ПОЧЕМУ ИВАН — НЕ ДУРАК

О ВАШИХ БУДУЩИХ ДЕТЯХ

Дети делятся на свиней неблагодарных и свиней благодарных.

Цитата из нашей жизни

С ребенком своим – не поругаешься, не разведешься, не сменишь на другого, умненького.

Поэтому самый судьбинный поступок – рождение ребенка. Можно переехать в другие края, сменить профессию, можно развестись не раз и не раз жениться, можно поругаться с родителями и жить годами врозь, поодаль … А ребенок – он надолго, он – навсегда.

Вы, конечно, хотите иметь детей. Девушки – да! все! – кто-то хоть сейчас, кто-то через пару лет, кто-то после института. Еще и оскорбятся в ответе: как это, не хотеть детей? Что я – неполноценная, не такая? …

А парни? В свои шестнадцать панковских, рэперских лет они даже скажут вам, сколько детей им надо для счастья.

- - -

Вы не представляете себя бездетным человеком.

Тогда будьте храбрым ответить на один вопрос.

Зачем вам ребенок?

Самый незамысловатый ответ: у всех дети, так природа захотела. Другим словами, если природа наделила меня такой способностью, я обязан ее реализовать.

Звучит высоконравственно, детолюбиво, но неубедительно. Ведь природа расщедрилась не только на органы воспроизведения, но и на органы творения: руки, голову.

Немного мы видели горюющих о том, что не реализовали голову, не написали например, книгу.

Многие не построили дворец, не выткали ковер, и ничего, живут, не рвутся ни ткать, ни писать, ни строить.

Понимаем: не убедили и не убедим, что человек без ребенка полноценен (а кто-то и более ценен). Будут плакать по ночам бездетные женщины, вздыхать бездетные мужчины.

Но все-таки перед слезой, перед бессонницей подумайте: если человек немыслим без ребенка, он родился бы сразу с ребенком, как с руками, глазами, без которых он неполносчастлив. Нет, рождаемся без ребенка, и без книги, и без дерева, которое каждый должен посадить.

- - -

Тут же и ответ девушкам, которые воскликнули сейчас: нет, без ребенка я буду несчастна! Смысл жизни в детях!

Ну что вы! Смысл вашей жизни только в вас, в вашей жизни, в ваших глазах, плечах, речах и делах. Во всем. Что вам уже дано. Смысл вашей жизни – в улыбке вашего мужчины, вашего ребенка, вашей матери, ваших друзей …

Смысл жизни не в ребенке – в улыбке ребенка. У вас есть мужество - выращивать улыбку? Вы не боитесь?

Не бойтесь жить – и ваши дети будут красивыми.

И ваши мужья поспешать к вам с работы.

И ваши матери не так устанут в очередях.

Теперь вспомните: сколько раз вы сегодня обиделись и обидели, нашумели и накричали, не стерпели и не захотели.

Очень уж это трудно – выращивать улыбку. Зачем вам?..

- - -

Зачем вам ребенок? Можно услышать и такой легкодумный ответ: с детьми веселее.

Но посмотрите, выйдите на улицу: смеются-веселятся девушки те, кто с друзьями, сподружками. А те, которые с малышами, с колясками, с сумками – у них совсем, совсем другие лица ...

Вы ведь представляете своего ребенка прелестным, забавным, румянощеким карапузом, на которого невозможно сердиться.

Но послушайте, как говорят с детьми матери в магазинах, на улицах, в больницах. Подумаешь, пожалуй, что ненавидят они своих детей.

Не будем долго пугать вас тем, что ребенок бывает больным, некрасивым, неумным. Представьте просто, что вы спите по четыре часа в сутки год-другой. Представьте, а еще лучше попробуйте. Попробуйте не принадлежать себе хотя бы неделю: не читать, не смотреть телевизор, не заниматься любимым делом, не встречаться с друзьями, а всего-то рассказывать, почему ездит автобус, почему собака кусается, и почему нельзя купить три яблока. Ну и совсем щадящее задание: попробуйте десять раз подряд прочитать «Машеньку и медведя».

Вполне терпимо, скажете вы. Терпимо, но не весело, правда?

Еще попробуйте жить с ощущением, что забыли дома выключить утюг. Ну, и как вам работается, болтается, любится?.. Такой утюг – наш ребенок: мы всегда за него беспокоимся, и в три года, и в тридцать (разница в том, что в тридцать он плевал на наше беспокойство).

Так что хотите повеселиться – не заводите детей.

- - -

Может быть и такой ответ: хочу ребенка, чтобы обеспечить себе спокойную старость.

Нет, старость, скорее будет беспокойная; тем беспокойнее, чем больше у вас детей. Больше детей – больше болезней, ссор, неудач, разводов … Не лучше ли обеспечить свою старость деньгами? Выгоднее при любой инфляции.

Если вы имеете возможность выбирать: заводить вам ребенка или нет, просим вас ответить совсем честно: зачем вам ребенок?

Если вы хитрите с жизнью и хотите использовать маленького человека для улучшения своей жизни (получения квартиры, приручения мужчины или просто от скуки) извините за пророчество: жизнь вам отомстит неулыбкой вашего ребенка.

- - -

Не заводите ребенка для себя – он не для вас.

Он не для вас. Вы для него грядка, почва, удобренная деньгами, связями, силой. Он - глупый листик – будет тянуть из вас все соки, все силы, все деньги, так ему природа велела.

И если в семнадцать лет дочка задумает уйти из жизни от любви к одному проходимцу, она забудет даже записку оставить: «Прости, мама».

(Девочки, не уходите из жизни! Вы не для мамы, но и не для проходимца).

- - -

Ну что, всех напугали? Совсем напугали?

Давайте жить без этих чумазых и прожорливых!

Напишем по книге, построим по дому, посадим по дереву…

Будем сами съедать три яблока в день.

Поедем куда хотим, когда хотим! И с кем хотим!

Не соглашаются. Не хотят жить без детей ни будущие ткачи камвольно-суконного комбината, ни будущие композиторы училища искусств. Без детей говорят, плохо. Хоть и хорошо, а все равно плохо. Вот так убедительно и говорят.

- - -

А мы от себя добавим: ребенок - это чудо. Чужой ребенок – чужое чудо, а лучше нет своего домашнего чуда, которое все чудесней день ото дня.

И ты, такой простой, с бородавкой на носу, не написавший в жизни даже письма, не посадивший даже луковицы на подоконнике – ты произвел чудо!

Кто же не хочет чуда?!

Бросил семечко – а вырос цветок. Разве не чудо?

Тогда почему мы так глупо себя ведем?

Цветок наш цветет в дальнем углу огорода, за глазами, поливать выбегаем вечером, в темноте, с досадой.

- - -

Искурив десятки пачек и выпив десятки бутылок на вечеринках, заводят он и она ребенка. Чудо почему-то больное, хотя его возят гулять под выхлопные трубы. Чудо болеет, ругают врачей и выхлопные трубы. Это надоедает, и ребенка просто отдают бабушке или в садик. Отдают, а честнее – продают, потому что семье не хватает денег, и мама должна работать.

Так и взращивается этот цветок, без любви, без любования, без понимания. Слишком много проблем встречают молодые родители: учеба, деньги, квартира, отношения. Слишком много других чудес …

- - -

Люди, нам кажется, не умеют распорядиться этим взявшимся ниоткуда чудом и делают несчастными и чудо, и себя.

- - -

Когда заводить детей? Тогда, когда у вас будут силы и время получать удовольствие от прогулок и бесед с маленьким человеком.

Не знаем ни одной молодой семьи, которую бы скрепил ребенок; зато сколько расшатанных!

Тут скажут о врачах, которые рекомендуют рожать пораньше, пока здоровье хорошее. А кто вам мешает в тридцать лет быть более здоровым, чем в двадцать? Вы же хотите быть счастливым родителем счастливого ребенка! Ну и копите здоровье, не тратьте его. Это ваша единственная жизнь, проживите ее с удовольствием, а не второпях, не в темноте, не с досадой.

Сколько детей заводить?

Да хоть сколько, но каждого – с радостью. Не надо о детях говорить: «Перемучаемся сразу с двумя…». Если мучительно, то и не надо двух.

Не верим и в эту присказку: «Один ребенок – не ребенок». А кто он?.. Кстати, один – вернее будет умным, он имеет время думать, а не беситься, как двое или трое.

И то, что один – обязательно эгоист, не верим. Каким сработаете его в детские годы, такой и вырастет. Почему делиться только с братом? Заботиться только о сестре? Научите его заботиться о всех других. Послушайте какую-нибудь маму, она говорит ребенку: «Не кричи громко – нельзя». А можно бы сказать: «Не кричи громко – мешаешь усталым людям». Тогда и вырастет неэгоист.

- - -

Часто быть счастливым мешает страх за ребенка. А вдруг с ним что-то случится?

Из этого нехорошего страха можно вырастить хорошее чувство почтения к ребенку, понимание того, что он живет, а не готовится к жизни. Случится – оборвется жизнь … но ведь он жил пять, десять лет, был счастлив, и вы были счастливы. А десять лет человеческого счастья – это много, это соизмеримо и с несчастьем.

- - -

И еще – важно научиться не думать о плохом, если вы бессильны что-то предпринять. Страшные картины, если ребенок задерживается из школы, не должны пускаться в голову. Это целая наука недуманья. Думать стоит о том, как избежать таких напряженных ситуаций: может быть, приходить за дочкой в школу или встречать ее?

Иногда портит жизнь непонимание вашего места в сегодняшней жизни ребенка. Вы для него прежде всего крепость, защита. Вам кажется, что он тянет из вас нервы, а он просто испытывает вас на спокойствие, на прочность. Неосознанно, конечно, испытывает. Если вы спокойны, успокоится и он. Поэтому не стоит при нем ругать жизнь, какая бы она не была – это жизнь вашего ребенка, его бытие на Земле.

Пожелание. Не унижайте себя тем, чтобы жить ради кого-то. Не становитесь обессиленной, бессмысленной почвой ни для какого яркого и редкого цветка. Это не нужно ни вам, ни вашим детям.

Жизнь любит живое.

Выращивайте свою улыбку – и вам улыбнутся другие.

- - -

Вы прочитали эпиграф про свиней неблагодарных и благодарных? Мы вправду так думаем. Возмущены?

Тогда послушайте, что говорят о своих выросших детях старушки на лавочке. Или просто вспомните, когда последний раз огорчили маму. Не слишком давно, правда?

1990 год.

СВЕТЛАНА

КАК НЕ ОРАТЬ

Никогда не поднимала за сына груз, который он сам осилит.

Цитата из нашей жизни

Я уже не дождусь, когда у Ивана начнется переходный возраст: когда он начнет дергаться, хлопать дверьми, заявлять, что я ничего не понимаю в этой жизни.

Похоже, еще никто не слышал раздраженного голоса моего семнадцатилетнего ребенка.

А не дергается он потому, что его в детстве не дергали.

- - -

Четырнадцатилетнему, я ему сказала: "Не буду ссориться с мужем из-за тебя. Ты скоро вырастешь, уйдешь, а нам вместе жить".

От его детских больных лет (уколов, температур, капельниц) до сих пор не могу в себя прийти. Не могу слышать про больных детей, просто отказываюсь слушать.

Счастье я в те годы понимала просто: здоровый ребенок. Шла по улице и завидовала тем женщинам, у которых ребенок идет: мой лежал с непроходящими хрипами в левом легком. От операции я отказалась, увезла его из города, насовсем в деревню (спасибо мужу, Леониду), выбросила все лекарства и перестала кормить чем-либо при обострениях.

Иван мужественно голодал несколько дней, а в остальное время ел много моркови, капусты, яблок и апельсинов — и кашель возвращался всё реже...

Я могла бы вылечить его совсем, но на это надо было отдать год жизни (бег, зарядки, соки) и остальные полжизни следить за тем, что он кладет в рот.

- - -

Я научила сына, как быть здоровым, а быть здоровым - его личное дело.

Хрипы у Ивана бывают и сейчас, веснами обычно, но уже нестрашные — и всегда после злоупотребления хлебом, мясом, конфетками.

Уверена, ел бы Иван, как все, и лечился бы, как все, — мы бы давно ходили на его могилку.

Иногда мы с Леонидом спрашиваем себя: почему у нас ничего нет? Почему мы живем беднее деревенского золотаря? Где наши деньги?

А проели! Извели на яблоки и апельсины, на здоровье. И правильно, и на здоровье! Самый выгодный вклад.

А где наши силы? Ушли в песок, которым засыпали болото, в огород, на котором растут тыквы и кабачки — наш зимний хлеб.

... Ладно — а как не орать? Как тут не орать?

- - -

Я попробовала орать на Ивана — не понравилось. Мне не понравился мой голос, выражение лица да и другие выражения. Я подумала, что мой ор не может нравиться мужу, что это малосексуально.

Человек не может играть две роли в одном доме — задача непосильная для психики. Или ты женщина, или погоняльщица.

- - -

Если ты погоняльщица детей — начнешь гонять и мужа. Если ты женщина — сын постыдится совать тебе свои грязные носки, а дочка не скажет: "Ты лежишь, а я должна посуду мыть". Она будет знать: мама столько вымыла для нее, что давно может лежать для себя. Делать зарядку для себя, массаж для себя или ничего — но для себя.

- - -

Когда у Ивана появились сигареты — лет в двенадцать дело было, — я ему поддала, признаюсь. Потому что не подготовилась к этому неизбежному событию.

Рукоприкладство мне тоже не понравилось как метод воспитания — унизительно унижать. И я сказала Ивану:

"Если хочешь со мной дружить — не кури. Я возила тебя маленького за город на такси, чтобы ты не кашлял, и когда ты добровольно вдыхаешь отраву, я понимаю это как оскорбление. Хочешь курить — кури, но перестаю тратить на тебя свои силы и нервы, буду тратить только деньги".

- - -

Год назад Иван покурил с приехавшим в гости другом, и я перешла с ним на общежитские отношения: здравствуй, возьми, принеси, пожалуйста. Когда он порывался что-нибудь мне рассказать, узнать мое мнение, я говорила: "Это не входит в наши отношения".

Помогло. Надеюсь, надолго.

- - -

Но за каждый проступок не станешь отбирать у ребенка дружбу. Я отбирала другие приятные вещи, мелкие, но приятные. Особо приятные. Они свои у каждого ребенка и в каждом возрасте. Можно отобрать мультики. Можно отобрать конфеты. Можно десять минут разговора перед сном. Можно драку на диване. Можно деньги.

Но прежде чем отобрать, нужно дать.

- - -

Потому что у ребенка мышление конкретное. Ему жалко лишиться того, что есть, а не того, что будет. Поэтому разговор "сделай — и я дам" дополняется в нашем доме фразой "не сделаешь — я возьму"...

И можно не орать.

- - -

Самое трудное в общении с детьми — их способность наматывать твои истончившиеся нервы на свой крепкий кулачок.

Да, они бессознательно проверяют взрослого на любовь, на способность защитить, провоцируют. Ты все понимаешь, но легче от этого не намного.

А когда их двое, они проверяют, кого ты любишь больше. И этой ежеминутной проверки, по-моему, ни один канат не выдержит, не то что нервы.

- - -

Мы говорим про свою жизнь: с трех сторон нашего дома мат, с четвертой — лес. Соседи неплохие, а у соседей дети неплохие, но детей много...

И сил у детей много. А у тебя — мало. И ты говоришь (советуем):

"Сегодня у вас с сестрой по пять мультиков. Одна из вас жалуется — обе лишаетесь одного мультика. Вперед!".

И спокойно живешь весь день.

Или вот классическая ситуация — дочь прибегает:

— Хочу купаться!

— Нет, пойдешь завтра. Сегодня прохладно.

— А Оксанка с Юлькой пошли...

— Ты недавно болела.

— Оксанка тоже болела...

— Я сказала: нет!

— Мам, ну жарко...

— Я сказала: нет!!!

А сама уже не говоришь, а шипишь. И скоро закричишь...

А вот разговор наш с Иваном, короткий:

— Хочу купаться.

— Нет, пойдешь завтра, вода холодная.

— А Олег с Павликом купаются...

— Еще раз скажешь про купание, не пойдешь купаться завтра. А скажешь еще — не пойдешь и послезавтра.

Всё! Осталось только исполнить свое обещание, это обязательно.

- - -

Правда, купаний я никогда не лишала, наоборот, платила за них деньги. Окунуться в холодную майскую воду - быстро! - это работа. Работа — обежать вокруг дома босиком по снегу. Работа — голодать (да, за голодание платила!). Работа — сочинять хорошие слова. Ребенок должен работать. За работу все люди получают вознаграждение.

- - -

Когда педагоги говорят, что ребенок должен работать бесплатно, просто для других людей (вознаграждение — моральное), я хочу спросить педагогов: а вы работаете бесплатно? Просто для других людей, детей к тому же! Нет, требуете зарплату, а если ее задерживают, бастуете!

Еще у них любимое высказывание: ребенок привыкнет все делать за деньги и, когда я слягу, стакан воды не подаст бесплатно.

Но никто не говорит о том, что ребенок будет получать материальную награду за любое движение мизинцем!

Он должен обслуживать себя (дорос до стирки — стирай, дорос до плиты –

вари), иметь обязанности по дому.

Он может делать вам подарки (почему только вы ему?).

Он может работать и за похвалу.

- - -

Наши отношения с Иваном строились так: определялись работы, за которые он получает деньги (непременно — сразу). Сколько-то вычиталось из его зарплаты за каждый факт испорченного мне настроения.

Настроение мне обычно портил беспорядок на кухне, невынесенный мусор, грязная одежда и пререкания при работе с Леонидом. Вычеты оговаривались заранее, иногда письменно, с росписями сторон. Вот спокойный разговор:

— Иван, мне нужно воду. Когда принесешь?

— Через полчаса.

— Давай минут через десять, я голодная, овощи надо мыть.

— Договорились.

— За каждые пять минут просроченных вычитаю тысячу.

— Тогда я сейчас принесу.

И никакого крика. Там более — рыка. А сколько было бы!..

- - -

Иван в этом смысле — экспериментальный ребенок. Он работал и зарабатывал с семи лет, со времени написания нашей первой книжки, которую наполовину надиктовал (крутясь вверх задом на диване).

Книжку мы назвали "Я просто Ванька", а главы её, рукописные, кормили нас несколько лет: шли на ура в школах, в младших классах. После урока слышались крики: "Не выпускайте их из школы!".

Так что Иван — продукт договорно-денежных отношений. И ничего, пока не охамел.

- - -

А когда я слягу и захочу водички... Мне подаст Иван. Он и сейчас подает. Потому что я женщина, а не младший обслуживающий персонал.

Но слягу я не скоро! Иногда говорю сыну, жующему какую-нибудь гадость, бутерброд с сыром, например:

— Иван, ты завещание написал уже? Кому твой музыкальный центр, кому диски? Кому гитара? Пиши все на мое имя - не ошибешься. Или хотя бы съедай три морковки перед каждым бутербродом...

- - -

Сейчас у нас живет Борис Жаров. Ох, и работает! С утра и до самого прямо вечера! И не слышно, чтоб Леонид шумел на него.

А прошлое лето Борис жил у бабушки в Туле. Осенью получили письмо, где описывалась патологическая Борисова лень: комара не мог убить без скандала!.. Вел себя как закормленный оболтус. А теперь — как человек, которому деньги нужны.

Иногда приезжают работать и друзья Ивана. Платим неплохо; ребята согласны и просто за еду работать. А мы не согласны.

Как написано в нашей книге "Да и Нет. Как жить, когда тебе 12", карманам денежки нужны.

1996 год.

ЛЕОНИД

ОТКРОВЕНИЯ ОТЧИМА

Он из ничего делал радость...

Цитата из нашей жизни

Я знаю одного человека, которому невероятно повезло. Если бы умел завидовать, ох и завидовал бы этому везуну! Не уму, не здоровью или богатству, а атмосфере, в которой он живет всю жизнь.

Но зависть моя была бы не обычная, а, как писали раньше в газетах, "с чувством глубокого удовлетворения". Потому что атмосферу эту я тоже создавал (он бы тут же добавил: "Сероводородом!").

- - -

В моей жизни несколько ролей, и одна из них — отчим. Отчимов много, кто-то из них читает нашу книгу. Здесь будут строки, которым захочется кивнуть, как добрым знакомым, но найдется повод и отвернуться. Что ж, пусть ругают, если раздражаю.

Зато, ругая меня, каждый еще раз о своей семье подумает, а кое-кто, может быть, и придумает.

- - -

Я не делал различий между своими детьми и сыном Светланы. С первых дней ( когда я стал отчимом, ему было четыре года) начались беседы. Вечерами вытаскивал Ивана из ванны, нес в кровать, там — залезай под одеяло! — сочиняли разные истории.

Разговаривать он мог бесконечно (может до сих пор). Тарабария — была такая страна, где он жил на дереве. С этого дерева он уже тогда, в четыре года, сбрасывал вкусные фразы.

Однажды прихожу с работы, он кричит:

— Леонид, я тебя сразу учуял, у меня чуй хороший!

Мог прийти на кухню, пояснить:

— Меня потянул запах яичка, вареного всмятку.

Вечером, намекая на блюдце брусники:

— У меня во рту электрическая соковыжималка.

А когда пора в кровать:

— Елки, самые зеленые! Ну уж, я вам не слуга, чтобы спать!

Он из ничего делал радость, всегда! Умение восхищающее.

- - -

Теперь, когда ему почти семнадцать, можно и спросить себя: откуда у него это умение? Ведь он поет целыми днями, даже когда молчит. Кстати, молчит он потому, что дома не дают говорить и петь сколько хочет — иначе бы не молчал вовсе! Это что — природа?

- - -

Да, но такова природа всех нормальных детей. Наверно, мы, родители, помогали природе. Мы не ставили целью выращивать особого ребенка, не хотели никаких экспериментов. Но с Иваном таки случился эксперимент — невольный. Он не воспитывался в кружках, студиях, секциях, командах, он сидел дома, и мы с ним разговаривали. Вот и всё. Хватает, оказалось, для радости.

В детский сад Светлана его не отдала. Она тогда говорила подружкам:

— Вы же так хотели ребенка — зачем отдаете?

- - -

Когда Ивану было пять с половиной лет, устроила в детский сад, но месяца через три забрала — стал болеть. Спросил его после первого дня: как там?

— Хорошо. Сидел и неизвестно о чем думал.

- - -

Потом, когда писали первую книгу "Я просто Ванька", появилась глава "Как я сидел в детском саду"; там он порассказывал такое, что мы ждали гнева воспитателей. Но когда книга вышла, воспитатели смеялись.

- - -

Если вы решились взрастить родной цветок, зачем чужой садовник?

Но у многих ли есть силы? А желание? А умение?

- - -

Нужны детские сады, нужны! Но тогда давно пора признать: главная профессия — воспитатель детского сада.

Ребенок к семи годам уже готовая личность, в школе его лишь поправляют. В детских садах должна быть самая высокая зарплата, там должны работать лучшие люди нации, и не только женщины. По себе знаю: школа жизни — не армия, школа жизни — детский сад.

- - -

Но у Ивана вышла домашняя школа, Светланина. Сколько ж она ему перечитала! Сколько исторических историй нарассказывал я.

Когда шли втроем или вдвоем, ему полагалась порция моих историй — не меньше чем на полдороги. Истории включали любую тематику — от законов Кеплера до строения нервной системы кольчатого червя.

- - -

Раздражал ли он меня тогда? Да, когда я приводил Бориса, своего старшего. Иван старше на два года, и, когда Борис приходил, была буйная встреча.

Мы со Светланой выдерживали полчаса, потом прятались в кухне. Туда неслись звуки скачек по стенам и потолку, толкания ведра, борьбы с птеродактилем (птеродактилем работало чучело рябчика, недолго: оторвали голову. Иван прокомментировал: "Кишечное заболевание головы!").

- - -

Но то были тихие времена. Громкие начались, когда подрос младший. Вот была банда! Главное — постоянно блокируются. Все время получается два против одного. Причем никогда не объединялись Глеб и Борис против Ивана. Всегда он был с кем-то. А оставшийся бежал ко мне — с рёвом и с указательным пальцем назад.

- - -

Ну а потом началось самое интересное. Я ушел с работы, мы стали писать книжки и жить втроем — нос к носу. Деревня, двухкомнатный домик, муж и жена, чье любимое занятие — болтать друг с другом, и мальчик, чье любимое занятие — болтать.

Он мог прийти и сказать:

— Меня выгнали из магазина... Как почему? Я же не сын правительства.

- - -

Мужики в нашей семье спят в одной комнате, на двухэтажной самодельной кровати, а разговаривать, как известно, лучше лежа. И придумывать выражения типа: "оскал его зада".

Вроде ничего особенного. Но вспоминаю, как одна знакомая возмущалась, когда в школах отменили субботние занятия и ввели пятидневку.

— О чем они думают? Мне стирать надо, а она тут со своими вопросами!

Это говорила работающая мама восьмилетней прелестной девочки.

- - -

А Иван четыре года — с пятого класса — не ходил в школу. Учился сам, мы помогали, каждую четверть писал контрольные. И почти все это время он провел в доме или во дворе. Не потому, что боялся выходить, а потому, что хотелось быть дома. Дом же у нас, как известно, маленький.

- - -

А-а, вот Светлана несет листочек с вопросами. Я попросил написать вопросы к этой главе.

— Почему, живя с этим сопящим, грязным, громким — ты его не возненавидел?

Вот уж о чем не думал! Что можно возненавидеть. Но отвечу.

- - -

Однажды мой друг рассказал, как встречал Новый год. Жену отправил в гости, остался с десятилетним сыном. Предвкушал, как забьют куранты, как торжественно выпьет и закусит селедочкой под шубой.

Всё подготовил, сидит перед телевизором.

Пошел перезвон, налил. Перезвон кончился, поднял — в правой рюмку, в левой вилку.

Первый удар: бо-ом! И тут за окном ракета: ба-бах!

Сын — мухой на подоконник, голову в форточку, стоит на коленях.

Второй удар: бо-ом! Друг себя поздравляет.

Бо-ом! — выпивает и видит, что на вилку с селедкой, на заветную красную шубу упал мохнатый пучок с носка сына. Что там много налипло, на носках. И что носки нависают над остальной селедкой, над салатом оливье, над печеным муксуном и дефицитным лимоном. "Ух и сгрёб же я его с окна! Так бы и...".

Так вот, я бы тоже Ивана в таком случае смахнул, не делая поправок на родную или не совсем родную кровь. Я всегда считал его своим ребенком. Не взвешивал, имею ли право его наказывать. Пару раз даже тряхнул его за шкирку, чем он, кажется, был доволен, — узнал последнюю черту. Я всегда был искренен. Не таил злобы — сразу высказывал претензии.

- - -

Да, претензии он слышал часто, но претензий было мало. Почти все бытовые — не подмел, не убрал, не почистил, не выключил, не принес и не вынес. Или не покормил кроликов. Или не убрал сок с кровати, а когда ночью повернулся, сок вылился на меня. С его второго этажа на меня много чего сыпалось из продуктов питания — это ли не повод к шуткам? Да и к небольшим ссорам, не так ли?

Ненависть вырастает из тайной злобы, а когда люди разговаривают, разъясняют свои желания — откуда же ненависть?

- - -

Как-то сдуру я сильно разозлился.

Ивану было десять лет, к тому времени я на свою беду научил его играть на гитаре. Он создал свою первую группу, называлась "Астра". В составе были Иван, Борис, Глеб и сосед Володя. Кроме гитары, ложек и барабана, Иван изготовил синтезатор. Синтезатор был доской, на которой он приладил восемь медных проводов разного диаметра.

— Смотрите, — гордо говорил он Борису и Глебу, — одни входят в левый канал усилителя, а четыре других — ко входу правого. И когда на них нажимаешь пальцами, усилитель самовозбуждается от биоэнергии человека и получается два разных тона!

Борису было восемь лет, Глебу шесть, они от таких терминов осанились и важно кивали.

Через месяц вышел первый магнитоальбом. Назывался "Один американец".

- - -

На этикетке написано: "Студия "Астра". Продюсерский центр композитора И. Ермакова. Руководитель И. Ермаков. Главный редактор И. Ермаков. Композитор И. Ермаков. Стихи И. Ермакова".

Включает Иван магнитофон, оттуда детский квартет:

Мне говорили папа, дедушка и прадед:

"Не занимайся сексом, Христа ради!".

Но я упорно сексом занимался

и по кустам с девчонками валялся.

Вместо припева ангельские голоски — как рота на плацу: "Секс!!! Секс!!!".

Ну, что было делать? Посмеялся, посоветовал не разучивать такие песни с детьми. Ишь, плэйбой парнокопытный!

И кассету велел подальше убрать. А он всё не убирал. И отовсюду она лезла — то на столе, то на кровати, на подоконнике, на полу. И однажды я так разозлился! — выбросил на помойку. В конце концов! Светлана очень меня осудила…

Сейчас, конечно, жалею, надо было просто спрятать. А так Ивану пришлось тайком искать кассету, от меня прятать. Через пару лет признался, показал мне, сейчас лента в архиве.

- - -

Нет, я не понимаю вопроса: как это можно — возненавидеть? Он же удовольствие приносит! Вот обычный разговор. Светлана:

— Леонид, извини, я нечаянно залезла в твою банку с медом.

Иван:

— Пальцем.

Я:

— Ноги.

Иван:

— Моей.

Или вечером, ложимся спать.

— Ноги мыл?

Иван:

— Нет, я в носках сплю.

Или поработал на строительстве сарая, получил от меня премию; следующим утром говорит себе в кровати:

— Пора, пора вставать, добросовестный Иван... Вставай, Иван, великий мозг! Ведь ты же такой умный, а главное — богатый... Почему я просыпаюсь так рано? От ужаса, что у меня так мало радиодеталей. И я не всё знаю. Например, что такое стабилитрон.

- - -

Второй вопрос Светланы:

— Специально ли он выводит тебя из себя — и зачем?

- - -

Я вижу, что он меняется каждые полгода, причем сильно меняется. Сейчас он не провоцирует, а год-два назад делал это часто. Не думаю, что это шло от коварства, что был какой-то план.

Ему хотелось — чего? — свободы! Он бился за нее своими средствами. Сражался за каждый рубеж, за оставленную грязную тарелку на утреннем столе, за право юного гражданина погрызть яичницу после двенадцати ночи.

Если бы у нас была еще комнатенка, было бы проще, гораздо проще.

- - -

Еще вопрос:

— Чувствуешь ли ты за него ответственность?

- - -

Да, всегда чувствовал, чувствую, но через год перестану чувствовать, и он это знает. Через год с небольшим ему будет восемнадцать, а с этого возраста человек отвечает за себя сам.

Вперед, в люди! И не буду казниться, если он или мои дети попадут в дурную компанию. Главное — вырастить их совестливыми людьми, а взрослая жизнь — это их забота. Я в семнадцать лет взял чемодан и заботился о себе сам.

Но за Ивана я спокоен, причем уже давно, с апреля 1993-го.

Тогда ему было почти четырнадцать, у нас шли авторские вечера в театре драмы.

- - -

Первый назывался "Какие девочки нравятся", был переаншлаг, девочки от двенадцати до шестнадцати лет. Стояли микрофоны в зале, а еще нам писали много вопросов; Иван ходил по залу, по балкону — собирал. Мы потом посчитали — больше пятисот записок, и не меньше трети — Ивану, "лично Ивану".

А мы-то и не думали, что ему будут вопросы, не готовились.

Но пришлось Ивану подниматься, и он со сцены достойно отвечал. Про наши отношения в семье, про то, как он относится к девочкам, про его будущую семью. В записках ему назначали свидания, писали комплименты — было от чего зазнаться. Но обошлось.

А следующий вечер назывался "Как перезлобовать злобный возраст", зал опять полный, но уже и девочки, и парни. Перед выходом на сцену говорю ему:

— Видишь, сколько ребят! Будет трудно, возможно, будут унижать. Но помни — ты помогаешь людям в зале. Главное - уважение к публике, в каждом слове и в каждом жесте.

Он справился. Хотя, действительно, ему иногда кричали, когда ходил за вопросами: "Эй, Ванька! Сюда!".

"Но иголки в зад не втыкали, а я ожидал!".

- - -

Мы ни разу не заметили в нем звёздности, упредили эту заразу шутками и открытым обсуждением всех наших дел. Иван всегда знал, кто — по фамилии, должности, глупости - мешает нам, кто помогает, кто выполняет обещания, а кто, как все — нет.

Мы были готовы перехватить возможное зазнайство, но он не дал повода. Когда появились его фотографии в газетах, когда его показали в программе "Взгляд", он иногда удивленно докладывал, что какой-то мальчик на остановке закричал:

— Смотри, бабушка, смотри! Это же Ванька!

Однажды на улице навстречу солдат:

— Ванька, а ты в армию пойдешь?

— Я, наверно, в институт.

— Эх! — махнул, дальше зашаркал кирзовыми.

Да, он не давал повода, но успокоился я только после театра.

Между прочим, он научился оценивать людей, — мы порой думаем, что ему не шестнадцать, а тридцать шесть лет.

- - -

Следующий вопрос Светланы:

— Что лично ты, Леонид, вложил в него?

- - -

Я не из тех, кто воспитывает полоской света из-под двери. У многих эта полоска становится пограничной полосой.

Мы росли вместе, часто толкаясь, как два столетника в одном горшке. Но он перестал болеть. Я таки показал ему, как можно жить не болея. Как жить без нытья. И еще он увидел, что главное для сбывшейся мужской жизни — женщина. Он об этом думал уже в восемь лет. В книге "Я просто Ванька" есть надиктованная им глава "Какая у меня будет жена".

- - -

— Его влияние на твоих детей?

- - -

Для них он о-о-о! Отцебрат! Начальник розыска спрятанных сладостей. Предводитель ловли бабочек. Паганини по игре на гитаре. Ну и заодно проводник наших идей сквозь мрак школы.

Когда Ивану стало лет двенадцать, я прямо говорил:

— В тебя столько вложили, ты уж, будь другом, поработай ретранслятором.

У него они всему научились: картам, топору, компьютеру, разведению кур и кроликов, ловле карасей и щук, нырянию голыми в сугроб, катанию на собачьей упряжке, говорению "спасибо" и еще много чему, например некурению.

Но самое ценное — они видят интеллигентного парня.

- - -

А вот и главный вопрос:

— Как ты относишься к тому, что Иван тебя считает виновником многих своих неудобств?

- - -

А я и есть виновник его неудобств. Удобно не подметать, не убирать со стула носки, громко слушать "Скорпионз", дни напролет играть песни "Квин" через огромный усилитель. Вся штука в том, чтобы не было затаенной злобы.

- - -

Пару лет назад болтаем с ним перед сном. И вспоминаю, когда был студентом, на лекциях мы писали друг другу стихи - ругательные, хвалительные. Теперь, когда встречаемся, вытаскиваем эти клочки и понимаем, что самое главное, самое радостное — в них.

И вот, вызываю Ивана на рифмоносный насест — высиживать хвалу и хулу (а также правду).

С той поры у нас приличный архив. Больше всего нравится мне его поэтическое яичко, снесенное 23 февраля 199З-го года.

У нас тогда случился крупный разговор. И мы договорились покидаться друг в друга стихами. Я писал с наслаждением, а он так просто заливался смехом свободного пиита. Его стих про меня назывался "Демон ада".

Его призванье — делать зло.

Он прирожденный эгоист.

Из-за него мне не везло,

Он портил всё! Вонючий глист!

Дальше было в том же духе.

Я вслух прочитал, с выражением. Поздравил с удачей. После чего мы занялись обычным делом — хохотом и болтовней. Самые радостные минуты.

- - -

Понятно, он мной недоволен. Но знает ли кто-нибудь парня шестнадцати лет, которому не мешает отец?

В этом возрасте главное между нами — не что, а как. Как выражается недовольство — с унижением или с уважением.

В будущем, я надеюсь, он напишет "Ангел рая". Ведь у него появится одноэтажная кровать, на которой можно будет всю ночь щелкать орешки. Да и сам он может оказаться отчимом.

- - -

А вот и последний вопрос Светланы:

— Как ты отнесся к тому, что я тебе не дала его воспитывать?

- - -

Это она считает, что не дала. Потому что с самого начала ограничивала мои мужские идеи.

А я никак не отнесся. Жил, как любой нормальный отчим. Это значит — не думал, что Иван — не мой ребенок. Вкладывал, как в своего (и не только в рот).

Но вкладывая как в своего, относишься тоже как к своему. А это значит — требования, контроль, жесткость.

А он не хочет. А ты заставляешь. А он к маме. А ты тоже к ней (потому что решено: начальник у ребенка — один, Светлана). А где у нее силы?

И со временем начинаешь понимать: поменьше пылкости, побольше снисходительности. Закрывать глаза. Беречь силы.

Вот к чему пришли.

Наверное, с этого надо было и начинать, но разве можно начинать с этого?

1996 год.