Об иноязычных словах, архаизмах, славянизмах, неологизмах

§ 94. Нередко в учебниках по теории литературы в качестве пластов словарного состава, имеющих особые стилистические функции, выделяются заимствованные иноязычные слова (варваризмы), архаизмы, славянизмы, неологизмы, но все эти разряды лексики выделяются по иным, не стилистическим основаниям, в стилистическом отношении они не однородны. Поэтому в сделанном выше обзоре стилистических пластов лексики эти разряды не фигурировали, но в разных группах приводились примеры, относящиеся к этим разрядам. Поэтому следует остановиться на этих разрядах и, с одной стороны, показать принадлежность входящих в них слов к различным стилистическим группам, с другой — отметить имеющееся своеобразие их стилистического использования; кроме того, следует иметь в виду, что стилистический подход требует несколько иного их понимания, чем это принято обычно.

ИНОЯЗЫЧНАЯ ЛЕКСИКА

§ 95. Иноязычные, иначе иностранные, слова выделяются по их происхождению и противополагаются исконно русским словам. Отдельные их группы используются по-разному, в зависимости от той области, к которой относятся обозначаемые ими понятия, от того, насколько прочно они вошли в русский язык, и имеются ли для них русские синонимы.

§ 96. 1) Наиболее обширную и важную группу заимствований представляют научные и технические термины, многие из которых относятся к интернациональному фонду словарного состава. Одни из них известны широким массам и употребляются в газетах и журналах, проникая даже в художественную литературу; среди них есть термины, относящиеся к целому кругу дисциплин и к отдельным специальностям: анализ, атом, атмосфера, базис, бойкот, гидролог, гипотеза, континент, муссоны, норматив, рефлекс, ориентир, орфоэпия, планетарий, радиотехника, софизм. Другие термины, получившие меньшую известность, употребляются в научной и технической литературе для специалистов: азойская эра (древнейшая геологическая эра), брахицефалия (короткоголовость), геосинклиналь (подвижные участки земной коры), динамоскоп (прибор, регистрирующий движения человека), изоанемоны (линии, соединяющие на карте точки с одинаковой скоростью ветра), карболой (сверхтвердый сплав), конъюнктивит (воспаление соединительной оболочки глаза), милливольт (тысячная доля вольта), паралогизм (логическая ошибка), романистика (наука о романских языках). Характеристику терминологии и другие примеры терминов см. в § 48.

В ряде случаев при замене таких терминов русскими и церковнославянскими синонимами теряется или ослабляется их терминологическое значение, связь с научным и официальным стилем: анализаторы — органы чувств, гибриды — помесь, дезорганизация — расстройство, импорт — ввоз, коммюнике — сообщение, купе — отделение, окулист — глазник, паритет — равенство, прогрессивный — передовой, эволюция — развитие, экспорт — вывоз.

§ 97. 2) Значительные группы иноязычных слов имеют соответствующие им русские синонимы, причем заимствованные слова по сравнению с русскими обычно имеют более книжный характер, а также знакомы более узкому кругу читателей, например:

акцентировать — подчеркивать, выделять

аналогичный — сходный, подобный

варьировать — изменяться, колебаться в известных пределах

вульгарный — грубый, упрощенный, пошлый

дезинформировать — вводить в заблуждение, давать ложные сведения

декорировать — украшать

идеальный — совершенный, образцовый

интенсивный — напряженный, усиленный

инертный — бездеятельный, косный, вялый

инфекционный — заразный

мемуары — воспоминания

персонаж — действующее лицо

проблема — вопрос

реконструкция — восстановление

скрупулезный — тщательный (часто в мелочах)

эксцентричный — странный, чудак, с причудами

эластичный — упругий, гибкий

§ 98. 3) Значительное количество заимствованных слов, прочно вошедших в русский язык и служащих основными наименованиями общеизвестных предметов, явлений, целиком сомкнулось с русскими словами и вошло в состав общеупотребительных, стилистически нейтральных слов, например: амбар, арбуз, аршин, базар, башмак, винт, грамота, карман, картина, корабль, кровать, кукла, лампа, лиловый, портрет, розовый, стул, тарелка, тетрадь, шапка, школа. (Об общеупотребительных словах см. § 45.)

§ 99. 4) Ограниченное употребление имеют слова, характеризующие быт разных народов, о которых сообщалось в § 52. Еще примеры: сандвич (Англия), франк, сантим, сидр (Франция), брамин, сагиб (Индия), пирога, вигвам (индейцы Америки).

Такие же ограничения имеют иноязычные слова, характеризующие быт и культуру разных исторических эпох (см. § 49): амфора, олимпийцы, фаланга, гоплиты, гладиатор, колизей, термы, викинг, герольд, бард.

§ 100. 5) В интеллигентском просторечии изредка еще употребляется иронически группа слов, принадлежавших в прошлом к жаргону дворянской верхушки:

рандеву — свидание

амурный — любовный

пардон — извините

вояж — путешествие

бонжур — добрый день

сантименты — неуместная чувствительность

бонвиван — легкомысленный весельчак

§ 101. 6) Имеются также слова с ярко выраженной отрицательной эмоциональной окраской, обозначающие понятия чуждого и враждебного социализму капиталистического мира. Обычно слова этого разряда представляют переосмысление слов языка-источника, сюда относятся: фюрер, гестаповцы, фрицы, блицкриг, эрзац, а также: вермахт, бизнес, бизнесмен, Уолл-стрит, маккартизм, гангстеры.

Вот далеко не полный перечень разновидностей иноязычных слов, но и он достаточно ясно показывает, насколько различны отдельные разряды их по широте употребления, по связям с отдельными стилями речи, по эмоциональной окраске. Поэтому нет оснований рассматривать иноязычные слова как стилистически однородную группу.

§ 102. Особым вопросом, относящимся к большей части иноязычных слов, является то, насколько допустимо и уместно их употребление. Это связано с тем, что многие слова, кроме вполне усвоенных языком (третья группа), еще остаются неизвестными широким народным массам и сохраняют отпечаток инородных элементов на общем фоне родного языка. Они и служат предметом объяснений в словарях иностранных слов.

Борьба против засорения литературного языка иностранными словами велась на протяжении XVIII и XIX веков с разных позиций. Передовые писатели и публицисты боролись за доступность языка народным массам и в этих целях требовали ограничения в употреблении непонятных заимствованных слов, а кроме того, решительно осуждали жаргонную лексику космополитической дворянской верхушки, в то же время принимали и развивали необходимую научную, политическую, техническую терминологию.

В пооктябрьскую эпоху отношение к иностранным словам с полной определенностью выражено в общеизвестных высказываниях В. И. Ленина, призывавшего бороться против "употребления иностранных слов без надобности" и указавшего, что злоупотребление ими создает затруднения в партийной агитации и пропаганде. Иностранные слова употребляются без надобности тогда, когда рядом с ними есть простые, общеизвестные русские соответствия, что В. И. Ленин и демонстрировал на примере: "К чему говорить "дефекты", когда можно сказать "недочеты", или "недостатки", или "пробелы". Наоборот, необходимую политическую терминологию В. И. Ленин тщательно разъяснял и делал доступной массам трудящихся.

На основе этих указаний, а также на примере литературной деятельности В. И. Ленина борьба за очищение русского языка от иностранных слов получила широкий размах и охватила не только газетный язык, но и научную и техническую терминологию. Вот несколько примеров замен иностранных слов русскими, осуществленных в годы революции: аэроплан — самолет, авиатор — летчик, гелиокоптер — вертолет, мегафон — громкоговоритель, лозунги — призывы, матч — состязание, встреча. В научной литературе следует различать употребление иностранных слов в качестве терминов, особенно общепринятых, и в качестве обозначений, не имеющих терминологического значения, в последнем случае особенно желательно заменять их русскими соответствиями; так, в учебном пособии по языку не оправдано употребление таких слов, не являющихся установившимися терминами в языкознании: Предложения... нередко даже асинтаксичны (?), в связи с идиоматизацией выражений резко изменяется и их грамматический смысл и т. п.

Очевидно, отражение наблюдений над неуместностью книжных иностранных слов представляет такая заметка в "Записных книжках" Чехова: Она любит слово компромисс и часто употребляет его: "я не способна на компромисс"...; доска, имеющая форму параллелепипеда и т. п.

Очищение языка от неуместных иностранных слов должно вестись с особой настойчивостью в художественной литературе, где чувствительны малейшие экспрессивные оттенки слов, а иноязычные слова нередко лишены нужной простоты, естественности, носят отпечаток вычурности или делового стиля. Материалы о стилистической правке классиков при выработке окончательной редакции, а также при переиздании произведений нередко свидетельствуют о последовательной замене иностранных слов русскими. Такую замену очень широко осуществлял Чехов, и в этом отчетливо проглядывает его стремление к предельной простоте и естественности речи. Вот несколько примеров замены им иностранных слов русскими или их устранения: лицо стало сантиментальным — лицо стало ласковым; финал беседы Варламова — беседа Варламова ("Степь"); напевала мысленно веселенький мотив — напевала мысленно что-то веселенькое ("Неприятность"); среди любопытных, группировавшихся около этого вагона — среди любопытных, которых я встретил около этого вагона; он начал импровизировать — офицер вздохнул и сказал; моя грусть была тем специфическим чувством — моя грусть была тем особенным чувством ("Красавицы"); усердно занимался лингвистикой — усердно занимался изучением языков; читал чрезвычайно много, но без всякой системы — читал чрезвычайно много, без всякого разбора ("Пари") и т. п.

АРХАИЗМЫ

§ 103. Архаизмами называются устаревшие слова, переставшие употребляться в обычной речи. Понятие архаизма не имеет строгой определенности. С одной стороны, нет четкости в установлении исторических границ, которые необходимо иметь в виду при отнесении слов к архаизмам, т. е. остается неустановленным, относить ли к архаизмам слова, вышедшие из употребления, например, только в XX веке, или в XIX, со времени Пушкина, или с какого-либо более раннего периода; также не выясняется, следует ли относить к архаизмам слова, переставшие употребляться, но встречающиеся в классической литературе, которая имеет до сих пор массового читателя, или употреблявшиеся и в произведениях, ставших достоянием истории. Обычно не разграничиваются два очень различных пласта слов, относимых к архаизмам: во-первых, слова литературного языка, служащие обозначениями понятий давних исторических эпох и прежде всего употребляемые как термины в исторических трудах, как вече, боярская дума, приказ, посадник, тысяцкий, стольник, думный боярин и т. д. Как выяснялось (см. § 49), эти слова не имеют синонимов в общеупотребительной лексике. Они и используются или как термины науки, или как средство создания исторического колорита в художественных произведениях. Их удобнее называть лексическими историзмами. Во-вторых, к архаизмам относятся устарелые обозначения понятий, имеющих в современном языке другие, общеупотребительные названия, при сравнении с которыми их устарелость, необычность в современном языке выступает особенно отчетливо. Возможность выбора общеупотребительного и архаического слова и делает их предметом стилистического использования, например:

благопристойный — приличный

ближний — близкий, родной

вседневно — всегда, беспрерывно, ежедневно

гонитель — преследователь

издревле — издавна, со старины

изрядный — отличный

коловращение — круговорот

комедиант — актер

непотребство — разврат

неустройство — беспорядок

ответствовать — отвечать

особливо — особенно

поведать — рассказать, сообщить

поистине — действительно

посмеяние — осмеяние

рачительный — заботливый

сей — этот

сонмище — сборище

тщетный — напрасный

человеколюбие — гуманность

чужестранец — иностранец

хранительный — оберегающий, охраняющий

Общей чертой всех таких слов служит то, что они не употребительны в нейтральном и деловом стиле, а вводятся для придания той или другой экспрессивной окраски, но эта окраска, как уже можно видеть из приведенных примеров, оказывается не только не однородной, а имеет различный, иногда противоположный характер. Так намечается по крайней мере несколько групп архаизмов.

§ 104. 1) Архаизмы, служащие выражением разных степеней приподнятости, торжественности речи (см. § 57, 58): внимать — слушать, горделивый — надменный, дерзновение — решительность, смелость, державный — величественный, отчизна — родина, стяг — флаг.

§ 105. 2) Наоборот, другая группа создает впечатление смешной устарелости, старомодности и употребляется иронически и в целях пародии (см. § 63, 64, частью 62):

тем паче — тем более

каковой — какой

токмо — только

елико возможно — поскольку возможно

горше — труднее, хуже

злопыхательство — злобные выходки

злоключение — несчастный случай

Некоторые слова, примыкающие к этому разряду, имеют характер устарелого канцелярского стиля: посему — поэтому, при сем — при этом, присовокуплять — присоединять.

Некоторые дополнения будут сделаны ниже, при рассмотрении славянизмов.

СЛАВЯНИЗМЫ

§ 106. Под славянизмами разумеются слова, заимствованные из старославянского языка или созданные в русском языке из элементов старославянского языка. Иногда их рассматривают по их происхождению из другого, хотя и родственного языка как особую разновидность заимствований, иногда же по их функции в современном языке как наиболее крупный пласт архаической лексики. Второй подход помогает уяснению стилистического использования славянизмов. Но и по отношению к ним приходится повторить сказанное об иноязычных словах и архаизмах: славянизмы не составляют однородного стилистического пласта; среди них имеются далеко расходящиеся разновидности. Можно выделить четыре особые группы.

§ 107. В первую группу входят общеупотребительные слова, являющиеся основными для русского языка наименованиями понятий; они, как правило, не имеют русских параллелей. В целом ряде случаев они заменили существовавшие в древнем языке соответствующие им слова с русскими фонетическими особенностями. Сюда относятся: время, враг, плен, храбрый, срам, шлем, владеть, жажда, надежда, вред, нрав, пещера (ср. старые и диалектные: веремя, ворог, полон, хоробрый, сором, шелом, володети, жажа, надежа, веред, норов, печера), а также: брань (ср. оборона), платок (ср. полотно), мрак (морочить), небо (нёбо). Они органически вошли в основную группу общеупотребительных, стилистически нейтральных русских слов.

§ 108. Вторую группу составляют слова, часто имеющие русские параллели, но отличное от них значение, именно обозначающие книжные, отвлеченные понятия; они являются принадлежностью литературного языка и его книжных стилей в отличие от народных говоров (см. § 56). Вот примеры: власть (волость), главный (головной), вождь (вожак), просвещение (просвечивание), предисловие, оглавление, заглавие, единство, главенство. Эта группа представляет собой среди славянизмов наиболее ценный вклад в лексику русского языка.

§ 109. К третьей группе относятся слова, характеризующиеся окраской приподнятости, торжественности, нередко и архаичности; эти слова имеют более простые русские параллели, служащие основными наименованиями соответствующих понятий. Такие старославянизмы — принадлежность высокого стиля речи (см. § 57, 58). Таковы: грядущее — будущее, внимать — слушать, хранить — беречь, перст — палец, ладья — лодка, зодчий — архитектор, лобзание — поцелуй, отверзать — открывать, лик — лицо.

§ 110. В четвертую группу входит небольшое количество устарелых слов, употребляемых иронически в целях дискредитирования, осмеяния изображаемого (см. § 63, 64); такая экспрессивная окраска резко отлична от их использования в религиозных текстах старославянского языка: паки — опять, не токмо — не только, всуе — понапрасну, зело — очень, елико возможно — сколько возможно, тем паче — тем более.

§ 111. Слова первой и второй групп, органически вошедшие в словарный состав русского языка, в значительной части относящиеся к основному словарному фонду, уже не обособляются от основной массы русских слов, они и получили название этимологических старославянизмов, то есть выделяющихся только при изучении их происхождения. Две последние группы слов, отчетливо противополагающиеся соответствующим русским словам и употребляемые с особыми стилистическими целями, получили название стилистических старославянизмов. Эти группы и относятся к разным группам архаизмов.

В современном языке по сравнению с языком пушкинской эпохи эта группа сильно сократилась и почти выходит из употребления. Например, в пушкинскую эпоху широко использовались такие двойники, как златой — золотой, сребристый — серебристый, брег — берег, врата — ворота, хладный — холодный, глас — голос, нощь — ночь и т. д. Сейчас они перестали употребляться даже в поэтическом языке; крайне редко употребляются и слова с иронической окраской. Это составляет одно из крупных отличий в стилистических ресурсах современного языка сравнительно с языком пушкинской поры.

НЕОЛОГИЗМЫ

§ 112. В противоположность архаизмам, неологизмы — новые слова, только входящие или недавно вошедшие в язык. И в отношении их нет определенности в установлении хронологических рамок, которыми определяется принадлежность появившихся в языке слов к неологизмам. История языка пользуется этим термином, характеризуя обогащение словарного состава в отдельные исторические периоды; так, выясняют неологизмы петровского времени, или неологизмы Карамзина и его школы, или неологизмы Отечественной войны, но при этом не поднимается вопрос, сколько времени они остаются неологизмами и когда поступают в общий словарный состав. Этот вопрос не ставится и при описании словарного состава современного языка. Правда, в толковых словарях дается пометка "новое", указывающая на возникновение слова в советскую эпоху, но и в этом нет полной определенности ¹.

Но если Великую Октябрьскую социалистическую революцию естественно принять за рубеж, отделяющий современный русский язык от его более раннего состояния, отошедшего к истории, то в целях определения стилистического использования таких новых слов этот критерий недостаточен.

В стилистическом отношении для неологизмов на первый план выдвигается то, насколько говорящими воспринимается новизна слова, его необычность на фоне хорошо знакомых, привычных слов. С этой стороны новообразования советской эпохи представляют несколько различных групп (конечно, как обычно в лексике, четкого разграничения между группами нет).

§ 113. 1) Очень быстро теряют новизну и примыкают к основной массе слов "без возраста" слова, получающие широкое, каждодневное употребление в быту, а также в газетах и радиопередачах. Только память о недавнем появлении обозначаемых ими предметов еще поддерживает некоторые представления об их вхождении в язык в ближайшие десятилетия: грузовик, легковая машина, автобус, троллейбус, светофор, электричка, радио, приемник, репродуктор, трансляция, передача, телевизор, трактор, аэродром.

§ 114. 2) Специальная терминология, хотя она длительно существует в отдельных отраслях знания и производства, нередко остается известной только специалистам и лишь постепенно становится достоянием широких кругов; в связи с этим, когда тот или другой термин получает широкое распространение, нередко остается неясным, новое это слово или существовавшее давно, но только что перешедшее в общее употребление из узкопрофессионального. Поэтому вновь создаваемые термины вливаются в широкий круг специальной терминологии и приобретают характер научного и делового стиля. Новизна их, за редкими исключениями, воспринимается слабо, например, незаметна большая новизна названий препаратов, вошедших в употребление в годы после Октябрьской революции, как акрихин, аспирин, стрептоцид, витамин, по сравнению с употреблявшимися раньше: антипирин (1891) ², атропин (1847), глюкоза (1875).

Также не ощущается недавнее происхождение таких технических и научных терминов, которые встречаются впервые в газетных сообщениях и отсутствуют в толковых словарях. Нет никогда уверенности, что они не существовали раньше в специальной литературе. Так, в "Литературной газете" от 23 ноября 1954 г. в сообщении "Новые телевизионные центры" имеется фраза: Ретрансляционный телецентр в Калинине — первый в нашей стране; в газете "Волжская коммуна" от 28 ноября 1954 г. в подписи к снимку сообщается: В Цихидзирском цитрусовом совхозе в этом году закончено строительство лимонария, занимающего площадь в 3000 квадратных метров. В лимонарии посажены 350 лимонных и апельсиновых плодоносящих деревьев. Остается неизвестным, существовали раньше или только созданы слова ретрансляционный, лимонарии.

Неспециалист, встречая такие термины в заглавиях книг, как О вегетативной гибридизации и менторах (И.В.Мичурин); Резьба по ганчу; Озеро, рожденное силем ³ (журнал "Вокруг света", 1954, № 11), не может определить, являются ли они давно принятыми или только вводятся в науку.

§ 115. 3) Особое место среди новообразований пооктябрьской эпохи занимают слова, которые обозначают понятия, имеющие яркий отпечаток советского уклада, эпохи социалистического строительства. Как указывалось (§ 54), они приобретают оттенок передового, революционного. Кроме приведенных в § 54 примеров, сюда относятся: коллективизация, плановость, скоростники, высотные здания, новостройки, передовики, мастера урожаев, новаторы производства, достижения.

Среди них сокращенные и сложносокращенные слова, преимущественно представляющие наименования учреждений и организаций для удобств деловой переписки, нередко получают дополнительный оттенок делового, а иногда и разговорного стиля, и их употребление все более ограничивается в общей прессе, сравним: партийный актив и партактив, районный комитет — райком, партийные организации — парторганизации; высшие учебные заведения — вузы, педагогический институт — пединститут, литературный факультет — литфак.

§ 116. 4) Выше отмечался (см. § 65) особый характер (их резкая отрицательная окраска) заимствований, служащих названиями чуждых нашему строю явлений, как фашисты, гестаповцы, вермахт.

Вот несколько различных по стилистической окраске и употреблению групп слов, вошедших в язык в пооктябрьскую эпоху и являющихся наименованиями вновь формирующихся понятий. В общем для слов, прочно входящих в лексический состав, характерно, что они быстро становятся малозаметными как неологизмы и по стилистическим функциям примыкают к разным пластам в зависимости от обозначаемых ими понятий и от устанавливающегося отношения к ним.

§ 117. Новообразованиям, обозначающим понятия, получающие широкое распространение, и ставшим достоянием повседневной речи, противопоставляются появляющиеся в литературных произведениях индивидуальные новообразования, которые авторы вводят намеренно и которые читатели воспринимают как только создаваемые, новые, не существовавшие в языке слова; они и представляются языковым новшеством, выходящим за рамки общепринятого в языке. Таковы многие новообразования Маяковского, Федина, Леонова, например:

Граждане, у меня огромная радость. Разулыбьте сочувственные лица. (Маяковский, Я счастлив.) Я встал со стула, радостью высвечен. (Маяковский, Разговор с товарищем Лениным.)

"Покупатели были брачливы, но это только подогревало Меркурия Авдеевича" (Федин, Первые радости); "Справа дубравились угольники и овалы чернолесья..." (Федин, Необыкновенное лето); "А Лиза так наверно и умрет обыкновенной женщиной провинции, в грустной незаметности (там же); "Влажным знобом потянуло в лицо" (Леонов, Дорога на океан); "Но и вся эта ночь полна необыкновенностей" (там же); "И такая знойкая лучезарность была в ее взгляде, что он испытал почти смятение" (там же).

Особенностью таких неологизмов является то, что они образуются из продуктивных морфем (приставок, корней, суффиксов), так что новым выступает только их необычное соединение, а входящие в них морфемы представляются хорошо знакомыми элементами языковой системы, вследствие чего значение таких слов без труда разгадывается слушателями и читателями и не требует объяснений. Так, в разулыбьте корень улыб-, как в словах улыбаться, улыбка, приставка раз-, как в словах раздвигать, разбегаться, частица -те, как в повелительном наклонении станьте, разукрасьте; в брачливы — корень брак- (с чередованием к — ч), как в словах браковать, браковщик, суффикс -лив-, как в словах драчливый, прожорливый. С этой стороны неологизмы из продуктивных морфем резко отличны от искусственных, заумных образований, которые создавались футуристами и оставались совершенно непонятными, как еуы (лилия) у Крученых, мокоть, маловек у Хлебникова.

Впервые употребляемые неологизмы из продуктивных морфем самостоятельно разгадываемые читателями, и представляют своеобразную лексическую группу, создавая впечатление свежести и выразительности. Поэтому такие неологизмы не употребляются в деловом стиле, а характерны для экспрессивной речи, и к ним прибегают с тем, чтобы более ярко выразить то, что так или иначе имеет свое обозначение в общепринятом языке (сравним: Покупатели были брачливы — любили браковать, имели привычку браковать, были склонны браковать).

Такое стилистическое своеобразие они могут сохранять, когда встречаются впервые, при повторениях уже исчезает необходимость самостоятельного раскрытия их значения; с этим связано то, что входящие в общий обиход неологизмы быстро лишаются принадлежащей индивидуальным новообразованиям экспрессии. Поэтому, вопреки нередкому указанию на то, что "невхождение" в общеупотребительный язык свидетельствует о нежизненности этих неологизмов, необходимо признать, что назначение этих слов — быть сказанными однажды, остаться неповторимыми; только при таких условиях они сохраняют присущую им свежесть и остроту, однородную с метафорами.

Поэтому ряд слов, встречающихся у классиков, до настоящего времени сохраняет качество новизны впервые воспринимаемого слова. Так, у Пушкина: "Я влюблен, я очарован, Словом, я огончарован".

В письме Вяземского: "Я пойду в потомство с российским гербом на лбу, как вы, мои современники, ни французьте меня". Особенно много таких новообразований в дружеской переписке Чехова: "Если будет безматеръялье, ...то черкните строчку"; "Брать с меня, как с других берете, Вы поделикатитесь"; "Весь Ваш недостаток — Ваша мягкость, ватность (от слова "вата" — простите за сравнение)".

§ 118. Старая классическая литература использовала индивидуальные неологизмы редко и по преимуществу с оттенками шутливости, комизма, непринужденности речи, ее эксцентричности; особенно часто они и появлялись в дружеской переписке, в общем оставаясь за пределами областей публичной речи.

Их употребление расширилось в пооктябрьскую эпоху. Но и в советской литературе к ним прибегают только некоторые авторы, при этом, кроме присущей им новизны, отдельные их группы имеют разную экспрессивную окраску. Так, Маяковский, боровшийся с трафаретами старой поэтической речи и вводивший в разные жанры литературного творчества приемы разговорной речи, обычно с окраской юмора и сатиры, широко применял новообразования, характеризующиеся непринужденностью, а сверх того комической или сатирической окраской.

Морозным днем отмелькала Самара... Верблюдина сено привозит, замаран, В упряжку лошажью взятый. ("По городам Союза".) Пылают горы-горны, И море синеблузится. ("Крым".) И свистели в каждом онемевшем месте плетищи царевых манифестин. ("Корона и кепка".) Но нам ли, шагавшим в огне и воде, Годами, борьбой прожженными, растить на смену себе булъвардье французскими пижонами! ("Нашему юношеству".)

У него же некоторые неологизмы, особенно сложные слова, получают окраску приподнятости:

... на массивном грузе Кавказа и Крыма скалоликого... ("Канцелярские привычки".) ... стоводная удаль безудержной Волги. ("По городам Союза".)

Довольно часто вводит в свою речь неологизмы Федин, но они обычно не имеют оттенка комизма и сатиры; при этом он создает слова, не бросающиеся в глаза необычностью, а иногда и такие естественные, что возникают колебания, принадлежат ли они лично ему или подслушаны в окружающей речи. Они и выступают как одно из средств достижения нетрафаретного живописного описания: "Ничего не осталось от его приодетостш ("Первые радости"); "Аночка слышала отцовскую ворчню..." ("Необыкновенное лето"); "Меркурия Авдеевича осенило некоторое посмеление (там же); "Она [лодка] описала разбежистый круг..." (там же); "Этот заревной свет, еще горя огнем, уже притушивал все вокруг золотистой тенью крадущегося вечера" (там же).

Таким образом, индивидуальные новообразования обладают разными степенями яркости — у одних новизна бросается в глаза, другие едва выделяются на фоне употребительного в языке словарного состава; отдельные из них получают разнообразные экспрессивные оттенки, частично в зависимости от типов словообразования, которые в них используются. В их употреблении сказывается некоторое привлечение внимания к самим языковым средствам; где все внимание сосредоточивается на содержании, они не применяются; так, к ним не прибегают не только в деловом стиле, но и во многих художественных произведениях. Их почти невозможно найти у Горького и А. Н. Толстого. Как средство, применяемое более или менее последовательно, они составляют черту индивидуального стиля лишь некоторых поэтов и писателей.

¹ "Толковый словарь русского языка", под ред. Д. Н. Ушакова: "(нов.), т. е. новое, означает, что слово или значение возникло в русском языке в эпохи мировой войны и революции (т. е. с 1914 г.)", т. I. Как пользоваться словарем, § 15.
"Словарь современного русского литературного языка": "новое; последняя помета дается при словах, происхождение и значение которых непосредственно связано с советской современностью (колхоз, стахановец, комсомол)" т. I. Введение, § 15.
² Цифры в скобках указывают год выхода того словаря, в котором по данным "Словаря современного русского литературного языка" впервые зарегистрировано данное слово.
³ Ганч — строительный и декоративный материал, употребляемый в Узбекистане; силь — употребляемое в Средней Азии название горных грязевых потоков.