Педагогическая мысль в Византии

В IV–V вв. в Византийской империи учительскую дея­тельность осуществляли эллинисти­чески образованные философы, риторы, которые перенесли в новую эпоху наследие греко-римской цивилизации в обла­сти педагогических знаний. По характеру своей образованно­сти они мало отличались от своих предшественников – ри­торов античного мира. Отличия стали очевидными лишь в VI–VII вв. Специфика византийской педагогической мысли заключалась в слиянии и переплетении античных педагоги­ческих идей с представлениями о воспитании человека, де­ятелей и мыслителей восточной православной церкви. Эта двойственность педагогической мысли и всего мышления людей того времени – характерная черта тысячелетнего су­ществования Византийской империи.

Античная традиция воспитания и обучения развивалась гре­ческими мыслителями, поздними неоплатониками IV-V вв., преподавателями Афинской академии, высших школ Малой Азии, Сирии, Александрии – Плутархом, Проклом, Порфирием, Ямвлихом и др. Византийский император Юстиниан (482/ 483–565) начал борьбу с языческими элементами в философ­ской мысли, однако его попытки изгнать «язычников» и зак­рыть Афинскую академию и другие центры культуры не могли разом разрушить предшествующую тысячелетнюю традицию.

Неоплатоническая мысль V в. породила ряд педагогических идей, воспринятых христианскими теологами: так обучение и воспитание молодежи ориентировалось на высший, духовный мир вечных идей, считалось необходимым направлять внимание учащихся не столько на постижение внешнего мира, сколько на познание самого себя, собственной души, где скрыта истина. Таким образом, на первый план выступала идея воспитания че­ловека, подготовленного к духовному самосовершенствованию и добродетельной жизни. Неоплатоники утверждали нераздель­ность умственного и духовного воспитания.

Христианские мыслители ранневизантийского периода были людьми с эллинистическим образованием, полученным в лучших школах Малой Азии, Сирии, Афин и Константинополя. Все античные воззрения на воспитание им были хорошо известны, как и практика эллинского воспитания. В то же вре­мя они продолжили линию педагогической мысли Климента Александрийского, Оригена и других христианских мыслите­лей римской эпохи.

Самыми известными христианскими теологами Востока того времени, высказывавшими много педагогических соображений, были Григорий Назианзин (Григорий Богослов, ок. 330 – ок. 390), Василий Кесарийский (330–379), Григорий Нисский (ок. 335 – ок. 394), Иоанн Златоуст (ок. 344 – ок. 407).

Античное представление о человеке как «микрокосмосе» они дополнили идеей двойственности его внутреннего мира. Принимая ставшую уже традиционной к этому времени мысль, что человек, являясь неким «малым миром», заклю­чает в себе все, чем наполнена Вселенная, они полагали, что это особый мир, отличный от прочих, поскольку создан по «образу Божию». Человеческому естеству свойственна склонность к добру и стремление к нему. Отсюда следовало признание необходимости целенаправленного воспитания.

Христианские мыслители IV в. рассматривали человечес­кое тело как вместилище души. Высшее в душе, по их мыс­ли, – ум, «душевная прозорливость», открывающие путь к познанию Бога. Душевные способности необходимо не только воспитывать, но и направлять к достижению истинных, выс­ших целей, поскольку, по словам Василия Кесарийского (Ве­ликого), в реальной жизни способности человека становятся «благом или злом» в зависимости от их применения в конк­ретной ситуации.

Василий Кесарийский в сочинении «О том, как молодые люди могут извлечь пользу из языческих книг» выступал как мудрый педагог, развивающий у своих учеников способность к критическому, но доброжелательному отношению к наследию прошлого. Этот свой труд виднейший христианский богослов построил по аналогии с известным трактатом Плутарха «Как юноше слушать поэтические произведения». Другое произведением Василия Кесарийского «Шестоднев», популярное и в За­падной Европе, и на Руси, можно считать собственно учебной книгой, дидактически оформленным рассказом о мироздании в соответствии с библейским преданием о сотворении мира. Светскую образованность Василий Кесарийский признавал необходимой «в этом мире» и бесполезной в «ином мире». По его учению, из всех живых существ лишь человек несет в себе образ Божий, душу и ум. Отсюда следовал вывод: все внешнее, телесное – не подобно Богу, и, следовательно, те знания, что приобретены посредством ощущений, нельзя считать истин­ными. Поэтому общее условие правильного воспитания и обу­чения, по возможности, – удаление от мирских дел, погруже­ние в молитвы и пост. Основным методом воспитания он счи­тал развитие самопознания человека через углубление его в свой внутренний мир. Умственное развитие человека Василий Кесарийский ставил на первое место: все нужно подвергать анализу, самостоятельному осмыслению.

Огромное влияние на формирование византийско-православной педагогической мысли оказал Иоанн Златоуст, один из наиболее известных проповедников идей восточной хрис­тианской церкви. Им пропагандировались, с учетом антич­ного наследия, такие методы воспитания, как наставление и беседа. Почти сразу же после его смерти, в начале V в., он был назван «вселенским учителем и святителем», однако пол­ной славы достиг в VII в.

В деле воспитания, считал Иоанн Златоуст, обращаться необходимо к самому божественному в человеке, к тому, что отражает «образ Божий» – свободу воли, нравственность. Вследствие такого подхода он порицал применение в воспи­тании методов авторитарного давления, принуждения и отда­вал предпочтение увещеванию, совету, предостережениям.

Учитель не имеет права влиять на человеческую душу че­рез принуждение: сам Бог лишь советует и предостерегает от плохих начинаний, но не принуждает. Этому правилу дол­жен следовать и учитель-пастырь, который должен быть об­разцом нравственной жизни по Божьим заповедям. Нравствен­ная цель воспитания, как и для многих других мыслителей, его современников, стояла на первом месте. Учить любви к ближнему – назначение педагога-христианина.

Иоанн Златоуст показал пример того, как наставнику сле­дует обращаться к личности каждого ученика и слушателя, а не к массе, видеть каждого учащегося в отдельности, строить свою речь образно, доходчиво, эмоционально, конкретно, на­глядно раскрывая содержание изучаемого. При этом главным источником знания, по Иоанну Златоусту, является Библия.

Максим Исповедник (ок. 580–662) продолжил линию на соединение эллинистических и христианских педагогичес­ких идей. Проблеме воспитания человека в его философско-богословском наследии уделено, пожалуй, центральное вни­мание. По традиции, идущей от античного мира, человека он рассматривал как микромир, как связующее звено между телесным и духовным, т.е. божественным миром. Отсюда сле­довал вывод, что человек должен формироваться гармонич­но. От достижения внутренней гармонии в человеке зависят равновесие и порядок во внешнем мире, во всей Вселенной. Этот мистический подход отводил воспитанию новую роль, видя его цель в поэтапном соединении, слиянии человека с Творцом. Содержание образования обнимало «весь мир» и находило свое выражение в Логосе – божественном Слове.

По мнению Максима Исповедника, главным препятствием в достижении конечной цели воспитания являлось грехопа­дение человека, которое разорвало связь земного и небесно­го. Задача образования – восстановление этой связи, урав­новешение чувственного и духовного начал, чтобы человек не опускался ниже доступного ему уровня, а развивался со­образно своей двойственной природе. Главное личностное качество, которое следует сформировать в ходе воспитания, – это воля, понимаемая как сила, влекущая к добру, к слия­нию с миром Творца.

Интересные педагогические мысли содержались в трудах Иоанна Дамаскина (Иоанн Мансур из Дамаска, ок. 675 – до 753), выдающегося мыслителя Византии. Он родился в арабской христианской семье, жил на территории Сирии и Палестины, одно время являлся приближенным к дамасско­му халифу, но оставался в сфере эллинистическо-христианских идей восточной церкви.

Иоанн Дамаскин справедливо считается первым средневе­ковым ученым-схоластом. Идеи, высказанные им в трактате «Источник знания», повлияли на западноевропейское бого­словие, в частности на воззрения Фомы Аквинского и еще в большей мере – на воззрения древнерусских мыслителей.

Этот трактат представлял собой собрание философских, богословских и педагогических идей, в котором развивалась мысль о необходимости универсального, энциклопедичес­кого и богословского образования.

Иоанн Дамаскин полагал, что главную роль в воспитании играет книжное учение, интеллектуальное развитие человека: «Ничего нет дороже знания, ибо знание есть свет разумной души; напротив, незнание – тьма. Подобно тому, как отсутствие света есть тьма, так и отсутствие знания есть тьма разума».

Естественнонаучные сведения, почерпнутые из античной литературы, относились им к светским знаниям, и усвоение их рассматривалось как начальный этап школьного образова­ния. По его убеждению, истинные знания начинаются с отве­тов на вероучительные вопросы. В названном выше трактате широко рассмотрена, пользуясь современной терминологи­ей, психолого-педагогическая проблематика – о способнос­тях, воображении, памяти и др., а попутно давались методи­ческие рекомендации по работе с книгой, организации дис­путов и пр.

Большое внимание вопросам воспитания уделял визан­тийский патриарх Фотий (ок. 810 или ок. 820–890), настав­ник Кирилла-Константина и Мефодия – славянских перво­учителей – организатор школьного дела. Педагогические высказывания Фотия можно считать типичными для эпохи средних веков.

По мнению Фотия, школа должна быть местом, где мо­лодое поколение усваивает точно очерченный круг общече­ловеческих ценностей. Фотий создал соответствовавшую его идеалам школу в Константинополе для детей местной элиты. Эта школа представляла собой нечто среднее между интел­лектуальным кружком и высшей школой. Ее характерными чертами можно считать ведущую роль энциклопедически образованного учителя, чей авторитет среди учащихся был непререкаем; простоту и искренность отношений между на­ставником и учениками, привязанность их друг к другу и обоюдную «ревность» к знанию; универсальное содержание образования, включавшего как светские науки, так и бого­словие; активный метод обучения – беседу, организуемую и направляемую учителем. Для этой своей домашней школы-кружка Фотий создал специальный труд «Мириобиблион» («Многокнижие»), содержавший пересказ более 300 произ­ведений античных и византийских авторов – философов, историков, ученых.

Симеон Новый Богослов (949–1022) – византийский рели­гиозный деятель мистического направления, философ и поэт – продолжил восточно-христианскую традицию в развитии пе­дагогической мысли. В отличие от Фотия, он отрицательно относился к светской образованности, хотя сам получил бле­стящее образование в константинопольской школе, где свет­ские и духовные знания не противопоставлялись. Симеон не­гативно относился ко всему светскому, отрицая эллиническую школу как образовательное учреждение и ратуя за монастырское обучение. Монастырь, с его точки зрения, был идеальным «миром духовного учительства и духовного ученичества». Симеон считал, что сам ученик должен выбрать себе учителя, духовника-старца. Цель обучения – не постижение наук, а развитие способностей проникать духовным взором в мир божественный, т.е. – мистическое просвещение. По Си­меону, путь к познанию пролегает не через изучение свет­ских наук в школе, а через постижение учеником-послушни­ком человеческой природы, божественной в своей основе и заключающей в себе всю сущность мироздания и всю истину.

Крайностям монастырских форм религиозного воспитания и обучения противостоял выдающийся государственный дея­тель и философ Византии Михаил Пселл (1018 – ок. 1078 или ок. 1096). Признавая учение о двух природах человека – земной и небесной, он считал, что и образование человека должно проходить два последовательных этапа: изучение наук о низ­шей природе, завершающееся усвоением элементов античной философии, не противоречащих христианским догмам, и по­стижение божественного мира через изучение теологии.

Михаил Пселл – личность предвозрожденческого масш­таба, ученый-эрудит, логик, учитель дворцовой школы, вос­питатель наследника императорского престола, автор учеб­ников. Он оставил большое число произведений педагоги­ческого характера: «Обзор риторических идей», «О стиле некоторых сочинений», энциклопедическое сочинение «О всяческой науке» и др. В них возрождал антично-эллинисти­ческие подходы к воспитанию, вводя их в рамки христианс­кой педагогической культуры. В небольшом трактате «О сти­ле некоторых сочинений» Пселл попытался показать дости­жения античного риторского искусства и на этой основе обосновать искусство христианского красноречия. В содержа­ние подготовки риторов он вводил изучение и Демосфена, и Иоанна Златоуста, и Плутарха, и Григория Богослова.

Главным занятием Михаила Пселла было преподавание в высшей константинопольской школе, которую он много лет возглавлял. Именно поэтому все его книги были как бы диа­логами со студентами, ответами на их самые неожиданные вопросы по риторике, истории, философии, политике, фи­зиологии, естествознанию.

В своем произведении «Хроногрофия» Пселл нарисовал об­разы воспитанных византийцев, значительно отличающиеся от аскетическо-религиозного идеала человека того времени. У Пселла человек телесно прекрасен, светски образован, умеет восхищаться красотой материального мира, обладает христи­анской твердостью ума и душевным благородством. По своим взглядам на цели воспитания Пселл являлся ярким предста­вителем христианского гуманизма.

Византийские мыслители, как и их последователи на За­паде, создали много литературных трудов того же направле­ния. Так, в сочинении Феодора Метохита «Этикос, или О вос­питании», например, было дано характерное для деятелей этого круга определение умственного труда как высшей фор­мы наслаждения. Цели воспитания связывались с необходи­мостью формирования разносторонне образованного, просве­щенного человека. Путь воспитания – постепенное и осмыс­ленное преобразование «естественного» человека в человека культурного, «универсального». Для всех передовых мыслите­лей поздней Византии были характерны интерес к человеку и его воспитанию, внимание к окружающему миру, интерес к античности, стремление к энциклопедизму, признание цен­ности научных знаний, попытки выразить свой духовный мир в педагогической деятельности.

Наиболее видной фигурой последнего периода византий­ской философской и педагогической мысли можно считать Георгия Гемиста Плифона (ок. 1355–1452), в некоторой сте­пени отходившего от идеалов христианства. Он родился в Кон­стантинополе, но его деятельность проходила в западной части Византийской империи – Мистре, бывшей древней Спарте, которая в XV в. стала одним из центров византий­ской гуманистической культуры. Возникший вокруг Плифо­на кружок посещали и византийские, и малоазийские, и ита­льянские гуманисты.

Цель воспитания, по Плифону, – достижение совершен­ства, отклоняясь от которого, человек впадает во зло. Образо­ванность человека он тесно связывал с его воспитанием, счи­тая, что путь победы зла в себе равен пути развития своих умственных способностей и душевных сил: достижение по­ставленной цели воспитания невозможно без усилий самого человека, без его стремления к самообразованию.

Как и Максим Исповедник, Плифон полагал, что ошиб­ки, допущенные педагогом и воспитанником в деле образо­вания, ведут к потере цельности и гармонии не только в са­мом воспитуемом, но и во всей Вселенной, поскольку чело­век является звеном, соединяющим земной и небесный миры. Однако, в отличие от мистических взглядов на воспитание Максима Исповедника, Плифон считал, что цель воспитания и обучения – подготовка человека прежде всего к земной жизни. Эта светская позиция отразилась в его взглядах на со­держание, формы и методы воспитания и образования. Со­временники считали, что в Европе именно Плифон открыл путь к познанию для тех немногих аристократов духа, кото­рые способны к самообразованию и самосовершенствованию.

Нужно заметить, что имя последнего крупного византий­ского мыслителя и педагога Плифона затмили фигуры ти­танов Возрождения. Это в зна­чительной степени объясняется и тем, что в XIV–XV вв. в Ви­зантии отчетливо выделилось аскетическо-монашеское на­правление христианской мыс­ли, получившее наименование исихазма (от греч. – покой, без­молвие). Исихасты оформились в своеобразное монашеско-народное течение в религиозно-философской мысли, которое цель воспитания видело в стрем­лении человека к слиянию с Бо­гом, а основным средством счи­тало «безмолвную» молитву. Исихасты резко отрицательно относились к светским знаниям, античной науке, ко всему языческому. Образование, объединяющее светское и богослов­ское знание, для исихастов было неприемлемым. Сторонни­ков светской мудрости они считали своими идеологическими противниками, язычниками и еретиками, «эллинистами».

Григорий Палама

Наиболее ярким представителем исихастского движения был солунский архиепископ и афонский монах Григорий По­лета (1296–1359). По его убеждению, суть познавательной де­ятельности заключается в организации прямого общения между учеником-послушником и Богом. В своем сочинении «О свя­щенно-безмолвствующих» Палама разъяснял, как «внешни­ми приемами научить себя внимать себе», как приучить ум не отвлекаться на окружающее, делать его сильным и способ­ным к сосредоточению на едином. Особой воспитательной силой, по его мнению, обладает умная молитва, постоянно мысленно произносимая воспитанником.

Если византийские гуманисты ставили акцент на интеллек­туальное образование, то исихастов занимали прежде всего про­блемы нравственно-религиозного воспитания.

В последующую эпоху влияние Византии в той или иной степени испытали Персия, Закавказье, арабский мир, Вос­точная и Западная Европа. Одновременно и культура Визан­тии продолжала подвергаться влиянию культур других наро­дов. Переплетение разных ветвей культуры человечества при­давало неповторимый колорит православной византийской цивилизации: античное миросозерцание, внимание к вопро­сам воспитания, сочетание светского элемента в образовании с христианским вероучением, которое исповедовали эллини­стически воспитанные люди, подчиненность церкви и школы власти кесаря – все это было характерно для Византии.