Педагога не волнует поступок ребенка — его должен волновать сам ребенок

Представим данный профессиональный технологический ал­горитм:

Первый шаг — «Не удивляться» (парадигма «Это я видел...», «это бывает в вашем возрасте...» или «К сожалению, люди иногда так поступают, хотя это плохо кончается...»). Назначение шага — снять ореол героя и смельчака, каким кажется себе подросток в момент свершения недостойных действий.

Педагог, увидев, как ученик перевернул тарелку и выбросил еду на пол, со скучным и спокойным лицом сказал: «Это мы не раз вида­ли в нашей трудной жизни...»

Второй шаг — «Поддержать» или «присоединиться» (парадиг­ма «Я тоже когда-то...» или «Мне тоже когда-то казалось, что это достойное поведение...» или «Человек слаб, и иногда мы соверша­ем что-то подобное...»). Благодаря этому шагу сохраняется общее положительное отношение к такому ребенку окружающих его людей, которое после первой реакции педагога заметно измени­лось не в пользу смельчака.

Педагог продолжал далее: «Бывает, что люди так рассердятся, что считают виноватыми даже безвинные предметы. Со мной однаж­ды такое было...»

Третий шаг — «Описать предметный результат содеянного» (парадигма «Теперь так сложились обстоятельства, что мы не мо­жем...» или «Как же нам теперь дальше работать...»). Конечно, состояние нарушителя в этот момент такое, что его разум не спо­собен на холодный анализ, поэтому надо ему помочь. Продолжим наше предположение:

Педагог, глядя на результат действий, обращается к самому себе как будто размышляя: «Каша, выброшенная на пол, уже не каша, а грязь. Здесь теперь не пройти. И кому-то приходится дополнитель­но убирать...»

Четвертый шаг — «Апеллировать к разуму субъекта» (парадиг­ма «Что вы думаете по этому поводу?» или «А как расцениваете вы ситуацию?» или «Что нам всем теперь делать?»). Так как главным для педагога является не принудительное правильное поведение ребенка, а осознанное отношение, то этот шаг очень важен, хотя именно с него и нельзя было начинать.

...А теперь педагог глядит на подростка: «Я верно размышляю? Мои опасения вы разделяете?..»

Пятый шаг — «Произвести положительное подкрепление» (па­радигма «Приятно иметь дело с понимающими...» или «Сразу видно разумного человека» или «Нельзя не признать, что вы не из бояз­ливых...»). Хорошо бы поторопиться и поддержать «героя».

Педагог кивает головой: «Вижу, все понимаете...С такими людь­ми легко иметь дело...»

Шестой шаг — «Предложить помощь» (парадигма «Помощь нужна?» или «Кто-то из нас может помочь?» или «Справитесь или что-то сделать для вас?»)

Теперь звучит краткая фраза: «Помощь нужна?»

Седьмой шаг — «Произвести «Я-сообщение» (парадигма «Я все­гда думал, что...» или «Мне всегда хорошо, когда люди разрешают

проблемы...»).

Педагог выражает общее удовлетворение (оно мимически вы­ражено) разрешением ситуации и говорит: «Всем людям свойственно ошибаться, но главное - понимать ошибочные действия...Я уважаю людей, способных это понять...»

Семь операций — это шаги навстречу разуму ребенка, оказав­шегося в особом положении и потому неадекватно реагирующему на действительность. Предложенный алгоритм проверен практи­кой, его воплощение в реальность взаимодействия с детьми ос­ложненного поведения эффективно.

Приведем пример высказывания педагога-практика¹:

...Пытаюсь объяснить каждому ребенку его индивидуальность, доказать, что он не последний человек в классе и что его участие в жизни класса необходимо...Технология реакции на осложненное по­ведение мне нравится...Хотя я, наверное, не все еще делаю совсем хорошо, но - уже приятно видеть, что такие дети посещают все мои

уроки.

Исключительной профессиональной тонкости требует взаи­модействие педагога с родителями ребенка осложненного поведе­ния. Такая сложность обусловлена родительской любовью и не­профессионализмом родителей. Любя своих детей и желая счас­тья детям, родители впадают в состояние депрессии при жалобах на поведение их любимых детей, они неосознанно ищут выход в агрессии против педагогов. Обвинения в адрес педагогов как бы снимают долю вины с ребенка, а заодно и затемняют родительс­кую немощь в воспитании сына и дочери.

Основанием для установления союза педагога и родителей служит единственное — забота о развитии ребенка, и ничто дру­гое. Только этот этический мотив служит опорой при профессио­нальной попытке педагога оказать какое-либо влияние на родите­лей, на стиль семейных взаимоотношений и на отношение роди­телей к ребенку. И этот же мотив ставит жесткий запрет для пуб­личного оглашения неудач и нарушений ученика. Ни при каких обстоятельствах не может быть оправдано сообщение на роди­тельском собрании об отставании в развитии ребенка или о его

недостойном поведении. Темы такого порядка следует относить в «тайну», где нет третьего лица. Публично педагог имеет право ог­лашать лишь особенности успешных продвижений, выявляющие­ся интересы, способности и характер складывающихся отноше­ний между детьми в классе.

Поднимать «на пьедестал» надо каждого человека. Особенно бережно и заботливо это следует делать по отношению к ребенку осложненного поведения и - как ни странно - по отношению к его не очень достойным родителям, помогая ребенку сохранить безусловную любовь к родителям, а родителям - любовь к соб­ственному ребенку. И то и другое выполнить нетрудно, если учи­тывать три аргумента в пользу правомерности безусловной любви к носителю осложненного поведения:

во-первых,человек как продукт времени и социальной среды всегда несет на себе ее негативные отпечатки;

во-вторых, человекслаб и потому не всегда способен проти­востоять недостойным искушениям натуры;

в-третьих,дети и родители - представители разных поколе­ний, всегда располагаются в поле неразрешимых противоречий.

* * *

Итак, брошенный взгляд на проблему осложненного поведе­ния с позиции педагогической технологии позволяет выявить, в первую очередь, исходное положение, которое занимает педагог -«забота о состоянии и развитии ребенка осложненного поведе­ния». С такой профессиональной платформы видится и стратеги­ческое решение вопроса: оно в том, чтобы содействовать установ­лению связей ребенка с окружающими людьми, — тех связей, что оказались разрушенными. Что же касается развернувшейся ситуа­ции осложненного поведения, то ее разрешение производится с данных позиций, поэтому направлено не на подавление ослож­ненного поведения, а на инициирование сознания и воли носите­ля такого поведения.