Григорьева владимира михайловича

"НАРОДНАЯ ПЕДАГОГИКА ИГРЫ

В ВОСПИТАНИИ И РАЗВИТИИ ЛИЧНОСТИ",

представленной к защите на соискание ученой

степени доктора педагогических наук по специальности

13.00.01 - общая педагогика - диссертационному совету

в Институте воспитания и развития личности РАО.

Можно согласиться с позицией автора, что сегодня "человечество входит едва ли не в пик беспредельно широкого использования игры" в размахе вплоть до игрового бизнеса и компьютерной и видеоиндустрии, не говоря о самодеятельных молодежных и детских индивидуальных развлечениях (с. 2). И игр сегодня становится не меньше, а больше, вопреки опасениям педагогов и обществоведов 60 - 70-х гг. (с. 48).

Опираясь на глубокий по содержанию экскурс в историю игровой практики человечества - от первобытных времен до народных игр в эпоху развитой цивилизации, когда индустриальное общество и так называемая массовая культура привели к отторжению, разложению и забвению народной традиции как устарелой и ненужной, что отмечали мыслители уже в конце прошлого века (и что соседствовало с гигантской волной интереса к уцелевшим островкам культуры так называемых примитивных народов и дикарей), и опираясь на собственную более чем 30-летнюю практику педагога, организатора детских игровых центров и руководителя более чем пятидесяти целевых этно-педагогических экспедиций школьников и молодежи, организованных возглавляемыми автором Центром и Советом по народным играм, в 12 союзных республик, охвативших 35 национальных территорий, - опираясь на всю эту огромную и фундаментальную по объему и содержанию работу и сотни публикаций, автор справедливо выделяет область педагогики народной игры как сферу специального педагогического исследования на докторском уровне и вполне аргументированно доказывает основательность своего научного интереса и достижений.

На достаточно сложном научном уровне с привлечением методологически основательной и обширной литературы, выходящей за рамки чисто педагогических источников, а также на основе лично разработанных (и модернизированных прежних) методик и обширной исследовательской и педагогической практики автор показывает многоплановую социальную, национально-этническую, историческую и педагогическую структуру выбранного направления исследовательской работы, выпукло рисует проблему игровой педагогики и ее народного, этнопедагогического аспекта, выводит методологическую структуру своего труда на уровень общепедагогических проблем в их преломлении для современной образовательной и воспитательной политики. Проблема народной педагогики игры выпукло предстает как проблема культурологическая, социально-историческая, этно-национальная и общепедагогическая, как важная составляющая теории и практики воспитания и развития личности детей в современных условиях.

В соответствии с задачами исследования (с.6) автор формулирует пути и конкретные методы педагогического изучения народной педагогики игры как целостного явления, характеризует сущность, специфику, содержание и формы народной педагогики игры, опираясь на созданный при его участии свод народных игр 5000 наименований - их основных форм и разновидностей, что дает возможность достоверно и обоснованно систематизировать средства народной педагогики игры и показать ее потенциальные возможности, с точки зрения "направленности" - как основного педагогического фактора игры, для воспитания и развития личности. Заключительные разделы обширного и содержательного доклада (объем до 5,1 п.л., и такое разрастание объема доклада все же мало оправдано, а последние 20 с. текста, начиная со с.41, очень растянуты) автор посвящает реальным возможностям применения результатов своего научного анализа и практики, а также тенденциям возрождения и использования народной педагогики игры в работе с учащимися разного возраста и развития. Автор характеризует также перспективы дальнейшего изучения и использования народной педагогики игры, показывая ее особое и самостоятельное значение в своде педагогической науки - как собственный крупный вклад в педагогическую теорию и практику, как новое педагогическое направление, как этого требует ученая степень доктора наук.

Притязания автора основательны и вполне подтверждены содержанием доклада, многолетней работой над проблемой, обширностью проработанных материалов и собственноручно собранных данных так же, как методологическим контекстом и глубиной подачи материала. В то же время автор сумел гибко обойти и отчленить собственные вопросы от аналогичных проблем этнопедагогики, теории культуры, этнографии, психологии и социологии игры. С этой точки зрения, задачи исследования сформулированы умело и осторожно, что свидетельствует о хорошей ориентации автора в собственной и смежных областях науки.

В целом, анализ доклада подтверждает квалификацию автора и соответствие доклада требованиям к докторским диссертациям, позволяет убедиться в основательности и аргументированности предлагаемого решения проблемы. Хочется отметить, переходя к замечаниям, что многие возникшие вначале по ходу чтения доклада вопросы получили ответ на дальнейших страницах. Вероятно, начальная часть: научный аппарат, характеристика новизны и положений, выносимых на защиту (что одно и то же, и потому текст грешит пространностями и повтором) - не во всем отражали полноту авторской мысли и повороты содержания. Из сохранившихся после сквозного прочтения текста вопросов отметим следующее.

Автор достаточно последовательно акцентирует особенность и относительную самостоятельность "мира детства", детской субкультуры (с. 4), что 75% детских игровых форм самодеятельны и внутриценны и только 25% допускают участие и руководство взрослых (с. 44 и др.). Но все же направленность игр предполагает наличие таких проблем, с которыми дети не могут справиться сами и не могут доступно для себя объяснить, то есть эти проблемы являются основой "обыгрывания", игровой проработки. Хотелось бы более отчетливо знать позицию автора: что в детстве еще не сформировалось и что служит основой игровой тенденции детства, в чем детство все же не самодостаточно (что видел и народ), нуждается в учителе, в том числе - и по данным народной педагогики.

Опираясь на этнопедагогику, автор все же не показал (в методологической части), что понимает он под категорией этноса, этно-национального, какие теории этноса он принял за основу. Не упоминается Л.Н.Гумилев, который все же расходился с Институтом этнографии РАН.

В этом же плане, автор лавирует между понятиями этно-национального и общечеловеческого. Но не является ли цель народной игры все же межнациональной, не является ли общечеловеческое в народной педагогике игры приоритетным, в том числе на фоне разных религий? Автор касается этих вопросов, но его позиция, нам кажется, выражена недостаточно.

Автор не коснулся одной из мощных теорий - так называемого мифологического типа сознания у ранних народов и неустоявшихся людей, какими являются и дети (эти все "понарошку"). А ведь именно такое сознание порождает игру, по мнению ряда авторитетов (Леви-Стросс).

Так и не названы членораздельно критерии педагогического отбора и применения народных игр (с.8, 52). И в выводах.

Эти замечания не являются решающими для оценки компетентности автора и его квалификации. Григорьев В.М. вполне заслуживает присуждения ученой степени доктора педагогических наук по специальности 13.00.01 Общая педагогика.

Содержание основных публикаций отражено в содержании доклада.

ОФИЦИАЛЬНЫЙ ОППОНЕНТ Б.П.Юсов

29 апреля 1998 г. доктор педагогических наук, профессор, чл.-корр. РАО

Председатель:

Слово предоставляется соискателю для ответа на замечания д.п.н., проф., чл.-корр. РАО Б.П.Юсова.

В.М.Григорьев:

Уважаемый Борис Петрович!

Спасибо Вам за Ваши замечания, хотя, признаюсь, они мне доставили немало забот в силу своей глубины, проницательности, выделения острых для проводимого исследования проблем.

"Что в детстве еще не сформировалось и что служит основной игровой тенденцией детства?" - об этом говорится в нескольких местах доклада, но однозначного ответа, действительно, нет в силу переменчивости детства, борьбы в нем разных тенденций. Из них я выделил в качестве ведущих, определяющих собою основные этапы (уровни) развития игровой культуры личности - тенденции роста самостоятельности и творческой активности играющих (с. 45 - 46, 52). Таким образом, в основу положена идея поэтапного развития игровой культуры личности. Младенец еще совершенно несамостоятелен. Самостоятельности должны учить детей, подростков, даже молодежь, взрослые, хотя учить деликатно, не сдавливая рождающуюся самостоятельность.

Солидарен с Вашей мыслью: в чем-то "детство все же не самодостаточно (что видел и народ), нуждается в учителе". Сейчас очень популярны идеи автономии детства в мире взрослых, доводимые, на мой взгляд, до крайности, до абсурда. В этих условиях Ваши мысли служат опорой для традиционного педагогического подхода к проблеме.

Второе. Об определении этноса. Таких определений, как и концепций этноса, множество, но нет общепризнанных. У нас на свое определение претендовала та концепция, которая создавалась в Институте этнографии (теперь этнологии и антропологии) под руководством Ю.В.Бромлея. Но даже тогда существовали особые мнения, например, Н.Н.Чебоксарова, Э.С.Маркаряна, Л.Н.Гумилева. Кстати, у В.А.Тишкова сейчас новая позиция, которую институт с трудом принимает, она очень большую полемику вызывает. Но я все-таки считаю, что анализ и сопоставление этих концепций не входит в мою задачу. Для меня достаточно выбрать какую-то основную, на которую можно опереться. Я придерживаюсь в основном концепции Ю.В.Бромлея, она достаточно многогранная, взвешенная. Тишковская - уж очень политизированная, или, скажем, гумилевская - излишне биологизированная и географизированная, хотя и они по-своему увлекательны, дают интересные направления мыслям. Должен сказать, что извлекая из теории этноса часть критериев для моей работы, для работы педагогической, приходилось все-таки дополнять их критериями, найденными эмпирическим путем, теоретически обрабатывая их и сводя в единую систему.

Третье: "Не является ли общечеловеческое в народной педагогике игры приоритетным?" На этот вопрос вряд ли возможен однозначный ответ. Чаще всего так, но немало случаев, когда более приоритетным становится выражение национально особенного. Причем соотношение общечеловеческого и национального изменчиво, динамично, что я специально рассматривал в нескольких работах: 17, 67, 2 (по списку публикаций). Ведущим же здесь является основной для всей народной педагогики завет лада (гармонии, согласия, мира, дружбы) между народами (с. 34 - 36).

Четвертое. Ваше, Борис Петрович, напоминание о порождающем игру мифологическом типе сознания, бесспорно, важно для понимания сущности игры. В сжатой форме это свойство игры отражено в докладе при анализе третьей группы признаков игры (с. 27) наряду с другими, также опирающимися на известные научные концепции игры. Последних существует немало: Шиллера - Спенсера, Лацаруса, Вундта - Плеханова, К.Грооса, Фрейда, Хейзинги, Пиаже, Узнадзе, Выготского - Леонтьева - Эльконина и др., включая яркие мысли упомянутого Вами Леви-Стросса. Но их сколь-нибудь конкретизированное рассмотрение превышает возможности да, пожалуй, и задачи нашего доклада.

Пятое. Критериев педагогического отбора и использования игр нами разработано более 30 (указанное на с. 52 число 17 относится только к критериям, по которым разработаны количественные параметры оценки игровых явлений, как это и сказано здесь). На специальное рассмотрение и объяснение всех критериев ушло бы много места. Поэтому я ограничился ссылкой на специальную публикацию, а в тексте доклада поместил лишь основные из критериев, причем в разных местах - там, где они становятся, на мой взгляд, понятными из контекста. Например, первая группа критериев отбора служит выяснению вопроса: является ли выбираемое средство настоящей игрой, то есть соответствует ли признакам игры: ее добровольности и желанности для участников, условленности правил и т.д. (с. 26 - 27). Далее выясняется, какие педагогические функции может выполнять данная игра, что определяется в соответствии с классификацией игр по их воспитательно-развивающим функциям (с. 28 - 33) и т.д.

Недостатком такого способа подачи материала оказалось то, что в редакционном отношении неудобно всякий раз вводить в текст термин "критерии отбора". Придется в дальнейшем поработать над формой изложения.

Глубоко признателен Вам, Борис Петрович, за ценные замечания и общую положительную оценку моей работы.

Председатель:

Слово предоставляется ученому секретарю совета для зачтения отзыва официального оппонента д.п.н. М.В.Кларина.

К.п.н. А.Ф.Никитин:

(Зачитывает отзыв.)

ОТЗЫВ