В эти дни город украшен флагами и гербами государства. К. Пятс избран по­чётным гражданином города, и по этому случаю на Ратушной площади поднят штандарт. Во всех школах и обществен­ных местах состоялись торжественные акты по случаю Дня независимости. В трёх храмах города (лютеранской Александров­ской церкви, Спасо-Преображенском со­боре и Свято-Троицкой церкви) вече­ром — торжественные богослужения для школьников и педагогов, в которых приняли участие около 2 тыс. учеников36.

Второй пример касается общегосударственной недели трезвости, которая ежегодно проходила по всей стране в конце 1930-1940 гг. В 1940 г. она четвёртая по счёту и проходит с 27 января по 4 февраля под общим лозунгом оздоровления клубной деятельности, девизом к которой стали слова: «Вместо питейных заведений организуем трезвые клубы! Вместо вина и пива будем употреблять натуральные соки!» По предложению епископа Павла (Дмитровского), общество «Православ­ный миссионер» разрабатывает специаль­ную просветительскую программу: лекцию в школе Льнопрядильной фабрики на тему «Пророки Ветхого Завета — обличители пьянства» (читает о. Ростислав Лозинский); акт трезвости в Народном доме Суконной мануфактуры, где с докладами выступают епископ Павел (Дмитров­ский), о. Ростислав Лозинский и Михаил Лукканен; затем, в сопровождении световых картин, рассказано об «истинном друге человечества — д-ре Ф.И. Гаазе». Аналогичные тематические встречи были организованы в ивангородской Успенской церкви, а также в Спасо-Преображенском соборе 37.

Для поддержки духовного просвеще­ния государство учредило специализиро­ванное правительственное учреждение — Секретариат пограничных земель, который, во-первых, содействовал передаче в руки священников права преподавания Закона Божиего в школах русских сёл Принаровья и Причудья, что дало возможность Церкви напрямую работать с молодёжью в рамках школьной деятельности; во-вторых, тот же Секретариат содействовал определению окладов законоучителям-священникам, чем укрепил материальную базу сельских пастырей; в-третьих, организовал съезд погранич­ного духовенства в Таллинне, к которому Нарвская епархия присоединила однодневные чтения по методике преподавания Закона Божиего в начальной школе, где законоучители испытывали наибольшие трудности 38.

Таким образом, мы можем с уверен­ностью говорить, что к 1940 г. в деле духовного просвещения народа между Эстонской Апостольской Православной Церковью и Эстонским государством сложились конструктивные отношения. К сожалению, дальнейший ход истории на десятилетия перечеркнул это позитивное сотрудничество и плодотворное начи­нание.

Ещё одним новшеством этого периода становится организация при приходе Дамского кружка, основная цель которого — благотворительность. Вообще нужно сказать, что общественная деятельность в городе в то время была чрезвычайно развита, но потребность помогать другим проистекала отнюдь не от изобилия и ма­териального достатка (город в целом жил небогато), а от сострадания и любви к ближнему. Дамы занимались организацией помощи бедным и неимущим слоям населения; в первую очередь, это были обеды и сбор подарков к Рождеству Христову и Святой Пасхе. Причём помощь эта распространялась не только на членов прихода, но и вообще на всех мало­имущих горожан. Забота о ближних на­чинается с учреждения общества «Аbi» («Помощь»), организатором и казначеем которого выступил в 1937 г. о. Ростислав Лозинский. Общество предполагает своей целью помощь людям престарелым, без различения веры и национальности. В столовой ежедневно выдаётся 35 бесплатных обедов (в течение осени и зимы 1937 г. - 2958 на общую сумму в 380,20 крон), содержится она на членские взносы действительных членов общества — по 12 крон в год. Общество насчитывало 116 членов и большое число членов-соревнователей; от них поступало по 3 кроны в год. Кроме этого, общество собирало и отдельные частные пожертвования. Деятельность «Аbi» была нацелена главным образом на наиболее бедную — ивангородскую — часть города.

О начинании прихожан Свято-Троицкой церкви о. настоятель доложил на общем собрании городского духовенства 21 января 1938 г., и это сразу вызвало жи­вой отклик. Владыка Павел (Дмитровский) предлагает организовать помощь для бедных и в центральной части города. Для реализации этого большого и ответственного дела владыка приглашает принять в ней участие приходские Дамские кружки: они, обсудив этот вопрос у себя в приходах, делегируют представительниц на общее собрание для вынесения окончательного решения совместно с духовенством всего города под председательством владыки Павла (Дмитровского) 39.

Вначале это большое дело кажется многим неосуществимым. Больше всего пугает вопрос о необходимых средствах: ведь ежемесячно необходимо изыскивать более 100 крон. Однако организаторы столовой руководствовались словами своего епископа, твёрдо уверявшего: «Господь повелел нам накормить голодного, и я больше верю Христу, чем всякому человеческому расчёту». Дело действительно пошло с успехом. Столовая содержалась заботой всех нарвских православных приходов путём добровольного ежемесячного обложения каждого, кто пожелает оказать помощь нуждающемуся собрату. Ежедневно в столовой получали обед, состоявший из двух тарелок супа с мясом и 200 г хлеба, 26 человек. Современник отмечает: «...мне часто приходилось слышать удивленно-радостные слова сборщиц, говоривших, что они поражены той мягкостью и радостью, с которой люди отзываются на это глубоко христианское дело» 40.

Дамский кружок при Свято-Троицкой церкви организует в приходе сбор пожерт­вований для поддержки одной столовой в 1938 г., а в следующем году таковых уже три, в том числе и от общества «Abi» ⁴¹ . Тот же кружок занимается сбором средств для нужд приходской воскресной школы. Свою лепту в дело благотворительности вносит и администрация фабрик, выделяя к Великим праздникам дополнительные деньги на подарки.

Прихожане не оставляют заботами и ремонт храма и церковное имущество. В течение этих лет было переоборудова­но электрическое освещение в храме и парке, реставрированы две иконы, на по­жертвования прихожан изготовлены два новых киота в стиле иконостаса, сшиты два подризника, новые парчовые облаче­ния для священника и дьякона к Рождеству; за счёт мануфактуры проведён водо­провод в квартиры настоятеля и сторожа, а также осуществлен частичный наружный ремонт храма (покрашены купола и кры­ша с кокошниками). Не забыт был и пер­вый настоятель храма — по инициативе приходского правления его могилу приве­ли в порядок.

17-18 августа 1935 г.- храм отметил свой 60-летний юбилей. На торжества прибыл митрополит Александр (Паулус). В сослужении с ивангородским и нарвским духо­венством владыка отслужил всенощное бдение и заупокойную литию на могиле храмоздателя Александра Штиглица, а на­утро — Божественную литургию 42.

Заметим, что о ежегодном поминовении А. Штиглица или А. Половцова в 20-30-х гг. XX в. ничего не известно. Ви­димо, такой традиции не существовало, однако доподлинно известно, что каждый год, 22 июля, вечером в усыпальнице со­вершалась панихида на могиле Надежды Михайловны Половцовой. Объявления об этом регулярно публиковались в мест­ной прессе43. Трудно сказать, почему именно Надежду Михайловну в то время выделяли из числа погребённых в крипте.

Последним здесь похоронили, как мы по­мним, А.А. Половцова, супруга Надеж­ды Михайловны, и был он православно­го исповедания, а не лютеранином, как А.Л. Штиглиц. Вполне возможно, что её чтили, во-первых, как человека, подарив­шего храму запрестольный крест в сереб­ряной оправе с эмалевыми украшениями и ковчег, представлявший собой серебря­ный макет храма с пятью позолоченными главами. Обе вещи имели не только значительную сакральную ценность, но и яв­лялись драгоценными произведениями искусства. Во-вторых, именно Надежда Михайловна являлась наследницей имения и храма на Парусинке, которое от неё пе­решло к детям. На городском плане 1905 г. парк и дача именовались как «владения Половцовой», поэтому вполне логично предположить, что в молитвах поминать её могли и как благотворительницу, и как благоукрасительницу, и как зиждительницу храма сего. Весьма характерно, что имя Надежды Михайловны продолжало жить не только в молитвах ивангородских рабочих: вплоть до 1939 г. о ней хранили память «надеждинцы», уральские рабочие, трудившиеся на чугунолитейном за­воде в городе Надеждинске, названном так в честь Н.М. Половцовой 44.

Безусловно, важным событием тех лет стало и избрание на нарвскую кафедру епископа. В связи с тем, что долгое время церковным властям не удавалось подо­брать подходящего кандидата, на Малом соборе Эстонской Апостольской Право­славной Церкви при рассмотрении уста­ва Нарвской епархии 2 апреля 1937 г. - бы­ло выдвинуто предложение о ликвидации епархии из-за нецелесообразности её су­ществования. Тогда же митрополит Алек­сандр (Паулус), сделав для собравшихся обзор проблемы замещения кафедры Нарвского епископа, нашёл наиболее подходящей кандидатуру прот. Павла Дмитровского⁴⁵. Своё мнение по этому вопросу обсуждал каждый приход на своём собрании. Свято-Троицкая цер­ковь предложила священника нарвского Спасо-Преображенского собора о. Павла Дмитровского, заслуженно любимого все­ми прихожанами не только в Нарве, но и в Ивангороде. «Наш белый батюшка» — так ласково называли они его за совер­шенно седые волосы. 8-го июня 1937 г. – в Таллинне состоялось собрание Нарвской епархии, в котором приняли участие деле­гаты от 26 приходов. Одним из важнейших пунктов повестки дня стало избрание на кафедру протоиерея Павла Дмитровско­го. Все выступавшие на собрании говорили только в пользу кандидата, и в результате поимённого голосования все 26 приходов 9 июня 1937 г. - избрали себе нового вла­дыку. На следующий день Собор Эстон­ской Апостольской Православной Церкви, в присутствии 162 делегатов от 132 эстонских и 26 русских приходов, прослушал выступление митрополита Александра (Паулуса), и 125 голосами «за» и 46 «про­тив» утвердил решение епархиального собрания, избрав на нарвскую кафедру о. Павла Дмитровского. Новоизбранно­му кандидату в епископы собор пропел троекратное «аксиос», а о. Павел Дмит­ровский обратился к владыке и всем деле­гатам собора с благодарственной речью на эстонском языке. Делегатами на епархи­альном собрании и соборе от Свято-Тро­ицкого прихода стали о. Ростислав Лозин­ский (на епархиальном собрании он был избран секретарём) и церковный староста Пётр Андреевич Герасимов 46.

Для подготовки к хиротонии, назна­ченной на осень, был составлен комитет, в работе которого самое активное участие принимает о. Ростислав Лозинский. Ре­гент хора И.Ф. Архангельский деятельно работал в составе группы церковных ре­гентов — над богослужебным репертуа­ром и над количественным составом свод­ного хора: многие певцы из нецерков­ных хоров изъявили желание принять участие в хоровом пении на хиротонии. Кроме того, необходимо было органи­зовать спевки хора: ожидалось, что хиротония будет транслироваться по радио.

В конце концов, в сводном хоре оказалось 83 певчих, руководили им попеременно И.Ф. Архангельский, И.И. Челпанов, Л.В. и А.Н. Кузьмин⁴⁷. Хиротония по возведению протоиерея Павла Дмитров­ского в сан епископа Нарвского и Изборского состоялась 3 октября 1937 г. в нарвском Спасо-Преображенском соборе (на­кануне там же он был наречен епископом Нарвским и Изборским) 48.

Не остались в стороне от этого важного для епархии дела и прихожане Свято-Троицкой церкви. Накануне хиротонии они сделали денежные сборы, дирекция мануфактур пожертвовала по такому слу­чаю орлецы ⁴⁹, а певчие хора вошли в со­став сводного хора и пели за богослуже­нием. О. Ростислав Лозинский в числе других 22 священников и 6 дьяконов слу­жил за всенощной.

В этом же году епископ Павел (Дмит­ровский) дважды служил на Парусинке — 12 и 22 декабря 50.

В рассказе о приходской жизни тех лет невозможно обойти молчанием и тради­цию поминовения воинов северо-запад­ников, погибших в Ивангороде и Нарве от ран и тифа. Православная церковь всегда сугубо поминала усопших и предков в праздник Святой Троицы. Но в 1920-1930-х гг. эта молитва имела особенный смысл. Многим хорошо была памятна трагическая борьба Белого движения за освобождение России от большевиков, защита русскими Эстонии от наступавшей Красной армии и медленная, мучительная гибель Северо-Западной армии в Иванго­роде и Нарве. Судьба многих горожан (в том числе и духовенства) была так или иначе связана с судьбой Белого движения. Многие православные глубоко переживали гибель старой России, культуры и Церкви, когда лучшие сыновья России и, главным образом, молодёжь — воспитан­ники гимназий, юнкерских, коммерческих и кадетских училищ, дети городской ин­теллигенции и простых крестьян — вклю­чились в борьбу за Белую идею, добро­вольно положив свои жизни за веру и отечество. Идеалы нравственной чистоты, на которых воспитывалась за школьными и гимназическими партами эта лучшая часть русского юношества, боль за оскорблённую Родину, за разрушенные ве­ковые устои жизни, за поруганные алтари, осквернённые святыни подвигли их на это⁵¹. Поэтому молитвенное поминове­ние воинов северо-западников было и признанием их героизма, и своеобразным покаянием, и актом веры в грядущую, но­вую православную Россию. Фактически лишь Церковь и её чада своей молитвен­ной жизнью могли хранить и нести через время память о чистоте и возвышенности подвига белогвардейцев; советская идео­логия объявила их отъявленными злодеями и врагами народа, а эстонскому обществу их судьба была глубоко безразлична.

Призывы не забывать подвиг северо-западников стали появляться в общественном сознании спустя десять лет после их гибели.