Л. Краткая история благотворительности

На Руси с незапамятных времен существовала мощная система церковной благотворительности, ставшая источником экономи­ческого поддержания специального образования. Формально ее на­чало было положено, согласно летописным материалам, в 996 г., когда князь Владимир (Святославович) своим указом определил, что церковь должна взять на себя призрение (присмотр и уход) убогих и неимущих. Этим же указом устанавливалось, что одна десятая часть казны (доходы от торговли, судопроизводства и дру­гие поступления) передается церкви для монастырей, богаделен, и которых должны содержаться «убогие».

В эпоху Петра I благотворительность перестает базироваться только на конфессиональных (церковных) инициативах и рас­пространяется на светскую жизнь. По примеру монархов Запад­ной Европы, открывавших благотворительные учреждения со­циальной и педагогической помощи нуждающимся в этом лю­дям, российский императорский дом, традиционно его женская половина, принял на себя активные благотворительные обязан­ности.

В дальнейшем традиция светской благотворительности продол­жала развиваться во многих экономически преуспевающих стра­нах мира. Так, в 1864 г. президент США А. Линкольн утвердил решение Конгресса о субсидировании и патронаже первого (не только в Америке, но и во всем мире) высшего учебного заведе­ния для неслышащих — Галл одет-колледжа. С тех пор президент США по традиции являлся патроном этого учебного заведения.

В период недолгого царствования Павла I было создано знаме­нитое Ведомство учреждений императрицы Марии Федоровны (или Мариинское ведомство). Указом императора учреждалась и определялась деятельность этого ведомства, просуществовавшего более ста лет, вплоть до 1917 г. В Мариинском ведомстве были сосредоточены капиталы, составлявшиеся из пожертвований част­ных лиц, из личных средств членов императорского дома (доста­точно сказать, что все личные средства, которыми располагала императрица Мария Федоровна, были вложены в эту благотвори­тельную организацию). Например, в 1806 г. в г. Павловске, близ

Петербурга, на личные доходы императрицы Марии Федоровны была открыта первая в России школа для глухих детей.

Пополнение средств Марии некого ведомства шло также за счет прибылей из ссудных, сохранных касс — процентов от вложения капиталов, от доходов при сдаче внаем зданий и др.

К концу XIX в. в России насчитывалось более двухсот учрежде­ний Мариинского ведомства. Под его эгидой создавались и новые благотворительные организации. Так, в 1898 г. возникло «Попечи­тельство Государыни Императрицы Марии Федоровны о глухо­немых», которое финансировало различные стороны социальной и педагогической помощи людям, имеющим нарушения слуха. К моменту- прекращения своей деятельности (1915) эта благотво рительная организация осуществляла экономическую поддержку (практически полное содержание) более 60 школ-интернатов для неслышащих детей, регулярной деятельности годичных педагоги­ческих курсов по подготовке учителей для обучения глухих, изда­ния периодического журнала «Вестник Попечительства Госуда­рыни Императрицы Марии Федоровны о глухонемых», а также сети приютов для престарелых и одиноких глухих, убежища для глухонемых девиц, где они после окончания школы могли жить и работать в мастерских.

Существовали и другие благотворительные общества и органи­зации.

Благотворительные акции были характерной и важной чертой жизни российского общества конца XIX — начала XX в. Дворян­ство и купечество оказывали преимущественно материальную помощь, интеллигенция и люди низших сословий — действен­ную помощь личным безвозмездным участием, в том числе и про­фессионального характера. Это — благотворительные концерты и спектакли, кружечные сборы и подписные листы, это и огромная бесплатная работа в учреждениях педагогической и социальной помощи: дежурства, социально-бытовая помощь, уход. Весьма значимым было и участие научной интеллигенции, выражавшее­ся в проведении диагностики детей, в консультировании родите­лей, оказании медицинской, психологической, консультативно-педагогической помощи.

Одним из впечатляющих и малоизвестных примеров благотво­рительности российского купечества являлась помощь основателя картинной галереи Павла Михайловича Третьякова, которую он оказывал в связи с учреждением Московского училища (школы) для глухих детей. В 1875 г. на его средства были построены здание и подсобные помещения для школы. В течение 25 лет училище фи­нансировалось из средств благотворителя. Лишь в 1900 г. Москов­ская городская дума приняла в свое ведение заботу об училище, хотя прежняя благотворительная поддержка продолжала посту­пать. Дочь П. М.Третьякова — Л. П. Гриценко помогла материаль-

но открытию в Москве в 1900 г. первого в России детского сада для неслышащих детей. Подобных примеров можно привести мно­жество.

Таким образом, уже в XIX в., в период, становления и развития системы социального призрения, is ее структуре появились пер­вые учреждения специального образования для детей с отклонени­ями в развитии. До конца XIX в. эти учреждения как в России, так и за рубежом существовали преимущественно на благотворитель­ные средства. Средства эти были значительными и позволяли обес­печивать специальным образованием часть детей с ограниченны­ми возможностями, в большинстве своем относившихся к соци­альной среде, в которой образование признавалось значимым.

С началом принятия законов об обязательном бесплатном (т. е. финансируемом государством) начальном образовании в Запад­ной Европе (на протяжении XIX в.) и в России (начало XX в.) число детей с ограниченными возможностями, стремившихся получить школьное образование, резко возросло и система соци­ального призрения и благотворительности оказалась уже не в со­стоянии экономически обеспечивать это начинание. В ряде стран 'Западной Европы законы об обязательном начальном образова­нии содержали и статьи об обязательности начального образова­ния для детей с ограниченными возможностями, т.е. о включе­нии системы специального образования в государственный сек­тор финансирования. При этом благотворительная помощь не толь­ко не отменялась, но и продолжала составлять внушительную часть финансовых средств образовательных учреждений, создавая не­обходимую материальную поддержку дорогостоящей системы спе­циального образования.

В России, несмотря на введение в 1908 г. обязательного бес­платного начального образования, специальное образование не было включено в государственный сектор финансирования. Вплоть до Октябрьской революции в 1917 г. оно фактически существова­ло на средства Мариинского ведомства, многочисленных благо­творительных обществ и организаций, на личные средства учре­дителей.

8.2. Экономическая политика СССР в отношении специального образования

Ликвидация частной собственности как результат Октябрьской революции и репрессирование церкви закрыли все возможные источники частной и конфессиональной благотворительности. С начала 30-х гг. XX в. любая благотворительная деятельность и сбор средств для нуждающихся были категорически запрещены. Отныне обязанность материального обеспечения системы соци-

альной помощи и специального образования советское государ­ство приняло на себя.

В первые годы советской власти было допущено немало оши­бок и принято поспешных решений в экономической политике в области социальной помощи и специального образования. В стра­не выстраивалась совершенно иная система приоритетов — ар­мия, промышленность, ликвидация общей неграмотности. При отсутствии у государства необходимых средств у специального образования оставалось очень мало возможностей для выживания и развития. По данным статистики, только через 20 лет после Октябрьской революции удалось восстановить ту инфраструктуру специального образования, которая реально существовала в до­революционной России (по данным на 1914 г.).

К началу 30-х гг. XX в. материальное положение в стране улуч­шилось. Тем не менее, когда потребовались немалые средства на проведение всеобуча, государство сняло с себя материальные обя­зательства перед системой специального образования: финанси­рование этих учреждений, большинство из которых были заведе­ниями интернатного типа, стало осуществляться из местных бюд­жетов. В реальности проведение всеобуча детей с отклонениями в развитии на местах нередко игнорировалось, а положенные для специальных школ незначительные суммы не отпускались под предлогом приоритетности всеобуча нормальных детей.

Социальный статус учителя специальной школы в 20 —30-х гг. XX в. был крайне низким вследствие мизерности учительской за­работной платы и пенсионного обеспечения, несоответствующе­го тяжести труда такого учителя. О низком социальном статусе учителей специальной школы свидетельствовали непопулярность дефектологических отделений в педагогических вузах и малое число абитуриентов, желающих там учиться.

Для повышения привлекательности профессии учителя-дефек-толога и в связи с необходимостью материальной компенсации ущерба здоровью вследствие значительных профессиональных вред ностей в его труде в конце 30-х гг. XX в. была сделана 25 %-ная надбавка к заработной плате. Она сохранялась до середины 80-х гг. XX в., когда в связи с очередным реформированием системы об­разования была отменена.

Не могло быть экономически благоприятным для системы спе циального образования и военное десятилетие (40-е гг. XX в.). В значительной мере уничтоженная материальная база многих спе­циальных школ, расположенных на европейской территории стра ны, занятой врагом, восстанавливалась в течение нескольких по­слевоенных лет.

В послевоенный период (50-е гг.) экономическое положенис специальных учреждений несколько улучшилось и стабилизиро валось. Было восстановлено их финансирование из государствен

пого бюджета, учащиеся специальных школ-интернатов находи­лись на полном государственном обеспечении. Особенно благо­приятными для системы специального образования стали 60 — 70-е годы XX в. Однако уже с конца 70-х гг. XX в. вследствие скры­той ползущей инфляции экономическая поддержка системы спе­циального образования, как и всей системы образования в стра­не, уменьшилась. Так, доля национального дохода СССР, направ­ляемая на нужды образования, за период 70 — 80-х гг. XX в. снизи­лась в 1,5 раза. Для сравнения за 80-е гг. XX в. государственные расходы на образование в развитых странах мира выросли более чем в 12 раз, в СССР — лишь в 4,5 раза.