Вы пишете музыку с января 1978. Какое музыкальное произведение Вам сегодня ближе остальных?
Наш сегодняшний гость – поэт, композитор, художник, генеалог, дважды лауреат Национальной премии им. Елены Мухиной и один из основателей Общероссийского фестиваля творчества лиц с ограниченными возможностями здоровья «Парафест» Рубен Саркисян, и мы решили взять у него большое интервью. Рубен, когда Вы заинтересовались творчеством?
– В детстве. Первое стихотворение я написал в 7 лет, первую песню (кстати, на свои же стихи) – в 11. Рисовать и тем более заниматься компьютерной графикой и обработкой видео я стал гораздо позже.
Есть ли у этого выбора профессии какая-то история?
– В данном контексте ни о каком «выборе профессии» речи не шло и идти не могло. О физическом труде – из-за наличия у меня достаточно серьёзной формы детского церебрального паралича (ДЦП) – не стоило и думать, поэтому перечень сфер, где мне удалось бы реализовать себя профессионально, с самого начала формировался из умственных видов деятельности. В средних классах я плотно занимался науками о природе (физикой, химией, астрономией, физической географией, биологией) – это было результатом моего стремления приобщиться к юннатскому движению – и мечтал стать естествоиспытателем, на рубеже средних и старших классов – философом, перед окончанием школы и некоторое время после него – математиком. Стихам же и музыке, равно как и иностранным языкам, при этом всегда отводилась роль увлечений для души, присущих любому истинно интеллигентному человеку. В том, что со временем я стал (по диплому) именно филологом-германистом, что именно поэзия и музыка превратились из побочных моих занятий в главные и что естествознание, философия и математика служат мне теперь источниками тех фактов и идей, из которых я обычно «выращиваю» свои стихи, доля моего сознательного участия довольно-таки невелика.
О чём было сочинено Ваше первое стихотворение?
– Им стало четверостишие о соловье, крайне наивное (если не сказать – глупое) и неумелое. Кстати, потому-то я и ненавижу как воспоминания, так и разговоры о большинстве своих ранних (до 1984-85) проб пера – сразу начинаю чувствовать себя таким же дураком, каким тогда был, хоть и понимаю, что это тоже не слишком умно.
Каков Ваш самый любимый стих из всех Вами написанных?
– Любимых – и лучших – стихов у меня как минимум около 2-3 дюжин. Выделить из них какой-то один – невозможно, перечислить все – тоже (поскольку есть ещё и несколько таких стихов, которые я – в зависимости от строгости отбора – то причисляю к группе лучших, то оставляю за её пределами). Некоторые из бесспорных – стихи «На 30-летие спецшколы-интерната № 17» («О юноша, почти своим вниманьем...»; 1991), С.Поползину («Не грусти о потерянном рае...»; 1992-94), «Современно-исторический триптих», ч. 3 («Жизнь – единение света и боли...»; 1993), «Памяти А.А.Ахматовой» («Не найти на Земле покоя!..»; 1993-94), «С начала до конца мы рвёмся к свету…» (1997), Н.Зигерн-Корну («Дни и ночи слагаются в годы…»; 1997-98), А.Шварцу («Дети смутных времён, для наук до взросленья пропащие…»; 1998), О.Москвиной («Я – босиком. Кругом – снега. За мною…»; 1998), А.Журавлёву («Чем к смерти шустрей мчатся наши кибитки…»; 2001-02), Н.Никифорову («Когда молчит пришибленная лира…»; 2002), «Опять настал он, судный час прозрения…» (2003-04), «Мне – 40. Краткость марта – позади…» (2006), «Наверно, вряд ли кто ещё живёт…» (2007), «Смолкли последние звуки оркестра…» (2008), «День потускнел и неслышно утёк во вчера…» (2011), «В третьем Риме ночном мне окраина первого снится…» (2013-14) и др.
Вы пишете музыку с января 1978. Какое музыкальное произведение Вам сегодня ближе остальных?
– Из моих – практически всегда то, над которым я тружусь сейчас или трудился недавно, а из чужих… Для работы, требующей больше скорости, чем внимания, я в качестве стимулятора включаю ритмичную музыку моей молодости (как правило – песни из репертуара Юрия Шатунова или Вадима Казаченко), для души же – погружаюсь в свою любимую западноевропейскую классику от конца XVII в., когда творили Пёрселл и Корелли, до 3-й четверти XIX в., когда творили Лист, Вагнер, Верди и их современники. Если говорить о конкретных композиторах, то есть у меня среди них и постоянно любимые (Вивальди, Гайдн, Моцарт и Шопен, отчасти также Бах и Бетховен), и те, с творчеством которых я знакомлюсь по схеме «послушал на пробу – проникся – более-менее детально изучил – пошёл дальше, чтобы время от времени возвращаться». Среди последних – Михаэль Гайдн (брат Йозефа), Франц Ксавер Моцарт (младший сын Вольфганга Амадея), трое из 4 сыновей Баха (особенно Карл Филипп Эмануэль), Огинский, Филд, Шпор, Яневич, Мысливечек, Фридрих II Великий (да-да, король Пруссии тоже писал музыку!) и мн.др.; сейчас к ним присоединяется Франсуа Девьен – от его флейтовых и фаготовых концертов невозможно оторваться! И единственным композитором, чьи слышанные мной произведения возбудили во мне активную неприязнь, стал кошмарно пафосный и трескучий Саверио Меркаданте – друг Беллини и почти ровесник Россини и Шуберта…
– Ваши стихотворения публиковались во многих газетах…
– И не только в них! Более того, первые 2 мои широкие публикации – если, разумеется, не считать ни интернатских стенгазет, ни моего собственного еженедельного листка «Зелёный друг», выпускавшегося (в основном силами моей сестры – сам я в ту пору ещё не нашёл способа писать и рисовать ногами, а руки у меня практически не действуют и сейчас) с января 1979 по март 1981, – прошли не по бумаге, а по радиоэфиру. Оба раза это была передача «Школа юннатов», которую с 1971 по 1983 готовил для детской редакции ВР наш замечательный писатель-натуралист Анатолий Онегов; мои стихи прозвучали в её выпусках от 15 октября 1980 и 18 марта 1981.