Эффективность тестирования во многом зависит от со­блюдения некоторых условий. Здесь важно все: где сидит исследователь, что он делает, что говорит и т.п. 3 страница

информации также существует, причем преобладают люди

у которых отмечается преимущество правого уха. Праве!

ухо более восприимчиво к речи, восприятию мысли, л«

вое — к восприятию неречевых, эмоционально окрашещ

ных звуков.

Острота слуха также различна справа и слева, и слои произносимые в правое ухо, воспринимаются как боля громкие. Эффектом «левого уха» считается преимушЯ ство левого уха в восприятии мелодий, ритмических ков, интонаций речи.

Однако доминирование правого уха, обнаружен» более чем у 90% правшей, отмечается лишь у 50% лев-

36

щей. У остальных левшей возможны любые другие вари­анты.

Учитывая большую активность правой руки у правшей, можно предположить, что и точность, скорость и эффек­тивность осязания ведущей руки будет выше. Однако эк­спериментальные данные свидетельствуют об обратном — эффективность и прочность пространственно-тактиль­ного различения у правшей выше на левой руке, а боле­вая чувствительность также выше на неведущей руке. У правшей при одновременном ощупывании геометриче­ских фигур они лучше узнаются левой рукой, и это отли­чие явно уже в 6 лет. Шрифт Брайля также лучше читает­ся левой рукой. А вот у левшей подобные различия в точности и эффективности восприятия правой и левой руки выявляются не всегда. Только у левшей с семейным левшеством (скорее всего с генетически закрепленной леворукостью) отмечена большая точность восприятия сти­мулов правой рукой.

В процессе индивидуального развития ребенка форми­руется свой, характерный для каждого человека тип соче­таний моторной (двигательной) и сенсорной (чувствитель­ной) асимметрии. По-видимому, для праворуких более характерна правосторонняя двигательная и чувствитель­ная асимметрия. У левшей соотношение моторной и сен­сорной асимметрии не выражено столь четко, это еще одна тайна левшей, которая ждет своей разгадки.

Многообразие видов двигательной и чувствительной асимметрии, различное их сочетание объясняют неболь­шой процент «чистых», или абсолютных левшей и прав­шей. Понятны и попытки разделить левшей и правшей на «выраженных» и «невыраженных». «Чистые» левора-теральные или праволатеральные типы, по-видимому, не самые оптимальные варианты. И хотя мы понимаем, что Понятие «левша» более емкое, чем просто леворукость, Чаще всего в этой книге мы имеем в виду именно левору­кость.

37

Особенности левшей

Действительно ли левши «неспособные», «м ловкие», «неумелые» или они могут в чем-то превосходи! правшей? Трудный вопрос, и на него нет однозначно! ответа. Прежде всего потому, что леворукое меньшинств! еще не очень хорошо изучено, да и предубеждение проти левшества не изжито. Кроме того, левши вынуждены жни в праворуком мире, писать они, конечно, могут и леве рукой, а все остальное — от дверной ручки до сложнейшя станков, почти во всех странах — в основном для праворя ких. Поэтому нельзя исключить постоянно действующи декстра-стресс — стресс праворукой среды. Это среда,! которой левша вынужден жить, а значит левши находятш в менее благоприятных, чем правши, условиях существе] вания. И хотя сейчас уже никто не считает, что упражня нием левой руки можно достигнуть необыкновенных уа пехов: повышения морали, прекращения нервных болея ней и огромного повышения духовной деятельности чела века, сохраняются сторонники двух крайних взглядом Первые все-таки считают, что у левшей сниженные ум ственные способности, другие, наоборот, отстаивают ж исключительность, талантливость, нестандартность. Ест» и третья точка зрения, связывающая особенности левше! и правшей с функциональной специализацией доминаш тного (ведущего) полушария мозга — левого у правшей 1 правого у левшей, в популярной литературе даже появился термин — «левополушарные дети», «правополушарньи дети». Наверное, стоит выделить и четвертую точку зрв ния: ее сторонники отрицают различие между левшами Я правшами на том основании, что индивидуальное разнв образие в организации деятельности и высших психичея ких функций у левшей и правшей перекрывает групповы! различия. Попытаемся рассмотреть каждую точку зрения и может быть тогда нам станет понятно, что на этот вопро! не может быть однозначного ответа.

Уже упоминавшийся нами доктор А.А. Капустин в сво­ей работе «Детская леворукость и проблема воспитания левой руки», опубликованной в 1924 году, исследуя лев-_шей в неврологической клинике, обнаружил, что из 44 левшей 7—17 лет четверо имеют одаренность выше сред­него уровня, двадцать семь — среднюю одаренность, се­меро — одаренность ниже среднего уровня, и один ока­зался умственно отсталым. Эти данные совсем не дают основания для вывода, который сделал А.А. Капустин: «Среди левшей могут быть дети вполне нормальные во всех отношениях, т.е. обладать хорошим физическим раз­витием и высокой степенью одаренности, но чаще всего (приблизительно в 3/4 случаев) левша все-таки есть деге­нерат».

Многие исследователи отмечают высокий процент лев­шей среди детей, страдающих неврозами, задержками и нарушениями развития. Особенно часто встречаются у леворуких детей нарушения речевого развития. Среди ле-воруких отмечен высокий процент детей, имеющих ком­плексные нарушения письма и чтения. Это действитель­но так, но важно понять, что является основой подобных нарушений, и выяснить, не являются ли и леворукость, и нарушение речи, и трудности письма результатом како­го-то общего нарушения в развитии ребенка. Рассматри­вая различные варианты генеза леворукости, мы отмеча­ем, что в части случаев она может быть результатом пато­логии или дисфункции левого полушария. С дисфункцией левого (речевого) полушария, как правило, связано и на­рушение речевого развития ребенка, во многом опреде­ляющее темпы общего функционального развития. При патологическом генезе рукости (например, вследствие ро-Довой травмы) нельзя исключить повреждение и других зон мозга, что в свою очередь может привести к наруше­нию сложных интегральных процессов, являющихся ос­новой сложных видов деятельности. Высокая корреляция левшества и других нарушений развития, по-видимому,

38

объясняется их какой-то общей причиной, а у левшей не имеющих в генезе патологических нарушений в разя витии, этих проблем не должно быть. Однако происхож! дение леворукости в исследованиях особенностей лев! шей почти не учитывается, а значит анализируется почти всегда общая группа леворуких людей, происхождений леворукости у которых может быть разным.

Английская исследовательница М. Аннет с сотруднии ками изучала детей 5—11 лет сильно леворуких, сильна праворуких и детей с невыраженным левшеством и правг шеством в начальных школах Великобритании. Они соя поставляли силу доминирования ведущей руки с речевьм ми способностями детей и неречевыми формами мышле4 ния (оперирование пространственными отношениями), а также с их академическими успехами. Исследователям удалось показать, что дети с умеренным предпочтением правой руки являются наиболее способными. Относитель-] но сильно праворуких авторы сделали два крайне инте-1 ресных заключения. Во-первых, очень высокая степени доминирования правой руки обусловлена не высоким ка-1 чеством ее работы, а сниженными способностями левом руки. Во-вторых, несколько сниженные показатели пнт теллекта в этой группе, по-видимому, связаны с некото* рой недостаточностью правого полушария. С этим, по* видимому, связана и неловкость левой руки в этой груп-1 пе, выявляемая специальными тестами.

Дальнейшие исследования М. Аннет показали, что Hdj только сильно праворукие, но и сильно леворукие дети также имеют более низкий коэффициент интеллекта и худшие показатели организации деятельности.

Рассматривая механизмы взаимодействия правого и левого полушарий мозга и их роль в обеспечении дея­тельности, мы говорили о важности определенного ба-j ланса в деятельности каждого полушария, о необходи-j мости взаимодействия и их тесной взаимосвязи. Можно! предположить, что у сильных левшей, как и у сильные

правшей (то и другое — крайние варианты распределения праворукости-леворукости), нарушается не какая-то от­дельная функция, а баланс взаимодействия правого и ле-_вОго полушарий мозга, что, возможно, и дает «сбой» в организации деятельности.

Очень интересная работа американской исследователь­ницы Дж. Леви позволила выяснить особенности зритель­но-пространственных функций у левшей. Учитывая, что у многих левшей правое полушарие (в дополнение к ле­вому) принимает участие в осуществлении речевых функ­ций, она предположила, что речевые и зрительно-про­странственные функции (характерные для правого полу­шария) будут конкурировать, и речевые могут преобла­дать за счет более низкой организации зрительно-про­странственных функций. Но другие авторы считают, что тот же факт сочетания вербальных и невербальных функ­ций в одном правом полушарии позволяет вербальным и невербальным способностям взаимодействовать, усили­вая друг друга, что может определять более высокие твор­ческие способности. И это тоже подтверждается при срав­нении левшей и правшей. Значит можно предсказать, что левши и правши не должны отличаться по уровню рече­вого развития, но у левшей могут быть относительно бо­лее низкие показатели зрительно-пространственных фун­кций.

Когда речь идет о значительном проценте левшей сре­ди людей и детей с нарушениями психического здоровья, стоит, наверное, учесть постоянно действующий де-кстра-стресс. Постоянное ощущение себя не таким, дру­гим (даже если и не плохим, не неловким, не неспособ­ным), а просто другим, неудовлетворенность собой, по­пытки понять себя, оценить объективно, беспристрастно, ~~ задача не из легких. А если к этому добавляются мел­кие неудачи, неудобство, чье-то раздражение... И это изо Дня в день, каждый день, это завтра не пройдет, а значит есть ограничения в выборе профессии и еще какие-то

40

Г

проблемы. Это и есть те микрострессы, которые левщ! избежать не может.

Ежедневные микрострессы не только ведут к появлении нервно-психических расстройств, но и искажают развития личности и эмоциональной сферы ребенка, стимулирую! негативные чувства, снижают эмоциональную устойчивости повышая риск нарушений социально-психологической адагя тации. Дети-левши с нарушениями в раннем развитии ш| минимальными мозговыми дисфункциями представляют в I этом случае особую группу риска.

Необходимо понимать, что наибольший отрицательный эффект имеют те микрострессы, над которыми человеш не имеет (или считает, что не имеет) никакого контроля т.е. в тех случаях, когда он не способен изменить ситуа! цию. С этой точки зрения микрострессы, с которыми nol стоянно сталкиваются левши (даже если не брать такие крайние варианты отрицательного воздействия среды, каш переучивание), как раз и есть те ситуации, над которыми левши не властны.

Может быть, мы в таких случаях должны разделить г выделить, «что отчего». Возникают ли нарушения психи-j ческого здоровья оттого, что левши просто к этому более расположены, менее адаптивны, более чувствительны, ила оттого, что существование левшей в праворукой сред! неизбежно создает условия для стрессов, нарушений адап* тации, приводящих к срыву здоровья. Разделить влияний этих факторов практически невозможно, и скорее всегЛ имеет место и первое, и второе.

Для сравнительного изучения интеллектуального рая вития правшей и левшей неоднократно использовался теся Векслера, состоящий из двух частей: первая позволяет! определить уровень вербального интеллекта, вторая -■ уровень развития наглядно-образного мышления. Как Я предполагалось, по вербальным показателям различий н«1 было выявлено, но уровень развития зрительно-простраН1 ственных функций оказался значительно ниже. Следуем

42

заметить, что и в этом случае о генезе рукости мы ничего не знаем. И не можем не учитывать возможность мини­мальных мозговых дисфункций у левшей, которые могут быть истинной причиной нарушения интегральных фун­кций, лежащих в основе наглядно-образного мышления. Интересны данные о том, что амбидекстры (обоерукие) по характеру выполнения зрительно-пространственных за­даний больше похожи на правшей, но хуже выполняют вербальные задачи. Следуя той же логике предположе­ний, можно считать этот факт также отражением возмож­ного нарушения баланса в деятельности правого и левого полушарий.

Существуют данные и о том, что левши имеют более низкие, чем у правшей, показатели развития не всех, а только некоторых психических функций. Левши могут показать худшие показатели понимания и анализа ситуа­ции, общего развития, информированности, словарного запаса, но более высокие математические способности. Вопрос о трудностях письма и чтения, «неспособности» к обучению у левшей мы рассмотрим в специальном разде­ле нашей книги, т.к. это чрезвычайно сложная и много­значная проблема. Во всяком случае можно с уверен­ностью утверждать, что в основе нарушений письма и чтения лежит комплекс факторов, а специфическая фун­кциональная организация мозга у левшей может быть лишь одним из них.

У сторонников второй точки зрения, отстаивающей луч­шие, чем у правшей, способности, тоже достаточно аргу­ментов. Среди левшей немало не только способных, твор­чески одаренных, но и гениальных людей — гениальные художники и блестящие политики, актеры и режиссеры, математики и шахматисты, люди, отличающиеся нестан­дартностью восприятия, мироощущения. Такие левши дей­ствительно есть, но не меньше и гениальных правшей. Как доказательство несправедливости вывода доктора А.А. Капустина о дегенератизме левшей, контраргумент

43

о гениальности использовать можно, но для доказательств ва преимущества левшей над правшами этого совсем ш достаточно. И все же попытки доказать преимущества леи шей хотя бы в определенных видах деятельности имею! реальную основу. В специальных исследованиях амерм канских ученых, проведенных среди студентов универсм тета, выявлена четкая зависимость между превалированш ем руки и профессией художника. Среди художников вы­явлено 20% левшей, 27% амбидекстров и 53% правшей, а среди студентов других специальностей 7% левшей, 1591 амбидекстров и 79% правшей, т.е. почти половина «худояя ников» — неправорукие. Аналогичные данные получени при исследовании в течение 6 лет студентов, поступающие на архитектурный факультет одного из американских уни| верситетов, — среди поступающих на архитектурный фа| культет оказалось около 21% левшей. Подобные обследо! вания проводились и в нашей стране. Например, среди 91 участников народных театральных коллективов Пятигор! ска оказалось 46 (больше половины!) леворуких. Исследо! вание музыкально и художественно одаренных детей в Киева подтвердило высокий процент леворуких.

Однако, обсуждая эти данные, мы должны отчетливо} представлять себе, что выбор профессии для леворукогш человека может быть ограничен, и этот факт может сыг| рать свою роль.

Истоки третьей точки зрения, несомненно, в теории «зеркальности» праворуких и леворуких и теории парци-1 ального доминирования (частичного преобладания) каж-1 дого полушария в осуществлении высших психическия функций. Согласно наиболее распространенным общиш представлениям левое полушарие специализировано в основном на вербально-символических функциях, а пра-1 вое — на пространственно-синтетических. Считается, чт<г каждое полушарие человека при обработке информации использует свои принципы. Левое полушарие специали­зировано на обработке вербальной информации, правое

44

_- невербальной, левое — проводит анализ, правое — син­тез, левое отрабатывает информацию последовательно, правое — одновременно, для левого характерно абстракт­ное, для правого — конкретное восприятие. По меткому замечанию оксфордского психолога Н. Кука, обобщив­шего особенности функционирования левого и правого полушарий мозга, «левое полушарие более точно, более аналитично, более линейно и более грамотно в восприя­тии и манипулировании внешним миром. Правое полу­шарие — более диффузно, более холистично, более гео-метрично и больше участвует в создании «общей карти­ны», когда к нему обращаются. Но левши не зеркальны правшам и мы никак не можем соотносить особенности правшей и левшей со специфическими особенностями левого и правого полушарий.

Было бы большой ошибкой считать левшей «правопо-лушарными» и приписывать им функции этого полуша­рия. К тому же полушария мозга — это не весь мозг, и функционируют они, взаимовлияя и взаимопополняя друг друга.

Обобщая данные об особенностях левшей и правшей, мы можем подвести некоторые итоги. К сожалению, пока нет ясного представления о том, чем отличаются левша и правша по организации высших психических функций. Мы не знаем, кто способнее, у кого выше интеллект, для кого характерно творческое мышление, кто более кон­кретный, а кто абстрактный, кто эмоциональнее и музы­кальнее. Как показывает опыт, левши, как и правши, могут быть самыми разными.

Поэтому специальной проверки и доказательств требу­ют данные как о низких способностях левшей, так и дан­ные об их уникальных особенностях. При этом необхо­димы единый подход в оценке и определении левше-ства, учет и выделение генеза леворукости. Но несомненно Другое — индивидуальные различия среди правшей и лев-Щей могут быть значительно большими, чем между прав-

45

шами и левшами. Есть гениальные левши и гениальные! правши, есть неловкие левши и еще более неловкие прав-J ши, есть чувствительные, «тонкокожие» левши, но дале-i ко не все правши «толстокожи». Есть еще много других] непохожих ни на кого и отличающихся от всех и левшей | и правшей. И это еще раз подтверждает, что леворукость! — индивидуальный вариант нормы.

Такие разные левши...

Мы уже говорили о том, что в возникновении и происхождении леворукости много тайн, неизвестного, непознанного, поэтому говорить о леворукости как об однородной, однотипной группе, с какими-то определен­ными и характерными чертами, довольно трудно.

Хотелось бы еще раз подчеркнуть: леворукость — это не просто преимущественное владение левой рукой, но и < отражение определенной межполушарной асимметрии, отличное от праворуких распределение функций между правым и левым полушариями головного мозга.

Можно выделить несколько типов леворукости, имею- i щей и различные особенности межполушарной асиммет- i рии (леворукие дети, у которых центр речи в левом полу- i шарии; леворукие дети, у которых центр речи в правом j полушарии; леворукие дети, у которых центр речи в обо-l их полушариях). Но можно выделить и леворукость раз-1 личного происхождения (мы рассматривали генетически! закрепленную леворукость, патологическую леворукость, I вынужденную леворукость).

Понятно, что особенности межполушарной асиммет- I рии, определяющей распределение функций между пра-Д вым и левым полушариями, будет проявляться и в вые-J ших психических функциях ребенка, и в его деятельнос­ти, в приспособлении к различным влияниям среды.

Еще более сильны различия между детьми, имеющими леворукость разного происхождения. Посмотрим на этих детей внимательнее.

Антону 7,5 лет, он заканчивает первый класс, радуется предстоящим каникулам, но не очень доволен своими школьными успехами. Дружелюбен, контактен, с удо­вольствием ведет беседу (не просто отвечает на вопросы, а с удовольствием и подробно рассказывает нам о себе). Антон, как он сам говорит, «потомственный левша», у него леворукий папа и леворукий дедушка. Дедушка толь­ко пишет правой рукой, а все остальное делает левой, папу и Антона не переучивали, они пишут левой рукой, «правда, не очень красиво» (этим-то Антон и недоволен).

В развитии Антона до школы отклонений не было: он рано начал ходить и говорить, много рисует (сейчас учит­ся в художественной школе), с удовольствием общается со сверстниками («у меня много товарищей, но верный друг только один»). Лет с трех и до пяти часто болел (пошел в детский сад), но потом «как-то само собой все наладилось», однако, .по словам мамы, мальчик всегда был очень возбудимым, чувствительным. «Однажды, еще до школы, на даче ребята принесли ему распятую булав­ками полуживую бабочку. Реакция была настолько бур­ной и неожиданной, что мы растерялись, долго не могли его успокоить. А он все приговаривал: «Убили, убили жи­вую». И до этого он мог долго переживать страшную сказку или мультик, но нам удавалось его быстро отвлечь, успо­коить, мы считали, что это нормально. А бабочка надолго выбила его из равновесия», — рассказывает мама.

«Антон очень хотел идти в школу, по-видимому, поба­ивался, потому что «проигрывал» с нами, взрослыми, раз­ные варианты — как войдет, где его посадят, что нужно сказать и т.п.», — продолжает мама рассказ. — В первое время уставал так, что ложился днем спать, потом при­вык. Все у него вроде бы нормально, и учительница до­вольна, и мы не требуем пятерок, а он особенно к концу

46

года стал как-то болезненно реагировать на то, что что-т| не получается, стал нервничать, но держит все в себе, не откровенничает. Может быть, просто устал...»

Скорее всего Антон действительно устал, ведь первый

год в школе дался ему нелегко. К счастью, родители н#

только очень тонко чувствуют его состояние, но и умекм

найти к нему подход, учитывают его особенности (возбу!

димость, повышенную эмоциональность) в школе. Мм

уверены, что и в дальнейшем у этого леворукого ребенка

не будет никаких особых проблем (во всяком случае не

больше, чем у любого праворукого). Все окружающие

воспринимают его леворукость как нечто данное приро!

дой, естественное и нормальное, а сам ребенок этого прей

сто не замечает. А почерк... Почерк скорее всего никак

не связан с леворукостью. Просто почерк отражает осей

бенности функционального состояния чувствительногоИ

возбудимого ребенка с относительно низкой работоспоР

собностью и повышенной утомляемостью.

Саше восемь, он одноклассник Антона, тоже левша и тоже «непереученный». Внимательная и тактичная Елена Сергеевна, их учительница, замечает: «Левша левше -1 рознь». Если с Антоном почти нет проблем, то с Сашей -| одни проблемы. Саша неусидчив, невнимателен, очень бес-< покоен. Устает как-то резко, сразу отключается, начинаем вертеться, мешать. Успокоить его, привлечь внимание мож-| но только непосредственно обращением, интересным зада-* нием, но не всегда, иногда любые попытки привлечь eroj внимание безуспешны. Труднее всего — письмо, в чтении есть продвижение, но небольшое. Письмо не дается с пер­вого дня. Действительно, буквы пляшут в разные стороны^ «заезжают» то за верхнюю, то за нижнюю строку, есть опти­ческие ошибки' (т-п, м-л, н-к), иногда зеркальные «с» и «е», есть замены и пропуски, свидетельствующие о наруше­нии звуко-буквенного анализа. Диктант Саша пишет очен^ медленно, вспоминая каждую букву и много раз вслух пот вторяя их, с трудом объединяет буквы в слово.

Тестирование показывает, что у него дефицит простран­ственно-зрительного восприятия. При чтении Саша пу­тает близкие по конфигурации «п» и «н», «и» и «н», «и» и «к», переставляет буквы, «теряет» их. Речь его бедна, од­носложна.

От мамы узнаем о тяжелой беременности — «то тош­нило, то отеки, то угроза выкидыша, родился с большим весом 4,200, сразу не закричал, кормить принесли только на третий день. Рос очень беспокойным, пошел рано, а вот говорить начал только после трех лет. В детском саду жаловались, что хулиганит».

Специально с Сашей до школы никто не занимался, в детском саду, по-видимому, тоже не очень много внима­ния уделяли речевому и моторному развитию. В школу он пошел в 7 лет (в прошлом году не приняли, сказали «не готов»), но по программе 1—4. Сейчас, в конце первого класса, речь идет о дублировании, т.к. программа не ос­воена. И мама, и Елена Сергеевна считают, что причина всех трудностей — леворукость (в семье леворуких нет, и это воспринимается как патология). Мама даже склонна обвинить Елену Сергеевну в неправильном подходе: «Го­ворила ведь, пусть пишет как все, правой».

Долго и подробно объясняем, что Елена Сергеевна была права, а переучивание могло настолько ухудшить состоя­ние ребенка, что мы бы говорили сейчас не о мерах педа­гогической коррекции, а о лечении. Но вынуждены были сказать и о том, что обычные занятия с Сашей малоэф­фективны, необходимы специальные занятия по разви­тию моторики, зрительно-моторных координации, про­странственно-зрительного восприятия. Необходима тре­нировка зрительной памяти. Работать нужно системати­чески, постепенно усложняя задания. Дублирование пер­вого класса просто необходимо, этот год позволит вос­полнить все пробелы и недостатки. Есть все основания Предполагать, что у Саши тот самый вид (вариант) гене­тически незакрепленной (патологической) леворукости,

48

в основе которой нарушения в развитии левого полуша! рия (причем не только моторных, но и речевых зон)! Причиной, возможно, являются осложнения в процесса внутриутробного развития и патология при родах.

Достаточно типичны при этом виде леворукости нару-1 шения речевого развития. Вспомните, Саша начал гово-J рить только после трех лет, а это — проявление задержки речевого развития, причем этот дефект никак не коррек-J тировался и речь ребенка в момент обследования бедна,! односложна. Нарушение звуко-буквенного анализа -I один из компонентов общего нарушения речевого разви! тия. Кроме того у Саши нарушено зрительно-простран-1 ственное восприятие, и с этим связан комплекс трудное стей чтения и письма. Нельзя исключить, что тяжелая! беременность и патологические роды привели не толькш к дисфункции левого полушария, но и оказали отрица-1 тельное влияние на развитие центральной нервной систен} мы ребенка. И это объясняет неустойчивость внимания! неусидчивость, низкую и неустойчивую работоспособ-i ность. Все эти особенности ребенка требовали усиленно! го внимания и специальной системы занятий и до шко4 лы, и в школе. В этом не пришлось убеждать ни маму, ни! учительницу, но пришлось доказывать главное — причи-1 на всех этих проблем не леворукость. Они просто сопут-1 ствуют леворукости.

Но вот еще один вариант так называемой «вынужден­ной леворукости», возникающей в тех случаях, когда че-ij ловек (врожденный правша) пользуется левой в результа-; те травмы или дефекта правой руки. Вынужденная смена? руки создает ситуацию постоянного дискомфорта, отсю-; да неловкость, скованность, медлительность. У этих де-| тей нередки эмоциональные и невротические наруше-! ния.

Аленке почти шесть. Ей в этом году в школу. Маму волнует не только ее замкнутость, неуверенность, боязнь.* детей (Аленка — несадовский ребенок), но и то, что де-^!

_очка — леворукая. «В руки не берет ни карандаш, ни ф_Ломастер, ничего не пишет, не рисует. Все дети в ее

_о3расте уже буквы пишут, а она не хочет. Я и просила _ее> и заставляла, но ничего не получилось. Чуть что — сразу в слезы», — рассказывает мама.

Действительно, разговорить девочку удается далеко не сразу. Исподлобья настороженный взгляд и даже на шут­ку — не улыбка, гримаса. А потом оказалось, что девочка очень любит петь, но стесняется (поет только, когда дома никого нет), а рисовать очень хочется, но не получается, а папа смеется «у тебя не руки — крюки». Постепенно раскрываются и другие тайны. Аленка все привычные бытовые действия выполняет левой рукой, а вот новые, непривычные — правой, в тех заданиях, где необходимы обе руки, правая более активна. Еще тест, еще... И, на­конец, беседа с мамой подтверждает наше предположе­ние — ведущая рука у Аленки — правая. Но почему же она работает левой? История проста. В полтора года де­вочка сломала правую руку (в запястье), перелом сра­стался медленно. Не прошло и года — повторный пере­лом. С тех пор девочка правую руку «бережет». Поэтому и научилась держать ложку, карандаш, расческу в левой руке и вообще «опираться» на левую руку. И даже теперь, взяв в правую руку ручку, она поддерживает ее левой рукой. Собственная неловкость, неумелость, стресс, вы­званный травмами и непониманием взрослых (помните насмешки папы?) вызвали эмоциональные нарушения (повышенная возбудимость, обидчивость, замкнутость). Понятны трудности общения со сверстниками, ведь дети Редко бывают чуткими, их насмешки резки, безжалост­ны. По-видимому, даже те редкие контакты с ними для «Несадовской» Аленки были достаточны, чтобы не стре­миться к новым встречам.