Конвенциональный уровень

Термин «конвенция» больше относится к сфере политики, нежели к педагогике. Нам знакомы словосочетания «конвенция о ненападении», «конвенция о защите», поскольку слово «кон­венция» означает «соглашение», «договоренность между сторо­нами».

Оказывается, что партнеры по общению также могут достигать определенного соглашения, как бы заключать конвенцию о пра­вилах общения и придерживаться этих условных правил при вза­имодействии. Если это происходит, то говорят, что общение осу­ществляется на конвенциальном уровне.

Рассмотрим такую ситуацию. Молодая учительница ведет урок. В один из моментов своего общения она замечает, что сидящий на задней парте ученик не слушает ее объяснений, а читает книгу. Она понимает, что надо бы одернуть ученика, призвать его к по­рядку, как-то привлечь к изучению нового материала. Тем более его успеваемость оставляет желать лучшего.

Но учительница понимает и другое. Этот ученик отличается не только слабой успеваемостью, но также скандальным характером и невоспитанностью. Поэтому если попытаться сейчас призвать его к порядку, то он наверняка попытается привлечь внимание класса к своей персоне, затеет неуместную дискуссию о ненуж­ности преподаваемого этой учительницей предмета и о неинте­ресных методах ее преподавания, т.е. попытается сорвать урок. И учительница решает не отвлекаться от своего объяснения, «не замечать» этого ученика.

В свою очередь, ученик, отдавший предпочтение не новому учебному материалу, а интересной книге, понимает, что учи­тельница в курсе того, чем он занимается на уроке. Но он также понимает, что педагог дорожит временем урока и вряд ли захо­чет терять драгоценные минуты на выяснение отношений с ним. Тем более что при таком выяснении отношений ученик не позволит какой-то неопытной учительнице обидеть себя. Поэтому он тоже делает вид, что не замечает, что учительница увидела его книгу.

Учитель и ученик как бы договариваются не мешать друг дру­гу, т.е. заключают своеобразную «конвенцию о ненападении»: «Я не мешаю Вам, но и Вы не мешайте мне», — как бы говорят они друг другу. При этом вслух никаких слов не произносится. Общение на этом уровне накладывает определенные ограничения на партнеров.

Довольно часто общение на конвенциональном уровне осуще­ствляется с людьми, с которыми мы систематически встречаем­ся, но которых предпочитаем держать на определенном расстоя­нии. Так, довольно многие городские жители ограничивают кон­такты со своими соседями по дому или даже по этажу определенным набором фраз типа: «Доброе утро!» — «Здравствуйте!», «Хорошая погода сегодня!» — «Да, приятно выйти на улицу!», «Ну, бывайте здоровы!» — «До свидания!» Люди как бы отдают определенную дань вежливости своим соседям (все-таки они поговорили друг с другом). В то же время такое общение осуществляется в рамках «заключенной конвенции», по условиям которой можно привет­ствовать друг друга, можно говорить о погоде и других неопреде­ленных вещах, но нельзя вторгаться в ряд сфер: говорить о рабо­те, личной жизни, семейных отношениях. Конвенциональное об­щение — это когда я делаю вид, что «меня это не касается», что «это не мое дело».

Игровой уровень

Игровой уровень общения располагается выше конвенцио­нального уровня. Особенностью общения на уровнях выше кон­венционального является то, что на эти уровни мы выходим лишь с теми людьми, которых хотя бы немного знаем, с которыми хочется общаться, общение с которыми доставляет нам приятные чувства.

На игровом уровне человеку хочется быть интересным для сво­его партнера, хочется произвести на него впечатление, понра­виться ему. Чтобы интересно выглядеть, чтобы заинтересовать со­бой, заинтриговать партнера, необходимо чутко улавливать ма­лейшие нюансы общения с ним: что доставляет ему радость? Что ему приятно? Чего следует избегать, чтобы не вызвать его неудо­вольствия? Улавливание нюансов на этом уровне необходимо не для того, чтобы переиграть партнера (что характерно для манипулятивного уровня), а для того, чтобы не испортить взаимодей­ствие с ним своей невнимательностью, бестактностью, суетливо­стью или излишним напором.

В отличие от манипулятивного уровня, где манипулятор рав­нодушен или недружелюбен к своему собеседнику, общение на игровом уровне строится на неравнодушии к партнеру, на опре­деленной симпатии к нему, на желании продолжать с ним обще­ние. Общение здесь выходит на первое место, оно доставляет ра­дость обоим партнерам, игра принимается обеими сторонами.

В этой игре могут быть обмены не только «поглаживаниями», но и «уколами». Однако эти «уколы» носят мирный характер, лег­ко распознаются партнерами и прощаются друг другу.

Примерами общения на этом уровне могут служить общение влюбленных друг в друга девушки и юноши, общение учеников со своей учительницей, на уроках которой весело и интересно, общение сверстников, имеющих общее увлечение. Ни один из партнеров не стремится к пристройке «сверху» за счет унижения другого, хотя в общении на этом уровне возможны самые различ­ные пристройки. Партнеры как бы приглашают друг друга к игре, к игровому соперничеству. Так, влюбленные говорят друг другу не только ласковые слова, но и подшучивают друг над другом, со­здают определенные ситуации затруднения для партнера. В арсе­нале средств их общения бывают и взаимные легкие подталкива­ния, и убегание друг от друга, и игры в догонялки. Все виды взаимодействия доставляют им удовольствие, общение на этом уровне приятно обеим сторонам.

Общение на игровом уровне довольно часто встречается в школьной жизни. Обратимся к примеру.

— Сан Сенич, — сразу зашумел шестой «Б», — а куда сегодня по­плывем?

— Тихо! Сегодня будем открывать Америку.

— Ур-ра!

— Тихо, я сказал! Сдвигайте парты к стене, Атлантический океан — на пол... Кто будет держать небо? На этот вопрос шестой «Б» реагировал без восторга: скучное это было занятие — держать над океаном карту звездного неба...

— Нет добровольцев? Назначаю по списку: Васильев, Козаченко, Кравченко, Пименов...

— Я в прошлый раз держал! — возмутился Васильев.

— Извини, забыл. Вовик Смирнов, значит, твоя очередь страдать. Быстренько. «Атланты» нехотя побрели за картой.

— Девочки почему-то никогда не держат! — попенял один из них.

— Не почему-то, а потому, что они девочки, — объяснил Александр Арсеньевич. — А тяжелой работой должны заниматься мужчины.

Шестой «Б», толкаясь и споря, устраивался на полу, вокруг «океана».

— Выходим из Лиссабона, — сказал Александр Арсеньевич, огляды­вая свою юную команду. — Дежурный штурман, где астролябия? Компа­сы спрячьте, их еще не изобрели... Экипаж, по местам!

— Стойте! — с отчаянием закричал штурман. — Они опять небо не так держат!

— Всем четверым сейчас двойки поставлю! — грозно пообещал: Александр Арсеньевич. — Шутники!

«Атланты», ухмыляясь, развернули небо на сто восемьдесят градусов...

И сразу где-то совсем рядом тяжело и зовуще загремел прибой, загу­дел ветер. Капитан взбежал на мостик и отдал приказ поднять паруса. Команда бросилась на реи, парусина захлопала под ветром, засвистели снасти... Шестой «Б» ушел в океан. Туда, туда, вдаль, в синь, в ветер, где лежали среди зыбей еще не открытые материки...

(Соломко Н. Белая лошадь — горе не мое // Если бы я был учителем. — М., 1987.-С. 22.)

Деловой уровень

На деловом уровне для партнеров не столь важны внешние атрибуты: как выглядит партнер? Во что он одет? Какая у него прическа? На первый план здесь выступают его деловая или ум­ственная активность, компетентность в совместно решаемых воп­росах, способность делать дело.

При общении на деловом уровне «Я» человека как бы ото­двигается на задний план, а на первый план выходит дело, отно­шение к нему. Если один партнер демонстрирует способность ре­шать задачи, возникающие в процессе общего дела (например, в ходе строительства дома, на спортивной площадке, в процессе совместной художественной деятельности), то ему обеспечено уважение со стороны другого партнера. Успех общего дела, забота о том, чтобы оно было сделано хорошо, преодоление возникаю­щих в ходе совместной деятельности препятствий — все это спо­собствует гладкому протеканию общения на этом уровне. Даже если один из партнеров в сердцах обругает другого каким-нибудь обидным словом или крепким выражением, то это обычно не воспринимается как оскорбление или обида. Подобные уколы не принимаются всерьез, так как партнеры заняты не своими собственными персонами, а обеспокоены успешным завершением общего дела.

Общение на деловом уровне не так празднично, как на игровом, но зато значительно серьезнее и глубже. Из общения на де­ловом уровне люди выносят не только зримые плоды совместной деятельности в виде созданных материальных или духовных цен­ностей, но и стойкие чувства взаимного доверия, привязаннос­ти, теплоты. А бывает, напротив — неприязни и антипатии друг к другу. Ведь дело проверяет человека на прочность, его надо уметь делать. Сделал хорошо — получи мое уважение за это, не сделал — не могу тебя уважать как компетентного специалиста.

Рассмотрим еще один пример.

— Разрешите?

В директорский кабинет входит учитель физики Сумароков — поджа­рый, высокий человек с палкой.

— У меня пустяковый вопрос. — Он прохромал только полрасстоя­ния от двери до стола, остановился почему-то на середине и загово­рил, избегая называть Назарова по имени-отчеству (может, не запом­нил еще?). — Нельзя ли так устроить, чтобы приказы по школе оглаша­лись не на уроке?

— Простите, не понял.

— Входит ваш секретарь, формально извиняется и отнимает ни мно­го, ни мало, а пять минут... Удобно ли это учителю — такая мысль не волнует ее.

Дверь распахнулась.

— Как вы можете, Олег Григорьевич? — вперед выступила пухлень­кая блондинка Алина. — Это я что, развлекаюсь? От нечего делать, да?

— Не знаю, милая, но так нельзя. Перед ребятами рождалась плане­тарная модель атома Резерфорда и вдруг — пожалуйста! — является со­всем другая модель...

— А уж это нехорошо, ей-богу! — Алина просто вне себя от сумаро-ковского тона.

— Почему же? Модель сама по себе недурна, но не взамен резерфор-довской, киса! Как по-вашему? — спросил физик Назарова.

— Минутку, Алина, это что — приказ о дежурстве в раздевалке?

— Ну да. И в буфете.

— Вот там и повесить. А если зачитывать — только на линейке с этого дня. Урок — неприкосновенное дело. Поняли?

— Я понятливая. — Алина поиграла многозначительной оскорблен­ной улыбкой.

— Это все, Олег Григорьич?

— Да, благодарю. — Он удалился, сухой и прямой, как раз в тот момент, когда звонок прекратил перемену.

(Полонский Г. Ключ без права передачи. — М., 1980. — С. 164.)

Духовный уровень

Духовный уровень общения не случайно занимает самое высо­кое место среди других уровней. При общении на этом уровне партнеры не просто проявляют интерес друг к другу или при­нимают участие в совместной деятельности, доставляющей им удовлетворение. Для общения на этом уровне характерна опреде­ленная устремленность партнеров друг к другу, желание видеть партнера, говорить с ним, задавать ему вопросы, делиться сокро­венными мыслями, делать что-то важное для него. Партнер стано­вится настолько значимым и желанным для другого, что общение с ним воспринимается как высшее благо, как праздник души. Такое общение не утомляет, а, напротив, подпитывает партнеров жизненной энергией, доставляет им радость от контактов друг с другом.

Любящие друг друга мужчина и женщина, испытывающие по­добное состояние, способны не просто рука об руку пройти по жизни, но совместно испытать и пережить ее радости и огорче­ния, взлеты и падения, успехи и неудачи.

Подросток, почувствовавший в учителе человека, к которому можно подойти для решения своих жизненно важных вопросов, от которого всегда можно получить помощь и поддержку как в простых, так и в сложных жизненных ситуациях, также будет стремиться к духовному уровню общения с этим педагогом.

В общении на этом уровне каждый из партнеров хочет добра другому, каждый готов уступить, чем-то пожертвовать, взять на себя сложную часть совместного труда, т.е. каждый готов к при­стройке «снизу», лишь бы партнеру было хорошо. Такая позиция располагает к открытому общению, создает особую доверитель­ную атмосферу контакта, содержит благоприятные условия для установления подлинно нравственных отношений между партне­рами. Оба партнера стремятся не жалеть друг для друга душевных сил, все делают от души, от чистого сердца. Каждый испытывает радость от успехов партнера, искренне огорчается при его неуда­чах и затруднениях.

Если в их диалоге что-то не получается, что-то не ладится, то каждый начинает испытывать чувство тревоги, пытается взять вину на себя: «Может, я что-то сделал не так? Может, я его не так понял? Может, я чем-то его обидел? Может, это я неправ?»

Поскольку общение на этом уровне доставляет приятные ощу­щения для обоих партнеров, то они не стремятся его сворачи­вать, им многое хочется сказать друг другу, побыть вместе, пого­ворить, поделиться сокровенными мыслями.

В повести А. Лиханова «Благие намерения» описывается такой пример общения на духовном уровне.

Мысли пришли простые. У малышей никого нет, вот что. Им нужен кто-то. Очень близкий нужен. Им нужен дом. Родные люди.

Им нужно то, что им дать невозможно...

Невозможно!

Это слово вызывало озноб, беспомощность, бессилие.

Из озноба швырнуло в жар. А я-то на что? Я же человек. И я с ними.

Меня душила любовь, нежность к этим детям, мне хотелось обнять их, Не каждого, не поодиночке, а всех вместе, враз, обнять и прижать к себе.

Но я не умела этого. Как никто не умел.

Слезы застлали глаза.

Маша читала сказку про мертвую царевну, как раз то место, где ца­ревич с ветром говорит, и я судорожно зашептала вместе с ней сызмала любимое, пушкинское:

«Ветер, ветер! Ты могуч,

Ты гоняешь стаи туч,

Ты волнуешь сине море,

Всюду веешь на просторе,

Не боишься никого,

Кроме бога одного.

Аль откажешь мне в ответе?

Не видал ли где на свете

Ты царевны молодой?

Я жених ее». — «Постой, —

Отвечает ветер буйный, —

Там за речкой тихоструйной

Есть высокая гора,

В ней глубокая нора;

В той норе, во тьме печальной,

Гроб качается хрустальный

На цепях между столбов.

Не видать ничьих следов

Вкруг того пустого места;

В том гробу твоя невеста».

Дети слушали внимательно, Маша читала как-то очень хорошо, мяг­ко, по-домашнему, а если спотыкалась, то и это у нее получалось хорошо. Она не отрывалась от книги, не видела, слава богу, моих слез, и я вы­терла их тыльной стороной ладони, лишь на минутку прикрыв глаза, как меня кто-то обнял за шею.

Я испугано повернулась. В меня смотрели два жалостливых черных зрачка.

— Тебе жалко царевну? — прошептал ломкий голосок. Я кивнула, чтобы оправдать свои слезы. — Ничего, — утешила девочка, — она еще оживет.

Я знала только, что девочку зовут Аня Невзорова. И я не выдержала. Я придвинула девочку к себе и уткнулась в ее несвежий фартук. Руками я ощущала худенькую спину девочки, ее острые лопатки.

Я еще собиралась их пожалеть, а они меня уже пожалели.

За что?

А разве жалеют за что-то?

(Лиханов А. А. Благие намерения // Карусель: Повести. — М., 1984. — С. 144-145.)