Индивидуально-личностное музыкальное сознание как психолого-педагогическая категория: отличительные особенности, свойства, черты
Музыкальное сознание человека всегда уникально и неповторимо - как и его сознание вообще. Если общественное музыкальное сознание (особенно сегодняшнее российское музыкальное сознание) выглядит достаточно бесформенным и расплывчатым в своих очертаниях, если оно многолико и аморфно, лишено определенности - именно в силу пестроты и мозаичности вкусов, влечений, пристрастий общества, - то индивидуальное музыкальное сознание, напротив, есть конкретная данность, вполне персонифицированная по своему внешнему и внутреннему облику. Это сознание всегда детерминировано генотипом человека (в широком смысле этого термина), будучи зависимым от его общих и специальных способностей, от уровня развитости и качественно-количественных характеристик последних; оно во многом определяется онтогенезом человека - тем, как складывались его личные взаимоотношения с музыкальной культурой и ее представителями (в том числе, естественно, и музыкальным учительством).
Музыкальное сознание индивида, как правило, достаточно избирательно: одни музыкальные явления оно принимает охотно и с радостью, к другим проявляет равнодушие, третьи отторгает - иногда временно, а иногда окончательно и бесповоротно.
Отсюда следует, что музыкальное сознание личности эволюционирует под воздействием внешних и внутренних условий, его изменчивость, говоря словами У. Джемса, "лучше всего можно наблюдать на том, какие различные эмоции вызывают в нас те же вещи в различных возрастах или при различных настроениях духа в зависимости от органических причин"1.
В неоднократных попытках определить природу и суть индивидуального музыкального сознания, выявить его структуру и главные "составляющие" внимание психологов чаще всего обращается на то, что музыкальное сознание обнаруживает себя в способности человека воспринимать музыку (с той или иной степенью адекватности), эмоционально реагировать на нее, вникать в ее особое содержание, или, другими словами, понимать "язык музыки". Язык, как известно, неотделим от сознания; в области музыки этот постулат играет столь же существенную роль, столь же значим, как и в любой другой. Указывается одновременно и на то, что индивидуальное музыкальное сознание неотделимо от способности человека оперировать музыкально-слуховыми образами и представлениями, причем вне прямых и непосредственных контактов со звучащей музыкальной материей. Иными словами, обладать развитым музыкальным сознанием значит быть способным совершать определенные действия в сфере внутреннеслуховых представлений: что-то слышать "про себя", ощущать "внутри" звучание какой-то музыки.
Это одна сторона дела. Наряду с вышеперечисленными функциональными аспектами музыкального сознания могут быть названы и другие - такие, например, как выработка собственных индивидуально-личностных позиций в отношении тех или иных явлений (феноменов) музыкальной культуры, способность "рефлексировать" и определяться по поводу этих явлений, обладать целостной и достаточно независимой системой субъективно-оценочных отношений, отдавать себе более или менее полный отчет в природе, характере и происхождении этих отношений, анализировать свои художественно-эстетические реакции, переживания и проч.
Здесь, как нетрудно увидеть, музыкальное сознание уже поднимается над уровнем смутных, недифференцированных восприятий и внутреннеслуховых действий, выходя на такие категории, как эстетические вкусы, запросы, оценочные суждения, отношения и т.д. Естественно, качественные характеристики музыкального сознания на данном уровне всецело будут определяться тем, каковы эти вкусы, запросы, оценочные суждения, отношения.
Наконец, еще один, высший и принципиально важный уровень музыкального сознания - уровень, который обнаруживает и выявляет себя через связь с внутренней, духовной жизнью человека. Суть в том, что "музыка остается пустой, лишенной смысла и не может считаться собственно искусством, поскольку в ней отсутствует основной момент всякого искусства - духовное содержание и выражение. Только когда в чувственной стихии звуков и их многочисленных конфигураций выражается духовное начало в соразмерной ему форме, музыка возвышается до уровня подлинного искусства"1.
Сказанное в полной мере может быть отнесено и к музыкальному сознанию: только когда его идеальные структуры проникаются духовным началом, оно возвышается до пика психической активности и действенности, оправдывая само свое наименование - "сознание". Человек тогда как бы "омузыкаливает" свои чувства, мысли, переживания, одновременно "одухотворяя" явления и феномены музыкальной культуры; происходит "непосредственная материализация (в звуках, их сочетаниях. - Г.Ц.) духовной сущности и всецелое одухотворение материального явления (реальных звуковых структур. - Г.Ц.) как собственной неотделимой формы идеального содержания"2.
Подытоживая сказанное, напрашивается сравнение с лестницей, нижними ступенями которой служат восприятия, а также наиболее простые по структуре и содержанию эмоционально-чувственные реакции и музыкальные представления человека, в то время как верхние ступени это факторы духовного порядка, символизирующие связи - неявные, скрытые от прямого наблюдения, но от этого не менее прочные - музыки с внутренней психической жизнедеятельностью человека. Вряд ли надо доказывать, что все ступени этой метафорической лестницы находятся в иерархическом соподчинении, примыкая друг к другу и позволяя человеку в ходе его эмоционально-интеллектуального развития подниматься либо вверх, либо (при неблагоприятных жизненных условиях и утрате духовного потенциала) спускаться вниз, что, к сожалению, также случается, и нередко.
1 Джемс У. Психология. - М., 1991. - С. 61.
1 Гегель Г.Ф. Эстетика. - М., 1971. - Т. 3. - С. 288.
2 Соловьев Вл.С. Общий смысл искусства // Соч.: В 2 т. - М., 1990. - Т. 2. - С. 39